| Говорят: легкие денежные пени могли некогда удерживать наших предков от воровства; но в XIV веке воров клеймили и вешали, причем спрашивают: был ли действителен стыд гражданский там, где человек с клеймом вора оставался в обществе? Но мы в свою очередь спросим: был ли действителен стыд гражданский там, где вор, отделавшись легкою пенею, без клейма оставался в обществе? К описываемому же времени относят появление телесных наказаний; но мы уже в Русской Правде встретили известие о муках или телесных истязаниях, которым виновный подвергался по приказанию княжескому; телесные наказания существовали везде в средние века, но были ограничены известными отношениями сословными; у нас же вследствие известных причин такие сословные отношения не выработались, откуда и произошло безразличие касательно телесных наказаний. Но если мы не можем допустить излишней яркости некоторых красок в картине нравов и резкости в противоположении нравов описываемого времени нравам предшествовавшей эпохи, то, с другой стороны, мы видели в описываемое время причины, которые должны были вредно действовать на нравственность народную, изменять ее не к лучшему. Под 1442 годом летописец упоминает, что каких-то Колударова и Режского кнутом били; это известие вставлено в рассказ о войне великого князя Василия с Шемякою, и потому можно думать, что преступление этих людей состояло в доброжелательстве последнему. Под 1444 годом говорится, что князь Иван Андреевич можайский схватил Андрея Димитриевича Мамона и вместе с женою сжег в Можайске; после мы узнаем, что эти люди были обвинены в еретичестве. Старое суеверие, привычка обвинять ведьм в общественных бедствиях сохранялись: псковичи во время язвы сожгли 12 ведьм. Когда в 1462 году схвачены были дружинники серпуховского князя Василия Ярославича, задумавшие было освободить своего господаря, то Василий Темный велел их казнить – бить кнутом, отсекать руки, резать носы, а некоторым отсечь головы. Относительно нравов служебных встречаем известие, что Вятка не была взята по вине воеводы Перфушкова, который благоприятствовал вятчанам за посулы. |
| Закрыть Ратник России 21 мая Сергею Шойгу исполняется 60 лет 21.05.2015 289 Время на чтение 14 минут Смею утверждать, он - один из лучших, если не самый лучший министр обороны за всю нашу новейшую историю. Поверьте, это не публицистическая завитушка, приличествующая юбилейной дате. Смею утверждать: знаю, о чём говорю. За долгую офицерскую службу с шестью из министров обороны СССР и России довелось служить бок о бок. Мне, как говорится, есть с кем сравнивать. Наконец, самого Шойгу знаю с 6 марта 1995 года. Никто в мире, пожалуй, не обладает таким мощным и объёмным оборонным сознанием, как наш народ. Только с 1055 года по 1462-й год историки насчитывают 245 известий о нашествии на Русь и внешних её столкновениях. С 1240-го по 1462-й практически ни единого года не обходилось без войны. Из 537 лет, прошедших со времени Куликовской битвы до момента окончания Первой мировой войны, Россия провела в боях 334 года. За это время ей пришлось 134 раза воевать против различных антирусских союзов и коалиций, причём одну войну она вела с девятью врагами сразу, две - с пятью, двадцать пять раз пришлось воевать против трёх и тридцать семь - против двух противников. О Великой Отечественной войне 1941-1945 годов вообще отдельный разговор. Именно поэтому мы не можем доподлинно утверждать, сколько же русских людей стояло на главном военном посту нашей державы. Предположительно и осторожно можно говорить о нескольких сотнях ратников, отвечавших за боевую мощь России. И лишь с 1802 года, когда была учреждена должность министра обороны России, известно точно: нынешний министр обороны - генерал армии Сергей Кужугетович Шойгу - сорок пятый по счёту. ...После окончания Красноярского политехнического института Сергей Кужугетович работал сначала мастером, прорабом, инженером, а потом и управляющим крупнейшего строительного треста края. По карьерной лестнице он шагал со скоростью, с какой взбирается хороший скалолаз на вершину утеса. С одной стороны, тому способствовали не хилые номенклатурные связи. Последняя должность отца Кужугета Сергеевича - заместитель председателя Совмина Тувинской АССР. С другой - как было не признать за парнем врожденных лидерских и организаторских способностей. Конечно, по тем временам он вынужден был «повариться в партийном котле». Здесь его высшее достижение: инспектор Красноярского краевого комитета КПСС. |
| 1942. Vol. 1. P. 467-468). Добруджа в составе Валашского княжества и под протекторатом Османской империи. В 1388 г. валашский господарь Мирча I Старый (чел Бэтрын) (ок. 1386-1395, 1397-1418) присоединил к Валашскому княжеству территории между Дунаем и Чёрным м., добавив к имевшимся у него титулам герцога Амлаша и Фэгэраша и графа Северина также титул «деспот земли Добротицы и господарь Дырстора». В 1393 г. османский султан Баязид I завоевал юг Добруджи; эти территории с помощью союзнического Венгерского королевства Мирча I вернул 1395 г. Третья османская оккупация Добруджи произошла в 1397-1404 гг. Поражение, к-рое потерпел Баязид I от войск Тимура (Тамерлана) в 1402 г., привело к временному ослаблению Османской империи. В 1403 г. Мирча I занял генуэзскую крепость Ликостомо в устье Дуная, в 1404 г. вернул Добруджу. После его смерти (1418) его сын Михаил I (1418-1420) возобновил войну с турками и погиб в битве 15 авг. 1420 г. В том же году султан Мехмед I захватил Добруджу (Istoria ilustrat a Românie. 2009. P. 157-159). Относительно окончательного момента вхождения Добруджи под владычество Османской империи мнения историков разделяются. По мнению румынского историка Н. Йорги (1871-1940), это произошло в 1416 г., К. К. Джуреску, Ш. Штефэнеску и Г. Брэтиану - в 1417 г., И. Перваина - в 1420 г. Некоторые историки считают, что это происходило поэтапно: М. М. Александреску-Дерска Булгару определила этот период временем между 1417 и 1445-1452 гг. (неудачное окончание в Варне европ. крестового похода), а А. Гьяцэ - между 1420 и 1484 гг. (в этом году османы завоевали устье Дуная). По мнению М. Кипера, валашский господарь Дан II (1422-1431) правил по меньшей мере частью территории Добруджи; Р. Ш. Чобану, основываясь на археологических данных, обнаруженных в крепости Енисала, считал, что с перерывами валашские господари управляли территориями Добруджи до господаря Влада III Цепеша (1448, 1456-1462, 1476), к-рый весной 1462 г. предпринял военный поход на правый берег Дуная. В составе Османской империи Добруджа была преобразована в Силистрийский эялет, вплоть до XIX в. |
| Такова история политических событий, в канве которых встречается единственное упоминание в письменных источниках города Дорожень. Историк XIX в. И. П. Сахаров в работе, посвященной памятникам Тульской губернии, при описании Епифанского уезда упоминает городище «...при р. Большой Табале, в 2 верстах на В от д. Суханово, в 8 верстах от Куликова поля, в 16 верстах от Епифани...». Далее он отмечает, что здесь «...в XV столетии был город Рязанского княжения: Дорожен. Сохранились земляные валы, служащие признаками местонахождения древнего города» С. 132]. Со времени издания работы И. П. Сахарова локализация Дороженя на правобережье Верхнего Дона в научной и научно-популярной литературе воспринималась без критики. А между тем вопрос локализации Дороженя является достаточно важным, поскольку его упоминание в рязанско-литовском договоре (вместе с другими городами) в составе земель Литвы раздвигает ее границы (на 20-е годы XV в.) далеко на восток. Кроме того, претензии на эту территорию Литвы, которая считала себя наследницей (в том числе) Черниговского княжества, позволяет оконтурить спорные земли рязанско- черниговского пограничья, которые, судя по всему, во второй половине XIV в. отошли к Рязани. Польский исследователь С. М. Кучинский, учитывая локализацию Дороженя на реке Мокрая (Большая) Табола, проводил границу между рязанскими и литовскими владениями южнее Оки, от впадения в нее р. Смедовы до Осетра. От Осетра он проводил ее далее на юг к верховьям Прони, а затем к устью притоков Дона, Верхней и Нижней Табол Карта]. Таким образом, по его мнению, к Литве должны были отойти рязанские земли на правой стороне Оки (до устья Смедовы), часть бассейна р. Осетр, правобережье и даже часть левобережья верхнего Дона. Однако правобережье Верхнего Дона, а тем более его левобережье, осваивалось рязанцами еще с рубежа XII–XIII вв. и, судя по всему, оставалось за ними (за небольшим исключением) на протяжении XIV–XV вв. С. 162–169]. Кроме того, земли по правой стороне Оки и в бассейне Осетра также достаточно долгое время принадлежали Рязани, так что даже усилившееся в середине XV в. Московское княжество не забирало по договору (как в случае с Литвой), а покупало эти земли. Граница этой «купли», совершенной, по мнению В. П. Загоровского, в 1461–1462 гг. С. 27], а по мнению А. В. Лаврентьева, в 1456–1462 гг. С. 56–57], прошла от Оки, от устья Смедовы до впадения в нее Песоченки, далее вверх по Песоченке до Осетра к устью р. Кудесны, потом вверх по Кудесне к верховьям Табол и далее вниз по Таболам к их устью С. 285], то есть практически по той же границе, по которой, по мнению С. М. Кучинского, проходил раздел Рязанского и Великого Литовского княжеств. Именно соображения польского исследователя по рязанско-литовскому разграничению (в том числе основанные на локализации Дороженя) вызывают критику. |
| 907 Такое предположение высказал Ю.Г. Алексеев (Алексеев Ю.Г. Государь всея Руси. Новосибирск, 1991. С. 86). 910 «Даруга» или «дорога» – ордынский чиновник, ведавший сбором податей с тех или иных территорий (см.: Федоров-Давыдов Г.Л. Общественный строй Золотой Орды. М., 1973. С. 92–93, 123–124), «пошлина» (в данном случае) – обобщающее наименование традиционных платежей (см.: Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка. 1895. Т. 2. СПб. Стб. 1334). Речь, следовательно, шла о неплатеже выхода и иных регулярных поборов (на что крымский хан, как один из наследников правителей единой Орды, теоретически мог бы претендовать). Это не распространялось на «поминки» дары хану и его приближенным. 911 Помощь великого князя должна была выразиться в посылке против Орды его служилых царевичей (ими были Данияр, сын Касыма, и Муртоза – также из казанской династии). 915 Тем не менее между Иваном III и Джанибеком состоялся обмен посольствами, причем хан, очевидно, сознавая непрочность своего положения в Крыму, просил у великого князя в случае чего дать ему убежище («опочив») в своей земле; Иван дал на это согласие. В наказе московскому послу к Джанибеку Темешу предусматривается возможность, что «учнет царь посылати к великому князю с пошлины и съ пошлинными людми» (т.е. в отличие от Менгли-Гирея, станет претендовать на получение выхода): предписывалось категорически не соглашаться на это (Сб. РИО. Т. 41, С. 13–14). 917 Сб. РИО. Т. 41, Примечательно, что Джанибек после восстановления Менгли-Гирея у власти некоторое время находился в Москве (в соответствии со своей ранее высказанной просьбой и просьбой Менгли-Гирея): Там же. С. 15. 919 На это обратил внимание Ю.Г. Алексеев (Алексеев Ю.Г. Освобождение Руси от ордынского ига. С. 80 и 186, примеч. 125). 920 См., в частности, грамоты, относящиеся к первому десятилетию правления Ивана III (1462–1472): ДДГ. С. 202–203, 205; С. 209, 211; М 65. С 214; С. 215; С. 218, 220. Самые поздние из них датируются временем до 12 сентября 1472 г. |
| В 1452 году урядили новую стену у першей и в ней 5 погребов; в 1458 надделали над старою стеною новую и дали за это мастерам полтораста рублей. Кроме самих Новгорода и Пскова в их волости видим и несколько других каменных городов: Копорье, Орешек, Ямский город, Порхов, Изборск, Гдов; как легко и скоро строили деревянные крепости, видно из известия под 1414 годом, что псковичи поставили город Коложе в две недели; деревянную московскую крепость Калиты начали рубить (строить) в ноябре и кончили в начале весны следующего 1338 года. В Новгороде от 1228 до 1462 года было выстроено не менее 150 церквей, включая монастырские и исключая поставленные на месте старых, обветшалых; из этого числа не менее 100 каменных; в период предшествовавший, как мы видели, было построено около 70 церквей, и так как число церквей, построенных при св. Владимире и Ярославе I, нельзя простирать далеко за 20, то число всех церквей новгородских в половине XV века можно полагать около 230; любопытно, что в продолжение первых 42 лет – от 1228 до 1270 года – летописец упоминает о построении только двух церквей в Новгороде. Во Пскове в описываемое время построено было 35 церквей, из них 23 каменные, две деревянные и о десяти неизвестно. В Москве летописец упоминает о построении только пятнадцати каменных церквей: из этого видно, как отстал главный город Северо-Восточной Руси от Новгорода и даже от Пскова; о количестве церквей московских в половине XIV века можно судить по известию о пожаре 1342 года: сказано, что погорел город Москва весь и церквей сгорело 18. В Нижнем Новгороде в конце XIV века было 32 церкви. Упоминаются мостовые в Пскове: например, в 1308 году посадник Борис замыслил помостить торговище, и помостили, и было всем людям хорошо, заключает летописец; в 1397 году снова помостили торговище; но мы видим, что от Пскова или Новгорода никак нельзя заключать к другим городам, да и во Пскове мостили только торговую площадь, где было беспрерывное стечение народа, для которого, разумеется, было хорошо, когда он не был принужден стоять по колена в грязи. Эта мостовая была, разумеется, деревянная, ибо каменной не было здесь и в XVII веке. В Новгородской и Псковской летописях находим известие о построении мостов с некоторыми подробностями: например, в 1435 году наняли псковичи наймитов сорок человек строить новый мост на реке Пскове; балки должны были доставить наймиты сами, а рилини, городни и дубья были псковские; наймитам заплачено было 70 рублей; в 1456 году намостили мост большой через реку Пскову и дали мастерам 60 рублей, да потом еще прибавили 20. Из городских частей упоминаются в Новгороде концы, улицы, полуулицы, улки. |
| Заручившись такой поддержкой, святитель Иона смог все свои силы направить на укрепление Пермской Церкви. Главным делом жизни святителя стало дальнейшее просвещение наиболее упорно державшихся верований небольших, но очень воинственных народностей Великой Перми — остяков и вогулов. Являясь соседями уже крестившихся зырян, они врывались в их поселения, грабя и принуждая жителей отказываться от истинной веры. Подобно первосвятителю Пермскому Стефану, святитель Иона встретил на своем пути немало лишений, опасностей и гонений. Неутомимо боролся он с влиянием волхвов и жрецов на простодушный народ, поклонявшийся языческому истукану – Золотой бабе. В 1459 году архипастырь уезжал в Москву, где принял участие в Соборе, в частности, в составлении послания литовским епископам о хранении верности православию. В 1462 году епископ Иона был вызван на прения о вере, которые проходили в Уросе, владении пермских языческих князьков. Одержав убедительную победу над главными пермскими волхвами, святитель сумел зажечь светом Христовой истины сердце одного из наиболее влиятельных в тех местах князей (по некоторым сведениям, сына того самого Асыки, от руки которого принял кончину святитель Питирим). С помощью этого князя, нареченного во Святом Крещении Михаилом, епископ Иона приступил к искоренению языческих кумирниц и идолов. За 1462–1463 годы проповедью слова Божия епископ Иона окончательно обратил в христианство народы Великой Перми, которую он, по выражению летописца, «добавне крести». В 1468 году пермские земли пострадали от набега казанских татар. Святитель Иона, не щадя своих сил, старался помочь пострадавшим. Пятнадцать лет длилось его святительское служение в Пермской земле. 6 июня 1470 года святитель Иона мирно отошел ко Господу. По свидетельству летописца, «положено бысть святое тело его на Усть-Выми, в его епископии, близ мощей святых в церкви (Благовещения Пресвятой Богородицы), по левую сторону Герасима и Питирима, епископов Усть-Вымских, чудотворцев. |
| В 1462 г. был степенным посадником Максим Ларионович, но он вероятно был уже раз прежде в этой должности; потому что в 1456 г. отправился в помощь Новгороду с войском и назван посадником. 74 В один и тот же год сменялись и опять возводились в должность степенного посадника одни и те же лица. Так в 1462 г. был степенным посадником Максим Ларионович, потом является Зиновий Михайлович, а осенью того же года опять Максим Ларионович. 75 Он был недолго, ибо в следующем году степенным был Федор Никифорович, а за ним в том же году явился Зиновий Михайлович, бывший посадником в предшествовавшем году. Вместе со степенным посадником в Новгороде обыкновенно выбирался и степенный тысячский, хотя это, кажется, не было законом. Впоследствии, когда и тысячских стали выбирать часто, прежние тысячские удерживали свое название, и оно, также как и названия посадников, обратилось в значение сословия: и бывшие прежде тысячскими, назывались старыми тысячскими. 76 Находясь в своей должности, посадники и тысячские получали содержание с особых сборов, назначенных с некоторых волостей. Так под 1411 годом встречается жалоба Терпиловского погоста крестьян на посадника и тысячского вечу, – что они стали с них брать поборы не по старине; и вече дало жалобникам грамоту, чтобы с них брать по старине. Этот побор назывался поралье посаднице и тысячского). 77 Из этой грамоты видно, что Терпиловский погост платит по 40 бел, четыре сева муки и 10 хлебов, и этот налог был не изменен по закону. Вместе с владыкою, верховным правителем церковных дел и начальником духовенства, степенные посадник и тысячский составляли троичность государственного представительства Великого Новгорода. Когда великий князь Иван Даниилович хотел оказать честь Великому Новгороду, то выразил это тем, что сделал пир для этих трех представителей его правительства. В этом правиле заключается повод удерживать звание посадника тому, кто перестал быть степенным. В чем состояла должность тысячского и отличие ее от должности посадника – определить трудно, потому что во всех случаях, когда встречаются известия о первом сане, упоминается и о последнем. |
| По наблюдениям В.Д. Назарова, около конца 1454 — начала 1455 г. создан был удел князя Юрия Васильевича, основным ядром которого стал Дмитров. Возможно, был выделен удел и князю Андрею Большому. Этот опыт Василий II использовал позднее, при наделении уделами своих детей по завещанию 1461/62 г. Основная же территория Московского княжества оставалась подведомственной великому князю. При этом главное состояло в том, что на смену удельному пестрополью приходила уездная система, проверенная жизнью первоначально на «уезженной» (освоенной во время поездок княжеских администраторов) территории Московского княжества. Этот переход отражал основной итог событий второй четверти XV в. Термин «уезд» впервые появляется в источниках, когда они говорят о московских землях. Позднее уезды упоминаются для обозначения соседних земель, издавна связанных с Москвой, — Переславского (1425—1427 гг.) и Коломенского (1441 г.) уездов. В середине века число уездов значительно увеличивается за счет новоприсоединенных земель. Становятся известными Ростовский (1453 г.). Угличский (1455—1462 гг.) и Костромской (1457 г.) уезды. В 1460/61 г. упоминается Суздальский, а в 1462/63 г. — Владимирский уезд. Власть в уездах концентрировалась в руках наместников, как правило, бояр великого князя, поддерживавших его в годы борьбы с галицкими князьями. Так, очевидно, московским наместником был сначала И.Д. Всеволожский, а после него князь Юрий Патрикеевич. В 1433 г. ростовским наместником был П.К. Добрынский, в 1436 г. устюжским — князь Глеб Иванович Оболенский. В 1445 г., очевидно, муромским наместником был его брат Василий. Известно несколько коломенских наместников: в 1436 г. — И.Ф. Старков, в 1443 г. — В.И. Лыков в 1450 г., возможно, К.А. Беззубцев, в 1451 г. — князь И.А. Звенигородский. В Суздале некоторое время наместничал крупнейший военачальник Ф.В. Басенок. Наместничья власть распространялась по мере присоединения уделов к Москве и на удельные земли. Наместники поставлены были в Галиче, Угличе, Можайске и других городах. |
| Наряду с боярами и детьми боярскими (дворянами) к исполнению государственных поручений стали привлекаться и потомки правителей когда-то самостоятельных княжеств (суздальские, ростовские, ярославские и прочие князья). При этом стародубские и оболенские князья, тесно связанные с Двором, порывая связи со своими старинными владениями, начали входить в Боярскую думу. Суздальские и ростовские князья посылались князьями-служебниками в пока еще независимые города (Новгород и Псков). Тогда еще не была приметной активная деятельность княжеской канцелярии (дьяков, казначеев и прочих «слуг»). Княжеские администраторы этого ранга происходили из числа холопов, выходцев из духовной среды и торгового люда. Казначеев среди холопов называет княгиня Евпраксия в завещании 1433—1437 гг. Василий II около 1461—1462 гг. отпускает на свободу своих казначеев и дьяков. Около 1455—1462 гг. казначеем назван Остафий Аракчеев. Судя по подписи, он был и дьяком. Происходил Аракчеев из татар (его татарская тамга так и расшифровывается: Уракчиев). Личный аппарат великого князя был еще патриархальным, связанным с вотчинным управлением. Впрочем, к концу правления Василия II среди дьяков появляются уже видные деятели. Из десяти поименно известных дьяков великого князя Василия Васильевича пять известны с 1455 г. Степан Бородатый прославился и своим умением читать летописи, и мастерским ведением дипломатических переговоров (с Литвой в 1448 г.), и тем, что в 1453 г. выполнил более чем деликатное поручение великого князя, касающееся Дмитрия Шемяки. Алексей Полуектов отличался самостоятельностью суждений. Он, в частности, «из старины печаловался», чтобы отчина ярославских князей «не за ними была». В середине 50-х годов XV в., как установил Л.В. Черепнин, происходила перестройка иммунитета. Вместо грамот на отдельные владения с определенными привилегиями начинают все более часто выдаваться пожалования на комплексы владений с разнообразным набором привилегий. Особое внимание уделялось при этом районам, в которых было сильно влияние Дмитрия Шемяки (Галич, Углич, Бежецкий Верх) или других удельных князей (Радонеж). Получение податных льгот должно было содействовать умиротворению этих земель. В благодарность за активную поддержку великокняжеской власти щедрые льготы получает и митрополия. С целью содействовать восстановлению хозяйства владений, разоренных междоусобной борьбой и татарскими набегами, правительство гарантирует длительные льготы (освобождение от уплаты дани и других налогов) бежавшим «старожильцам», которые возвращались на пепелища, или людям, призванным вотчинниками «из иных княжений». Впрочем, этих «иных княжений» становилось все меньше, и льготы выходцам из них практически не реализовались. Больше действовал не пряник, а кнут: запрет перехода серебряников во все дни, кроме Юрьева, запрет принимать великокняжеских крестьян, возврат ушедших тяглецов и т.п. |
|
|
