| На этом отрезке Евангелия от Марка мы встречаем наибольшую концентрацию диалогов между Иисусом и учениками – диалогов, в которых ученики проявляют непонимание того, что Он говорит и делает. За исключением Петра никто из них не может дать Ему внятного ответа, за кого они Его принимают ( Мк. 8:27–38 ). Предсказание о предстоящих Ему страданиях и смерти встречает активный протест Петра ( Мк. 8:31–33 ). Наедине с Учителем ученики спрашивают Его, почему они не смогли изгнать беса из отрока ( Мк. 9:28–29 ). Его вторичное предсказание о Своей смерти вновь встречает их непонимание ( Мк. 9:31–32 ). Они спорят между собой, кто из них больше, но Иисус ставит перед ними дитя и говорит, что тот, кто хочет быть первым, должен быть всем слугой ( Мк. 9:33–37 ). Иоанн рассказывает Иисусу, как ученики запретили Его именем изгонять беса некоему человеку, не ходившему за ними, но Иисус объявляет, что они поступили неправильно ( Мк. 9:38–40 ). Ученики недоумевают по поводу Его слов о разводе, и Он дает разъяснения ( Мк. 10:10–12 ). Чрезвычайное недоумение учеников вызывают слова Иисуса о том, что богатому трудно спастись ( Мк. 10:23–27 ). Иисус в третий раз предсказывает Свою смерть, а ученики только ужасаются и пребывают в страхе ( Мк. 10:32–34 ). Наконец, двое сыновей Зеведеевых подходят с нелепой просьбой посадить их по правую и левую руку от Него в славе Его; прочие ученики негодуют, и Иисус увещевает их ( Мк. 10:35–45 ). Все эти эпизоды умещаются на небольшом пространстве между одним и другим случаями исцеления от слепоты. И все они – каждый по-своему – раскрывают тему духовной слепоты, от которой ученики избавляются постепенно и поэтапно подобно слепому из первого эпизода, получающему исцеление в два этапа. Важную роль в этом процессе играет чудо Преображения, которое тоже уместилось внутри указанного тематического блока ( Мк. 9:2–7 ). Преобразившись перед тремя учениками, Иисус приоткрывает им ту славу, которую Он имел у Отца прежде бытия мира ( Ин. 17:5 ). Впрочем, их духовные очи пока еще не вполне открыты, и они эту славу воспринимают вполне эгоистически – по крайней мере, это относится к двум из трех свидетелей чуда Преображения ( Мк. 10:35–36 ). |
| III. Логос в кругу Своих учеников. Четвертая и последняя пасхальная неделя. Иерусалим, Ин. 13:1 – 17:26 . Иисус моет ученикам ноги перед пасхальной трапезой, Ин. 13:1–20 . 2 . Иисус указывает на предателя, Ин. 13:21–27 . Уход Иуды, Ин. 13:27–30 . Новая заповедь любви, Ин. 13:31–35 . (Это самый подходящий момент для установления вечери Господней, о котором умалчивает Иоанн, но рассказывают все синоптики и Павел.) 4 . Пророчество об отречении Петра, Ин. 13:36–38 . Прощальные слова ученикам; обещание пришествия Утешителя и возвращения Христа, Ин. 14:1 – 16:33 . Священническая молитва , Ин. 17:1–26 . IV. Прославление Христа через распятие и воскресение, Ин. 18:1 – 20:31 . 1 . Переход через Кедрон и предательство, Ин. 18:1–11 . 2 . Иисус перед первосвященниками Анной и Каиафой, Ин. 18:12–14,19–24 . 3 . Отречение Петра, Ин. 18:15–18,25–27 . 4 . Иисус перед римским прокуратором Понтием Пилатом, Ин. 18:28 – 19:16 . Отчасти оригинальный материал ( Ин. 19:4–16 ). 5 . Распятие, Ин. 19:17–37 . 6 . Погребение Иисуса, Ин. 19:38–42 . 7 . Воскресение. Мария Магдалина, Петр и Иоанн приходят к пустой могиле, Ин. 20:1–10 . 8 . Христос является Марии Магдалине, Ин. 20:11–18 . Христос является апостолам, за исключением Фомы, вечером в день воскресения, Ин. 20:19–23 . Христос является апостолам, в том числе Фоме, в следующий день Господень, Ин. 20:26–29 . Цель евангелия, Ин. 20:30–31 . Приложение и эпилог, Ин. 21:1–25 . 1 . Христос является семерым ученикам на берегу Галилейского моря. Третье явление ученикам, Ин. 21:1–14 . 2 . Диалог с Симоном Петром: «Любишь ли ты Меня?». «Паси овец Моих». «Иди за Мною». Ин. 21:15–19 . 3 . Загадочные слова о любимом ученике, Ин. 21:21–23 . 4 . Свидетельство учеников Иоанна об авторстве евангелия, Ин. 21:24–25 . Особенности четвертого евангелия Евангелие от Иоанна – это самое оригинальное, самое важное, самое влиятельное произведение в литературе. Великий Ориген называл его венцом евангелий, подобно тому как евангелия являются венцом всех Писаний. 1049 Прежде всего, это духовное и идеальное, но в то же время и самое реальное евангелие, самое точное отражение оригинала. Оно снимает завесу со Святого–святых и являет нам славу Единородного от Отца, полного благодати и истины. В нем гармонично сочетаются величайшее знание и чистейшая любовь Христа. Мы как будто слышим биение Его сердца; мы вкладываем руки в Его раны и вместе с сомневающимся Фомой восклицаем: «Господь мой и Бог мой!». Ни одна другая книга не отличается такой ясностью и такой глубиной, такой естественностью и такой таинственностью. В Евангелии от Иоанна есть детская простота и мудрость серафима, кротость ягненка и смелость орла, глубина моря и высота небес. |
| Но братья уверовали в Него только впоследствии ( Деян. 1:14 ; ср. Ин. 7:5 ). Окружающие Господа были связаны с Ним не единством происхождения по плоти, но узами духовными. Из среды учеников Господь уже в эти ранние галилейские дни выделил двенадцать, которых и нарек апостолами ( Лк. 6:13–16 ; Деян. 1:13 ; Мк. 3:13–19 ). Списки Двенадцати у трех синоптиков совпадают (ср. еще Мф. 10:2–4 ) за исключением Иуды Иаковлева ( Лк. 6:16 ) и Фаддея ( Мк. 3:18 ; Мф. 10:3 , где в некоторых рукописях стоит: Леввей, называемый Фаддеем). Возможно, что речь идет об одном и том же лице, имевшем несколько имен, что в древности наблюдалось нередко. Термин «Апостол» в приложении к Двенадцати встречается у всех трех синоптиков ( Мф. 10:2 ; Мк. 8:30 ). Один только Лука связывает его с поставлением Двенадцати (6:13). Наименование Двенадцати апостолами заключает в себе мысль о возлагаемом на них служении и, в сопоставлении с еврейскими эквивалентами, позволяет видеть в них полномочных представителей Христовых. В Лк. проповедь «на месте равне» (6:17–49), непосредственно связанная с поставлением Двенадцати, раскрывает условия апостольского служения. В Мк. смысл избрания указывается в кратких словах 3:14–15: сообщая Двенадцати власть исцелять больных и бесноватых, Господь определял сущность их служения в том, чтобы они пребывали с Ним и были посылаемы на проповедь. Будучи приближены к Господу преимущественно перед другими учениками (ср. в Мк. 4различение круга более широкого и более тесного), апостолы были призваны к прохождению того же служения, какое в Галилее проходил Сам Господь. Воспитание учеников, о котором была речь выше, было воспитанием Двенадцати. Это касается не только проповеди «на месте равне» ( Лк. 6:17–49 ), обращенной, даже в параллельной редакции Мф. (5–7), к ученикам, из которых в предыдущем отрывке первого Евангелия (4:18–22) названы Петр и Андрей, Иаков и Иоанн, т. е. четыре апостола из числа Двенадцати. Воспитание, как мы видели, проявлялось в чудесах, которые Господь совершал перед учениками. Свидетелями насыщения пяти тысяч ( Лк. 9:12 , ср. 17; Мк. 8 и слл., 43; Ин. 6:13 ) и хождения по водам ( Мк. 6:45–52 после указания стт. 30 и слл. и ст. 43, ср. спасение Петра, одного из Двенадцати, в Мф. 14:28–31 ) были Двенадцать. При воскрешении дочери Иаировой, кроме родителей умершей, присутствовали Петр, Иаков и Иоанн – тоже из Двенадцати ( Лк. 8:51 ; Мк. 5:37 ). Целью воспитания было мессианское исповедание. Мы увидим, что оно вышло из среды Двенадцати. |
| То же должно быть сказано о понятии жизни (ср. ст. 4) и света (ср. ст. 4а). О втором уже была речь. Сказанное выше должно было установить, что символика света и тьмы проходит через все Евангелие. Тогда же было указано на взаимную связь обоих понятий. В последующем раскрытии Иоанновского богословия понятию жизни принадлежит тоже одно из главных мест. При этом терминология Евангелия переходит от понятия жизни вечной (ср. Ин.3:15, 16) к понятию жизни без определения, жизни в абсолютном смысле слова (ср. Ин.3:36, 12:50). Мало того, мы видели, что Христос, носитель света, Сам есть Свет. Так же точно Он не только имеет жизнь в себе и дает ее (ср. Ин.5:26), но Он Сам есть жизнь: с его свидетельством Марфе (Ин.11:25) совпадает Его ответ Фоме в начале Прощальной беседы (Ин.14:6). Он есть жизнь в полном и собственном смысле слова, ζω, с членом! Рядом с этими понятиями должно быть поставлено понятие истины. Явлением благодати и истины спасительное служение Христово отличается от служения Моисея (Ин.1:17, ср. ст. 14). Этим уже в Прологе предопределяется то место, которое в догматическом учении Ин. усваивается понятию истины. Напомню поклонение Отцу в Духе и Истине (Ин.4:23—24), определение Духа Святого как Духа Истины (Ин.4:17, 15:26, 16:13) и многое другое. И, наконец, последнее — понятие свидетельства. Оно встречается в Прологе в ст. 7—8, 13 и повторно возвращается на протяжении Евангелия (ср. Ин.3:11, 5:31—37а, Ин.8:13—18, 10:25, 12:17, 18:37, 19:35, 21и другие). При этом речь идет не о совпадении чисто словесном. Понятие свидетельства в Ин. есть понятие богословское. Оно предполагает знание свидетельствующим Того, о ком он свидетельствует. Мало того, в последнем счете Иоанновское свидетельство есть всегда свидетельство Отца о Сыне во Святом Духе, кто бы ни был человеческий носитель свидетельства и в чем бы оно ни получало своего выражения — в воде, в крови или в прямом действовании Духа (ср. 1Ин. 5:6—8). Это значение имеет и то свидетельство, о котором речь идет в Прологе. И то, что в Прологе человеческим носителем свидетельства является Иоанн Креститель, — тоже не случайно. Свидетельство Иоанна, как свидетельство водою, есть тема первой части Евангелия в том его делении, которое было предложено выше как третья возможность понимания его плана. В этом смысле свидетельство, усваиваемое Иоанну в Прологе, получало бы раскрытие в таких местах, как Ин.1:19—34, 3сл., Ин.5:33—36, к которым можно прибавить и отрывок Ин.10:40—42 как формальное заключение первой части, стоящей под знаком свидетельства Иоаннова, хотя термин μαρτυρα и другие слова того же корня в нем и не встречаются. |
| 3. У гроба Господня Жещины, которые и прежде «следовали за Христом из Галилеи, служа Ему» ( Мф.27:55 , Мк.15:41 , Лк.23:55 ) теперь и «с другими многими, пришедшими вместе с Ним в Иерусалим» ( Мк.15:41 ), стояли при кресте ( Ин.19:25 ), иные же «смотрели издали» ( Мф.27:55–56 , Лк.23:49 , Мк.15:40 ). Они видели, как снято было со креста Иосифом н Никодимом пречистое тело Его, ими помазано благовониями, обвито чистою плащаницею ( Ин.19:39–40 ) и погребено во гробе новом ( Ин.19:38–41 , Лк.23:50–53 , Мк.15:42–43 ). Мария Магдалина и Мария Иосиева при этом «сидели против гроба» ( Мф.27:61 ) и «смотрели, где Его полагали» ( Мк.15:47 , Лк.23:54 ). После того, проведя ночь «в покое по заповеди» ( Лк.23:56 ), они в свою очередь «приготовили благовония и масти» ( Лк.23:56 ) и с ними поспешили «посмотреть гроб ( Мф.28:1 ) и помазать тело Иисуса» ( Мк.16:1 ), «когда было ещё темно» ( Ин.20:1 ), «очень рано» ( Лк.24:1 ), «при восходе солнца» ( Мк.16:2 ). Тогда они были удостоены услышать от ангела весть о воскресении Христовом. Души наши горят восторгом, созерцая эту любовь и верность, проходящую через испытания. Эти сердца, раздиравшиеся от муки пред лицом крестной смерти Иисуса, от неё не окаменели и не замерли, напротив, они сохранили всю жизненную силу любви своей. Теперь, как и прежде, устремляются они послужить Ему, уже бездыханному мертвецу, чтобы достойно Его погребсти. Их не останавливает в этом порыве страх перед стражей, приставленной ко гробу, или робость о немощи своей, как им отвалить камень от гроба (а «он был весьма велик»! Мк.16:4 ). Горе оказалось неспособно обессилить волю их. На крыльях любви они стремятся ко гробу, а первою среди них та, которая ещё при жизни Господа удостоилась Его помазать «на день погребения» ( Ин.12:7 , Мф.26:12 , Мк.14:8 ), Мария Магдалина. Зов и веление любви заставили умолкнуть в них другие мысли, другие желания, но на них и ответствует Христос чрез ниспослание ангела, вестника воскресения, а затем и своим собственным явлением. Как обеднел бы наш мир, если бы лишён был радостного созерцания этого подвига. |
| Имя Сына Человеческого употреблено как имя собственное и с определенным членом: Υς το νθρπου (ст. 10). Из контекста ясно, что Иисус таким образом обозначает Себя. Третье лицо, вместо первого, отвечает арамейскому словоупотреблению; отсутствие толкования показывает, что возможность недоразумения исключалась. Свидетельствовал ли Господь, употребляя этот титул, о Своем мессианском достоинстве? И да, и нет. В Мф. ( Мк.16:13 и сл.) рассказ об исповедании Петра вводится вопросом Господа к ученикам: «За кого люди почитают (Меня), Сына Человеческого»? Ученики приводят несколько мнений. На прямой вопрос, за кого почитают Его ученики, Петр дает ответ: «Ты – Христос». Иными словами, Иисуса знали под именем Сына Человеческого, которое Он Сам употреблял. Это имя, как таковое, еще не предполагало непременно мессианского достоинства его носителя. Исповедание Петра есть свидетельство о тайне, открытой ему свыше (Мф. Мк.16:17 ). И, тем не менее, поскольку это имя восходит к эсхатологическому учению Книги пророка Даниила ( Мк.7:13 ), употребление его предполагает мессианский контекст. Больше того. Современные исследователи обратили внимание на то, что этот титул как у синоптиков, так и у Иоанна чаще всего употребляется там, где речь идет о предстоящих страстях Христовых (напр., Мк. Мк.8:31 ) или о грядущей славе (Мк. Мк.13:26 ; Мк.14:62 ), иными словами, предполагает определенное содержание учения о Мессии. Мессианское значение титула несомненно и в нашем отрывке, если мы сопоставим его с другими местами Нового Завета. Сыну Человеческому принадлежит право прощения (ст. 10). Условие прощения есть обладание Святым Духом (Ин. Мк.20:22–23 ). В повествовании о Крещении упоминается о Сошествии Св. Духа в виде голубином на Иисуса (Мк. Мк.1:10 ). Он, по свидетельству Иоанна Предтечи, крестит Духом Святым. После крещения Дух ведет Его в пустыню. Но Дух Святой на Иисуса сходит как на Мессию. Это ясно из слов Петра в доме сотника Корнилия ( Деян. 10:38 ). Если право прощения предполагает дар Св. Духа, и Сыну Человеческому, который имеет Святого Духа как Мессия, принадлежит и это право, – ясно, что титул «Сын Человеческий» и в нашей связи имеет значение мессианское. Таков неизбежный вывод. Но он вытекает из новозаветного учения в целом. В нашем отрывке он не подчеркнут. Рассказ об исцелении расслабленного имеет значение богоявления, но богоявления прикровенного. Сын Человеческий, имеющий власть прощать грехи, в этом отношении (о других пока нет речи) равен Богу. |
| В дополнение к намеченным нами в общих чертах принципам православной миссии необходимо рассмотреть тип духовности, характеризующий православного миссионера. A. Поскольку дело миссионера есть продолжение земного служения Господа, ему надлежит усвоить и образ жизни своего Владыки. Жизнь миссионера должна характеризоваться как κνωσις («[само]уничижение») (ср.: Флп.2:1 ) и διακονα («служение») ( Мк.10:45 ). Он обязан шествовать по стопам первого Посланца Божия, Кто «не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» ( Мк.10:45 ), Кто, «будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» ( Флп.2:6–8 ). Как Тот «обитал с людьми Своими» и явил славу Свою (ср.: Ин.1:14 ), так и миссионер призван жить среди людей, являя славу Божию и тайну Воплощения. B. Чтобы быть во всякое время живым свидетелем явления Господа, миссионеру необходимо пребывать в постоянном общении с Ним: не только думать или говорить о Нем, но и «жить во Христе» (ср.: Гал. 2:20 ). Это предполагает глубокую связь с Христом всего человека, а не одного только разума – иными словами, преображенную жизнь всецелого существа во Христе, которая и отличает истинного миссионера. Спаситель определяет миссионерское служение Своих учеников как прямое продолжение Его дела. «Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас» (ср.: Ин.20:21 ). В контексте этого «как... так и» мы должны искать не только содержание, но и средства и методы миссионерской работы. Евангелие от Иоанна подчеркивает сокровенную связь и единство Отца и Сына. Всякое слово и дело Господа обусловлено Отцом и связано с Ним: «... ничего не делаю от Себя, но как научил Меня Отец Мой, так и говорю; пославший Меня есть со Мною; Отец не оставил Меня одного, ибо Я всегда делаю то, что Ему угодно» ( Ин.8:28–29 ). Его весть не что иное, как то, что Сам Он «слышал» и «видел». «Пославший Меня есть истинен, и что Я слышал от Него, то и говорю миру», «Я говорю то, что видел у Отца Моего», «Я от Бога исшел и пришел» ( Ин.8:26, 38, 48 ; ср.: Ин.12:49, 10:25, 5:36 ). Его воля – то же, что и воля Его Отца. «Не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца» ( Ин.5:30 ; ср. Ин.6:38 ). Дела Его – дела Отца. Все, что Он делает, свидетельствует, что Он послан Отцом (ср.: Ин.5:36 ). Апостолы сопричастны этим отношениям Отца и Сына: «Принимающий того, кого Я пошлю, Меня принимает; а принимающий Меня принимает Пославшего Меня» ( Ин.13:20 ; ср.: Ин.17:23 ). |
| После всего этого получает для нас свое надлежащее значение и та мысль свт. Иоанна Златоуста и Евсевия Кесарийского , что Марк нередко умалчивает о великих деяниях Петра в силу его запрещения или потому, что этот не говорил о ни 606 . И, без сомнения, не случайно произошло то, что во втором Евангелии нет известия о хождении Петра по водам ( Мк. 6, 47 ss.; ср. Мф. 14, 28 ss.); что писатель заносит на свои страницы сатанинское его прекословие ( Мк. 8, 32–33 ), но не сообщает, какой великой чести он удостоился за свое исповедание ( Мф. 16,17 ss.); что Марк столь обстоятелен в изображении преступного отречения ( Мк. 14, 66–72 ), но ни одним звуком не намекает на почетную заповедь об утверждении братьев ( Лк. 22, 32 ); часто у евангелиста Петр выдвигается на вид и по своему призванию ( Мк. 1, 18 ), и по положению в лике апостолов ( Мк. 3, 16 ), и по первенству в слове ( Мк. 9, 5; 10, 28; 11, 21; 14, 29–31 ), и по выделению его из среды других самим Спасителем ( Мк. 16, 7 : «скажите ученикам и Петру»), – и, однако же, мы не узнаём отсюда, что он прежде всех ( Мф. 16, 19 ), хотя и наряду с ними ( Мф. 18, 18 ; Ин. 20, 23 ), получил неограниченную власть вязать и решить. Всё это понятно в Петре не по одной скромности, но и по самому существу дела. Апостол служил благовестию Христову, и перед этой задачей стушевались всякие частные интересы, все личные подвиги, если они не способствовали ее достижению. Еще скорее должны были замереть на устах таких проповедников воспоминания о своих доблестях, ибо они жили уже не по своим похотям, а по воле Божией ( 1Пет. 4, 2 ). Мы привели достаточно свидетельств, которые неотразимо убеждают, насколько близко подходит к нашему второму Евангелию тот признак, что Марк при своей работе находился под прямым влиянием Петра. Тут самым естественным образом объясняется заменательная пунктуальность второго Евангелия, прямо указывающая на очевидца. Это мы наблюдаем касательно времени – например, в следующих фразах: «при наступлении вечера, когда заходило солнце» ( Мк. 1, 32 ); «утром, встав весьма рано, вышел» ( Мк. 1, 35 ); «вечером того дня» ( Мк. 4, 35 ); «время было уже позднее» ( Мк. 11, 11 ). |
| После введения в Евангелие ( Мк.1:1–13 ) евангелист в первом разделе ( Мк.1:14–3:6 ) изображает в ряде отдельных художественных картин, как Христос выступил на проповедь сначала в Капернауме, а потом и во всей Галилее, уча, собирая вокруг Себя первых учеников и совершая возбуждавшие удивление чудеса ( Мк.1:14–39 ), а затем, как против Христа начинают восставать защитники старых порядков. Христос, хотя на деле соблюдает закон, однако с серьезностью относится к нападениям на Него чтителей закона и опровергает их нападения. Тут Он высказывает и весьма важное новое учение о Себе Самом: Он – Сын Божий ( Мк.1:40–3:6 ). Три следующие раздела – второй ( Мк.3:7–6:6 ), третий ( Мк.6:6–8:26 ) и четвертый ( Мк.8:27–10:45 ) – изображают деятельность Христа на севере Святой земли, большей частью в первый период, в Галилее, но также, особенно в более поздний период, и за границами Галилеи и, наконец, Его путешествие в Иерусалим через Перею и Иордан до самого Иерихона ( Мк.10:1 и сл.). В начале каждого раздела стоит повествование, относящееся к 12-ти апостолам (ср. Мк.3:14, 9:35 ): повествования об их призвании, послании на проповедь и исповедании по вопросу о Мессианском достоинстве Христа. Евангелист, очевидно, хочет показать, как Христос считал Своей непременною задачей подготовить Своих учеников к их будущему призванию как проповедников Евангелия даже среди язычников, хотя, конечно, нельзя считать эту точку зрения здесь исключительною. Само собою разумеется, лицо Господа Иисуса Христа как Проповедника и Чудотворца, Обетованного Мессии и Сына Божия стоит здесь на первом плане. В пятом разделе ( Мк.10:46–13:37 ) изображается деятельность Христа в Иерусалиме как Пророка или, скорее, как Сына Давидова, Который должен осуществить ветхозаветные предсказания о будущем царстве Давида. Вместе с этим описывается возрастание враждебности по отношению ко Христу со стороны представителей иудейства до высшей ее точки. Наконец, в шестом разделе ( Мк.14:1–16:20 ) рассказывается о страданиях, смерти и Воскресении Христа, а также о Вознесении Его на небо. Взгляд на постепенное раскрытие мыслей, содержащихся в Евангелии Марка |
| Только Марк рассказывает о двух чудесах: об исцелении глухого косноязычного в Десятиградии, которое «чрезвычайно» поразило очевидцев и побудило их воскликнуть: «Все хорошо делает, – и глухих делает слышащими и немых – говорящими» ( Мк. 7:31–37 ). Второе чудо представляет собой удивительный пример постепенного исцеления: после первого прикосновения Христа слепой в Вифсаиде увидел ходящих вокруг людей, но неотчетливо, как деревья, а после второго возложения рук на глаза «стал видеть все ясно» ( Мк. 8:22–26 ). Марк опускает важные притчи, но лишь он один пересказывает интересную притчу о семени, которое незаметно растет и производит сперва зелень, потом колос, а потом полное зерно в колосе ( Мк. 4:26–29 ). Любопытный факт, на который первым обратил внимание д–р Ланге, заключается в том, что Марк уделяет особое внимание периодам передышки и отдыха, «которыми ритмически перемежается ряд великих побед, одержанных Христом». Иисус Христос вышел из незаметного города Назарета; каждому новому шагу в Его общественной жизни предшествовал период уединения, и за каждым периодом уединения следовала еще одна, более великая победа. Контраст между созерцательным покоем и решительными действиями поразителен – мы видим, что секрет непреодолимого влияния Христа кроется в Его общении с Богом. Так, приняв крещение, Он удаляется в Иудейскую пустыню, прежде чем начать проповедь в Галилее ( Мк. 1:12 ); удаляется к морю ( Мк. 3:7 ); в пустыню на восточном берегу Галилейского моря ( Мк. 6:31 ); на гору ( Мк. 6:46 ); в пределы Тирские и Сидонские ( Мк. 7:24 ); в Десятиградие ( Мк. 7:31 ); на высокую гору ( Мк. 9:2 ); в Вифанию ( Мк. 11:11 ); в Гефсиманию ( Мк. 14:32 ); Он остается в могиле до воскресения; Он удаляется от мира и вновь являет Себя миру через победы Евангелия, проповедуемого Его учениками. «Вознесение Господа – это Его последнее уединение, за которым идут последний натиск и абсолютная победа». 960 Богословская позиция Евангелие от Марка не принадлежит к какому–либо конкретному богословскому типу – оно отличается соборным, примирительным духом и занимает нейтральную позицию в разномыслии между отдельными группами внутри апостольской церкви. Но это не следствие тонкого расчета или стремления загладить и примирить существующие разногласия. 961 Марк всего лишь излагает взгляды изначального христианства, каким оно было до начала споров об обрезании, которые через двадцать лет после основания церкви стали причиной Апостольского собора в Иерусалиме. Его евангелие следует взглядам Петра, не противопоставляя их взглядам Павла, и взглядам Павла, не противопоставляя их взглядам Петра. С точки зрения богословия, оно выдержано в том же тоне, что и проповеди Петра в Книге Деяний. Оно насквозь практично. Оно проповедует христианство, а не богословие. |
|
|
