| Польское правительство и пограничные польские власти продолжали небрежно и дерзко относиться к юному государю московскому, угрожали даже новым самозванцем и новыми смутами. С другой стороны, царь Михаил Феодорович и вся Россия не могли не помышлять о возвращении от Польши уступленных ей коренных русских областей, особенно же города Смоленска, древнего и славного достояния России; царь стремился восстановить Россию в том положении, в каком она была при последнем царе Рюрикова Дома Феодоре Иоанновиче. Поэтому Михаил Феодорович заранее постепенно стал деятельно готовиться к новой войне с Польшей: собирал ратных людей, закупал за границей пушки и другое оружие; зная недостаток военного искусства у московских ратных людей и превосходство в этом отношении западно-европейцев, вербовал в свою службу большое количество иностранных солдат и офицеров для обучения русских европейскому строю; приказал исправлять пограничные крепости. Время для объявления войны Польше было вполне благоприятное. Польша тогда находилась в войне с Турцией и Швецией; против поляков вооружался и хан крымский. К тому же в Польше за смертью короля Сигизмунда III (20 апреля 1632 года) возникли споры и беспорядки на сейме по случаю избрания ему преемника, так как польский престол был не наследственным, а избирательным. В 1632 году царь Михаил Феодорович объявил войну Польше за разные мелкие нарушения (уже с 1621 года) мирного договора в Деулино и поспешил двинуть русские войска с сильной артиллерией к пределам Польши с целью возвратить Смоленск. Главным воеводой назначен был боярин М.Б. Шеин, знаменитый защитник этого города, и войска – всего 66 тысяч при 158 орудиях – двинулись в поход в августе 1632 года. Сначала дела русских пошли очень удачно: в течение ноября и декабря были отняты у поляков более двадцати русских городов и местечек, и затем был крепко осажден Смоленск. Но сам Шеин действовал медленно и нерешительно и потому упустил удобный случай овладеть Смоленском. Томимые голодом и не имея достаточно боевых запасов, жители его готовы были уже сдать город; но на помощь гарнизону явились поляки, а 25 августа 1633 года прибыл и сам избранный сеймом в короли Владислав с большим (в 23 тысячи) войском; расположившись станом под Смоленском, он подкрепил его гарнизон. |
| К этому времени относится мученическая кончина в персидском плену грузинской царицы (Кахетии) Кетеван и царя (Картли) Луарсаба II (1606–1615), несмотря на то что русские послы просили шаха Аббаса отпустить их обратно в Грузию . Старший сын царицы Кетеван (и царя Давида) грузинский царь Теймураз I (1606–1648) возглавил долгое антиперсидское и антитурецкое освободительное движение, к которому присоединились и армянские добровольцы . Теймураз I восстановил нарушенную Смутным временем ориентацию на Русь, отправив несколько раз посольства за военной помощью к московскому царю Михаилу Федоровичу (1613–1645) и патриарху Филарету (1619–1633) . В 1929 г. (после смерти шаха Аббаса) Теймураз был признан не только царем Кахетии, но и Картли, сумел освободить Грузию от персов (однако ненадолго, так как уже через несколько лет персы во главе с новым шахом Сефи I вновь напали на Грузию). Согласно грузинским источникам, Теймураз совершил удачный поход на Карабах, и когда он «находился в Партаве, к Теймуразу присоединился армянский католикос (патриарх) Гандзасара с большим войском», предложив царю Теймуразу совместными силами освободить и другие захваченные персами закавказские территории (вплоть до Тавриза), обещая укрепить семидесятитысячное грузинское войско сорокатысячным армянским войском . О реальности такого освобождения Закавказья от персов, при поддержке грузино-армянского войска со стороны царских войск Московской Руси, есть свидетельство в «Описании путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно» секретаря посольства голштинского герцога Фридриха III к персидскому шаху, немецкого ученого и путешественника Адама Олеария (ок. 1635–1639). В числе их свиты, вышедших из Москвы в Персию, были и армяне: «Георгий Иванов-сын и Марк Филиров-сын, оба армяне, толмачи с персидского» . Согласно Олеарию, на аудиенции этого посольства в Московском Кремле при царе Михаиле Федоровиче «посол герцога Голштинии Отто Брюгеман, который в эти же годы вернулся из Персии, в 1639 г. вел переговоры с русским двором и сделал то же предложение России, что и католикос Петрос , подчеркнув готовность выступления 40-тысячного армянского войска» . |
| Мне кажется, этого количества слишком мало для того, чтобы утверждать, что «среди придворного духовенства не мало лиц, которые своим образованием далеко превышали тогдашний общий уровень оного среди приходского духовенства» (стр. 87)... Перечень лиц, занимавших священно-церковно-служительские места при дворцовых церквах, по признанию самого о. Извекова, с чем должно согласиться, – «только приблизительно полный и точный», но причина этого заключается не «в недостатке архивных данных относительно исследуемого вопроса, а также в нередких ошибках писцов, которые иногда перепутывали имена и прозвища, особенно низших дворцовых клириков», как говорит наш автор, а в том, что эти архивные данные им далеко не все исчерпаны. Проверять весь перечень – работа слишком сложная и потому я для суждения о качестве этой работы о. Извекова проверил один перечень причта Благовещенского собора, пользуясь почти исключительно сделанными мною давно выписками, о которых я уже говорил. Нельзя не пожалеть, что о. Извеков слишком краток в своем перечне: отмечает годы служения, не указывая месяцев, что иногда очень важно, и не обозначает разных наименований (имен и прозвищ) одного и того же лица. Перечень настоятелей Благовещенского собора о. Извеков начинает с 1613 г., но не мешало бы отметить протопопов времени царя Василия Шуйского: а) Благовещенского прот. Терентия, на имя коего дана была жалованная грамота 26 июля 1606 г. (у Извекова ниже, стр. 154) и б) протопопа Кондратия, который упоминается в чине бракосочетания сего царя с княжною Мариею (Екатериною) Буйносовой-Ростовской 1608 г. (Напечатан мной в приложении к «Разрядным записям за Смутное время (7113–7121 гг.)», стр. 269–271). Первым протопопом в списке о. Извекова является «Андрей»; из одного документа, напечатанного о. Извековым чрез несколько страниц (стр. 155) видно, что его отчество было Иванов (Андрей Иванов). После протопопа Максима (1618–1634 гг.) и до протопопа Никиты (1635–1645 гг.) был еще протопоп, опущенный о. Извековым, – Иван: в одной расходной книге Казенного приказа читаем запись под 20 августа 1634 г.: «Благовещенскому протопопу Ивану зуфь на 7142-й г. |
| Крымцы обрушились на беззащитные окские земли. В 1609 году они беспрепятственно перешли Оку и разорили Тарусский уезд. В 1612, 1613 годах разорение продолжалось: «...приходили крымские и ногайские и литовские люди, посад Тарусу и Тарусский уезд воевали и животину всякую выгнали без остатку... и наших людишек и крестьянишек многих побили и в полон помали». Сильно пострадала Таруса и в Смутное время. В росписи городов (1661) она отнесена к разряду тех, «в которых городовых и острожных крепостей нет… в приход воинских людей в осадное время быти в них не мочно». Старинная крепость на Оке перестала существовать. Писцовые книги (1625, 1686) отмечают наличие в Тарусе только «осыпи», то есть вала без каких-либо других укреплений. Город, полностью утратив былое военное значение, приходит в упадок. По переписным книгам 1645—1646 годов на Тарусском посаде числится «22 двора, людей в них 65 человек». Среди тарусских жителей нет ни одного торгового человека. Неудивительно, что архидьякону Павлу Алеппскому, сыну и секретарю антиохийского патриарха Макария, проезжавшему мимо Тарусы в 1654 году, она показалась не городом, а «благоустроенным селением». События Смутного времени ещё долго дают себя знать. В 1661 году в Тарусе на посаде осталось всего пятнадцать человек. В городе нет даже съезжей избы — органа постоянного административного управления. В петровское время Таруса — пригород Серпухова. «В том пригороде,— читаем мы в знаменитой книге И.К.Кирилова «Цветущее состояние всероссийского государства» (1733),— магистрат, в котором бургомистр 1, ратман 1. Канцелярия их и приказные служители особые. Купечества в том городе по нынешней переписи 98 человек». Жизнь города постепенно налаживается. Его центр перемещается из крепости на посад. На месте городских укреплений «видны остатки древнего земляного вала, лежащего по берегу Оки и Тарусы, разлитием полой воды поврежденного». На торговой площади стояли две деревянные соборные церкви — старая, Афанасия и Кирилла (XVII в.), и новая, Никольская (1738),— около них появились первые торговые лавки. |
| Здесь И. записаны не отдельно, а внутри каждого гласа, среди других воскресных песнопений. Поскольку славянские нотированные Октоихи данного периода не сохранились, неизвестно, существовала ли аналогичная славянская будничная версия, однако в ее пользу говорит тот факт, что в ненотированных Октоихах И. записываются по гласам наряду с др. воскресными песнопениями. Помимо указанных рукописей И. встречаются в Минеях и Триодях в соответствующих службах. С распространением афонской версии Иерусалимского устава значение И. в богослужении приближается тому, к-рое оно имеет в совр. практике. Утрачиваются стихи псалма, к которым И. служили припевами, уменьшается количество текстов, стабилизируется их состав, утрачивается традиция праздничного мелизматического распевания большинства И. В итоге в наст. время И. чаще читается, нежели поется. В русской традиции И. был распет столповым знаменным распевом; как правило, это фиксировалось в наиболее полных Октоихах. Встречается также распев с ремаркой «большое знамя», содержащий мелизматические формулы (напр., в записи дробным знаменем: РГБ. Троиц. 429. Л. 212 об.- 213, 1613-1645 гг.). Известен авторский распев воскресных И. 8 гласов архим. Исаии (Лукошкова) († ок. 1621), выполненный им на основе большого распева усольской традиции (см.: Парфентьев, Парфентьева. 1993). Согласно старообрядческому Выговскому Уставу (Саратов, 1913), И. воскресный «поют на правом крылосе всегда по знамени без канарханья стоя». В поморском «Октае», как правило, И. фиксируется столповым знаменным распевом (но может и отсутствовать). В современном греческом богослужении воскресные И. могут исполняться согласно Анастасиматарию Петра Пелопоннесского (Βουκουρστι, 1820; в нотации Нового метода), где они изложены на все гласы кратким ирмологическим мелосом. На практике И. обычно читаются, за исключением И. Пасхи. В совр. изданиях богослужебных книг И. помещается в воскресных службах Октоиха на утрене (для исполнения после тропарей по непорочнах), а также в праздничных последованиях годового круга: в Недели св. |
| Однако 14 нояб. 1644 г. И. возвел Франческо Фарнезе в кардинальское достоинство. Осенью 1645 г. кардиналам Антонио и Франческо Барберини пришлось бежать из Рима во Францию, где они нашли покровительство кард. Дж. Мазарини и были с почестями приняты при королевском дворе. Не желая обострения конфликта с Дж. Мазарини, 7 окт. 1647 г. И. возвел в кардинальское достоинство его брата М. Мазарини, а также прекратил преследования Барберини, к-рые в 1648 г. смогли вернуться в Рим. Тем не менее папа продолжил поддерживать противников политики Мазарини. 19 февр. 1652 г. И. возвел в кардинальское достоинство коадъютора Парижского архиепископа Жана Франсуа Поля де Гонди (кард. де Рец ; 1613-1679), в 1654 г. с почестями принял его в Риме, когда тому пришлось бежать из Франции. В отношении герц-ства Кастро И. продолжил политику папы Урбана VIII. В 1649 г. в качестве повода для начала войны было использовано убийство по дороге в Кастро недавно назначенного туда епископом Кристофоро Гварду. Город был взят и уничтожен (на его месте установили колонну с надписью: «Qui Fu Casrto» (Здесь был Кастро)), а герц-ство присоединено к папским владениям. В 1647 г. И. осудил начавшееся 7 июля в Неаполе восстание под рук. рыбака Томмазо Аньелло (Мазаньелло), направленное против власти испанцев над городом. Испания отвергла предложение папы о посредничестве в решении проблемы, а И. в свою очередь не одобрил чрезмерного применения силы в окт. 1647 г. доном Хуаном Хосе Австрийским Младшим. Буллой «Zelus domus Dei» от 26 нояб. 1648 г. папа осудил заключенный в окт. 1648 г. Вестфальский мир , к-рый положил конец Тридцатилетней войне , как нарушающий права католич. Церкви. И. оказал финансовую поддержку Венецианской республике в войне с турками, а также поддержал боровшихся за независимость от протестант. Англии ирл. католиков, отправив в Ирландию в качестве представителя Папского престола архиеп. Джованни Баттисту Ринуччини († 1653). Папа внес вклад в развитие просвещения в колониальных владениях европ. |
| Варлаама Хутынского» (см.: Зап. ОР ГБЛ. 1983. Вып. 43. С. 69-70; Рукописные собр. ГБЛ: Указ. М., 1996. Т. 1. Вып. 3. С. 449). Если М. все-таки распел Псалтирь, то требуется уточнение, какой именно мелос для каких именно псалмов он сочинил. В широком смысле Певчей Псалтирью могут называться все певчески распетые тексты псалмов. Некоторые из них известны по нотированным рукописям раннего периода (кон. XII - нач. XIII в.), однако большая часть псалмовых песнопений письменно фиксируется в певческих книгах только c кон. XV в., к ним относятся: 103-й псалом, 1-я кафизма, псалмы «Господи воззвах» - на вечерне, «Бог Господь», 2-я и 3-я кафизмы, непорочны (17-я кафизма), полиелей, хвалитные псалмы - на утрене. В узком смысле под термином «Певчая Псалтирь» следует понимать раздел кн. Обиход, в к-ром содержатся нотированные стихи и припевы воскресных и поющиеся по их образцу седмичные кафизмы утрени (самая ранняя рукопись с дополнительным набором распетых стихов и припевов седмичных кафизм, РНБ. Соф. 492, датируется 1598-1605 гг., но в ней содержатся только «вторые» (из 2, исполняемых на утрене любого дня) кафизмы, а именно: 5-я, 8-я, 11-я, 14-я, 17-я, 20-я, исполняемые на модель 3-й кафизмы), поскольку этот раздел нередко озаглавлен как «Псалтир» (напр.: «Таж Псалтир» - РНБ. Кап. О. 3, XVII в.; «Начало Псалтири» - РГБ. Троиц. 429, 1613-1645 гг.) или «Кафизмы певчия» (в старообрядческих беспоповских Обиходах). Однако этот раздел, включающий полный цикл утренних кафизм, появился в певч. рукописях приблизительно в 20-х гг. XVII в. и распространялся до 60-х гг. XVII в. Опираясь на данные биографии М., Рамазанова справедливо утверждает, что в таком случае остается неясной причина, по к-рой распространение сочинения автора (расцвет его деятельности приходится на сер. XVI в.) задержалось более чем на полвека ( Рамазанова Н. В. Древнерусский роспевщик за чтением Псалтири//Гимнология. 2003. Вып. 3. С. 170-185). Для объяснения этих обстоятельств она предложила следующую гипотезу. Известно, что патриарх Филарет, восшедший на престол в 1619 г., предпринял попытку унифицировать богослужебные книги согласно древним книгам «добрых переводов». |
| В это время крымские татары, подкупленные поляками, напали на южные русские области (Украина), и многие ратные украинские помещики, узнавши о том, что татары разоряют их селения и грабят именье, ушли из русского лагеря для защиты своих земель. Шеин оказался в крайне стесненном положении; в войске среди наемных иностранцев начались раздоры; иностранные полковники нередко отказывались повиноваться главному воеводе Шеину. Вследствие этого последний должен был снять осаду Смоленска и заключился в обозе. Но тут он со всех сторон окружен был поляками, которые притом успели захватить Дорогобуж со складом провианта. В войске Шеина оказался недостаток в съестных припасах, и от этого и вследствие холода открылись страшные болезни и была большая смертность. При таких обстоятельствах державшийся однакоже более четырех месяцев Шеин, не надеясь пробиться сквозь полки поляков, ни получить помощь, решился вступить в переговоры с королем о перемирии. Владислав согласился 16 февраля 1634 года выпустить Шеина с условием, что последний оставит полякам свою артиллерию и весь обоз, отпустит иностранцев и выполнит унизительную церемонию преклонения русских знамен пред королем. По возвращении в Москву с остатками войска в 8056 человек Шеин вместе с товарищами – старшими воеводами был предан суду особой комиссии по обвинению в измене и 18 апреля приговорено им отрубить головы 1 , остальные подначальные были наказаны кнутом и сосланы в Сибирь. По следам отступившего Шеина с войском король Владислав теперь двинулся к самой Москве. Но его войско страдало также от холода и голода. Сверх того до Владислава дошли слухи, что к пределам Польши приближаются с юга турецкие войска; на севере истекал срок перемирия со Швецией; войско роптало на неуплату жалованья. Тогда Владислав при столь стеснительном своем положении поспешил заключить вечный мир с Московским государством во второй половине мая 1634 года при речке Поляновке (в Дорогобужском уезде Смоленской губернии) на условиях – совершенно отказаться от своих притязаний на московскую корону и подтвердить статьи Деулинского договора, при чем Смоленск опять остался за Польшей. |
| Но особенный страх наводил неутомимый польский полковник Лисовский, который с необыкновенной быстротой переходил из одного края России в другой и на своем пути истреблял все беспощадно. На юго-востоке России злодействовал атаман Заруцкий, при котором находилась жена Лжедмитрия II с трехлетним его сыном Ивашкой, которого Заруцкий мечтал посадить на московский престол, чтобы его именем управлять государством. Города пограничные находились в руках врагов: Кексгольм, Орешек и самый Новгород были заняты шведами и их король Густав Адольф, желая возвести своего брата Филиппа на московский трон, осаждал Псков. Смоленск, Дорогобуж, Чернигов занимали поляки. Владислав королевич грозил юному Михаилу Феодоровичу отнять у него врученный ему от всей Русской земли царский скипетр. Тула с трудом защищалась от татар крымских и ногайских. Казань волновалась. Шайки запорожцев, отряды поляков и татар бродили внутри России, грабили и вконец опустошали ее. Мало в истории найдется примеров, когды бы новый государь вступил на царство при таких крайне печальных обстоятельствах, при каких царь Михаил отдавал себя на служение отечеству. Несмотря на свою неопытность при молодости, он вскоре же устремился к освобождению России от врагов и насаждению в ней порядка, разрушенного в смутное время. Восстановляя средства государственной казны установленным сбором податей и недоимок, также значительным денежным займом от Строгановых, царь Михаил Феодорович начал действия против внутренних врагов – из коих Заруцкий являлся наиболее опасным, и потому на него прежде всего обращено было главное внимание. Вскоре после того, как Москва праздновала возвращение государства к порядку и после ряда случайных похитителей трона наконец имела царя, избранного всей землей и, следовательно, вполне законного, оказалось, что на юге государства поднималась опять воровская смута. Атаман казаков Заруцкий и Марина Мнишек не переставали провозглашать трехлетнего мнимого царевича Ивана (Дмитриевича) наследником российского престола и призывали к себе вольницу. |
| Вновь послан был воевода князь Одоевский для очищения Астрахани и Поволжья от злодеев, разорявших города и проливавших кровь. Заруцкий, между прочим, особенно неистовствовал над духовенством – топил в реке священников и монахов, грабил их жилища и в поругание святыни приказал сделать себе стремена из серебряного кадила Троице-Сергиева монастыря. Царь Михаил Феодорович, посылая Одоевского против атамана Заруцкого, не хотел проливать крови христианской, а потому Заруцкому была отправлена увещательная грамота от царя и освященного собора и великой земской думы, чтобы он «от таких непригожих дел отстал»; государь же обещал «по своему царскому милостивому праву – отдать вины Заруцкому и поправить их царским милосердием». Вместе с грамотами к Заруцкому отправлены были грамоты к донским и волжским казакам с увещанием их – не верить «злодейской прелести Ивашки Заруцкого и Сендомирской дочери , быть в состоянии неотступном со всем великим Российским государством, и идти на государеву службу на спех за православную веру и за разорение великих российских государств и за свою христианскую природу и за отечество». Увещания эти подкреплялись посылкой на Дон и Волгу царских подарков деньгами, сукнами, хлебными и военными припасами. Воевода И.Н. Одоевский и окольничий С.В. Головин прибыли в Казань и стали ожидать ратных людей из соседних городов. Между тем с севера шла голытьба на помощь Заруцкому, но была переловлена на полпути. В Астрахани произошло возмущение против Заруцкого вследствие его жестоких казней недовольных граждан и грабежа их имуществ, и небольшой в 700 человек отряд стрелецкий под начальством В. Хохлова выгнал его из Астраханского кремля, где атаман заперся с восемью сотнями волжских казаков и несколькими сотнями других мятежников. Разбитый затем Заруцкий бежал в мае 1614 года и был взят на Яике (Урале) на Медвежьем острове – в острожке вместе «с Маринкою и Ивашкою». 6 июля эти пленники привезены в Астрахань, откуда 13 июля «с великим береженьем скованных» их отправили в Казань, а оттуда по государеву указу в Москву. Вскоре по приезде сюда последовала казнь Заруцкого: его посадили на кол. Марина же, по свидетельству русских, окончила свое бурное, полное великих превратностей существование в тюрьме – от болезни и с тоски по своей воле, а по свидетельству поляков, она была умерщвлена. Четырехлетний сын ее Ивашка был повешен. |
|
|
