| В противоположность этому Восточные Патриархи в своем «Послании о Православной вере» (1723 г.) ясно заявляют: «Веруем еще, что сия Жертва (т. е. св. Евхаристия) как до ее употребления — сразу после освящения св. Даров, так и после употребления (т. е. после причащения ими), будучи сохраняема в священных сосудах для напутствования умирающих христиан, есть истинное тело Господа… так что и до употребления после освящения, и при самом употреблении, и после него всегда остается истинным телом Господним» 315 . Исповедуемый авторами КЕС экуменический принцип компромиссного соглашательства не в состоянии скрыть глубокого различия между экуменическим текстом и новозаветным (библейским и святоотеческим) учением о св. Евхаристии как жертве. Этому основному догматическому понятию КЕС по-протестантски противопоставляет концепцию Евхаристии как воспоминания: «В свете библейского понимания о воспоминании все церкви могли бы пересмотреть старые споры относительно „жертвы” и углубить свое понимание причин, почему другие традиции… отказались от этого термина» 316 . Конечно, Евхаристия есть воспоминательная жертва, согласно словам Самого Спасителя: «Сие творите в Мое воспоминание» ( Лк. 22, 19 ), которые следуют непосредственно после установительных слов этого таинства: «Приимите, ядите, сие есть тело Мое, еже за вы ломимое» (ср. 1Кор. 11, 24 ). После аналогичных слов о Чаше ( 1Кор. 11, 25 ), Спаситель в заключение обобщает: «елижды бо аще ясте хлеб сей и чашу сию пиете, смерть Господню возвещаете» (1 Кор. И, 26). Последние слова ясно указывают на жертвенный характер таинства св. Евхаристии как умилостивительной Жертвы «во оставление грехов» ( Мф. 26, 28 ), приносимой за всех живых и умерших членов Христовой Церкви — «за жизнь мира» ( Ин. 6, 51 ). Но авторы КЕС, верные своей протестантски-экуменической закваске, обходят молчанием это основное свойство евхаристической Жертвы, которое прямо связано с воспоминательным характером св. Евхаристии. Между тем значение Евхаристии как Жертвы подчеркивалось Церковью еще с древности. Св. отцы I Вселенского Собора свидетельствуют: «На священной трапезе лежит Агнец Божий, „вземляй грехи мира” ( Ин. 1, 29 ). Который приносится священниками в бескровную жертву» 317 . |
| По-видимому, в Иерусалиме первоначально призывание было проще и короче. Быть может, оно читалось только так: ξαπστειλον φ’ μ ς κα π τ σρα τατα τ Πνεμ σου τ πανγιον, να и т.д., а потом его распространили выражениями из восьмого члена Символа веры и к этому присоединили еще воспоминание о двух новозаветных фактах – о Крещении Христовом и о сошествии Святого Духа, – быть может, потому, что это были, так сказать, местные события. Удлинившаяся таким образом речь потребовала после себя повторения главной мысли: ατ τ Πνεμα и т.д. Точно так же изложено и построено призывание и в Александрийской молитве. И здесь оно украшено терминами из восьмого члена Символа веры , только вместо исторических фактов в нем перечисляются догматические свойства Святого Духа. Замечается также, по-видимому, и повторение главного предложения, если только оно не просто остаток от молитвы древнего приношения: τι δε φ’ μ ς. Таким образом, в Александрийской молитве призывание, подобно и другой связанной с ним важнейшей части анафоры, установительным словам, заимствовано из Иерусалимской молитвы. Едва ли, далее, призывание появилось и на дальнем Востоке, т.е. в области позднейших несториан. В древнейшей анафоре из этой области, в молитве из литургии апп. Фаддея и Мария, призывание занимает такое же ненормальное положение, как и в Александрийской молитве, то есть стоит в самом ее конце, отдельно от приношения и после ходатайственных молитв. Такое его положение производит впечатление, как будто оно появилось там уже сравнительно поздно и не совсем удачно было прикреплено к концу молитвы. По своему изложению оно родственно Иерусалимскому и Александрийскому призываниям: только Святому Духу в нем предоставляется больше самостоятельности перед Богом Отцом (veniat, requiescat, против: κατπεμψον, να πιφοιτσαν γισ). Переход к нему от молитвы до некоторой степени опять-таки напоминает собой типичный Иерусалимский переход от установительных слов к призыванию с упоминанием о страданиях, смерти и дальнейших событиях из жизни Христа. Как было указано выше, в нем есть даже глухое указание и на установительные слова: |
| Прежде всего, структура всего христианского суточного богослужения, начиная с вечерни и утрени, a также в значительной степени и литургии, заимствована из синагогального обихода. B самом деле (по Dom Moreau, op. cit.): Синагогальный чин/Византийский чин литургии. Молитвы: 1. Schacharit с умовением рук /соответствует умовению рук перед Литургией. 2. Amidah или 18 благословений /соответствует антифонам первой части литургии оглашенных. 3. Berakat attora, Parascha. Славословие /соответствует чтению Ветхого Завета в те дни года, когда оно у нас сохранилось. 4. Нарнтага (чтение Пророчеств) и славословие /соответствует чтению Евангелия. 5. Поучение /соответствует проповеди. 6. Вторая Amidah /соответствует молитвам и ектениям после чтения Священного Писания. 7. Чтение Пятикнижия, в котором говорится об утренних жертвоприношениях /соответствует приготовлению Даров в древнее время или великому входу наших дней. 8. Благословение служащего и молитва о мире /соответствует благословению после просительной ектении и лобзанию мира. Из чина еврейской пасхи по Талмуду (трактат «Pesathim», с. 10 sq.) следует, что 9. Благословение /соответствует возгласу «Благодать Господа нашего Иисуса Христа…». 10. Вторая часть Галлела, молитва Kedouscha , a затем Kadosh . Вопрос младшего члена семьи о значении этой ночи и ответ отца семейства о благодеяниях Божиих на Израиле, переходящее в Ангельское славословие /соответствует евхаристической Praefatio с ее подробными благодарениями за все благодеяния Божии. 11. Ангельское славословие /соответствует Sanctus . 12. Благословение чаши /соответствует установительным словам. 13. Великий Hallel /соответствует конечному славословию: «И да будут милости Великаго Бога и Спаса…». Вот текст некоторых из этих Kedouscha (мы следуем переводу Dom Moreau на францусский язык, не проверив его по оригиналу в богослужебных книгах португальских евреев). «Кедуша» утренней молитвы: «Если бы пение уст наших было неисчерпаемо, как море, и благодарения нашего языка столь многочисленны, как волны морские; если бы губы наши распространяли славу Его по всему своду небесному, и глаза наши блистали бы, как солнце и луна, a наши руки простирались по воздуху, как орлиные крылья, a ноги наши были бы быстры, как ноги оленя, — мы все же не могли бы благословлять Твое славное Имя, о Вечный Боже наш, ни свидетельствовать нашу благодарность пред Тобою, Царь наш, за одно из благодеяний, явленных Тобою праотцам нашим и нам. |
| II. Евхаристия совершается на божественной литургии. Священнодействие, чрез которое св. дары, уже посвященные Богу на жертвеннике (в проскомидии), по перенесении их во время великого выхода на престол, действием Духа Божия прелагаются в тело и кровь Христову, приносятся Богу, как жертва хваления, благодарения, прошения и умилостивления за живых и умерших, и приемлются верующими во освящение души и тела, совершается в последней ее части – литургии верных. Частнее, хлеб и вино прелагаются в тело и кровь Христову, когда служителем тайны, по вознесении хвалы и благодарения Богу за все неисчислимые Его благодеяния, явленные в творении, промышлении и особенно в ниспослании к нам Сына Спасителя (молитва «Достойно и праведно Тя пети» по чину литургии И. Златоуста, а в литургии Василия В. – «Сый Владыко, Господи Боже Отче Вседержителю покланяемый»): 1) возглашаются слова установления таинства: приимите ядите... и пиите от неее вси..., «которые составляют вечный закон, основание и приготовление таинства, и потому существенно в оном необходимы» 202 . В этих словах выражается всемогущая воля Спасителя о преложении хлеба и вина в Его тело и кровь, «и по Его всемогущему повелению, говорить св. Дамаскин, так бывает и будет до того времени, когда приидет; ибо так сказано: дóндеже приидет» 203 . Вместе слова эти составляют и спасительную заповедь, по которой служители алтаря дерзают и без которой никогда не осмеливались бы приступить к священнодействию столь великого и страшного таинства. Ошибочно было бы, следовательно, усвоять этим словам только лишь повествовательное значение; 2) когда призывается на предложенные дары Дух Святый, как совершитель пресуществления (молитвою и словами: «ниспосли Духа Твоего Святого на ны и на предлежащие дары сия») и 3) благословляются троекратно св. дары со словами: «и сотвори (ποησον) убо хлеб (ρτον) сей честное тело Христа Твоего, а еже в чаши сей честную кровь Христа Твоего, проложив (μεταβαλν) Духом Твоим Святым» 204 . Освящение даров, таким образом, начинается благодарственною молитвою, продолжается повторением установительных слов Спасителя и оканчивается молитвенным призыванием Святого Духа и благословением даров, да действует над ними сила Божия. По влиянию своему на преложение даров в тело и кровь Христову, это самые важнейшие действия в литургии. Таинственное преложение их соединяется со всеми тремя действиями, но до произнесения слов молитвы: и сотвори убо хлеб сей... очевидно, священнодействующей имеет пред собою еще хлеб, который не сотворен телом Христовым, которого, впрочем, освящение началось. Но когда совершено благословение, священнодействующей земным поклоном изъявляет уже благоговение к телу и крови Христовой 205 . |
| Папа Иннокентий III, инициатор крестового похода против альбигойцев и созыва IV Латеранского (в католич. традиции - «12-й вселенский») Собора, внес существенный вклад в историю развития католич. учения о таинстве Е. В 90-х гг. XII в., будучи еще кардинал-диаконом, он составил обширное толкование на мессу «О святом таинстве алтаря», впосл. пользовавшееся большой известностью. В послании 1202 г. «Cum Marthae circa» Иоанну, архиеп. Лионскому, папа Иннокентий III использовал термин transsubstantiari, объясняя причины добавления к установительным словам канона мессы выражения «тайна веры» (mysterium fidei - Denzinger. Enchiridion. N 782). Впосл. это послание было включено в Декреталии Григория IX и имело большой авторитет (Decretales Gregorii. IX 3. 41. De celebratione missarum. 6). В послании 1208 г. архиеп. Таррагонскому, содержащем исповедание веры, предписанное вальденсам, говорится о том, что Жертва Е. может быть совершена лишь правильно рукоположенным священнослужителем и не зависит от его достоинства ( Denzinger. Enchiridion. N 794). Тайная вечеря. Пасхальный агнец. Миниатюра из «Зеркала спасения». Ок. 1360 г. (Б-ка Высшей школы и земли Гессен, Дармштадт. Ms. 2505. Fol. 22v) Тайная вечеря. Пасхальный агнец. Миниатюра из «Зеркала спасения». Ок. 1360 г. (Б-ка Высшей школы и земли Гессен, Дармштадт. Ms. 2505. Fol. 22v) В исповедании веры, подписанном папой Иннокентием III и обнародованном на IV Латеранском Соборе, говорится, что «Тело и Кровь в таинстве алтаря истинно содержатся под видами (sub speciebus) хлеба и вина, после того как хлеб в Тело, а вино в Кровь Божественной силой пресуществятся (transsubstantiatis pane in corpus et vino in sanguinem potestate divina), чтобы совершилась тайна единения». Далее говорится, что никто, кроме правильно рукоположенного священника, не может совершать это таинство (Ibid. N 802). Т. о., решение IV Латеранского Собора явилось кратким, но чрезвычайно важным итогом развития богословия Е. на Западе в XII в. В XIII в. появился целый ряд трактатов, содержавших систематическое изложение учения о Е. Альберт Великий († 1280) рассматривал учение о пресуществлении как богодухновенное откровение (inspirata revelatio - Albert. Magn. In Sent. IV 11. 7). Он доказывал, что только учение о пресуществлении может объяснить чудо Е. Один из основных его аргументов в пользу превращения субстанций хлеба и вина основан на букв. понимании установительных слов. Согласно со мн. древними отцами и церковными авторами Альберт писал, что Господь «не сказал: Примите в этом или вместе с этим Тело Мое, но «Примите, ядите, сие есть Тело Мое»» ( Idem. De corpore Domini. 6. 2. 1. 6). |
| Вот главная отличительная черта литургий Восточных от Западных. Такая возможность вариантов молитв может привести к тому, что главные, существенные черты евхаристического канона подвергнутся важным изменениям и не будет достаточно сохранена основная мысль его. Это и привело, по объяснению епископа Фрира 93 , к двум совершенно противоположным последствиям, а именно: к ограничению этих возможных вариантов в римском каноне и к чрезмерной свободе литургического творчества в мессах Галликанской и Мозарабской. Второе основное отличие восточных литургий от западных заключается, по мнению о. Каброля, в том, что во всех восточных анафорах от молитвы Vere Sanctus [Воистину свят] (по западной терминологии) или Aγιος ε [Свят еси] (литургия апостола Иакова) или Μετ τοτων τν μακαρων δυνμεων [С сими блаженными Силами] (литургия святого Василия Великого ) или Πλρης γρ στιν ς ληθς [Исполнен есть яко воистину] (литургия апостола Марка) и т.п., т.е. от молитвы ангельского славословия к описанию Тайной Вечери и установительным словам обычным переходом служит выражение: τ νυκτ παρεδδοτο, т.е. «в ту ночь, в которую Он был предан» (или незначительные варианты), тогда как западные каноны вместо выражения «в ночь» – τ νυκτ... – содержат: «Qui pridie...» [Накануне дня] и вместо παρεδδοτο [в нюже предаяшеся] – «quam pateretur...» [в который пострадал], т.е. «в день, в который Он пострадал». Впрочем, есть и исключение, a именно, Мозарабская литургия имеет как раз: «in qua nocte tradebatur...» [в нощь, в нюже предаяшеся]. Можно было указать на то, что на Востоке участие диакона в Литургии значительнее, чем на Западе, но это несущественно для самого Таинства. Кроме того, с течением времени в западных канонах замечается решительное упрощение, тогда как на Востоке наблюдается очевидное усложнение многих деталей, в частности, например, проскомидии в Византийских литургиях. Молитва эпиклезы не может считаться решительным признаком одних восточных анафор. Наличие этой молитвы на Западе, как в древнее время, так и теперь, несомненно и признано почти всеми западными учеными. |
| Первое детальное описание обряда, дается лет на сто позже св. Иустином-мучеником в его первой «Апологии», которая была написана приблизительно к 150 году. Однако, имеются и более ранние свидетельства евхаристического жертвоприношения, как например, свидетельство св. Игнатия Богоносца , которое в 100 г. выразительно упоминает о таком обряде. Св. Иустин пишет для язычников: «По воскресеньям все христиане собираются. Они читают «Толкования апостолов» (Евангелие) и Писания пророков до тех пор, пока у низ есть время. Затем предстоятель произносит увещевание. После этого все поднимаются на ноги для молитвы, и в заключении обмениваются поцелуями мира. В этот момент начинается подготовка к евхаристической литургии. Предстоятелю вручается хлеб и чаша с водой и вином, и он принимает их, очевидно, с торжественным ритуалом. Затем, начинается «длинная» евхаристическая молитва . Последняя содержит слова самого Христа (слова освящения) и нам объясняется, что эта пища является Плотью и Кровью Иисуса, сделавшегося человеком». Евхаристическая молитва заключается всенародным «Аминь». Затем дьякон распределяет присутствующим хлеб и вино с водой, над которыми произносится благодарение. Начиная со св. Иустина и далее, свидетельства становятся все более исчерпывающими. В начале III в. с Ипполита Римского , 2 мы имеем уже установленную форму для евхаристической молитвы, в которой слова освящения кажутся восстановленными тем же самым характерным и сегодня образом в общее благодарствие. Также начальные приветственные возгласы «Sursumcordae Gratiasagamus», которые у св. Иустина лишь упоминаются, начиная с Ипполита, появляются уже в современной форме. Тем не менее, текст Ипполита и других более поздних авторов, будет еще долгое время, вероятно, рассматриваться как, например, как простое предположение. Еще не существует единой формулы, всякий раз импровизируется текст, хотя всегда в рамках хорошо определенной схемы. Неизменными остаются начало и конец, а также введения к установительным словам и конечно, также сами введения. |
| По учению символических книг, хлеб и вино не претворяются в Тело и Кровь Христову, не изменяют своей сущности: «Отвергаем и осуждаем... учение о пресуществлении... будто хлеб и вино, быв освящены... теряют... субстанцию своею и превращаются в субстанцию Тела и Крови Христовых». Внутренняя противоречивость лютеранского понимания таинства Евхаристии состоит в том, что, отказавшись от пресуществления, Лютер не смог совершенно отказаться от реального, невидимого присутствия Христа в хлебе и вине, чувство бывшего католического монаха сдерживало его, поэтому он стал учить о соприсутствии Тела и Крови Христа, не изменяющем сущность евхаристического хлеба и вина. Как гласит «Формула согласия»: «Тело Христово присутствует и преподается под хлебом, с хлебом, в хлебе (sub pane, cum pane, in pane) ...этим способом выражения мы желаем научить таинственному единению неизменяемой субстанции хлеба с Телом Христовым», при чем выражение «под хлебом» (sub pane) есть лишь видоизменение латинской евхаристической формулировки «под видом хлеба» (sub specie pane). Все аналогии символических книг, однако, не указывают образа присутствия Тела и Крови Христа в вине и хлебе. Истинность пребывания Тела и Крови в хлебе и вине Евхаристии не зависят от внутреннего состояния того, кто совершает таинство, т. е. действительность таинства сохраняет свою объективную природу: «Наша вера не производит таинства; его производит только вернейшее слово и установление всемогущего Бога» («Формула согласия»). С другой стороны, действительность таинства зависит и от участия в нем верных, ибо, по словам той же «Формулы согласия»: «одно только благословение или произношение установительных слов Христовых не производит таинства, если не соблюдены все действия, относящиеся к вечери, по установлению Христову; например, если благословенный хлеб не раздается, не принимается верующими, если не делаются они участниками его». Более того, реализация соприсутствия Тела и Крови Христовых с хлебом и вином Евхаристии происходит в момент вкушения хлеба и вина, «вне вкушения хлеб не должен считаться святыней, тогда не бывает таинства», следовательно, действительность таинства, его объективная составляющая зависит от субъективной его стороны – участия в нем верных. |
| По учению символических книг, хлеб и вино не претворяются в Тело и Кровь Христову, не изменяют своей сущности: " Отвергаем и осуждаем … учение о пресуществлении … будто хлеб и вино, быв освящены … теряют … субстанцию свою и превращаются в субстанцию Тела и Крови Христовых. " Внутренняя противоречивость лютеранского понимания таинства Евхаристии состоит в том, что, отказавшись от пресуществления, Лютер не смог совершенно отказаться от реального, невидимого присутствия Христа в хлебе и вине, чувство бывшего католического монаха сдерживало его, поэтому он стал учить о соприсутствии Тела и Крови Христа, не изменяющем сущность евхаристического хлеба и вина. Как гласит " Формула согласия " : " Тело Христово присутствует и преподается под хлебом, с хлебом, в хлебе (sub pane, cum pane, in pane) … этим способом выражения мы желаем научить таинственному единению неизменяемой субстанции хлеба с Телом Христовым, " при чем выражение " под хлебом " (sub pane) есть лишь видоизменение латинской евхаристической формулировки " под видом хлеба " (sub specie pane). Все аналогии символических книг, однако, не указывают образа присутствия Тела и Крови Христа в вине и хлебе. Истинность пребывания Тела и Крови в хлебе и вине Евхаристии не зависят от внутреннего состояния того, кто совершает таинство, т. е. действительность таинства сохраняет свою объективную природу: " Наша вера не производит таинства; его производит только вернейшее слово и установление всемогущего Бога " ( " Формула согласия " ). С другой стороны, действительность таинства зависит и от участия с нем верных, ибо, по словам той же " Формулы согласия " " одно только благословение или произношение установительных слов Христовых не производит таинства, если не соблюдены все действия, относящиеся к вечери, по установлению Христову; например, если благословенный хлеб не раздается, не принимается верующими, если не делаются они участниками его. " Более того, реализация соприсутствия Тела и Крови Христовых с хлебом и вином Евхаристии происходит в момент вкушения хлеба и вина, " вне вкушения хлеб не должен считаться святыней, тогда не бывает таинства, " следовательно, действительность таинства, его объективная составляющая зависит от субъективной его стороны — участия в нем верных. |
| За этим, казалось бы, небольшим расхождением скрывается одно из важнейших богословских противоречий между Православием и Католицизмом, проблема эпиклезы, берущая начало в фундаментальном различии Запада и Востока в понимании вопроса об освящающей силе и власти в Церкви 387 . Эпиклеза, т.е. следующая за «установительными словами» Иисуса Христа молитва священника к Св. Духу, призывающая Его для освящения Даров, существовала уже в древнейших литургиях. Восточные отцы Церкви указывали на важность для совершения пресуществления как слов Христа, так и призывания Св. Духа. Однако на Западе после V в. папской властью эпиклеза была выведена из чина мессы. Схоластическое богословие, стремившееся к четким дефинициям, стало придавать тайносовершительную силу лишь «установительным словам» (определяя их как «форму» таинства) и относить пресуществление к моменту их произнесения. Это делало в глазах католиков эпиклезу, сохранявшуюся в православных литургиях, не просто лишней, но противоречащей самому смыслу богослужебного текста. Вопрос об эпиклезе, ее месте и значении, тесно связан и с пониманием сути священника во время литургии. По православному учению, священник есть «образ Христа», однако таинство Евхаристии совершается не иереем непосредственно, а Самим Богом. В католическом же понимании, священник во время совершения литургии, не только «образ Христа», он обладает всей полнотой Его власти и «тайносовершительной формулой» воспроизводит Тайную Вечерю. Если священник есть «vice Christi», «заместитель Христа», то молитва к Святому Духу для пресуществления Св. Даров является не нужной. Впервые полемика о времени пресуществления Св. Даров развернулась на Флорентийском соборе 1439 г., где католические богословы настаивали на том, что пресуществление осуществляется «только Христовыми словами». В дальнейшем это мнение было догматизировано Католической церковью на Тридентском соборе. В греческих Православных церквях учение о пресуществлении «Христовыми словами» не принималось . Так, важность и необходимость эпиклезы подчеркивалась в послании патр. Иеремии лютеранам 1580 г. |
|
|
