| Погодина, приказало в 1601 г., чтоб у значительных помещиков, каковы были бояре и проч., крестьяне оставались безвыходно: правительство имело в виду, что богатые могут прокормить крестьян, а чтоб у мелкопоместных открыть крестьянам средства прокормиться, им разрешено, по истечении срока, перевозить крестьян по взаимному согласию. Это была мера правительства временная; но она понравилась богатым, сильным помещикам, и они пожелали увековечить ее, удержав навсегда за собою прежних крестьян по праву. Далее и под конец своего сочинения, почтенный исследователь решительно противоречит себе, не допуская никаких законодательных ограничений свободы крестьян между установлением юрьева дня и указами по поводу голода, то есть 1601 и 1602 года. «Законы долго молчали – говорит он – и начали ограничивать свободу переходить, сперва юрьевым днем, во уважение обязанностей, наложенных ими на помещиков, потом, вследствие случившихся голодов», и проч. Что в исследовании не разумеются никакие другие распоряжения по этому предмету по поводу голода, кроме упомянутых указов, это доказывают слова, помещенные назад три страницы (на 153): «голодные годы 1601, 1602, 1603 играют здесь, кажется, значительную роль; надо было правительству обеспечить сколько-нибудь народное пропитание». Здесь не упоминается ни о каких других голодных годах, послуживших поводом к ограничению перехода. Таким образом, в одном месте исследования допускаются временные запрещения, существовавшие до 1601, в другом указы 1601 и 1602 годов выставляются как первые распоряжения о запрещении, вызванные временною необходимостию. Читатель остается в недоумении: какое мнение ученого исследователя об этом вопросе. Существовали ли запрещения до 1601 г. или нет? Если г. Погодин признает, что они существовали, то будем искать последнего из них: когда оно случилось, и указ 1597 года наводит нас прямо на 1592 год. А чтоб увериться, что это ограничение перехода, которое должно было случиться в 1592 году, было не первое и не выходило из колеи обычных мер, совместимых со всеобщим правом перехода в юрьев день, пусть г. |
| Но так как: 1) указы о беглых с назначением сроков, в своей постепенной последовательности, идут в законодательстве рядом с прекращением перехода; 2) о переходе в юрьев день нет в законодательстве вместе с тем, как являются в нем в постепенной последовательности указы о беглых с назначением сроков, то это распоряжение в 1592 году должно необходимо касаться перехода в юрьев день и непременно в духе прекращения этого права, а уж никак не расширения. Предположение наше подтверждается указами 1601 и 1602 годов. Смысл указа 1601 года указывает на запрещение, существовавшее до 1601 года и притом на совершенное запрещение. Слова: велели крестьянам дати выход, показывают, что закон вновь дает право, которого пред тем не давалось. Запрещение возить крестьян в имениях значительных владельцев и в Московском уезде стоит после позволения и, очевидно, прибавлено в виде исключения из нового правила, как обязанность оставаться при прежнем порядке. Этого не может отрицать и сам г. Погодин, признавший, что пред этим указом было запрещение, а не позволение. Г. Погодин, при разборе этих указов, задавая себе вопрос: что было пред указом 1601 г., позволение или запрещение? отвечает: «следует, кажется, предполагать запрещение». Если так, тогда и спорить нечего. К нам является на помощь указ 1597 года и ведет нас прямо к 1592 году. Но г. Погодин находит, что если и было запрещение, то временное, какие, быть может, установлялись каждогодно. По мнению его, «случались обстоятельства, когда правительство находило нужным прерывать этот переход крестьян или ограничивать, может быть, еще прежде Иоаннов, точно так как при царе Феодоре, Борисе, при Романовых». Но далее г. Погодин оставляет в тени запрещение пред 1601 годом, а выставляет этот указ как бы в значении первого важного ограничения перехода, которое хотя было и временною мерою, но впоследствии послужило владельцам поводом воспользоваться им для своих выгод и повело к подлогам, узаконившим крепостное право на людей. Правительство, по мнению г. |
| В июне 1601 г. К. переехал во дворец братьев Джироламо и Чириако Маттеи, что, видимо, было вызвано необходимостью иметь большое помещение для написания крупных картин. Ч. Маттеи стал его меценатом: из платежных документов 1601-1603 гг. известно, что для него были написаны «Ужин в Эммаусе» (1601, Национальная галерея, Лондон), «Св. Иоанн Креститель» (1601-1602, Капитолийские музеи, Рим), «Поцелуй Иуды» (1602, Национальная галерея Ирландии, Дублин) ( Cappelletti, Testa. Art e dossier. 1990; Iidem. Storia dell " arte. 1990). На картине «Ужин в Эммаусе» показан момент узнавания воскресшего Христа учениками, а в более общем плане - соприкосновение будничности и чуда. Бытовые детали (головная повязка хозяина таверны, натюрморт на столе) обрели у К. несвойственную им значительность. Полотно отличают сочность цвета, точность письма, убедительность жестов, оптическая достоверность пространственной среды, понимаемой не как аморфное окружение объема, а как преображаемая им материя. Напряжение между пространством и объемом приводит к «выталкиванию» форм из картины, к «выходу» изображения вовне, к стиранию границы между героями и зрителем. Эта особенность, указывающая на интерес К. к поискам Микеланджело в росписях свода Сикстинской капеллы ( Hibbard. 1983), способствует вовлечению зрителя в сцену, превращению живописи в зрелище и драму. На картине «Св. Иоанн Креститель» представлен излучающий свет юноша, обнимающий овна и с улыбкой обращающийся к зрителю. Он сочетает внешнюю беззаботность с внутренней значительностью, что побуждает к поискам скрытых смыслов сюжета. По мнению ряда современных ученых, полотно близко к работе «Амур-победитель» (1601-1603, Гос. музеи, Берлин). Прообразом обоих стали фрески свода Сикстинской капеллы, многократно повторяющие мотивы обнаженных юношей и головы овна. Вероятно, К. изучал Микеланджело уже во время пребывания у кавалера д " Арпино, владевшего рисунками, связанными с фресками Буонарроти. К., не подражая, сумел предложить собственную трактовку единичной обнаженной фигуры. |
| К 1601 году почти все отдельный вотчины монастыря уже уплачивали какие либо денежные сборы. От них были изъяты только села Троицкое, Пантелеймоновское и Санниково, которые остались свободными от них и позже 1601 года 210 . Понизив общую сумму взносов оброчным хлебом и оставив неизменным итог оброчных денег с крестьян всей монастырской вотчины, писцы 1601 года увеличили количество взимавшихся «столовых запасов», 211 под которыми они разумели: сыры и яйца, включая, кажется, в тоже наименование овчины и поярки. Сбор этих запасов в монастырской вотчине привился, по-видимому, только в конце XVI века. В 60-х годах этого столетия он был еще весьма ограничен. Тогда доставлялось только с села Куликова (39 вытей) 1619 яиц и с села Петровского (8 вытей) брали с 1 выти по барану и по полти мяса (с правом давать взамен барана – 2 алтына и за полоть мяса по 2 алтына) 212 . Приговор монастырского собора 31 марта 1593 года, как мы видели, обязал крестьян Белозерского уезда давать с выти по 30 яиц и по сыру, оговорившись, что на крестьян других сел это требование не распространяется. Но в тоже время с вытей всей вотчины он назначил взимать по овчине 213 . Опись 1601 года застала уже значительные отклонения от этих требований, если только соборный приговор был когда-либо вполне применен на практике. Во-первых, тогда Околомонастырская вотчина Белозерского уезда вовсе не доставляла столовых запасов: «столовых запасов с тех деревень преж сего не было» 214 . Во-вторых, сбор яиц (по 30 с выти) производился не только в Белозерском уезде, но и в Вологодском (с сел: Рукиной слободки и Сизмы), и в Дмитровском (с сел: Куликова, Куралгина и Вертлинского), и в Клинском (с деревни Перескоковой) и в Московском (с села Елгозина), причем, однако с села Кемы Белозерского уезда яйца и сыры не собирались. В-третьих, овчины поступали также по со всех сел, напр. их не получали с Вашкия, Кивуя, Санникова и т. п. Наконец с вотчин, дававших овчины, обыкновенно взимались и поярки, по 1 с выти. Только в Кабанове, где давали овчины, не давали поярков, и в Петровском, где давали поярки, не давали овчин. |
| Руководство и насельники Важского Богословского монастыря в начале XVII в. В справочнике П. М. Строева в этот период назван только один игумен – Авраамий (1607–1614 гг.) . По данным приходо-расходных книг выявлено несколько настоятелей: Аврамий (8 марта 1600 г. – 18 июня 1602 г.); Измаил (декабрь 1602 г. – август 1603 г.); Аврамий (8 мая 1605 г. – 1 сентября 1609 г.); Мисаил (1 сентября 1610 г. – 1 сентября 1612 г.); Аврамий (29 августа 1613 г. – сентябрь 1615 г.). Вторым важным моментом является изменение во внутримонастырской иерархии. На протяжении второй половины XVI в. вторым после игумена лицом считался черносвященник (иеромонах). В первые годы XVII в. эта традиция сохранялась. Так, в 1601 г. в монастырском руководстве названы несколько монахов-священников: Кондратий, Измаил, Аврамий. До декабря 1601 г. священник Кондратий выдавал деньги казначею на монастырские расходы . В 1604 г. упомянут черносвященник Измаил. В более позднее время черносвященники указаны среди руководства только в 1607 г. (см. публикацию, документ 9), после чего перестали фигурировать в хозяйственных книгах в качестве «заместителей» игумена. Можно констатировать, что монастырское духовенство утратило своё привилегированное положение в монашеской общине, а хозяйственная верхушка усилила влияние в управлении монастырём. Руководство Важского Богословского монастыря в начале XVII в. Игумен Черно-священник Келарь Казначей Источник (ГА АО, ф. 829) Аврамий Кондратий Измаил Митрофан Евстратий 19 июля – 10 сентября 1601 г. оп. 1, д. 828. л. 1 Аврамий Кондратий Аврамий Вавила Ферапонт 1 сентября 1601 г. – 18 июня 1602 г. оп.1, д. 828, л. 1 об.; оп. 3, д. 8, л. 17, 18 об., 29 Измаил Митрофан Варлам 2–29 декабря 1602 г. – не позднее 8 января 1603 г. оп.3, д. 8, л. 16; д. 9, л. 1 об. – 2 Измаил Меркурий Варлам 19 февраля – 5 апреля 1603 г. оп. 3, д. 9, л. 6, 7 – 7 об. Измаил Меркурий Варлам 11 августа 1603 г. оп. 2, д. 2, л. 13 об. Евстратий 11 января 1604 г. оп.2, д. 2, л. 15 Кирилл 8 мая – 1 ноября 1604 г. |
| 6, т. 1, стр. 290) Затем, – под именем с. Вишниополя – упоминается в акте от 1702 года 22 ноября в решении военного суда, по которому приговариваются к пытке крестьяне из местечка Деревич – Иван, Стахий Каминские, Грицко Мельник, Василий Подражный, Иван Волошин, Костя Дехтярец и Семён Бржезницкий, обвинённые в намерении принять участие в казацком восстании – в то время, когда польское войско стояло лагерем под c. Вишниополем (Архив, ч. 3, т. 2, стр. 487). Наконец – под именем села Вишнополя, как имение князя Юрия-Доминика Любомирского – оно упоминается в акте от 1721 года 7 мая в жалобе панов Фальковских на Черниховского ловчего Томоша Витковского о несправедливом обвинении их в утоплении будто бы крестьянина Стефана Рудого, происходившего из с. Тожира – владения Менжинских и по ошибке названного подданным из с. Вишнополя (Архив, ч. 6, т. 1, прилож., стр. 324). 214 Село Воробиевка – под именем села Воробьёвки Остропольскойкой волости – упоминается в акте от 1601 года 7 декабря в донесении генеральных возных Волынского воеводства Криштофа Щуки и Станислава Янковского Луцкому гродскому суду об осмотре ими местечек и сёл Луцкого повета, опустошённых и сожжённых татарами; по свидетельству этих возных: жителей в этих поселениях вовсе нет; в числе этих поселений упоминается и село Воробьёвка, как входившее в состав имений князя Януша Острожского (Архив, ч. 6, т. 1, стр. 291). 215 Село Деревичи – под именем села Деревич Полонской волости – упоминается в акте от 1601 года 7 декабря в донесении возных Луцкому гродскому суду об осмотре ими местечек и сёл Луцкого повета, опустошённых и сожжённых татарами; в числе этих сёл упоминается и село Деревичи, как владение князя Януша Острожского (Архив, ч. 6, т. 1, стр. 290). Ещё оно – под именем уже местечка Деревич – упоминается в акте от 1702 года 22 ноября в решении военного суда, по которому приговариваются к пытке крестьяне из местечка Деревич – Иван и Стахий Каминские, Грицко Мельник, Василий Подражный, Иван Волошин, Костя Дехтярец. и Семён Бржезницкий, обвинённые в намерении принять участие в казацком восстании, в то время, когда польское войско стояло лагерем под c. Вишнополем (Архив, ч. 3, т. 2, стр. 487). 216 Село Котелянка – под именем села Котеляны Полонской волости – упоминается в акте от 1601 года 7 декабря в донесении возных Луцкому гродскому суду об осмотре ими местечек и сёл Луцкого повета, опустошённых и сожжённых татарами; в числе этих сёл упоминается и село Котеляны, как владение князя Януша Острожского (Архив, ч. 6, т. 1, стр. 290). 217 Село Купчинцы – под именем села Копычинец Полонской волости – упоминается в акте от 1601 года 7 декабря в донесении возных Луцкому гродскому суду об осмотре ими местечек и сёл Луцкого повета, опустошённых и сожжённых татарами; в числе этих сёл упоминается и село Копычинцы, как владение князя Януша Острожского (Архив, ч. 6, т. 1, стр. 290). |
| 218 Село Кустовцыцы – под именем села Кустовец Полонской волости – упоминается в акте от 1601 года 7 декабря в донесении возных Луцкому гродскому суду об осмотре ими местечек и сёл Луцкого повета, опустошённых и сожжённых татарами; в числе этих сёл упоминается и село Кустовцы, как владение князя Януша Острожского (Архив, ч. 6, т. 1, стр. 290). 219 Памятники, издав. врем. комиссией для разбора древн. актов в Киеве. Изд. 2, т. 1, отд. 3, стр. 193. 222 В акте от 1601 года 7 декабря в донесении генеральных возных Волынского воеводства Криштофа Щуки и Станислава Янковского Луцкому гродскому суду об осмотре ими местечек и сёл Луцкого повета, опустошённых и сожжённых татарами, исчисляются следующие сёла, входившие в состав волости Любарской – Березовка, Волыца, Гавротинка, Косковцы, Мотылевка, Ремковцы, Стецковцы и Юровка (Архив, ч. 6, т. 1, стр. 291, 418; прилож. 483). 223 Село Любомирка упоминается в акте от 1786 года 24 июля в разрешении, данном владельцем села князем Иосифом Любомирским церковному братству этого села – содержать братству пасеку на урочище «Воловая Долина» и освобождающая эту пасеку от десятины в пользу владельца (Архив, ч. 1, т. 4, стр. 645). 224 Село Михиринцы (или иначе Михерженцы) – под именем села Михиринец Остропольской волости – упоминается в акте от 1601 года 7 декабря в донесении возных Луцкому гродскому суду об осмотре ими местечек и сёл Луцкого повета, опустошённых и сожжённых татарами; в числе этих сёл упоминается и село Михиринцы, как владение князя Януша Острожского – каштеляна Краковского (Архив, ч. 6, т. 1, стр. 291). 225 Село Онацковцы – под именем села Однаковец Полонской волости – упоминается в акте от 1601 года 7 декабря в донесении возных Луцкому гродскому суду об осмотре ими местечек и сёл Луцкого повета, опустошённых и сожжённых татарами; в числе этих сёл упоминается и село Однаковцы, как владение князя Януша Острожского (Архив, ч. 6, т. 1, стр. 290). 226 Местечко Острополь упоминается в акте от 1586 года 21 июля по поводу того, что, между прочим, уряднику м. |
| Если сопоставить теперь проект обложения вотчин, составленный в 1601 году, с оброчником 60-х. годов XVI-ro века и другими мероприятиями конца того же столетия относившимися к тяглу крестьян, то не трудно будет, подметить, к чему склонилась сущность перемен, происходивших в нем во второй половине XVI века. Оброчник знал только две главных формы вытного оброка – хлебный и денежный. Столовые запасы и участие тяглых вытей в распашке монастырской пашни назначены здесь крестьянам в виде местных исключений, который, быть может, являлись остатком обычаев, действовавших при прежних вотчинниках. В последующее время общее количество сборов оброчных хлебом, положенным на тяглые выти, было понижено, но возросла общая сумма вытных оброчных денег, взимавшихся ежегодно в пользу монастыря, а раион сбора столовыми запасами значительно расширился (хотя соборный приговор 1593 года на практике и не получил, по видимому, точного применения). Писцы же 1601 года в основу раскладки крестьянского тягла положила не оброк, но распашку двух десятин (в монастырской пашне или пашне пустых вытей) на каждую тяглую выть. Прежний оброк хлебом был допущен только для крестьян, которые не могли быть снабжены соответствующими наделами. Размер же самого оброка для вытей отдельных вотчин был соразмеряем с двухдесятинною распашкою, так что в нескольких вотчинах (в Околомонастырье, на Волоку Словинском, в Букиной Слободке Белозерского уезда, в селе Троицком, в Рукиной Слободке Вологодского уезда, в селах: Кукобой. Кобаново и друг.) он был увеличен на 1 четверть ржи для каждой выти («непашенных» крестьян, т. е. не наделенных двумя десятинами монастырской распашки), а в селе Ильгощь эта надбавка достигала 4 четвертей ржи и одной четверти овса на выть. Но писцы 1601 года тем не менее не установили какой-либо определенной нормы для соответствующей замены двухдесятинной распашки оброчным хлебом. Поэтому выти «непашенных» крестьян разных местностей и после 1601 года давали неодинаковое число четвертей хлеба. Каждая тяглая выть «непашенных» крестьян в Околомонастырье должна была доставлять монастырю 3 1 / 4 четверти ржи, 4 четверти овса, осмину пшеницы и четверик ячменю; на Волоку Словинском – 5 четвертей ржи, 7 четвертой овса, 1 четверть ячменю и 3 четверика овсяного ядра: в Рукиной Слободке (Белозерского уезда) – 4 четверти и 3 четверика ржи, 5 четвертей и 2 четверика овса, 2 четверика пшеницы, 2 четверика ячменю и 6 четвериков овсяного ядра и т. п. В других вотчинах взималось меньшее число оброчных четвертой с выти 220 . |
| 210 Село Борушковцы – под именем села Борисковец Полонской волости – упоминается в акте от 1601 года 7 декабря в донесении возных воеводства Волынского Криштофа Щуки и Станислава Янковского Луцкому гродскому суду об осмотре ими местечек и сёл Луцкого повета, опустошённых и сожжённых татарами; в числе этих сёл упоминается и село Борисковцы, как владение князя Януша Острожского (Архив, ч. 6, т. 1, стр. 290). Ещё – под именем села Борушкович – оно упоминается в акте от 1619 года 15 мая в присяжном показании атаманов (в том числе и атамана «Тишко з Борушкович) из имений жены Волынского воеводы князя Острожского Анны «з Шътемберъку» об опустошении татарами Полонской и Остропольской её волостей (Архив, ч. 6, т. 1, стр. 413). 211 Село Булдычев упоминается в акте от 1585 года 15 октября в донесении (в Житом. замок) земского возного воеводства Киевского Ждана Семёновича Щениевского о вводе, данном им княгине Сусанне Острожской, жене Волынского воеводы князя Януша Константиновича Острожского, во владение имениями, подаренными ей её тестем Киевским воеводою князем Константином Константиновичем Острожским, а именно: в города Чуднов и Пяток и в 45 принадлежащих к Чуднову сёл, в числе коих упоминается и село Булдычев (Архив, ч. 7, т. 1, стр. 249) 212 Село Белецк – под именем села Билецкой Полонской волости – упоминается в акте от 1601 года 7 декабря в донесении возных Луцкому гродскому суду об осмотре ими местечек и сёл Луцкого повета, опустошённых и сожжённых татарами; в числе этих сёл упоминается и село Белецкая, как владение князя Януша Острожского (Архив, ч. 6, т. 1, стр. 290). Ещё оно – под именем села Биличек – упоминается в акте от 1654 года 1 августа в письме пана Андрея Мясковского – стольника Галицкого и начальника отряда польских войск против Хмельницкого, писанном польскому королю Яну Казимиру в обозе под Биличками (Памятники, т. 2 от. 3, стр. 93). 213 Село Вишнополь – под именем села Вышнее-Поле Полонской волости – упоминается в акте от 1601 года 7 октября в донесении возных воеводства Волынского Криштофа Щуки и Станислава Янковского Луцкому гродскому суду об осмотре ими местечек и сёл Луцкого повета, опустошённых и сожжённых татарами; в числе этих сёл упоминается и село Вышнее-Поле, как владение князя Януша Острожского – каштеляна Краковского (Архив, ч. |
| Учитывая новую политическую обстановку, султан приступил к консолидации сил для восстановления своего влияния к северу от Дуная. Михай II решил первым нанести удар по Трансильвании: 18 окт. 1599 г. у Шелимбэра он и объединенные войска Габсбургов разбили трансильванское войско, Андраш был убит (3 нояб.). Заняв Алба-Юлию, Михай II провозгласил себя господарем Валашского княжества и Трансильвании. В Трансильвании он, сохранив гос. собрание (диету), подчинил его своим интересам. Михай II ввел валашских бояр в княжеский совет, организовал подчиненную ему военную администрацию, основал православную митрополию в Алба-Юлии ( Neagoe. 1994). В нач. мая 1600 г. Михай II вступил в Молдавское княжество, к-рым на тот момент управлял господарь Иеремия Мовилэ, заключивший вассальный договор с Речью Посполитой, а также уплачивавший дань турецкому султану и крымскому хану. В княжестве было поднято восстание, и Мовилэ бежал, в течение 3 недель княжество полностью перешло под власть Михая II, 27 мая в Яссах он провозгласил себя «господарем Валахии, Трансильвании и всей земли Молдовы» - т. о. впервые в истории румынские гос-ва были объединены под управлением одного господаря. Объединение не устраивало ни соседей, желавших подчинить себе румын. земли, ни местное боярство и нобилитет, чьи привилегии были ущемлены. Осенью 1600 г. против Михая II поднялось трансильванское дворянство, поддержанное имперским ген. Джорджо Бастой. Потерпев поражение у Мирэслэу 18 сент., Михай II отступил к Фэгэрашу. Воспользовавшись моментом, поляки вступили в Молдавское княжество, восстановили на престоле Иеремию Мовилэ и вошли в Валашское княжество, где валашские бояре перешли на их сторону и признали господарем Симеона Мовилэ (1600-1601). Михай II отступил в Вену, надеясь на помощь имп. Рудольфа II. В Трансильванию вернулся Жигмонд Батори, занявший враждебную позицию по отношению к Габсбургам и изгнавший ген. Басту. Получив от имп. Рудольфа II войско наемников и корпус ген. Басты, Михай II вступил в Трансильванию, где преданные ему бояре Бузеску изгнали Симеона Мовилэ и польск. войско. 3 авг. 1601 г. у Гуруслэу (Горосло) Жигмонд Батори был разбит. Не желая нового объединения Михаем II румын. земель, ген. Баста (очевидно, заручившись согласием имп. Рудольфа II) организовал заговор, в результате которого Михай II был убит 9 авг. 1601 г. в лагере недалеко от Турды ( Panaitescu. 1936. P. 237). Его правление имело для румын. гос-в значительные социально-политические последствия, позитивно повлияв на их отношения с Портой в XVII в. Кроме того, фигура Михая II вышла за рамки истории румын. земель: он был одним из руководителей Священной Лиги, сумевшим привлечь к освободительному движению против османского владычества народы Балкан. С его именем связано строительство и устройство посвященного свт. Николаю монастыря Михай-Водэ в Бухаресте (1591, одно из древнейших сохранившихся в городе зданий) (Mihai Viteazul. 1982. P. 81). Валашское княжество в 1-й пол. XVII в., правление Матея Басараба. |
|
|
