| [дат. Christian, Christiern] (1.07.1481, замок Нюборг, о-в Фюн - 25.01.1559, замок Калуннборг, о-в Зеландия), кор. Дании (11 июня 1514 - 13 апр. 1523), Норвегии (29 июля 1514 - 13 апр. 1523) и Швеции (4 нояб. 1520 - 13 апр. 1523), первым из сканд. монархов осуществивший реформу католич. Церкви, подготовившую проведение офиц. Реформации в Дании. К. был старшим сыном кор. Дании, Норвегии и Швеции Ханса (1481-1513) и кор. Кристины (1461-1521), дочери курфюрста Саксонского Эрнста (1464-1486). Он с детства отличался не только живым восприимчивым умом, тягой к знаниям и трудолюбием, но и резким, импульсивным характером и склонностью к жестокости, что неоднократно проявлялось в зрелые годы. В возрасте 6 лет кор. Ханс отправил К. на воспитание в семью купца Ханса Майссенхайма Богбиндера, впосл. члена городского совета и бургомистра Копенгагена. Затем наставником буд. короля стал каноник Йёрген Хинтсе, под рук. к-рого К. постигал основы религ. знаний. В 1487 г. кор. Ханс объявил К. своим наследником в Дании и поручил его воспитание нем. гуманисту Конраду из Бранденбурга, к-рый оказал большое влияние на молодого принца. Несмотря на то что наследник престола мог быть назначен королем, это не гарантировало ему трон, т. к. с XV в. кандидатура короля утверждалась гос. советами Дании, Норвегии и Швеции - 3 стран, заключивших Кальмарскую унию. В 1489 г. К. был утвержден королем-наследником Норвегии, а в 1497 г. (после насильственного возвращения Швеции в унию) - Швеции. В 1499 г. он в сопровождении наместника Швеции Стена Стуре-старшего совершил поездку по стране, стараясь завоевать симпатии шведов и осуществляя королевское управление на местах. В 1502 г., после подавления в Норвегии мятежа под рук. Кнута Альвссона, К. вернулся в охваченную антидат. выступлениями Швецию и прервал осаду замка Бохус, захватил и уничтожил замок Эльвсборг, после чего разорил земли Вестергётланда. В 1506-1513 гг. К. был королевским наместником в Норвегии, где показал себя энергичным и суровым правителем. На все важные гос. должности были назначены датчане. Архиепископом Тронхейма стал советник К. бывш. канцлер Эрик Валькендорф. В Бергене (Норвегия) К. встретил Дювеке (голл. голубка), девушку из голландской купеческой семьи, которая стала его фавориткой и, по преданию, единственной любовью. Ее мать, Сигбрит Вилломс, умная и властная женщина, пользовалась неограниченным доверием К. и принимала активное участие в делах гос-ва. |
| Захария, они представлены сидящими в неглубоких, тесных для них нишах, украшенных парами скульптурных путти по бокам. Вдохновляясь реальной тяжестью и изгибом свода, М. Б. выстроил иллюзионистическую архитектурную раму, к-рую заполнил человеческими телами - пластичными, движущимися, разномасштабными, превращая их в меру глубины пространства. Стилистически роспись распадается на 2 этапа, граница между к-рыми пролегает по 1510-1511 гг. Выполненные до этого времени сюжеты - от истории Ноя до «Грехопадения и изгнания из рая» - решены как многофигурные сцены, в к-рых не всегда найдена уравновешенная композиция. В дальнейшем, в сценах «Сотворение Евы», «Сотворение Адама» и особенно в сценах творения мира М. Б. отведет доминирующую роль одной фигуре - Бога Отца, чье стремительное, энергичное движение и физическая мощь служат визуальным эквивалентом творящего и созидающего Духа. В силу своей пластической насыщенности росписи свода кажутся автономными от интерьера капеллы и разительно контрастируют с выполненными в 80-х гг. XV в. фресками на боковых стенах, в которых сопоставляются истории прор. Моисея и Христа. Однако сами сюжеты, представленные на потолке, имеют с ранними росписями очевидную программную связь: они предшествовали установлению Нового Завета и обусловили явление Спасителя, предсказанное пророками и сивиллами. После смерти Юлия II в 1513 г. его наследники вернулись к идее сооружения его гробницы. Над различными вариантами ее проектов М. Б. работал до 1545 г., но работа осталась незавершенной. Кондиви охарактеризует процесс создания этого памятника, который сопровождался постоянными распрями и преследованиями со стороны семейства делла Ровере, как «трагедию гробницы» (Ibid. Fol. 26v). Свободно стоящий монумент был заменен более скромной и традиционной по форме пристенной гробницей, состоящей из нескольких ярусов. Ее скульптурное убранство должно было включать фигуру Богоматери с Младенцем, изображение самого понтифика и дополнительные фигуры. Для варианта 1513 г. |
| Внешняя торговля - и атлантическая, и средиземноморская - сокращалась и переходила в руки иностранцев. С 20-х гг. XVII в. начался спад колониальной торговли. Новый собор в Саламанке. 1513–1733 гг. Новый собор в Саламанке. 1513–1733 гг. Достигнув политического могущества в качестве «ядра» империи Карла V, И. в XVI в. была сравнительно бедной страной с редким для ее территории населением (во 2-й пол. XVI в.- ок. 8 млн чел.). Успешность внешней политики И. в Европе и Америке прямо зависела от способности мобилизовать ресурсы политически связанных с нею владений в Италии, Нидерландах, Германии, позже Португалии. На службе у испан. монарха были итал. банкиры и инженеры, нем. солдаты, португ. моряки; испанцы составляли костяк офицерского корпуса и аппарата управления в этих странах. При этом в каждой стране действовали собственные законы, обычаи, привилегии, системы управления. Единством не обладала и сама И. Обе ее части, Кастилия и Арагон, сохраняли свои политические институты, сословно-представительные органы, систему налогообложения, привилегии, законы и даже язык. В свою очередь каждая территория, входившая в состав Кастилии или Арагона, имела свой статус, свои законы и обычаи, которые монарх должен был соблюдать. Под властью имп. Карла V оказались сосредоточены огромные территории в Зап. и Центр. Европе (Испания, Юж. Италия, Австрия, Нидерланды, Франш-Конте и Шароле), а также в Азии, Африке и Америке, к-рые никогда еще не объединялись под властью одного правителя (по словам современников, над империей Карла V «никогда не заходит солнце»). Фактически его держава представляла собой совокупность разных гос-в, связанных лишь личностью правителя. Главные интересы Карла V были сосредоточены в Германии, но титул императора, предполагавший первенство над всеми христ. государями, много значил и для его испан. подданных: впервые король И. именовался «Его величество» (Su Majestad), а не «Его высочество» (Su alteza); впосл. такое обращение сохранилось за испан. королями, хотя они уже не были императорами. |
| Двор мон-ря Кастамонит Ок. 1474 г. кастамонитский игум. Онуфрий, эконом Онуфрий и 2 неизвестных монаха принимали участие в работе комиссии (эпитропии) старейших монахов из Портареи, определившей границы между К. и Дионисия преподобного мон-рем (Actes de Dionysiou. 1968. N 32). В дек. 1478 г. мон-рь, названный Козмни (Кастамонит), указом Дауда ибн Абдаллаха (бейлербея Румелии с резиденцией в Скопье) получил подтверждение своих прав на некое владение (неопубликованный тур. акт от 16-25 дек. 1478). В 1483 г. произошла тяжба между Великой Лаврой и К. из-за границ между К. и Ксирокастром, собственностью Лавры. К. захватил часть земель Великой Лавры и даже выстроил на них башню. Решение собрания в Карее, принятое 15 июня 1483 г., определило границу по «реке», отделяющей в наст. время земли К. от владений Зографа (Actes de Kastamonitou. 1978. Append 3). В 1491 г. в тур. суде в Фессалонике решался спор К. с Кутлумушем, где К. представлял мон. Исаия: предметом тяжбы стала мельница обители Скамандрину, которую К. «давно» приобрел за 600 аспр (неизданные тур. акты от 4-13 нояб. и 24 нояб.- 3 дек. 1491). Исаия также подписал акт Карейского собрания между 1494 и 1496 гг. (Actes de Dionysiou. 1968. N 38). В 1493/94, 1496, 1501, 1504/05, 1507 гг. К. представлял в Карейском собрании старец Иосиф, подписывавший акты по-славянски (Ibid. N 36, 39; Actes de Docheiariou. 1984. N 62; Actes du Pantocrator. 1991. N 29; неопубликованные акты мон-рей Дохиар и Ватопед - Παυλικινωφ. 2002. Σ. 54), как и др. представитель К., Пахомий, в 1503 г. (Actes de Dionysiou. 1968. N 42). Согласно неопубликованным тур. актам, в 1494 и 1504 гг. мон-рь получил еще неск. дарений, в 1511 г. имел тяжбу с соседями по поводу своих владений в г. Эзева (Эзова, Эзивы). В мае 1513 г. прот Савва установил новую границу между К. и Зографом после спора мон-рей, вызванного приобретением зографскими монахами Ксирокастра; признавая решение прота, кастамонитский игум. Нестор поставил слав. подпись на акте, отправленном в Зограф (Actes de Zographou. 1911. N 56; Oikonomid è s. 1978. P. 8; Actes de Kastamonitou. 1978. Append 3). 16 июня 1513 г. у К. уже был др. игумен, от чьего имени известен только первый слог «Фео» (Actes de Dionysiou. 1968. P. 215), а в сент. 1515 г. новый кастамонитский игум. Иоанникий подписал по-гречески акт Карейского собрания (неизданный акт Великой Лавры). Славянские подписи кастамонитских монахов (среди к-рых были как сербы, так и болгары) встречаются до 1541 г. ( Παυλικινωφ. 2002. Σ. 56-57). |
| Дж. Медичи пришлось продать дворец вдове Пьеро Медичи Альфонсине Орсини, а через 10 лет он получил его обратно по ее завещанию; ныне резиденция итал. сената). Сюда он перевел выкупленную им у флорентийского правительства семейную б-ку, к-рая была открыта для образованных читателей; там он проводил время в занятиях лит-рой и развлечениях. После гибели старшего брата Пьеро Медичи в 1503 г. в сражении при Гарильяно кардинал стал главой семейства и лишь изредка вмешивался в большую политику: стремясь восстановить власть Медичи, он поддерживал заговоры против правящего во Флоренции режима во главе с пожизненным гонфалоньером Пьеро Содерини. Поскольку Флорентийская республика в этот период придерживалась профранцузской ориентации, попытки свергнуть режим Содерини усилились с переменой позиции папы Римского Юлия II (1503-1513): сначала в союзе с французским кор. Людовиком XII и др. государями папа в 1509 г. разгромил Венецию, а с 1510 г. поставил перед собой задачу уже в союзе с Венецией изгнать из Италии чрезмерно усилившихся французов и укрепить авторитет папства. Рассорившийся с папой франц. король объявил о созыве осенью 1511 г. Собора в Пизе (май 1511 - лето 1512; заседания проходили также в Милане, Асти, Лионе, см. ст. Пизанские Соборы ), который должен был низложить Юлия II. Папа в свою очередь объявил о создании антифранц. Священной лиги (1511-1513), куда кроме Папского гос-ва вошли Испания, Англия, Венеция и швейцар. кантоны. Кард. Дж. Медичи был назначен легатом папской армии в Романье, фактическим правителем Болоньи, 2-го по значимости города в папских владениях; в его задачу входило во время войны против французов освободить Болонью и др. города обл. Романья от непокорных местных правителей. В битве при Равенне (11 апр. 1512) войска Священной лиги потерпели поражение, а кардинал попал в плен к французам. Сначала его содержали в Милане, к-рый оказался под папским интердиктом , т. к. туда переехали участники Пизанского Собора. Как папский легат кард. Дж. Медичи среди прочего давал разрешения на погребение жителям и солдатам, добиваясь обещаний не воевать против Римского понтифика и католической Церкви; тем самым он подрывал авторитет не признанного Папским престолом Пизанского Собора. |
| Грамота 1546 г. представляет значительный интерес и в ином отношении. В 1546 г. спор архиепископа и приходского духовенства по приказу короля рассматривал первый светский сенатор Великого княжества Литовского — виленский воевода Ян Глебович. Ранее, однако, дело обстояло иначе. В начале XVI в. конфликт между архиепископом Евфимием и витебским духовенством о размерах выплат витебских клириков в пользу кафедры разрешал не мирянин, а духовное лицо — глава Киевской митрополии Иосиф (Солтан). Последний стал митрополитом в 1509 г., в 1513 г. Полоцкую кафедру занимал уже архиепископ Симеон, следовательно, разрешение конфликта между архиепископом Евфимием и витебским духовенством имело место между 1509 и 1513 гг. В действиях митрополита Иосифа, несомненно, отразились решения Виленского собора 1509 г., наметившего программу оздоровления церковной жизни. Наряду с другими вопросами Собора рассматривал проблемы в отношениях архиереев и приходского духовенства. Акцент делался на необходимости бороться с пьянством священников и небрежным исполнением пастырских обязанностей, но отмечалось также, что архиереи не должны отнимать у священников церкви «без вины» (правило 7), а провинившихся следует отстранять от служения «соборне», с участием клироса . Представленный жалобщиками в 1546 г. «судовой лист» митрополита Иосифа показывает, что важной частью перемен в церковной жизни, происшедших после Виленского собора 1509 г., стало усиление верховной власти митрополита, его участие в регулировании церковной жизни не только в митрополичьей, но и в других епархиях. Важно, что с таким вмешательством согласился архиепископ Евфимий, недовольный тем, что митрополит Иосиф не называл его в своих посланиях архиепископом . Изложение «судового листа» в грамоте 1546 г. позволяет судить о том, какую позицию занял митрополит Иосиф при рассмотрении спора о размерах выплаты в пользу кафедры. Принятые решения определенно облегчали положение священников. За приходским духовенством признавалась обязанность давать за воз сена по 4 гроша и пятый грош — сборщику, но лишь в том случае, если архиепископ сам приедет в Витебск. Еще более жесткой оказалась позиция митрополита при рассмотрении претензий архиепископа на половину приношений при похоронах. Митрополит признал право архиепископа на покровы из дорогих тканей, если ими покрывают гробы, но половина от приношений передавалась архиерею только от «болшое соборное церкви», а в других храмах он «ничого не маеть брати». |
| Прор. Моисей. Скульптура гробницы в Сан-Пьетро-ин-Винколи в Риме. 1513–1515 гг. Мастер Микеланджело Прор. Моисей. Скульптура гробницы в Сан-Пьетро-ин-Винколи в Риме. 1513–1515 гг. Мастер Микеланджело Выдвинутое Грессманом предположение о том, что в повествовании Исх 34 отражена память о культовой маске с рогами, к-рую носили служители культа Яхве ( Gressmann. 1913. P. 246-251), повлияло на мн. исследователей XX в. (напр.: Noth М. Das zweite Buch Mose. 19684. P. 220), но к концу столетия практически перестало рассматриваться всерьез в академической науке (см. обзор лит-ры XX в. по этой теме - Dozeman Th. B. Masking Moses and Mosaic Authority in Torah//JBL. 2000. Vol. 119. N 1. P. 21-45). Прор. Моисей, побиваемый камнями в Кадесе. Миниатюра из рукописи «Всемирная хроника» Рудольфа фон Эмса. 1365 г. (Старая б-ка курфюрстов, Донаушинген. Ms. 79. Fol. 74r) Прор. Моисей, побиваемый камнями в Кадесе. Миниатюра из рукописи «Всемирная хроника» Рудольфа фон Эмса. 1365 г. (Старая б-ка курфюрстов, Донаушинген. Ms. 79. Fol. 74r) Привлечение материала соседних культур (прежде всего месопотамской) подтверждает, что видимым знаком божественного существа является исходящий от него свет (аккад. ), причем божество может передать свет царю в момент его восшествия на престол (о связи этих свидетельств с М. см.: Haran M. The Shining of Moses " Face: A Case Study in Biblical and Ancient Near Eastern Iconography//In the Shelter of Elyon: Essays on Ancient Palestinian Life and Literature in Honor of G. W. Ahlström. Sheffield, 1984. P. 159-173). Однако известные изображения на камне и глине показывают, что в разных культурах Месопотамии и Передней Азии бронзового и железного века рога были непременным атрибутом божества, причем обожествленные цари также подчас изображались с рогами (ср. знаменитую стелу Нарам-Сина аккадского; о том, что «рога» М. следует сопоставить с этим месопотамским материалом, см.: Wyatt N. «There " s Such Divinity Doth Hedge a King»: Selected Essays of N. Wyatt. Aldershof, 2005. P. 209-210). Попытки соотнести образ М. в Исх 34 с аккад. с одной стороны, и с рогами как атрибутом ближневост. божества - с другой, не обязательно исключают друг друга. Можно сказать, что в культурах Передней Азии образы «сияния» и «рогов» дополняли друг друга в качестве атрибутов божественности: «...связь между концептами «рога» и «свет» была общей чертой всей интернациональной клинописной культуры Ближ. Востока нач. I тыс. до Р. Х.» ( Sanders S. L. Old Light on Moses " Shining Face//VT. 2002. Vol. 52. N 3. P. 403). Менее убедительным кажется предложенное Г. Рендсбургом соотнесение «рогов» М. с «рогами Амона», к-рые украшают нек-рые изображения егип. фараонов ( Rendsburg G. A. Moses as Equal to Pharaoh//Text, Artifact, and Image: Revealing Ancient Israelite Religion/Ed. G. Beckham, T. Lewis. Providence, 2006. P. 201-219). |
| Соединяя в своей речи богословские умозрения с практическими призывами к участникам Собора, К. стремился показать, что конкретные вопросы церковного устройства могут быть правильно решены лишь в том случае, если принимаемые постановления проистекают из понимания богочеловеческой природы Церкви и имеют целью общее благо всех верующих ( Minnich. 1969. P. 175-179). После перерыва, связанного с кончиной папы Юлия II и интронизацией папы Льва X, заседания Латеранского Собора возобновились под председательством нового папы; состоявшиеся в апреле и в июне 1513 г. 6-я и 7-я сессии были гл. обр. посвящены организационным вопросам. На 8-й сессии Собора 19 дек. 1513 г. участниками был принят документ, направленный против аверроизма, сохранявшего популярность в итал. ун-тах. В одобренной Собором булле папы Льва X «Apostolici regiminis» (текст см.: Mansi. T. 32. Col. 842-843; ср.: Denzinger. Enchiridion. N 1140-1441) утверждалось католич. учение о природном бессмертии души и отвергалась теория двойственной истины (см. ст. Двойная истина ), к-рую аверроисты использовали для того, чтобы ввести теорию смертности и разрушимости души как «философскую истину», не зависящую от решения этого вопроса в христ. богословии. Хотя содержавшееся в булле утверждение о том, что бессмертие души является не только предметом веры, но и рациональной истиной, отчасти противоречило взглядам К., выраженным в ранее опубликованных сочинениях, он не выдвигал возражений против него. Вместе с тем в ходе той же сессии К. косвенно выразил свое неудовольствие, заявив «non placet» (неугодно, т. е. голос против) в отношении требования буллы, «чтобы все преподаватели философии, объясняя те философские принципы и заключения, в которых содержится отступление от истинной веры... всеми силами стремились сделать ясной истинность христианской религии... и со всем усердием разрушали и опровергали аргументы такого рода философов» ( Mansi. T. 32. Col. 842-843). По мнению К., такое предписание вменяло философам задачу теологов и могло привести к смешению предмета и задач 2 различных наук. Хотя возражение не имело практических последствий, сам факт публичного выступления К. против папского текста свидетельствует как о его высоком авторитете церковного администратора и теолога, так и о важности для него философии в качестве автономной науки, которая, по его убеждению, в своих границах должна обладать исследовательской свободой. |
| Тем не менее начиная с этого момента ориентация на классическую традицию утвердилась в заказах кард. Мендосы вплоть до конца его жизни. В завещании (1494) он выразил желание, чтобы ретабло капеллы коллегиума Санта-Крус было сделано «на античный манер». Здание коллегиума, несмотря на приказ кардинала, не было снесено, но лишь получило новый декор (к 1494, Лоренсо Васкес?). Главный фасад разделяется контрфорсами, украшенными пилястрами. Центральная часть стен покрыта рустом. Главный портал обрамлен резными пилястрами с антаблементом и полуциркульной аркой, в тимпане которой было помещено скульптурное изображение Богоматери и коленопреклоненного кардинала. Выше зодчий поместил окно, завершенное фронтоном, и над ним - скульптурные геральдические символы. Т. о., центральная часть фасада здания коллегиума Санта-Крус по сути повторяла композицию ретабло, характерную для построек стиля исабелино, но создавала ее новыми средствами - с использованием языка классической архитектуры. «Новый собор» в Саламанке. 1513–1733 гг. «Новый собор» в Саламанке. 1513–1733 гг. Постепенно элементы декора в античном стиле начали появляться и в постройках, возводившихся по повелениям «католических королей». В первую очередь это касается созданных архит. Энрике Эгасом королевских госпиталей в Сантьяго-де-Компостела (1501-1511), Толедо (совместный заказ королей и кард. Мендосы, 1504-1514) и Гранаде (1511-1527). В этих постройках классические элементы использовались еще согласно законам готического искусства. Это отчетливо видно на примере декора портала госпиталя Санта-Крус в Толедо, в котором полуколонны, поддерживающие антаблемент, изгибаются, повторяя очертания архивольтов арки. Однако во влиянии на формирование нового архитектурного стиля продолжали лидировать представители семейства Мендоса. В 1509 г. началось строительство дворца Ла-Калаорра около Гранады по заказу дона Родриго де Вивара-и-Мендоса, маркиза де Сенете. Первоначально для руководства работами был приглашен уже упоминавшийся архит. |
| 47 См. письма архиеп. Смарагда к архим. Иерофею на стр. 99 и в «Христианском чтении» 1911г., 11, стр. 1358. 48 См. письмо от 15 апреля 1862 г. ibid на стр. 117 и в «Христианском чтении» 1911г., 11, стр. 1513. 49 См. письмо от 19 апреля 1859 г. ibid на стр. 98 и в «Христианском чтении» 1911г., 10, стр. 1253. 50 См. письмо от 15 апреля 1862 г. ibid на стр. 117 и в «Христианском чтении» 1911г., 11, стр. 1513. 51 См. «Орловские Епархиальные Ведомости» 1906 г., стр. 602 – согласно «Воспоминаниям» о. Иерофея на л. 12 обор. 17 прим., 50 и обор. Орловские слухи о близости Смарагда к какой-то великосветской вдове (Калерии Михайловне), жившей в своем роскошном имении близ Орла, не носят укорительного для нравственности характера и не наклоняются непременно в сторону порицания. Об этом ясно говорят и самые имена известных нам знакомых и почитательниц Смарагдовых, каковыми были Кромские помещицы Пелагея Васильевна Шеншина и владелица села Шахова Евдокия Ивановна Мовчан (ср. Историческое описание церквей, приходов и монастырей Орловской епархии, т. I, стр. 463–464), у которой архиепископ бывал чаще. Первая присутствовала в Рязани при самой кончине архипастыря, и по сему случаю возникали темные сказания (см. выше 1913 г., 7–8, стр. 903–904, 77 ), но опубликованные нами (в «Христианском Чтении» 1911 г., 1, стр. 117–133) письма к ней Смарагда говорят о полной чистоте их отношений, а доселе здравствующие свидетели решительно утверждают, что П. В. Шеншина глубоко уважала и любила Владыку за его «всегда привлекательные службы» церковные, доставлявшие духовно-религиозное утешение. 52 См., напр., наставления Смарагда о. Иерофею в Письмах к последнему на стр. 13, 4 и в «Христианском Чтении» 1911 г., 3, стр. 392, 4 . 53 Собственно лишь † Д. И. Ростиславов прямо намекает на это своею фразой о Смарагде: «на имя одного молодого человека, к которому покойник имел отеческое расположение, он положил еще задолго до своей смерти 30 000 р.» (см. выше 1913 г., 6, стр. 722, 60 ); но П. Д. Стремоухов пишет нам (см. стр. 164, 37 ): Об этом «в Рязани я никогда не слыхал; равно не слыхал и о его взяточничестве. Покойный вообще не пользовался расположением к себе местного населения, поэтому неудивительно всякое злословие по его адресу». |
|
|
