| При этом в первом слове он делает такую оговорку: „многа же суть свидетельства написана от св. Апостол и св. Отец о Святей и Животворящей Троице; но еретики и жидове не приемлют свидетельства апостольскаго и отеческаго, но точию пророческая свидетельства глаголють приимати“ 25 . Таким образом, преп. Иосиф смотрел на ересь, как на жидовство. Геннадий называет еретиков также по-жидовски мудрствующими. Да и самое название еретиков жидовствующими, надо думать, принадлежит Геннадию: „писал еси ко мне....“, говорит в 1488 году великий князь Иван Васильевич в письме к Геннадию, „что которые в Новгороде священники и диаконы и дьяки и простые люди жидовскую веру величают“ 26 . Но у преп. Иосифа и у Геннадия мы находим и такие свидетельства, которые называют нам, что они видели в ереси, кроме жидовства, и нечто иное. Начиная с четвертого слова, преп. Иосиф в доказательство своих положений, приводит свидетельства из писаний нового завета, а такой прием не был бы удобен, если бы преп. Иосиф видел в еретиках только чистых жидовствующих. В своем „сказании“ он так говорит об еретиках: „мнози инии, иже втайне держаще ереси многи, десятословием на жидовство учаще и Саддукейскую и Мессалианскую ересь и много развращения творяще“ 27 . Митрополита Зосиму преп. Иосиф называет новым Арием 28 . Из указанных свидетельств мы видим, что он не смотрел на ересь, только как на чистое жидовство. Точно так же и Геннадий не смотрел на ересь, как только на чистое жидовство. В послании к Иосафу, архиепископу Ростовскому, он пишет: „обретох зде Новгородских еретиков, жидовская мудрствующих; покрытыж суть онех еретик клятвенною укоризною, Маркианскиа глаголю и Мессалианскиа.... Ино то в них не одно Июдейство, смешано с Мессалионскою ересью.... что ни есть ересей Мессалианских, то все они мудрствуют, только то жидовским десятословием людей прельщают“ 29 . В „сказании о ереси Ноугородсте“, помещенном пред поучением к православным христианам собора 1490 года говорится: „во еже обрете еретики, Мессалианская мудрствующе, да и жидовскую ересь держащих“ 30 . |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Дорожная карта освобождения Отечества 10.02.2017 1488 Время на чтение 8 минут Что происходит с нашей страной, куда мы идем? Каковы пути ее развития? Что приоритетно и что второстепенно? Наша страна находится в оккупации, под внешним управлением. Мы ежедневно уплачиваем дань США в размере 1 млрд. долларов, и эта сумма увеличилась в последнее время. Если раньше нашу экономику доили и никто даже не предполагал, что например, ЦБ является филиалом ФРС и работает по указке МВФ, да и те, кто доил экономику России, ограбляя ее огромные богатства с 1991-93 годов, были довольны этим и не хотели большего, то сейчас - с 2014 года (рукотворно вызванного кризиса) они взяли курс на уничтожение России (про другие части бывшего СССР не говорю, там зачастую еще хуже - например в Украине ). Что это действительно так - видно из факта каждодневного снижения уровня жизни и отсутствия каких-либо светлых перспектив у нынешней экономической команды. Уже все известные экономисты (В.Катасонов, С.Глазьев, Е.Федоров) вкупе с президентом В.В. Путины м в один голос говорят о необходимости обнуления процентной ставки Центробанка (т.е. по сути об отмене ростовщичества), о замене долларовых кредитов на кредиты в рублях, но воз и ныне там. ЦБ - неподотчетен России, это институт чужеродный и управляемый извне. Депутат Евгений Федоров говорит, что проблема с ЦБ - это проблема не экономическая, а политическая. Просить ЦБ существенно снизить ставку, заботиться о экономике России, это все равно, что просить волка не кушать овцу: «Уважаемый волк, ну не кушай овцу, зачем ты ее кушаешь?». Интересно, как уважаемый телеведущий Царьграда Юрий Пронько возмущается действиями ЦБ, взывает к их совести - это выглядит странно в свете вышеразъясненного, что волк-хищник (США, управляющая Центробанком России), собственно говоря, не может не кушать овцу. Нам навязали в девяностых годах конституцию колониального типа, по которой ныне функционирует все правительство и все органы власти. В 13-ой и 15-ой статьях закреплено верховенство международного права над российским законодательством и запрет иметь собственную идеологию и вырабатывать свои стратегические решения. |
| Укажем еще несколько сочинений, пользующихся высоким авторитетом в иудейской среде, но не являющихся в собственном смысле слова сакральными текстами. Мишне Тора (букв. «Повторение закона») – систематизирующий иудейское учение труд, вышедший в 1180 году из-под пера раввина Моше бен Маймона (1135–1204), более известного как Маймонид, или Рамбам (акроним от раббену Моше бен Маймон). Шулхан арух (букв. «Накрытый стол») – труд, составленный раввином Иосефом бен Эфраимом Каро (1488–1575) и явившийся сокращением его монументального сочинения «Бет Иосеф» («Дом Иосефа»). В этом фундаментальном сочинении предпринята попытка свести воедино все положения Закона, что стало завершением кодификации Галахи. В настоящее время Шулхан Арух считается главной книгой по разрешению практических вопросов в рамках иудейского права и фактически базовым учебником по Галахе. Отдельно стоит упомянуть о мистической книге «Зохар« («Сияние»), являющейся ключевым текстом для такого течения внутри иудаизма, как каббала (см. далее). В каббалистической среде этот текст почитается наравне с Танахом и Талмудом. Установить точное авторство данной книги, состоящей из 22 томов, весьма затруднительно. Основные ее части, вероятно, были написаны между 1270 и 1300 годами в Испании мистиком Моше бен Шемом Тов де Леоном (ум. в 1305 г.). Содержание данного текста составляют эзотерическое истолкование Торы, а также поучения, основанные на историях из жизни иудейских учителей II века н. э. Основные положения вероучения иудаизма На протяжении тысячелетий своего развития иудаизм претерпевал серьезные изменения, сохраняя при этом преемственность традиции. Сегодня иудаизм представляет собой конгломерат религиозных групп, серьезно различающихся на доктринальном уровне. Концептуальная разница между иудаистскими направлениями зачастую гораздо более значительна, чем межконфессиональные различия внутри христианства. Если попытаться выделить во всем вероучительном многообразии внутрииудейских движений сквозные идеи, приемлемые если не всеми, то, по крайней мере большинством верующих, получится весьма ограниченный список положений: |
| 1488 Apparet tamen cum secundum Deum vivimus, mentem nostram in invisibilia ejus intentam, ex ejus aeternitate, veritate, charitate, proficienter debere formari [Однако очевидно, что, когда мы живем по Божьему закону, наш ум, устремленный на Его невидимое, должен также принимать форму, соответствующую Его вечности, истине и милосердию] (Augustinus Hipponensis. De Trinitate XII, 21, PL 42, 1009). Ср.: Ibid. VIII, 9, 13, PL 42, 953, 959; XIV, 15, PL 42, 1048; XV, 14, PL 42, 1067. 1489 Ubinam sunt istae regulae scriptae… nisi in libro lucis illius quae veritas dicitur? Unde omnislex justa describitur, et in cor hominis quioperatur justitiam non migrando,sed tanquam imprimendo transfertur; sicut imago ex annulo et in ceram transit, et annulum non relinquit [Где же написаны эти правила… как не в книге того света, который зовется Истиной? Из нее берется всякий закон и переносится в сердце справедливого человека, но не переселяется в него, а как бы отпечатывается, подобно тому как образ печати переходит с перстня на воск, но не оставляет перстень] (Augustinus Hipponensis. De Trinitate XIV, 21, PL 42, 1051). Haec autem disciplina ipsa Dei lex est, quae apud eum fixa et inconcussa semper manens, in sapientes animas quasi transcribitur [Это учение есть самый Божий закон, который, будучи неизменным, недвижимым и вечным у Бога, как бы переписывается в мудрые души] (Idem. De ordine II, 25, PL 32, 1006). Quod unde esse poterunt, nisi inhaerendo eidem ipsi formae quam intuentur, ut unde formentur et sint justi animi; non tantum cernentes et dicentes justum esse animum qui scientia atque ratione in vita ac moribus sua cuique distribuit, sed etiam ut ipsi juste vivant justeque morati sint, sua cuique distribuendo [… И отчего они смогут стать такими, как не от того, что прилепляются к самой форме, которую видят, так что могут принять эту форму и стать справедливыми душами, не только потому что видят и говорят, что справедлива душа, разумно воздающая в своей жизни каждому свое, но также для того, чтобы самим жить справедливо и быть справедливыми, воздавая каждому свое] (Idem. De Trinitate VIII, 9, PL 42, 953). |
| 1488 Яснее всего мысль блж. Августина просвечивает в его трактате «О справедливости в себе и справедливости в человеке». Что такое справедливость, это известно всем, как справедливым, так и несправедливым. Несправедливый не может знать о сущности Справедливости по собственному моральному характеру, потому что в нем нет справедливости. Поэтому, хотя и не ясно, он видит ее непосредственно в Истине. Но справедливый может созерцать ее не только в Истине, но гораздо отчетливее и в своем собственном нравственном настроении, которое сформировалось под влиянием непосредственного созерцания справедливости и любви к Ней. Закон Справедливости сообщил свою форму не только его уму, поскольку он понял и запомнил ее формулу – воздавай всем должное, – но и всему его характеру, поскольку он воплощает ее формулу в своем поведении и настроении. Неизменяемый закон Бога из книги света переписан в его сердце, и Божественная Справедливость оттиснута в нем, как печать в воске. 1489 В каком же отношении находятся между собой обе формы интеллектуального познания вечного? Какой из них нужно отдать предпочтение? Преимуществом второго вида служит его ясность и отчетливость, но блж. Августин ставит выше все же непосредственное созерцание. В начале религиозно-нравственного развития оно, правда, бывает смутно, но по мере очищения ума, о котором подробно будет сказано в своем месте, оно делается все яснее и яснее. Подобно глазу, привыкающему постепенно к свету, и ум становится все более и более способным созерцать сияние Истины. Тем не менее, и на первых порах эта форма познания вечного имеет то преимущество, что ее объектом является Сама Истина, а не Ее отображение. Наоборот, познание Истины через посредство души гораздо отчетливее, но непосредственным объектом его служит лишь отображение Истины. Ясно сформулированные положения свободных наук – это уже не субстанциальная Истина, а Ее отблеск в человеческом существе, состояние его ума. Истины свободных наук могут забываться. Они представляют собой преходящее знание вещей непреходящих. |
| 71 Фернейский мудрец – имеется в виду французский философ-просветитель Вольтер (псевд.; наст, имя и фамилия Франсуа Мари Аруэ; 1694– 1778), поселившийся в замке Фернэ близ Женевы, на границе Франции и Швейцарии, после запрета французского правительства въезжать в Париж и покинувший Фернэ только перед смертью. 72 Эразм Роттердамский (1467–1536) –один из наиболее выдающихся гуманистов эпохи Возрождения, автор «Похвалы Глупости», полемизировавший с Лютером по вопросу о свободе воли и предопределении. Ульрих фон Гуттен (1488–1523)– германский писатель-гуманист, принявший сторону Лютера в его борьбе с Римом. 73 Гумбольдт Вильгельм Фридрих фон (1767–1835) –лингвист и прусский политический деятель, друг Шиллера и Гете. Гумбольдт Александр Фридрих фон (1769–1859) – младший брат Вильгельма фон Гумбольдта, натуралист, путешественник, основатель ботанической географии. 74 Нибур Бартольд Георг (1776–1831) – немецкий историк Рима и Византии, его «Рассказы о греческих героях» были переведены на русский язык в XIX в. и пользовались популярностью в России. 75 Эвклид (315–255 до н. э.) – великий математик древнего мира, основавший школу в Александрии. Его «Элементы геометрии» были одной из основ античной образованности и комментировались неоплатоником Проклом. 76 Он при этом справедливо выделяет из своего обзора древний Египет и современный Китай, видя в них скорее своеобразные и замкнутые культурные миры, нежели собственно государства. Неосновательность считать их только государствами видна из того, что, например, Египет имел несколько преемственно сменявшихся средоточий своей жизни (Мемфис, Фивы, Саис) и его история, по крайней мере раз, была прервана на целых четыре столетия (нашествие и владычество азиатского племени гикс ов). 78 Зороастр (Заратустра) – основатель религии древних иранцев, маги прорицатель, живший не позже 1000 лет до н. э. 79 См. новейшую беллетристику и в глубоком соответствии с нею – новейшую юриспруденцию с ее заботами больше о преступниках, чем о непреступниках. |
| Ведь тело женщины – модель художника, для тебя человек приготовленная, чтобы по этому художественному, премудрому, прекрасному образцу образовать тебя, блазнящегося своим же в сущности, телом; ибо в таком теле, как в мастерской художника, выльется или исткется твое же тело, мужчины или женщины. Когда я это сказал сам в себе, – всякая похоть пропала. Я стал покоен и уже нисколько не соблазнялся нагим телом женщины, а славил Господа, все премудро создавшего». 1487 Преп. Никита Стифат резонно замечает, что естество вещей душе представляется соответственно ее устроению. «Когда умные чувства стоят в ней в своем естественном чине, и ум незаблудно шествует в понимании тварей, разумно объясняя существо и движения их, тогда в естественном чине видятся ей и вещи, и лица, и всякое естество вещественных тел не имеющими сокрытой какой-либо причины заразы или вреда». 1488 Тогда все и вся видится ей естественным образом как Божие творение, которое не является нечистым по своей природе. Возвративший себе утерянные черты не только образа, но и подобия Божия, по слову св. Симеона Нового Богослова , «вместе с тем получает способность смотреть на вещи, как они есть по природе своей, – и после того, яко во дни благообразно ходящий, так и смотрит уже на все вещи, как они есть по их природе, не смотрит на цвет, красоту и блистательность их, но, помышляя о существе и свойствах их, пребывает невозмутим никакою по поводу их страстностью, внимая лишь тому, что в них есть существенного, и чем они всегда пребывают». 1489 Находясь в таком состоянии, он «смотрит на золото, но не приковывает ума своего к его блеску, а помышляет лишь о материи, из коей оно, то есть что оно земля, персть или камень, и не может никогда измениться во что-либо другое. Смотрит на серебро, маргариты и всякие драгоценные камни, и чувство его не обольщается приятностью привлекательной цветности их, но смотрит на все эти камни, как на всякий другой простой камень, считая все их пылью и прахом. Смотрит на шелковые красивые одежды, и не дивится их многообразию и разноцветности, помышляя, что они все суть испражнение червей, и, скорбя о тех, которые радуются из-за них и блюдут их, как драгоценности. |
| Лат. переводы Г. Б. несут на себе следы влияния и др. языков, в частности чешского, к-рое наиболее отчетливо прослеживается при передаче собственных имен. Лат. «b», как правило, передается через кириллическое «в», напр.: Balaana > Валаана ( 1Пар 1. 49 ), Sennacherib > Сенахерив ( 2Пар 32. 10 ), Thobias > Товиа ( Тов 1. 23 ) и т. п. В позиции латинского «b» перед лабиализованным «u» в слав. соответствиях происходит выпадение звука, свидетельствующее о прочтении «b» как билабиального «w»: Jebusaei > Еусея ( 2Пар 3. 1 ), Zabulon > Заулон ( 1Пар 2. 1 ). Подобное произношение характерно для средневек. чеш. чтения лат. текстов, установившегося под влиянием франц. чтения. Лат. «g» перед гласными непереднего ряда, как правило, передается как «г»: Asiongaber > Асионговер ( 2Пар 8. 17 ), Envagan > Енъвагана ( 2Езд 8. 45 ) и т. п. Однако в этой же позиции зафиксировано отсутствие слав. аналога буквы «g»: Gazer > Jaзep (1 Макк 5. 8) и Gabbai > Еваи ( Неем 11. 8 ), последний пример соотносим с соответствием в чеш. переводе Библии (Praha, 1488): Gebbai. При передаче «g» в позиции перед гласными переднего ряда «г» зафиксировано наряду с «j»: Gersom > Герсонь ( 2Пар 29. 12 ), Genthon > Енфон ( Неем 10. 6 ), Agista > Аиста ( 3Езд 5. 32 ). «H» получило 2 варианта отражения: «г»/«х» или отсутствие графемы: Hur > Гур ( 1Пар 2. 20 ), Misahel > Мисагель ( Неем 8. 4 ), Hore > Хоре ( 1Пар 2. 43 ), Hiera > Хера ( 1Пар 8. 7 ), Hus > Ус ( 1Пар 1. 42 ), Heman > Емань ( 1Пар 25. 1 ). Подобное прочтение «g», как и чтение «h», произносившегося в средние века лишь в герман. и западнослав. языках, вместе отражают чеш. способы прочтения лат. текстов и соответствуют отражению данных фонем в чеш. средневек. переводе Библии. Кроме того, для Г. Б. характерна передача лат. «u» через слав. «о» в заимствованных из латыни словах, напр. «кардос» ( 2Пар 25. 18 ; лат. cardus), что также характерно для чеш. средневек. латыни. Встречающиеся в текстах лексические богемизмы часто сопровождаются рус. соответствиями на полях, напр.– к слову «м¼ста» ( 1Пар 2. 23 ) дана глосса «городкы» (лат. oppida; ср. чеш. mмsmo город). |
| Время произвола и насилия, «время замятное», или «булгачное», губило и те ростки нового права, которые создавались в покоях умудренных жизненным опытом митрополитов Киприана и Фотия и в избах великокняжеских администраторов. То, что после Двинской уставной наместничьей грамоты 1397 г. в Москве создали Белозерскую только в 1488 г., объясняется не превратностями судьбы, скрывшей от нас опыты подобного рода на протяжении XV в., а суровым временем, не склонным поступаться своими страстями во имя каких-либо сдерживающих начал. Лишь в Пскове и Новгороде, где не слышно было треска копий и звона сабельных ударов, появляются опыты кодификации русского права, шедшие на смену Правде Русской. Успех в ходе борьбы за великое княжение между Василием II и Юрием Дмитриевичем и его сыновьями на первом этапе (1425—1446 гг.) склонялся то в одну, то в другую сторону и скорее был благосклонен к галицким князьям. Но над ними довлело что-то роковое, предопределенное. Вот в 1434 г. в распахнутые ворота Москвы триумфально въезжает князь Юрий. Казалось, наступил конец кратковременной «замятие». Так нет же! Прошло всего несколько месяцев, и Юрий Дмитриевич неожиданно умирает. Власть переходит к его старшему сыну, Василию Косому. Но не проходит и месяца, как он бежит из Москвы, и именно родные братья наносят ему первый удар. В 1436 г. он терпит окончательное поражение, и устанавливается длительное замирение между его братом Дмитрием Шемякой и вернувшимся в Москву Василием II. Оно нарушается лишь на короткий срок, в 1441—1442 гг. Затем в 1445 г. в ордынский полон попадает Василий II, и великим князем наконец становится Дмитрий Шемяка. Ордынский царь склоняется к тому, чтобы выдать именно ему ярлык на великое княжение. Однако его посол Бегич так медленно возвращался в Орду, что там подумали, что он убит Шемякой, и отпустили как своего ставленника Василия II. Последний раз фортуна улыбнулась князю Дмитрию Юрьевичу в начале 1446 г. Народ с возмущением осуждает великого князя, наведшего на Русь татар. Дмитрию Шемяке удается вместе с Борисом Александровичем Тверским и Иваном Андреевичем Можайским составить триумвират князей, захватить Москву и ослепить Василия Васильевича. Но кульминация успехов князя Дмитрия Шемяки оказывается его пирровой победой. Тот же народ в ужасе отворачивается от совершенного злодеяния, а «глас народа — глас божий». Начинается второй этап «замятии», приведший князя Дмитрия к гибели. |
| В отношении к внутреннему управлению в самих Московских владениях и во внешних сношениях князь Иван Васильевич III также не изменял своей власти, она и при нем оставалась в тех границах, в каких была при его предках; дума бояр и при нем оставалась при прежних правах. Бояре свободно могли спорить и не соглашаться с его мнениями; он вовсе не касался прежних боярских прав и поддерживал старые порядки, как об этом прямо свидетельствует его современник Московский боярин Берсень. Он говорит о нем: «Наш великий князь против себя встречу (спор) любил и тех жаловал, которые против него говаривали и старых обычаев не переменял». То же подтверждает о нем и князь Курбский, который в своей истории говорит об Иоанне: «Зело глаголют его любосоветна быти, и ничтоже починати без глубочайшего и многого совета». Свидетельства современников и ближайших потомков подтверждаются и законами самого Uoahha III , в которых этот государь постоянно требует соблюдения старых порядков и рядом ставит власть своих слуг, действующих его именем, и власть выборных от земщины; так в судебнике 1497 года о наместничьем суде сказано: «А боярам или детям боярским, за которыми кормленье с судом боярским, и им судити, а на суде у них быти дворскому и старосте и лучшим людям; а без дворского и без старосты и без лучших людей суда наместникам и волостелям не судити». Или в уставной Белозерской грамоте 1488 г. великий князь не допускает своих слуг к непосредственным сношениям с земщиною, а требует чтобы они сносились с нею чрез выборных от земщины властей: «А кормы наместничьи и тиуновы, и доводчиковы поборы берут в станах сотские да платят наместникам и тиунам в городе». Следовательно, государь старается охранять право земщины от возможных притеснений и придирок со стороны княжеских слуг; несмотря на могущество, соединенное с единодержавием, он явно желает не оскорблять земщины развитием своей власти и охраняет неприкосновенность ее прежних прав и порядков. Но при всем желании великого князя Ивана Васильевича III удержать все старые порядки, по самим обстоятельствам времени они должны были мало-помалу ослабевать, вместе с единодержавием естественно должна была развиваться централизация; и наместники, присылаемые из Москвы и преимущественно из Московских бояр, нечувствительно и незаметно год от года приобретали более сил и значения пред местными земскими властями, и в некоторых отдаленных местностях к концу жизни Uoahha III дошли до того, что стали сгонять с своего суда выборных земщиною судей. Впрочем земщина, не привыкшая еще к таким новостям, настолько была сильна и единодушна, что подобные своеволия наместников не проходили даром; в иных местах к ним просто не шли под суд, т.е. не признавали их суда и судились своими выборными, а в других местах на них приносили жалобы в Москву с просьбою, чтобы своевольный наместник был удален и замещен новым, а жалобы сии при Иоанне III всегда удовлетворялись. |
|
|
