| В реальности, чин умовения рук – блуждающий элемент в различных евхаристиях, например, в халдейской и сирийской. 613 Это объясняется невозможностью совершить действия, требующие слаженной работы нескольких человек, священнику, особенно служащему без диакона. 2. Источники ранее XII века Позднейшие византийские источники разнятся в том, когда священник умывает руки. Множество кодексов оставляют это в изначальном месте после входа, прежде диалога Orate fraters. 614 Но с XII в. в списках иерейской литургии обряд lavabo появляется перед входом, обычно после молитвы «Никтоже достоин». 615 И ко времени составления архиератикона Гемиста (ок. 1380 г.) чин переместился к началу Великого входа патриаршего обряда Великой Церкви. 616 Именно там мы находим его в «Объяснении божественного храма» Симеона Солунского († 1429). 617 Здесь умовение пребывает в архиерейской литургии до сих пор. 3. Особенности по некоторым итальянским евхологиям Жакоб указал на некоторые отрантские особенности местоположения чина умовения рук. Два евхология этой традиции, кодекс XIIXIII вв. Vallicelliana C 97 2 (Gr. 7) и список XIII в. Ambros. 276 помещают его как раз перед анафорой, после Στμεν καλς [Станем добре] «согласно описанию Псевдо- Дионисия Ареопагита ». 618 Переписчик Ambros. Gr. 276, по-видимому, понял аномалию этого чина, поскольку на полях листа 18v около рубрики, которая предшествует диалогу «Помяни мя, брате», показан Пс. 25 . Псалом вновь появляется в ПРЕЖД той же самой рукописи на листе 45r и снова на полях. Несколько других отрантских евхологиев делают ту же самую ссылку на Псевдо-Дионисия, не следуя ей буквально: они помещают обряд умовения рук прямо после диалога «Помяни мя, брате». Так происходит в кодексах Ottoboni 344 (1177 г.), Borgia 7 (1353 г.), Corsini 5 (1579 г.) и 7 (XVI в.), 619 а также в списке Sinai 966 (XIII в.), итало-греческой рукописи туманного происхождения, не лишенной некоторых отрантских особенностей. 620 По итальянскому евхологию Grottaferrata Γβ XVIII (XIV в.) чин умовения совершался не после, а во время диалога Orate fratres! После входа предстоятель творит три поклона перед престолом и npouзhocum(f 17r): |
| Фарисее бо и вси иудее и пр. В этих и дальнейших словах Господь объясняет, по какому поводу зашла речь о пище: св, Марк писал свое Евангелие для христиан из язычников, а им, конечно, были или совсем незнакомы или мало знакомы иудейские обычаи и обряды. Держаще (держась) предания старец (старцев). Иудеи верили, что Моисей на Синае будто бы получил два закона: один записанный им в его книгах, а другой незаписанный, который переходил изустно от родителей к детям, и что Моисей перед своей смертью передал этот незаписанный закон Иисусу Навину, а он передал судьям, судьи же пророкам и т. д., пока впоследствии не записали Его в Талмуде. Этот незаписанный закон называли они преданием старцев, т. е. древних предков, а такое название значило, что закон этот есть, и потому для евреев обязательный. Предание это касалось разных мелочей, но иудеи, по внушению фарисеев, придавали ему большую важность, чем самым Св.Писания; нередко даже бывало, что предание сохраняли, а Писание нарушали. „Внимай более словам книжников, учили они, чем словам закона“. Таково, напр., было и предание относительно умовения рук пред вкушением пищи. Преданием об умовении рук, конечно, имелось в виду соблюсти чистоту и опрятность, – и это дело похвальное; но из сего обычая иудеи делали предрассудок, и соблюдение его соединяли с разными мелочными правилами, например, относительно количества воды, числа омовений и т. п. При разделении на секты, к этому еще присоединились, принявшие религиозный оттенок, взаимная нетерпимость и брезгливость, подобно тому, как это мы видим у некоторых из наших раскольников: стали, напр., считать нечистыми даже и предметы, к которым прикоснулся человек не их секты. Поэтому, пришед, например, с торга, где что-либо покупали или продавали и волей-неволей прикасались к чему-либо, по их мнению, нечистому, не ели не омывшись, т. е. не вымыв рук, которыми по большей части прикасаются к вещам. По той же причине тщательно омывали чаши, назначенные для пищи и питья и вообще для домашнего обихода, кружки, котлы, скамьи, на которых сидели или лежали и т. п. И от торжища, аще не покуплются, не ядят (и пришедши с торга, не едят не омывшись); погружения сткляницам и чваном и котлом и одром (наблюдать омовение чаш, кружек, котлов и скамей). Зач. 28. Беседа Иисуса Христа с фарисеями и книжниками о ядении хлеба неумытыми руками. |
| При каждении соблюдается такой порядок: первый диакон кадит правую сторону, второй – левую. Вместе кадят только престол (спереди и сзади), царские врата и архиерея. Когда читаются часы, архиерей сидит, восстает же на: “Аллилуия,” на: “ Трисвятое” и на: “ Честнейшую” (Чиновник). При окончании каждения иподиаконы и пономарь выносят сосуд для омовения рук с лоханью и полотенце, (пономарь стоит между иподиаконами) совершают молитвенное поклонение к царским вратам (обычно вместе с окончившими каждение диаконами), затем, обратясь лицом к архиерею и, поклонившись ему, идут к кафедре и останавливаются перед архиереем. Первый иподиакон возливает на руки архиерея воду, вместе со вторым иподиаконом снимает с плеч пономаря полотенце, подает его архиерею и затем снова возлагает полотенце на плечи пономаря. Протодиакон во время умовения рук архиереем, вполголоса, читает молитву: “Умыю в неповинных руце…,” а по умовении, целует руку архиерея, иподиаконы и диакон тоже целуют руку архиерея и уходят в алтарь. При окончании часов, на молитве: “Иже на всякое время…” иереи становятся в порядке старшинства около престола, совершают перед ним троекратное поклонение, прикладываются к нему и, поклонившись друг другу исходят из алтаря (северною и южною дверями) и становятся около кафедры в два ряда: среди них занимает соответствующее место по чину священник, произносивший возгласы на часах. Свещеносец и жезлоносец становятся на свои места у Царских врат: первый – с северной стороны, второй – с южной. Книгодержец становится около архиерея с левой стороны. По другой практике книгодержец выходит из алтаря при начале литургии, после возгласа: “Благословено Царство…” Протодиакон и оба диакона становятся в ряд впереди иереев. Все кланяются к алтарю, потом – архиерею. Архиерей с воздеянием рук читает положенные молитвы перед началом литургии. Священник и диаконы молятся с ним тайно. По молитвенном поклонении, все делают поклон архиерею. После этого, протодиакон говорит: “Время сотворити Господеви, Преосвященнейший Владыко, благослови.” Архиерей благословляет всех обеими руками со словами: “Благословен Бог…” и дает десницу первенствующему священнику. Получив благословение, священник входит в алтарь через южную дверь, целует престол и становится впереди его. |
| К убийству Христа, как известно, приложили руку и язычники. Хотя Пилат умовением рук формально и снял вину за это преступление с себя и с Рима, усердие римских солдат в избиении Христа и издевательство над Ним ради забавы (Матф.27:27—31) не приписать долгу службы и не списать на евреев. Казнь Сократа, бывшего для греков, по выражению Климента Александрийского, тем же, кем были для евреев пророки, достаточно ярко иллюстрирует не менее высокую, чем у евреев, готовность эллинов к совершению богоубийства. В убийстве Христа евреи проявили свое всечеловеческое, а не национальное начало. «В прямых противниках Христа мы видим пороки и заблуждения общечеловеческого, а не специально иудейского характера: озлобленное самолюбие обличенных в своей мелочности «учителей» в соединении с ложным патриотизмом и мнимой политической мудростью народных правителей — явление довольно известное повсюду и прежде и после Христа. Личная вражда и злоба, возбужденная Христом, вполне понятна, Его прямые противники не имеют в себе ничего загадочного — это самые обыкновенные образчики испорченной человеческой природы» (22, с.222). Специфический грех Израиля начал проявляться массово и откровенно, возможно, позже, по мере затухания мессианских чаяний иудейства, и выразился он в поклонении еврейскому гению вместо Бога евреев, в попытке представить историю так, будто не Бог избрал евреев, а евреи придумали Бога. «Народ, фабрикующий истины вот уже третье тысячелетие, всяческие истины — религиозные, социальные, философские, фабрикующий их миролюбиво, добросовестно, не покладая рук, истины оптом, истины сериями, этот народ отнюдь не склонен верить в спасительность своих фабрикатов...» Так писал И. Эренбург (31, с. 552). М. Бубер выражался определеннее: «До сих пор нашего существования хватало только на то, чтобы сотрясать трон идолов, но не на то, чтобы воздвигнуть трон Господень. Именно в силу этого наше существование среди народов столь таинственно. Мы претендуем на то, чтобы научить абсолюту, но в действительности лишь говорим «нет» другим народам, или, пожалуй, мы сами являем собой только отрицание и ничего больше... |
| Таким образом, мантия белого духовенства вышла из употребления вовсе. Следы её не когда всеобщего употребления можно видеть, впрочем, в латинской церкви, где церковники носят при богослужении короткую льняную одежду без рукавов, хотя и с опущенным передом, по подобию фелони. Виденные мною вчера короткие мантии армянского духовенства едва ли не следует считать прямым свидетельством древнего обычая. Другое обстоятельство: при посвящении в иподиакона облачённый в стихарь иподиакон был препоясан орарем по чреслам, т. е. просто опоясан, а не перевязан крестообразно со спины на грудь, как это делается у нас. И, кажется, это справедливее. Ибо тому, кто не диакон, едва ли позволительно возлагать орарь на плечо, и ещё менее – на оба плеча. Подобное употребление ораря иподиаконом должно быть почитаемо забегом вперёд, как и мнимая фелонь чтеца. Третье: по окончании действия новопосвящённый подал архиерею воды для умовения рук. Архиерей, отерши руки платом, накрыл им голову иподиакона, и послал его стоять перед местною иконой Спасителя с рукомойником и блюдом до самого великого входа. Так он и стоял. По вторократном омовении рук архиерей снова накрыл его платом, под которым он и шёл потом последний в великом входе и, по окончании его, опять стал на своё место, пока не наступило время рукоположения в диакона. При сем допущены бы ли два малых отступления от Требника, указывающего иподиакону держать плат на левом плече, и стоять перед красными, т. е. по нашему – царскими вратами. В 8 часов отправились на экзамен, продолжавшийся уже девятый день. Довольно тесная и тёмная зала, обращённая окнами на запад, уставлена была на две трети длины своей скамьями. В глубине её под окнами, параллельно скамьям, стоял низкий и широкий диван. На свободном между диваном и скамьями пространстве поставлены были два стола: один – для экзаменующего, другой – для экзаменуемого. За первым заседали схоларх с секретарем, за вторым давал ответ вызываемый воспитанник. Южная пристенная скамья предназначалась для наставников, северная – для посетителей. |
| Первый иподиакон возливает на руки архиерея воду, вместе с вторым иподиаконом снимает с плеч пономаря полотенце, подает его архиерею и затем снова возлагает полотенце на плечи пономаря. Протодиакон во время умовения рук архиеерем вполголоса читает молитву «Умыю в неповинных руце...», а по умовении целует руку архиерея, иподиаконы и диакон тоже целуют руку архиерея и уходят в алтарь. При окончании часов, на молитве «Иже на всякое время...», иереи становятся в порядке старшинства около престола, совершают пред ним троекратное молитвенное поклонение, прикладываются к нему и, поклонившись друг другу, исходят из алтаря (северною и южною дверями) и становятся около кафедры в два ряда: среди них занимает соответствующее место по чину священник, произносивший возгласы на часах. Свещеносец и жезлоносец становятся на свои места у царских врат: первый – с северной стороны, второй – с южной. Книгодержец становится около архиерея с левой стороны (по другой практике книгодержец выходит из алтаря при начале литургии, после возгласа «Благословено Царство...»). Протодиакон и оба диакона становятся в ряд впереди иереев. Все кланяются к алтарю, потом – архиерею. Архиерей с воздеянием рук читает положенные молитвы пред началом литургии. Священники и диаконы молятся с ним тайно. По молитвенном поклонении все делают поклон архиерею. После этого протодиакон говорит: «Время сотворити Господеви, Преосвященнейший Владыко, благослови». Архиерей благословляет всех обеими руками со словами: «Благословен Бог...» и дает десницу первенствующему священнику. Получив благословение, священник входит в алтарь через южную дверь, целует престол и становится спереди его. После первенствующего священника подходят к архиерею за благословением протодиакон с диаконами. Старший вполголоса произносит: «Аминь. Помолися о нас, Владыко святый». Архиерей, благословляя, глаголет: «Да исправит Господь стопы ваша». Протодиакон: «Помяни нас, Владыко святый». Архиерей, благословляя обеими руками, произносит: «Да помянет вас...» Диаконы отвечают: «Аминь», целуют руку архиерея, кланяются и отходят; протодиакон идет на солею и становится пред иконою Спасителя, а остальные диаконы становятся позади архиерея на нижней ступени кафедры. |
| Ст. 18. Ибо и праведный седмижды падает на день, хотя и сражается, и много трудится, сопротивлялся похотям, однако, и отсюда показывает себя праведным, что те нечистоты, которыми хотя неосторожно он и осквернился, но прилежным плачем и молитвой очищает. Под именем смирения, по арх. Иринею, не разумеется здесь добродетель смирения, но униженность, и еще больше – самоуничижение и подавление всякой гордости. Ст. 19. Хотя бы ради неправедного враждования врагов моих, сотвори меня причастником милости Твоей... Неправедной ненавистью нарицается то, когда кто другого ненавидит без причины, то есть, не будучи ничем обижен от него. Можно признать ненавистью неправедной и то, когда кто тщится причинить вред другому, по одной только склонности ко вреду, а не для того, чтоб какую-либо пользу получить от того. Такова есть поистине у диавола ненависть к человеческому роду (Прем. Сол. 2:24)... Да и ныне смущает он верных искушениями не для того, чтобы получить себе пользу от того, но потому лишь, что услаждается он погибелью праведных. Ст. 21. – Как магнит влечет к себе железо, так пример праведного и сыновне терпеливая покорность его воле Божией влечет к нему тех, кто подобен ему по незлобию и справедливости, и создается крепкий союз любви и верности. Ст. 22. „Этот стих, заключительный, совсем мало связанный с собственным содержанием XXIV-ro псалма, представляет литургическую прибавку, – может быть, появившуюся во время вавилонского плена, когда евреи в положении угнетенного и кающегося Давида могли видеть образ своих страданий в плену, и молиться об избавлении от них народа израильского, пользуясь словами своего искренне кающегося, благочестивого предка. См. Толковая Библия . Т. IV-й, стр. 186. XXV Псалом – Давиду Положенный во второй своей половине к чтению при умовении рук перед Богослужением лицами иерархическими, пс. 25-й может быть назван псалмом невинности, – как в смысле свидетельства самого псалмопевца о собственной невинности, так и в смысле устремления сердца к приобретению ее – у всех тех, кто и ныне читает этот псалом. И, как всегда в Псалтири, искренность влечения к такой добродетели оттеняется и закрепляется здесь противоположением своих – тех, кто приобретает ее, чужим – т. е. закоснелым грешникам. Чрез это отводится сердце внимательно читающих сей псалом от столь распространенного и в христианском обществе, прямо разъедающего общественную нравственность соблазна наших дней, так называемого индифферентизма 23 . Символом такого-то отмытия с сердца греховной нечистоты, как и сильнейшей устремленности к храму Божию, а с ними – и той беспорочности, которая соответствует святости его, и является указанное омовение рук священнослужащими, совершаемое при чтении этого псалма. |
| Протодиакон во время умовения рук архиереем вполголоса читает: Умыю в неповинных руце мои:, а по умовении целует благословляющую руку архиерея, иподиаконы тоже целуют руку архиерея и уходят в алтарь. При окончании часов, на молитве: Иже на всякое время: иереи становятся в порядке старшинства у Престола, совершают пред ним троекратное молитвенное поклонение, прикладываются к нему и, поклонившись друг другу, исходят из алтаря (северною и южною дверьми) и становятся около кафедры в два ряда; среди них занимает соответствующее место по чину священник, произносивший возгласы на часах. Свещеносец и посошник становятся на свои места у Царских врат: первый – с правой стороны, второй – с левой. Книгодержец становится около архиерея с левой стороны. Протодиакон и диакон становятся в ряд лицом к архиерею. Все кланяются к алтарю, потом – архиерею. Архиерей с воздеянием рук читает молитвы пред началом литургии: Царю Небесный: Слава в вышних Богу: Господи, устне мои отверзеши: Священники и диаконы молятся с ним тайно. По молитвенном поклонении все делают поклон архиерею. Протодиакон: Время сотворити Господеви, Владыко Преосвященнейший, благослови. Архиерей благословляет всех обеими руками и, произнося: Благословен Бог: дает десницу старшему священнику, который, поцеловав ее, входит в алтарь чрез южную дверь, целует Престол и становится спереди него. Протодиакон подходит к архиерею с диаконами: Аминь. Помолися о нас, Владыко святый. Архиерей: Да исправит Господь стопы ваша . Протодиакон: Помяни нас, Владыко святый. Архиерей, благословляя обеими руками, произносит: Да помянет вас Господь Бог: Диаконы: Аминь. Целуют руку архиерея, кланяются и отходят: протодиакон идет на солею и становится пред иконой Спасителя, а остальные диаконы становятся позади архиерея на кафедре. Иподиаконы отверзают Царские врата. Старший священник, стоя пред Престолом, протодиакон – на солее, одновременно совершают молитвенное поклонение к востоку, священник целует Престол. Затем, оба кланяются архиерею, он же благословляет их. |
| В служебнике Варлаама Хутынского диакону предоставляется право совершать проскомидию, вынимать агнца и частицы для поминовения живых и умерших. Не упоминается о развертывании антиминса, а говорится только о раскрытии илитона так как антиминс прикреплялся к престольной доске или, лучше сказать, пришивался к срачице. Так как обстановка малого входа и обряды, его окружающие, образовались в церквах соборных, из совместного служения многих священников, то в некоторых служебниках появились особые к нему дополнения в виде благословения предложения. Великий вход совершался несколько иначе и вот как описывается в некоторых служебниках XVI–XVII века. „По целовании престола приемлет служай благословение у святителя или у игумена и идут по дары. Егда поют: яко да царя всех, иерей полагает воздух диакону на рамо и святый дискос на главу, а сам приемлет потир и исходят не косно, глаголя велегласно: да помянет Господь Бог всех вас во царствии Своем. Иерей, идя в алтарь, глаголет: возмитеся врата вечная и внидет Царь славы. Самая молитва херувимской песни не та, что теперь, но по некоторым служебникам 346) начинается словами: „Посети нас милостию и щедротами, Владыко Господи». При перенесении даров полагается умовение рук служащих. По умовении рук полагается взаимное приветствие служащих и многолетствование старейшего. После возгласа диакона: возлюбим друг друга, читается священником особая молитва на любовь: Господи Иисусе, любви творче и дателю, которой нет в нынешних служебниках. Молитвы пред чтением евангелия не полагается. Пред освящением даров не упоминается молитвы: Господи, иже пресвятаго Твоего Духа; а значатся эти слова только в позднейших. Слова эти внесены впоследствии и, как можно думать, в дополнение к замечанию в старинных служебниках, что священник и диакон пред тем, как приступить к молитве освящения даров, совершают поклоны и молятся в себе; но, как и в каких словах, не сказано. Стих: „Господи, иже пресвятаго Твоего Духа», служил ответом на эту недоговоренную речь. |
| Marcellin in Hermog. Сравн. Meursii Attic. 6, 21 и Panathen. c. 26. См. R. Hofmann. Das Leben Jesu nach d. Apokr., s. 360. 452 Кажется, нет оснований сомневаться в действительности этого имени жены Пилата, которое мы находим во второй главе апокрифического евангелия Никодима: также именуется она в Nicephor. histor. eccl. lib. 1. cap. 30; loan. Malalas, chron. pag. 309; Pseudo-Dexter, Chron. pag. 21 ed. Lugdun. Ефиопские христиане называли жену Пилата Abrocla. Ludolph. Lex. Aethiop., p. 541. Христианская древность в своих легендах то признавала ее «прозелиткою врат», то окружала нимбом христианки и даже святой. См. об этом более подробно Pontius Pilatus v. G. A. Mbller, s. 5–7. Сравн. Das Leben Jesu nach den Apokryphen v. Rudolph Hofmann. Leipzig. 1851, s. 339–341. С похвалою упоминают о Прокуле св. Иларий (Comment. in Matth. 33, 1), Афанасий (Ad Maximum T. 1, p. 163) и Августин (de tempore, ser. 121). Древние Leges Oppiae, запрещавшие женам проконсулов сопровождать своих мужей в управляемые ими провинции, при Тиверии потеряли свою силу. Поэтому нас не должно удивлять присутствие Клавдии в Иерусалиме вместе с Пилатом. См. Tacit. Annal. I, 40; II, 54; III, 33–34; IV, 20. 455 Омовение рук водою как символ чистоты и невинности было в большом употреблении у иудеев. Еще в законе Моисеевом встречается предписание об умовении рук как доказательстве невинности в убийстве ( Втор. 21:6 . Сравн. Пс. 25:6 ). Тем не менее, нельзя согласиться с предположением Фридлиба (Archaeolog. d. Leidensgesch., s. 124), что и Пилат в данном случае имел в виду именно это предписание иудейского закона. Те неприязнь и презрение, с которыми относился пятый прокуратор Иудеи к управляемому им народу, служат достаточным ручательством, что он не имел ни малейшего желания знакомиться с какими бы то ни было религиозными обрядами иудеев и еще меньше исполнять их, хотя бы и в таком исключительном случае, как настоящий. Да и нет никакой необходимости искать здесь непременно иудейский обряд. Такая символизация воды и омовения ею была не чужда и другим народам того времени. |
|
|
