| Первое специальное исследование послания было предпринято востоковедом А.П. Григорьевым. Обоснованно указав вначале, что этот памятник неверно именовать ярлыком 731 , автор в результате анализа текстов, содержащихся в Новгородской Карамзинской, Новгородской IV, Архивской, Никоновской летописях и в издании СГГД, пришел к выводу, что «письмо Едигея» – русский политический памфлет середины XV в. Оно сочинено во время составления летописного «свода 1448 г», легшего в основу Новгородской Карамзинской и Новгородской IV летописей 732 . В суждениях по поводу возможного времени появления текста послания А.П. Григорьев опирался на мнение Я.С. Лурье о составлении так называемого Новгородско-Софийского свода (протографа Новгородской Карамзинской, Новгородской IV и Софийской I летописей) в 1448 г. 733 Но сам Я.С. Лурье позже отказался от такой датировки и отнес появление этого свода к 30-м годам XV в. 734 Другие авторы датируют его 1423 или 1418 г. 735 Все соображения А.П. Григорьева о связи появления памятника с событиями в Московском великом княжестве в 1446–1447 гг. не имеют поэтому доказательной силы – текст появился гораздо ранее. Не кажутся убедительными и аргументы автора, призванные показать несоответствие текста послания реалиям 1408 г. А.П. Григорьев считает ошибочным указание на укрывательство в Москве детей Тохтамыша (погибшего в 1406 г.), так как известие Ибн-Арабшаха об уходе Джелал-ад-дина и Керим-Берди «в Россию» 736 не обязательно расценивать как бегство на территорию Московского великого княжества 737 . Но даже если полагать, что в указанном случае речь шла об уходе этих двух Тохтамышевичей на русские земли Великого княжества Литовского, это не значит, что в Москве не мог временно укрываться никто из многочисленных 738 детей Тохтамыша 739 . А.П. Григорьев видит противоречие между сообщением Рогожского летописца, что Едигей через своего посла уведомил Василия о своем намерении идти на Витовта и указанием письма на прием в Москве Тохтамышевичей как причину похода. Автор почему-то убежден, что в обоих источниках речь идет об одном уведомлении 740 . Между тем очевидно, что ложная весть о походе на Витовта была отправлена в начале кампании, а изучаемое послание – тогда, когда уже произошла «гибель христиан» (упоминаемая в его тексте), т.е. во время осады Москвы или после отхода от нее 741 . |
| 1415–1423 гг. Нет сомнения, что Василий, будучи в Ханской столице, снова обязался платить дань Моголам: он платил ее, кажется, до самого конца жизни своей, несмотря на внутренние беспорядки, на частые перемены в Орде. Керимбердей, друг Россиян, был неприятелем Витовта, который, желая свергнуть его с престола, объявил Царем Капчакским Князя Могольского, именем Бетсабулу, и в Вильне торжественно возложил на него знаки Царского достоинства: богатую шапку и шубу, покрытую сукном багряным. Керимбердей, победив сего Витовтова Хана, отсек ему голову; но скоро погиб от руки своего брата, Геремфердена, бывшего усердным союзником Государя Литовского. Кроме сего главного Хана непрестанно являлись в Улусах иные Цари, воевали между собою или грабили наши пределы: так (в 1415 году) один из них, взяв Елец, убил тамошного Князя; так Царь Барк, сын Койричака, победив другого, именем Куйдадата, приступал (в 1422 году) к Одоеву и пленил множество людей, но должен был оставить их, настиженный в степях Князем Юрием Романовичем Одоевским и Мценским Воеводою, Григорием Протасьевичем, которые после, соединясь с Друцкими Князьями, разбили и Куйдадата. Сей Князь тревожил набегами и Литовские и Российские области: почему Витовт, сведав о приближении его к Одоеву, требовал содействия от Великого Князя; и хотя Москвитяне не успели взять участия в битве: однако ж Витовтовы Полководцы, пленив двух жен Куйдадатовых, одну отправили к своему Государю, а другую в Москву. – Между тем и старец Эдигей, уступив Орду Капчакскую, или Волжскую, сыновьям Тохтамышевым, властвовал как Государь независимый в Улусах Черноморских. Будучи врагом Витовта, он (в 1416 году) разорил многие Литовские области; не мог взять укрепленного Киевского замка, но ограбил и сжег все тамошние церкви вместе с Печерскою Лаврою, пленив несколько тысяч граждан, так что с сего времени, по словам Историка Длугоша, Киев опустел совершенно. Наконец Эдигей, желая спокойствия, прислал в дар Витовту трех вельблюдов, покрытых красным сукном, и 27 коней, с следующею грамотою: «Князь знаменитый! В трудах и подвигах честолюбия застигла нас обоих унылая старость: посвятим миру остаток жизни. Кровь, пролиянная нами в битвах взаимной ненависти, уже поглощена землею; слова бранные, коими мы друг друга огорчали, развеяны ветром; пламя войны очистило сердца наши от злобы; вода угасила пламя». Они заключили мир. |
| В оригинале — «Григория», но необходимость поправки очевидна: речь идет о трактатах Филофея против Григоры, см. 109, с. 405. Андроник IV умер в июне 1385 гола, после второго вооруженного конфликта со своим дедом Иоанном V. В краткой редакции «Энкомиона» нет ссылки на смерть императора, говорится только, что «он разорил империю», — возможное указание на события 1376—1379 гг. (см. 233, с. 215). Два соборных определения, 1380 и 1389 гг., представляют две противоположные точки зрения Константинополя на русские церковные дела и в черновой форме сохранились в патриаршем реестре, опубликованном в 102, (ср. 27, с. 253—254, 373, 380). Мы даем отрывки, наиболее существенные для понимания двух пространных постановлений. 102, II, с. 12—18; 236, прил., стлб. 165—183. Начало документа утрачено, и перевод передает только общий смысл отрывка. Лакуна в тексте. Можно предположить, что в документ было включено подлинное завещание Алексия, упомянутое в письме Киприана к Сергию. Павлов предложил в 236, стлб. 183, вариант оаттер вместо , который стоит в тексте. Лакуна в тексте. Лакуна в тексте. Библиография 1. Abraham W., Powstanie organizacyi kosciola lacinskiego na Rusi, I. Lwow,1904. 2. Ammann A. M., Abriss der Ostslavischen Kirchengeschichte. Wien, 1950. 3. Ammann A. M., Kirchenpolitische Wandlungen im Ostbaltikum bis zum Tode Alexander Newskis. Orientalia Christiana Analecta 105, Rome, 1936. 4. Angold M., A Byzantine Government in Exile; Government and Society under the Lascaria of Nicaea (1204—1261). Oxford, 1905. 5. Aristarches, S., ? ? ?, II. Constantinople, 1900. 6. Balard M., A propos de la bataille du Bosphore. L " expedition genoise de Paganino Doria. In: Travaux et Memoires, 4, Paris, 1970. 7. Barker J. W., Manuel II Paleologus (1391—1425). In: A Study in Late Byzantine Statesmanship, New Brunswick, N. J., 1969. 8. Baumgarten N. de, Saint Vladimir et la conversion de la Russie. In: Orientalia Christiana, 27, 1; n72, 1932. 9. Beck H.-G., Von der Fragwurdigkeit der Ikone. |
| Что касается людей, которые, согласно Рогожскому летописцу и Симеоновской летописи, выступали против союзнических отношений с татарами, то нет оснований рассматривать их как сторонников вражды и борьбы с Ордой. Отношения с последней «по старине» – это признание подчинения царю и регулярная выплата выхода. Василий же и его окружение («юные») вели себя с Ордой, возглавляемой Едигеем, по-иному – дань не выплачивалась, но поддерживался военный союз против Литвы. Это было новым явлением – ранее совместные военные действия с татарами происходили либо «по цареву повелению», либо отряды ордынцев привлекались для борьбы с русскими князьями (т.е. одни вассалы хана использовали их в конфликтах с другими). Сторонники же «старины», очевидно, стояли за выплату дани, но против появления в пределах Северо-Восточной Руси татарских войск даже в качестве союзников, т.е. за поддерживание ситуации, которая имела место при Иване Калите, его сыновьях и Дмитрии Донском до конфликта с Мамаем и после похода Тохтамыша 1382 г. Таким образом, и послание Едигея, и повесть Рогожского летописца – Симеоновской летописи рисуют одну и ту же картину московско-ордынских отношений в 1396–1408 гг., только с разных точек зрения 755 . В 1396–1403 гг. Василий Дмитриевич вообще на поддерживал контактов с Ордой и даже решился на два похода вглубь ордынских владений. После 1403 г., когда стало ясно, что Орда не «отдалилась», а претендует на ту же роль, что и прежде, политика великого князя сводилась к тому, чтобы уклоняться от уплаты выхода (формально признавая верховенство ханов), но поддерживать с Ордой союзнические отношения на антилитовской почве. Фактически это означало пассивное непризнание зависимости в условиях, когда реальная власть в Орде вновь, как и во времена Мамая, принадлежала узурпатору. Явным игнорированием сюзеренитета возглавляемой им Орды было принятие в Москве детей врага Едигея – Тохтамыша. Упоминание в послании Едигея о «поднимании на смех» ордынских послов и торговцев, возможно, является свидетельством конкретных проявлений политической линии Василия Дмитриевича, выразившихся в недоброжелательных действиях в отношении ордынцев со стороны великокняжеских людей, а может быть, и более широких слоев населения. Непризнание власти Орды выражалось также в помещении в первом десятилетии XV в. на оборотной стороне монет московской чеканки, где ранее упоминался Тохтамыш, надписи «князь великий Василий всея Руси» (при том, что на лицевой стороне помещалась надпись «князь великий Василий Дмитриевич») 756 . Все эти действия в конце концов спровоцировали попытку Едигея восстановить власть Орды вооруженным путем 757 . |
| Но после его смерти начался упадок, который уже не прекращался. Конечно, во главе империи ещё стояли время от времени значительные люди: Иоанн Кантакузин (1341–1355 гг.), Мануил Палеолог (1391–1425 гг.), которые могли бы спасти империю, если бы это ещё было возможно. Но её уже нельзя было спасти. На Балканском полуострове второе Болгарское царство и особенно Сербское государство Стефана Милутина и Стефана Душана оспаривали гегемонию у Византии; в Константинополе венецианцы и генуэзцы без стеснения эксплуатировали то, что оставалось от богатств Византии, и часто распоряжались там, как хозяева; наконец, турки-османы заняли всю Малую Азию, сделав столицей Бруссу, вблизи Константинополя. Вскоре, проникнув на европейскую территорию, они перенесли столицу в Адрианополь (1365 г.). Под их тяжёлыми ударами территория Византийской империи всё сокращалась; турки овладели Фракией, Македонией и навязали слабым византийским правителям нечто вроде вассальной зависимости. Теперь в состав Византийской империи входили только Константинополь и территории, отрезанные от столицы – Фессалоника и греческий деспотат Мистры, возникший на месте Ахейского латинского герцогства, В то время как султаны почти уже завершили завоевание Балканского полуострова, разрушив Болгарское царство, уничтожив сербов на Косовом поле (1389 г.), Византийская империя с каждым днём всё более слабела; она лишилась армии, флота, финансов; патриотическое чувство исчезло. Тщетно пытались византийские императоры установить церковную унию, чтобы добиться поддержки Запада; крестовые походы в Никополь (1396 г.) и в XV в. в Варну (1444 г.) не дали никаких результатов; своей политикой унии с Римом императоры лишь вызвали оппозицию церковников и народа. В 1397 г. казалось, что Константинополь, осаждённый султаном Баязидом, падёт и с ним погибнет империя. Нашествие монголов и поражение при Анкаре Баязида, попавшего в руки Тамерлана, продлили почти на полвека существование империи. Но вскоре Константинополь был снова осаждён турками, и Фессалоника попала в их руки (1430 г.); Морейский деспотат дважды испытал на себе их вторжение. |
| 726 Неизвестно, по какому списку был напечатан текст послания Едигея в СГГД, но даже если это был внелетописный список, он дальше отстоит от первоначального, чем текст в Новгородской IV и Новгородской Карамзинской летописях, так как обнаруживает сходство с текстами послания в Новгородской летописи Дубровского и Архивской летописи, восходящих к своду 1539 г. (Ср.: СГГД. М., 1819. Т. 2. С. 16–17; ПСРЛ. Т. 4, ч. 1, вып. 2. С. 488; РГАДА. Ф. 181. Л. 439 об.–440 об.). 728 Словарь книжников и книжности Древней Руси: Вторая половина XIV-XVI в. Л., 1989. Ч. 2. С. 199. 731 «Ярлыками» именовались жалованные грамоты и послания к нижестоящим правителям, исходящие от ханов. Едигей ханом не был, а послание его начинается с «поклона». «Поклон» – это перевод слова «сапам», применявшегося в обращении равного к равному (см.: Усманов М.А. Жалованные грамоты Джучиева улуса XIV-XVI вв. Казань, 1979. С. 197–198). В ордынской социально-политической практике русские князья приравнивались к эмирам (бекам) (Федоров-Давыдов Г.Л. Общественный строй Золотой Орды. М., 1973. С. 90–93; Усманов М.А. Указ. соч. С. 197). Следовательно, начальный протокол выглядит именно так, как и должно начинаться послание главного эмира (беклярибека) Едигея к великому князю Василию. 732 Григорьев А.П. «Ярлык Едигея»: анализ текста и реконструкция содержания//Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки. Л., 1988. Вып. 11. С. 55–93. 733 Текст послания несомненно был уже в этом своде, так как Софийская I летопись упоминает о «грамоте Едигея», хотя и не приводит ее текста (ПСРЛ. Т. 5. С 257). 734 Лурье Я.С. Указ. соч. С. 108–117. В последней своей работе Я.С Лурье датировал составление Новгородско-Софийского свода концом 30-х – началом 40-х гг. (Лурье Я.С. Россия Древняя и Россия Новая. СПб., 1997. С. 37). 735 Кучкин В.А. Тверской источник Владимирского полихрона//Летописи и хроники: 1976. М., 1976; Бобров А.Г. Из истории летописания первой половины XV в.//ТОДРЛ. СПб., 1993. Т. 46. Дата 1448 год была предложена А.А. Шахматовым на основе не анализа общего материала летописей, восходящих к Новгородско-Софийскому своду (ои заканчивается 1418 годом), а интерпретации летописной записи о совпадении Пасхи с Благовещением, интерпретации явно ошибочной (См.: Бобров А.Г. Указ. соч. С. 10); сам Шахматов отказался затем от этой датировки, отнеся составление Новгородско-Софийского свода к 30-м гг. (Шахматов А.Л. Обозрение русских летописных сводов XIV-XVI вв. М.; Л., 1938. с. 366). |
| Поход Едигея не завершился каким-либо соглашением с Василием: Едигей был вынужден уйти от Москвы из-за обострения ситуации в Орде. Трехтысячная сумма «окупа», которую он взял с москвичей, в два с лишним раза меньше ежегодной дани с великого княжения, установившейся после присоединения Нижнего Новгород, Мурома и Тарусы – 7 тысяч рублей 761 (а задолжал Василий, напомним, за 13 лет, т.е. 91 тысячу рублей). В 1412 г. Василий отправился в Орду не к Едигею, а к сыну Тохтамыша Джелал-ад-дину (Зеледи-салтан русских источников), который с помощью Витовта в начале 1412 г. разбил хана Тимура (поставленного в 1411 г. на престол Едигеем, но вскоре изгнавшего своего покровителя) и воцарился в Орде 762 . Визит Василия, таким образом, был связан с возвращением на ордынский престол законного правителя и с прекращением власти временщика, т.е. с восстановлением «нормальной ситуации в царстве» 763 . Никаких оснований предполагать восстановление выплаты дани в Орду ранее прихода к власти Джелал-ад-дина нет. Отношения с Едигеем до его свержения оставались враждебными. Одним из результатов похода 1408 г. была выдача ярлыка на Нижний Новгород князю Даниилу Борисовичу (сыну Бориса Константиновича). Даниил реально вокняжился в Нижнем ив 1410 г. с «царевичем» Талычем совершил оттуда набег на Владимир 764 . В январе 1411 г. московские войска во главе с братом великого князя Петром Дмитриевичем потерпели поражение от Даниила с братьями и поддерживавших его ордынских войск при Лыскове 765 . Налицо аналогия событий 1408–1412 и 1380–1381 гг., с той разницей, что после воцарения Тохтамыша Дмитрий Донской, имея за плечами Куликовскую победу над временщиком Мамаем, не поехал в Орду и не пошел на возобновление выплаты ей дани, а Василий после воцарения Тохтамышевича сделал это. Вело его, впрочем, не только сознание законности власти Джелал-ад-дина, но и прагматические соображения: необходимо было добиваться возвращения Нижнего Новгорода. Василий был несомненно хорошо лично знаком с сыновьями Тохтамыша, так как в юности около трех лет прожил в Орде. |
| Согласно посланию, причинами похода Едигея явились: 1) укрывательство Тохтамышевых детей; 2) плохое обращение с ордынскими послами и купцами; 3) неявка великого князя в Орду со времени Тимур-Кутлука (т.е. за все время правления Едигея); 4) уклонение от уплаты выхода под предлогом того, что «ся улоус истомил, выхода взяти не на чемь». Исследователи 751 давно обратили внимание на одно противоречие между посланием Едигея и повестью о его нашествии, содержащейся в Рогожском летописце и Симеоновской летописи и принадлежащей перу автора тверской обработки общерусского свода начала XV в. (Троицкой). Едигей упрекает Василия в игнорировании мнения «старцев земских», «бояр старейших», стоявших в отношениях с Ордой за «пошлину» (т.е. отношения «по старине» 752 ). В Рогожском летописце и Симеоновской летописи, наоборот, как раз «старцы» упрекают Василия в дружбе с татарами. Когда татарские отряды приняли участие в войне с Литвой 1406 г., «старцы же сего не похвалиша, глаголюще: добра ли си будеть дума юных наших бояр, иже приведоша половець на помощь... Да не будеть ли си пакость земли нашей на прочая дни, егда Измаильте оусмотривше наряд нашея земля на ны приидуть?» Автор подчеркивает, что «не бяшеть бо в то время на Москве бояр старых, но юнии свещевахуть о всемъ», а далее, говоря о нашествии Едигея, упрекает тех, кто хочет «любовь имети с иноплеменникы» 753 . Помимо разной вроде бы позиции старцев, контрастируют, казалось бы, также упреки Едигея Василию в нелояльности с утверждением автора свода 1412 г. (протографа Рогожского летописца и Семеновской летописи) о его хороших отношениях с Ордой (подкрепляемым фактами участия татар в московско-литовских конфликтах). Как сказано выше, противоречий в описании московско-ордынских контактов между посланием Едигея и повестью Рогожского летописца – Симеоновской летописи нет. Нет, следовательно, и оснований подвергать сомнению указание письма, что за весь период правления Едигея Василий не платил выход. В то же время из послания следует, что великий князь не выполнял своих конкретных обязательств по этому поводу. Очевидно, в результате переговоров 1403 и 1405 гг., Василий согласился возобновить уплату выхода, но не делал этого, отговариваясь неплатежеспособностью 754 . |
| Поэтому весьма широко распространенное представление, согласно которому золотоордынская дань обрекала русский народ на нищету, явно не соответствует реальному положению вещей. Не следует сводить к крайней скудости и те денежные средства, которые оставались в руках князей после уплаты дани; известно, например, что великие князья Семен Гордый (правил в 1341-1353 гг.) и Василий I Дмитриевич (1389-1425), платившие дань ханам, тем не менее, имели возможность выделять тысячные суммы для поддержки находившейся тогда в труднейших обстоятельствах Константинопольской патриархии, исполняя тем самым свой христианский долг (разумеется, по доброй воле). Продолжение следует Примечания: Каргалов В. В. Конец ордынского ига.- М., 1980, с. 43. Горский А. Д. Куликовская битва 1380 г. в исторической науке.- В кн.: Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины.- М„ 1983, с. 19. См.: Куликовская битва. Сб. статей- М., 1980, с. 289-318. См.: Богословские труды. Сб. 22-й-М., 1981, с. 178-237. Ключевский В. О. Сочинения. Т. 2.- М., 1957, с. 21, 23. Приселков М. Д. Троицкая летопись.- М., 1950, с. 421. См. также: Полное собрание русских летописей. Т. XV, вып. 1. - М., 1965, стб. 141, 142. Памятники литературы Древней Руси. Середина XVI века. - М., 1985, с. 305. Тойнби А. Дж. Постижение истории-М., 1991, с. 142, 143, 144. Гегель. Сочинения. Т. VIII.-M„ 1935, с. 85. Бартольд В. В., академик. Сочинения.- М., 1963. Т. 1, с. 563; Т. 2, Ч. 1, с. 712, 715, 717, 718, 719. Книга Марко Поло- М., 1955, с. 121, 122. Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука.-М., 1957, с. 123,231. Феннел Джон. Кризис средневековой Руси.- М., 1989, с. 213. Энциклопедический словарь. Издатели Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон. Т. XXXVIII- СПб., 1903, с. 843. Каштанов С. М. Финансы средневековой Руси.- М., 1988, с. 9, 10. Источник: История Руси и русского слова. Кожинов В.В. Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . target="" > Поделиться РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии |
| Турки османские, теснимые монголами, в первой половине XIII века из внутренней Азии переселились на Запад, в Малую Азию. Здесь они вначале поступили на службу к сельджукскому иконийскому султану; потом, по разрушении Иконийского царства монголами, они под предводительством своего султана Османа укрепились в горах Вифинии и образовали разбойничье государство. Осман сообщил туркам свое имя. Сын Османа, Орхан (1326–1360 гг.), подчинил себе Никомидию и большое число греческих городов в Малой Азии и сделал Бруссу своей столицей. Он первый принял титул падишаха и назвал ворота своего дворца Высокой Портой (Оттоманская Порта). Греческий император Андроник III Палеолог (1328–1341 гг.) хотел было остановить успехи османов, но (в 1333 г.) под стенами Никеи потерпел поражение, после чего Никея отошла от империи к туркам. Во время своих завоеваний Орхан пролил много христианской крови. Многие из малоазийских христиан, чтобы избавиться от смерти или не лишиться свободы, принимали магометанство. Преемник Орхана Мурад I (1360–1389 гг.), перешедши в Европу, отнял у греков Фракию и город Адрианополь, который сделал (1362 г.) своей столицей. Сербы, болгары и венгры надеялись было соединенными силами остановить нашествие Мурада на Европу, но были разбиты наголову. Своими жестокостями Мурад наводил ужас на всю Европу. Целые тысячи европейских христиан, особенно женщин и детей, были отправляемы в Малую Азию для заселения пустынных мест; там их обращали по большей части в магометанство. Особенно тяжело было для христиан распоряжение Мурада, чтобы пятый из всех военнопленных свыше 15-летнего возраста поступал в распоряжение султана. Таких поступивших в распоряжение султана обучали турецкому языку и магометанскому учению и зачисляли в разряд янычар. Напрасно византийский император Иоанн V Палеолог (1341–1391 гг.) путешествовал на Запад и просил там помощи, напрасно в ожидании помощи от папы он принял католичество, – никто не помогал. Сын Мурада, Баязет I (1389–1403 гг.), завоевал Болгарию, часть Сербии, Македонию, Фессалию и Элладу и принудил византийского императора Мануила II Палеолога (1391–1425 гг.) платить дань. |
|
|
