| д " Э. одним из наиболее выдающихся франц. гуманистов и причислял его к лагерю своих идейных союзников. Впосл. он неоднократно высказывался в поддержку Л. д " Э., защищая его от нападок парижских теологов; в письмах друзьям и высокопоставленным покровителям просил оказывать любую необходимую помощь Л. д " Э. В кон. 10-х - нач. 20-х гг. XVI в. Л. д " Э. оказался вовлечен в острую полемику с представителями теологического фак-та Парижского ун-та, в результате которой для него стало невозможно продолжать деятельность в качестве университетского преподавателя. Негативное отношение к Л. д " Э. у мн. католич. теологов сформировалось еще во время споров, связанных с обвинениями в ереси и тайном иудаизме, выдвинутыми против Рейхлина. Л. д " Э., друживший и переписывавшийся с Рейхлином (сохранившиеся 2 письма см.: Herminjard. 1866. Т. 1. P. 9-18), был одним из наиболее активных и непреклонных защитников его интересов в Париже; после осуждения Рейхлина парижскими докторами теологии он сам оказался под подозрением в неправомыслии (см.: Hughes. 1984. P. 101-103; ср. также: Clerval. 1917. P. 178). Дискуссия с Эразмом Роттердамским способствовала усилению этих подозрений. Ортодоксальные католич. теологи и раньше упрекали Л. д " Э. в желании исправить по собственному вкусу освященный церковной традицией текст лат. Библии и критиковали отдельные исправления; в процессе дискуссии для многих стали очевидными как текстологическая спорность, так и богословская сомнительность по меньшей мере нек-рых из исправлений. В 1519 г. авторитетный гуманист и библеист испан. происхождения Диего Лопес де Суньига († 1531), один из редакторов многоязычного издания Библии, известного как «Комплютенская Полиглотта» (Biblia Polyglotta Complutense), опубликовал соч. «Замечания против Иакова Фабра Стапулийского» (Annotationes Jacobi Lopidis Stunicae contra Jacobum Fabrum Stapulen[sem]. [Compluti,] 1519). В нем Лопес де Суньига оспаривал осторожно высказанное Л. д " Э. мнение, что используемый в католич. Церкви лат. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла КОЛУМБ Х. Колумб. 1519 г. Худож. Себастьяно дель Пьомбо (Музей Метрополитен, Нью-Йорк) Х. Колумб. 1519 г. Худож. Себастьяно дель Пьомбо (Музей Метрополитен, Нью-Йорк) [Коломбо, Колон; лат. Columbus; итал. Colombo; испан. Colón] Христофор (Кристофоро, Кристобаль) (между 25.08. и кон. окт. 1451, Генуя - 20.05.1506, Вальядолид), мореплаватель, в 1492 г. открывший Америку. Отец К., Доменико Коломбо, занимался суконным ремеслом и торговлей. В юности К. получил опыт каботажных плаваний вдоль побережья Лигурии. Неизвестно, где он учился; свои познания в области геометрии, астрономии и географии он, видимо, получил самостоятельно. В 1470-1472 гг., вероятно, был корсаром на службе правителей Анжуйского дома. Ок. 1472-1473 гг. занимался торговлей на Средиземном м., посетил о-в Хиос. В 1476-1477 г. находился в Лиссабоне. В 1478-1479 гг. был агентом генуэзского дома Чентурионе, закупая сахар на Мадейре. Женился на Фелипе Мониш Перештрелу, португалке с итал. корнями, дочери Б. Перештрелу, капитана-донатария о-ва Порту-Санту из архипелага Мадейра. Родственники жены принадлежали к окружению португ. инфанта Генриха (Энрике) Мореплавателя, благодаря чему К. получил доступ к сведениям о португ. географических открытиях; на португ. судах он ходил по Атлантике от Англии до Гвинеи, неск. лет жил на о-ве Порту-Санту. К кон. 1483 г. у К. оформился замысел достичь стран Востока зап. морским путем. План представлялся экономически выгодным, поскольку функционирование традиц. торговых путей, соединявших Европу со странами Востока, было затруднено в результате экспансии Османской империи. Исходя из достаточно распространенной в то время идеи шарообразности Земли, К. хотел доказать, что к западу от Европы находятся неизвестные европейцам населенные земли, к-рые в свою очередь связаны с уже известными европейцам странами Востока. Наряду с библейскими пророчествами и книжными источниками («Образ мира» французского богослова Пьера д " Айи, «Книга Марко Поло» и др.) на К. |
| История швейцарской Реформации начинается, собственно, с переселения Цвингли в Цюрих ( 1519 ). Цвингли приносит сюда сознание, что «римский папа должен пасть». Надежды на «реформу сверху» у него более нет; из частичного реформатора он обращается в протестанта. В новой своей обстановке он находит ту силу, которая может провести реформу «снизу». Ближайшим результатом проповеди Цвингли было усиление в кантоне авторитета Свящ. Писания . С первых же шагов дело церковной реформы стало объектом специального городского законодательства. В 1520 цюрихский сенат, во исполнение воли совета двухсот, опубликовал декрет, предписывавший всем священникам кантона объяснять народу Новый Завет . Непременным условием ставилось при этом строгое соответствие объяснения с текстом. Священникам запрещалось проповедовать учения, которые не могли быть оправданы Свящ. Писанием. Приблизительно к этому же времени относятся протесты Цвингли против торговли индульгенциями — повод к этому дало появление торговца ими Самсона (в 1519 ) — и непрестанная борьба с наемничеством. В 1521 городской совет окончательно запретил наемничество. В 1522 Цвингли выступил с проповедью против постов («О свободе выбора пищи»), за которой последовал памфлет на ту же тему. Нововведения вызвали горячую полемику и дали тему для доноса, который был сделан клиром констанцскому архиепископу. Для выяснения всех накопившихся вопросов цюрихский магистрат решил устроить диспут, на который пригласил представителей различных городов и констанцского архиепископа. Последний не решился официально принять участие в диспуте, но послал четырех депутатов, которые должны были явиться в роли судей, посредников, а отнюдь не стороной. Один из депутатов, Иоганн Фабер, не выдержал роли посредника и выступил обличителем цвинглианской ереси. Учение о спасении верой, о ненужности посредников между Богом и человеком, о служебной, второстепенной роли клира, признание мессы лишь символом, напоминанием об искупительной жертве Христа, протест против постов , целибата , монашества , отрицание чистилища и связанных с последним индульгенций — все эти пункты реформационной программы содержатся в тезисах, выставленных Цвингли для диспута, происходившего в начале 1523 . |
| Речь М. произвела положительное впечатление на Лютера, который дал ей высокую оценку в письме секретарю курфюрста Фридриха Г. Спалатину (1484-1545); настороженное отношение Лютера к М. сменилось уважением к его научным талантам и гуманистическим убеждениям (см.: Luther M. WA: BW. Bd. 1. S. 192, 196, 203). С сент. 1518 г. М. начал читать лекции в университете; в 1518-1519 учебном году он преподавал греческий язык, а также комментировал с филологической т. зр. сочинения античных классиков (Гомера, Плутарха, Пиндара и др.) и книги НЗ (Послание ап. Павла к Титу и, возможно, Послание Иакова). С первых месяцев пребывания в Виттенберге М. проявлял значительный интерес к получавшим в это время все более широкий резонанс религ. идеям Лютера, с которым у него вскоре сложились доверительные и дружеские отношения. Однако усвоение М. основных принципов богословия Лютера происходило постепенно и медленно. До знакомства с Лютером М. не имел сформировавшейся теологической позиции; в религ. области он ориентировался на общее для католич. гуманистов представление о том, что христианство нуждается в очищении от исказивших его изначальное религиозно-нравственное содержание схоластических абстрактных рассуждений, а также от многочисленных обрядов и суеверий. Хотя гуманистическая позиция позволяла М. понять и принять реформационные установки Лютера, первоначально он был склонен рассматривать их как продолжение той умеренной программы внутреннего исправления церковной и религ. жизни, которая была обозначена в сочинениях Эразма Роттердамского и др. гуманистов. В 1518-1519 гг. в частной переписке и предисловиях к неск. изданиям М. прямо причислял Лютера к кругу гуманистов, ставя его имя после имен Эразма Роттердамского и Рейхлина и тем самым помещая его деятельность в более широкий контекст просветительских и морализаторских устремлений гуманистов (см., напр.: CR. Vol. 1. Col. 71-72, 75). В это время и сам Лютер не возражал против такой интерпретации; он видел в М. важного союзника и посредника, к-рый пользовался уважением среди гуманистов и в силу этого мог убедить их в правильности и необходимости той критики, к-рой Лютер подвергал учение и практику католич. |
| отряды из Эльзаса и Лотарингии сражались на стороне швейцарцев в битве при Нанси, в к-рой был убит Карл Смелый. Благодаря заключенному вскоре браку с Марией Бургундской фламандско-нидерланд. земли стали принадлежать сыну Фридриха III Максимилиану и попали т. о. в состав наследственных владений Габсбургов, герц-ство Бургундия отошло Франции. Соглашение с франц. королем о разделе бургундского наследства было заключено в 1493 г. (мир в Санлисе). В Г. Фридриху удалось добиться избрания Максимилиана герм. королем (1486). В 1490 г. Максимилиан получил в управление Тироль и заключил союз с банкирским домом Фуггеров. Позднее ему удалось стать эрцгерцогом Австрийским и добиться подтверждения наследственных прав Габсбургов на Венгрию (реализованы в 1526). Начавший править самостоятельно 19 авг. 1493 г. кор. Максимилиан I Габсбург (1486-1519, император с 1508) опирался на домениальные владения в Австрии и Нидерландах. При нем был осуществлен ряд адм., финансовых, судебных и военных реформ высших органов имперского управления, получивших название «имперские реформы», шло активное складывание имперского права на основе реципированного рим. права. По достигнутому в 1508 г. соглашению с папой Максимилиан без коронации принял в Тренто титул императора. Тур. угроза и вторжение французов в Италию (т. н. Итальянские войны) обусловили необходимость создания имперских наемных войск, для чего Максимилиан пошел на компромисс с князьями на Вормсском рейхстаге 1495 г., было принято решение о «вечном мире» в империи, способствовавшее стабилизации обстановки в Г. и сокращению феодальных войн, сословия расширили участие в делах финансов и налогообложения. После смерти Максимилиана I герм. королем и императором был избран его внук Карл V Габсбург (1519-1556, правитель Нидерландов с 1506, король «обеих Испаний» с 1516), имевший обширные владения в Зап., Центр. Европе и в Испании и ставший одной из ключевых фигур европ. политики. К его правлению относится распространение в Г. Реформации. Лит.: Беркут Л. |
| Затем скорее, чтобы от слез покинутой жены не дрогнуло сердце, — в лодку и вниз по течению, к Сан-Лукару, где его ждет флотилия. Еще раз в скромной Сан-Лукарской церкви Магеллан, предварительно исповедавшись, вместе со своей командой принимает причастие. На рассвете, во вторник 20 сентября 1519 года — эта дата войдет в мировую историю, — с грохотом поднимаются якоря, паруса надуваются ветром, гремят орудийные выстрелы — прощальный привет исчезающей земле; началось великое странствие, дерзновеннейшее плавание во всей истории человечества. Тщетные поиски 20 сентября 1519 г. — 1 апреля 1520 г. Двадцатого сентября 1519 года флотилия Магеллана отчалила от материка. Но в те годы владения Испании уже простираются далеко за пределы Европы; когда через шесть дней после отплытия пять судов флотилии заходят в Тенерифе на Канарских островах, чтобы пополнить запас воды и продовольствия, они все еще находятся в пределах, подвластных императору Kapлy V. Еще один-единственный раз, перед тем как продолжать путь в неизвестность, дано отважным мореплавателям ступить на милую им твердую почву родины, еще раз вдохнуть ее воздух, услышать родную речь. Но вскоре и этот последний роздых приходит к концу. Магеллан уже собирается ставить паруса, как вдруг, издали еще подавая судам знаки, появляется испанская каравелла, несущая секретное послание Магеллану от его тестя, Дьего Барбосы. Тайная весть — обычно дурная весть. Барбоса предупреждает зятя: из достоверных источников ему удалось узнать о тайном сговоре испанских капитанов — в пути нарушить долг повиновения Магеллану. Глава заговора — Хуан де Картахена, двоюродный брат епископа Бургосского. У Магеллана нет оснований сомневаться в правдивости и правильности этого предостережения; слишком точно совпадает оно с туманной угрозой шпиона Алвариша: «… другие люди, сверх того, снабжены контринструкциями, а узнает он о них, только когда уже будет поздно для спасения чести». Но жребий брошен, и лишь еще тверже становится решимость Магеллана перед лицом очевидной опасности. |
| Отцы Собора 381 г. употребили в связи с этим выражение εν τοις βαρβαρικοις εθνεσι; в халкидонском проекте постановления просто εν τοις βαρβαρικοις 1512 . Эта незначительная разница в формулировке, быть может, связана с определенным намерением, как полагает митрополит Сардский Максим (Христопулос) 1513 , или, может быть, эти формулировки совершенно идентичны по смыслу, как считали Зонара и Властарь? 1514 Во всяком случае, речь может идти только об оттенке значения. В то время термином το βαρβαρικν (barbaricum) обозначались все территории, которые de facto не были непосредственно вовлечены в административную, а следовательно, и в культурную сферу «Романии» 1515 . Это довольно приблизительное наименование относилось к самым различным политическим ситуациям, различным культурным уровням. Так, например, прибегая к метонимической формулировке, отцы Трулльского Собора используют выражение εν ταις βαρβαρικος κκλησαις именно в таком смысле 1516 . В этом случае речь идет о Церквах на Западе, находящихся вне пределов византийского влияния и где, следовательно, практически невозможно настаивать на выполнении существующего законодательства 1517 . Что же касается выражения εν τοις «Пидалиона», в нем мы читаем: ... οι επσκοποι oi εις τους βαρβαρικος τπους ευρισκμενοι τους γειτονεοντας εις τας ρηθεσας ατας διοικσεις 1518 . Говоря о существовавшем в его время положении, Зонара упоминает об аланах, живших поблизости от Понтийского диоцеза, и русских, живших по соседству с диоцезом Фракии 1519 . Это уточнение воспроизводит Вальсамон, а затем и Властарь 1520 ; оно внесено также и в толкование «Пидалиона» 1521 . Леклерк полагает, что это постановление дает Константинопольской кафедре право поставлять епископов «в диоцезы, созданные у варваров» 1522 . Это толкование является совершенно надуманным, поскольку оно противоречит самому содержанию резолюции. Однако на постановление относительно епископов τοις βαρβαρικος часто ссылаются в наше время сторонники осуществления вселенским патриархом юрисдикции над так называемой «диаспорой» – всеми Православными Церквами, находящимися за географическими пределами автокефалий 1523 . |
| Дарвин, как известно, одним из главных факторов мировой эволюции ставит борьбу за существование. Этот же фактор в его принципе, хотя несколько и в видоизмененной форме 1518 , признает и Ницше, видя во взаимоотношениях людей начало борьбы, соревнования, как руководящее правило всей человеческой жизнедеятельности. «Жизнь, по самой своей сущности, есть присвоение себе чужого, оскорбление другого, завладение тем, что нам не принадлежит и что слабее нас, притеснение, безжалостное отношение, насильственное введение своих собственных форм, присоединение к себе и, по меньшей мере, выражаясь очень мягко, вымогательство», говорит он в своем сочинении: «По ту сторону добра и зла» (стр. 261). Признав же законным и нормальным торжество этого грубого принципа, Ницше чисто логически должен был признать и основу его – чувство себялюбия, эгоизм. И, действительно, немецкий философ с полной последовательностью ставит его основным стимулом всех человеческих действий и при этом нисколько не бичует это чисто животное, грубое и неблагородное чувство, но, напротив, поет ему панегирик, —510— считая его «достоянием благородной души». «Человеку приходит конец, когда он становится альтруистом; если ему перестает хватать эгоизма, тогда ему не хватает самого лучшего», утверждает Ницше 1519 . Дав торжество проявлениям этого чувства, человек должен и в других отношениях следовать требованиям своей животной природы, подчиняющейся инстинктам. Этим инстинктам обязательно должен дать волю и «нормальный» человек. «Обязанность побеждать инстинкты гласят лишь формулы упадка; тогда как жизнь прогрессирует, счастье всегда согласно инстинктам» 1520 , говорит Ницше. Но это, если можно так выразиться, «озверение» человека, развивающего в себе грубые животные наклонности, служит, в свою очередь, средством для проведения в жизни самого главного принципа – желания власти и могущества. Здесь находится кульминационный пункт учения Ницше, заменившего принцип своего учителя-философа Шопенгауэра – «воля к жизни» – выражением – «воля к власти». |
| Глава XLVI 1 . Пал Вил, низвергся Нево; истуканы их – на скоте и вьючных животных; ваша ноша сделалась бременен для усталых животных. 2 . Низверглись, пали вместе; не могли защитить носивших, и сами пошли в плен. Пророк видит картину разграбления храмов после взятия Вавилона Персами и Мидянами. Она очень характерна в том отношении, что избражает совсем другое отношение к идолам, чем то, которое существовало в Семито-Кушитских обычаях. Мы знаем из Ассирийских надписей и изображений 1519 , что истуканы богов побежденных народов уносились в плен с почестями, на плечах воинов, и ставились в храмах победителей, как доказательство, что боги их сильнее богов побежденных. Мы знаем из надписи Сеннахерима (около 648 г.), что он, победив Вавилонян, считал долгом своим возвратить в Ассирию статуи своих богов, взятых около 1130 года (за 418 лет тому назад) Вавилонянами, которые хранили их с почтением 1520 . Между тем в читаемом нами пророчестве 46-й главы идолы, взятые победителями, навьючиваются на животных, как ценный по металлу лом и более ничего. Очевидно, что это-совершенно новое отношение к истуканам новой расы, вызванной Господом с востока. Мы считаем нужным сказать несколько слов об упомянутых в первом стихе божествах. Мы должны предупредить, что нельзя отожествлять вавилонского Вила или Бела с Ваалом ассирийским, или с Ваалом Ханаана, Моава или Финикии. Слово Бел или Ваал имеет значение господина; но божества, носившие это прозвище, не все совершенно тожественны. В древней Халдее Бел носил имя Нипру „ловец“, „охотник“, при чем Роулинсон указывает, что это очень похоже на воспоминание о Немвроде. В Ассирии Бел, – которого культ очевидно вынесен колонией Семитов из Ассирии ( Быт. Х, 11 ) считался вторым божеством; первым же был Ассур вождь и потом эпоним этих семитов, принявших имя Ассириян. Надо при этом заметить, что выше Бела в Халдее и Ассура в Ассирии признавался высшим богом, (которому однако не воздавалось никаких почестей) бог Илу-очевидно заключавший память о едином Боге, затемненную идолопоклонством 1521 . В позднейшей, так называемой второй Вавилонской, монархии, Бел принимает астрономический характер 1522 и иногда объединяется с Меродахом. Масперо в Hist. Ancienne (р. 149) дает, впрочем, Белу характер отвлеченного понятия: он утверждает, что имя Бела принималось иногда в том смысле, какое мы даем слову провидение, (la providence) 1523 . В Ханаане под именем Ваала разумелось жгучее летнее солнце, распаляющее страсти, также чтился в Финикии Ваал-Мелькарт и как жгучее летнее солнце Молох, и как весеннее солнце Адонис. (Таммуц) 1524 . |
| В 1608 году протестантские князья заключили между собою так называемую протестантскую унию, а католические в 1609 году со своей стороны образовали католическую лигу. Вооруженное столкновение становилось неизбежным. Вскоре представился и повод к нему. Германский император и вместе король богемский Фердинанд II, воспитанник иезуитов, в 1618 году отнял у протестантов в Богемии две церкви. Богемцы подняли возмущение и избрали себе другого короля. Этим событием положено было начало войне, известной в истории под названием Тридцатилетней. В ней Германия разделилась на две половины: северную – протестантскую и южную – католическую. Католики с ожесточением отстаивали свое религиозное преобладание, а протестанты с неменьшим же ожесточением защищали свои права на свободу веры. Перевес в этой борьбе, в которой принимали участие и иностранные государи, – как, например, шведский король Густав Адольф, выступивший на защиту протестантов, – бывал то на той, то на другой стороне. В 1648 году крайнее истощение всех германских государств привело к окончанию войны, и в том же году между всеми участвовавшими в ней заключен был так называемый Вестфальский мир, которым окончательно подтверждена была равноправность всех протестантов с католиками. § 36. Распространение лютеранства в других странах Европы Одновременно с возникновением и распространением лютеранства в Германии оно стало распространяться и в других странах Европы. Сочинения Лютера расходились повсюду и везде возбуждали стремление освободиться от римского ига. Как и в Германии, главными распространителями лютеранства были сами государи. Таким образом лютеранство распространилось и упрочилось в Швеции, Дании, Норвегии, Пруссии, Лифляндии, Эстляндии и Курляндии. В Швеции движение в пользу Реформации началось в 1519 году так же, как и в Германии, по поводу продажи индульгенций. Лютеранские воззрения распространяли здесь два брата, Олаф и Лоренц Петерсоны. Первый шведский король после отделения Швеции от Дании, Густав Ваза (1523–1560 гг.), вскоре же после избрания своего решительно стал на сторону Реформации и сделался покровителем братьев Петерсонов. |
|
|
