| Относительно недавно была сформулирована гипотеза о принципиально разном отношении к Орде сторон, противоборствующих в так называемой «феодальной войне» в Московском великом княжестве второй четверти XV в. По мнению А.А. Зимина, Василий II был верным вассалом Орды, в то время как Юрий Дмитриевич «сознавал, что только в борьбе с Ордой можно добиться создания мощного единого государства», а Дмитрий Шемяка «сделал все, что в его силах, чтобы объединить русские земли и нанести решительный удар ордынским царям», «прочно держал в своих руках» «знамя борьбы с татарскими насильниками» 839 . Прозвучавшие в литературе критические оценки такого взгляда 840 представляются вполне справедливыми. Юрий Дмитриевич – фигура, несомненно, яркая, но никакого осознания необходимости борьбы с Ордой в его деятельности не просматривается: в 1431–1432 гг. он не «поднимает знамя борьбы», а пытается получить от хана ярлык на великое княжение. Еще менее годится на роль борца с игом Дмитрий Шемяка. Воевал он с татарами всего однажды, в 1437 г. под Белевым, причем по повелению Василия II. В 1439 и 1445 г. Шемяка не помог великому князю против Улуг-Мухаммеда, после пленения Василия добивался ярлыка на великое княжение, а в 1447 г. заключил союз с Мамутяком. Василий II, напротив, много воевал как с ордой Улуг-Мухаммеда, так и с ордой Сеид-Ахмета. Оба князя соперника признавали сюзеренитет «главного царя» – до 1437 г. Улуг-Мухаммеда, позже Кичи-Мухаммеда; в этом отношении разницы между ними не было 841 . В 1460 г. «царь Ахмут, Болшые орды Кичи-Ахметев сын (хан Махмуд, воцарившийся после смерти в 1459 г. своего отца Кичи-Мухаммеда 842 . – А.Г.), приходил ратью к Переяславьлю к Рязаньскому и стоал под городом три недели, на всяк день приступая ко граду, бьющеся, граждане же, милостью Божиею и пречистыя его Матери, одолеваху ему и много у него татар побили, а от гражан ни един врежден бысть; и поиде прочь с великим срамом, а на Казат улана мирзу велико нелюбие држа, тот бо бяше привел его, не чающе от Руси ничего съпротивления» 843 . |
| Осенью 1441 г. начался новый конфликт, на этот раз с Шемякой. Военные действия продолжались до лета 1442 г. Вместе с кн. Дмитрием против В. В. выступил и кн. Иоанн. Чтобы разъединить противников, В. В. отдал можайскому князю Суздаль. В итоге соперники пришли к соглашению, вел. князя и его противников - Шемяку и Александра Васильевича Чарторыйского - помирил игум. Троице-Сергиева мон-ря Зиновий. После смерти митр. Фотия первосвятительская кафедра ряд лет фактически оставалась вакантной. В Москве не признали Смоленского еп. Герасима , поставленного на Русскую митрополию в К-поле, а нареченный на митрополию Рязанский еп. св. Иона , не имея соответствующего сана, не обладал достаточным авторитетом, чтобы воздействовать на враждовавших между собой князей. В 1437 г. в Москву прибыл из К-поля новый митр. Исидор , но он очень скоро отправился на Ферраро-Флорентийский Собор и в Москву вернулся лишь в нач. 1441 г., здесь он был арестован как приверженец «латинского» вероучения. Вероятно, поэтому первые этапы феодальной войны 30-х гг. разворачивались без к.-л. воздействия Церкви. Лишь в житии прп. Григория Пельшемского, выходца из галицкого рода детей боярских, встречаются свидетельства о попытках святого воздействовать на галицких князей, чтобы добиться прекращения войны. Возможно, летописные сообщения о том, что кн. Василий Косой «ограбил» Ростовского архиерея, отражают последствия того факта, что Ростовский архиеп. Ефрем выступал против этого претендента на московский престол. С кон. 30-х гг. XV в. резко усилился процесс распада Золотой Орды, разделившейся на ряд враждующих гос-в. Ханы и царевичи, потерпевшие поражение в борьбе за трон, уходили на окраины Орды, разоряя соседние рус. земли, против них постоянно приходилось посылать войска. Особую опасность представляла откочевавшая на Север орда Улуг-Мухаммада. Зимой 1444/45 г. хан захватил Муром, его войска осадили Н. Новгород. Против татар выступил В. В. со всеми князьями московского дома. Татары были разбиты под Муромом, но снять осаду с Н. Новгорода не удалось, летом 1445 г. московские воеводы вынуждены были оставить город. 7 июля 1445 г. в битве под Суздалем с сыновьями Улуг-Мухаммада вел. князь потерпел неожиданное поражение, был ранен и попал в плен. 1 окт. 1445 г. его освободили из плена с обязательством выплатить огромный выкуп, вместе с ним в Сев.-Вост. Русь прибыли ордынские сборщики дани. |
| Зимой 1428–1429 гг. состоялся татарский набег на Галич и Кострому. Василий Васильевич послал на татар своих дядьев Андрея и Константина, которые гнались за противником по Волге до Нижнего Новгорода «и ту не оугонившу их возвратися» Но двое воевод – князь Федор Стародубский и Федор Константинович – «оутаився оу князей и оу воевод, и своими полки погнаша за татары и оугониша зади них, побита татар и бессермен и полон весь отняша, а царевича и князя Алибабы не догониша» 800 . Эти события упоминаются и в договоре Юрия Дмитриевича с рязанским князем Иваном Федоровичем 1434 г.: «Тако же и царевич Махмут-Хозя был у тебя в Галиче ратью...» 801 . Неясно, действовали ли эти татары с санкции «центральной» ордынской власти: скорее всего, они ей не подчинялись, так как в последующие годы московские князья были в мире с Ордой 802 . Судя по тому, что удар татар был направлен в верхневолжские земли, и по упоминанию «бесермен» (как часто именовали мусульман Среднего Поволжья), данная группировка пришла из Волжской Булгарии 803 . В 1431 г. Василий Васильевич, очевидно, в качестве ответной меры послал «на Болгары Воложскии» того же князя Федора: «он же, шед, взя их, и всю землю их плени» 804 . После смерти Витовта в октябре 1430 г. ситуация изменилась, шансы Юрия Дмитриевича в борьбе за власть повышались; после же того, как умер другой гарант завещания Василия I, митрополит Фотий (2 июля 1431 г.), наступило время, когда оба соперника в борьбе за великое княжение нуждались в поддержке хана. И 15 августа 1431 г. Василий Васильевич отправился в Орду. Следом, 8 сентября, выехал и Юрий Дмитриевич. После длительного разбирательства, в ходе которого одна группировка ордынской знати поддерживала Василия, а другая – Юрия, Улуг-Мухаммед летом 1432 г. отдал ярлык на великое княжение Василию, а Юрий получил в состав своего удела Дмитров (бывший ранее центром удела его брата Петра, умершего в 1428 г.) 805 . Ханское решение не прекратило борьбы между племянником и дядей. Причем оба фактически не посчитались с волей «царя» (видимо, осознав за время своего пребывания в Орде, что реальных рычагов влияния на внутренние дела Руси у формального сюзерена нет). Сразу по возвращении из Орды Василий отнял у дяди Дмитров. Юрий Дмитриевич в 1433 и 1434 гг. дважды захватывал Москву. Когда он сделал это вторично, Василий Васильевич бежал сначала в Новгород, оттуда перешел на Волгу и оказался в Нижнем Новгороде. Посланные Юрием за ним в погоню сыновья, Дмитрий Шемяка и Дмитрий Красный, пришли во Владимир, а Василий «восхоте в Орду поити», т.е. прибегнуть к помощи Улуг-Мухаммеда. Но весть о смерти Юрия сделала этот шаг ненужным: Юрьевичи не захотели видеть великим князем своего старшего родного брата Василия, Василий Васильевич вернулся на московский стол; последующие два года заняла его борьба с Василием Юрьевичем 806 . |
| В связи с начавшимся ослаблением Золотой орды стали формироваться новые отношения между Московским князем и Митрополитом. В 1404 году князь Василий Димитриевич “управил” договорную грамоту с Митрополитом Киприаном, которая впервые за много лет ига предусматривала участие Русской Церкви в выплате ордынского “выхода”, то есть ежегодной дани: “А коли дань дати в татары, тогды и оброк дати церковным людем” 28 . Могущество Золотой орды сходило на нет, и Митрополит Киприан был первым Предстоятелем Русской Церкви, который уже не ездил в Орду за ярлыком. Однако бедствия Русской земли продолжились и в последующее время. В 1408 году, когда в Москве не было князя, а новый Митрополит Фотий ещё не прибыл из Византии после кончины святителя Киприана, Русь подверглась нападению эмира Едигея (1352–1419) 29 . Москвичи усердно молились чудотворному образу Владимирской Богоматери, и Едигей бежал, узнав о возмущении в Орде. Москву он не разорил, но сжег её окрестности, при этом пострадал Троице-Сергиев монастырь. Как некогда святитель Пётр пережил опасность, находясь в Брянске, так столетие спустя, в 1410 году, Митрополит Фотий избежал татарской опасности во Владимире. Царевич Талыча “изгоном”, неожиданно захватил Владимир и пытался найти выехавшего накануне из древнего града Митрополита Фотия. Во время разорения Владимира татары замучили грека-священника Патрикия, ободрали оклад с чудотворной Владимирской иконы Богоматери. Но возрастающую мощь Московской державы не могли остановить нашествия самаркандского завоевателя Тамерлана, татарского эмира Едигея и другие многочисленные набеги татар на русские города и села. Золотая орда, истощённая усобицами, доживала свой век, и от неё отпочковались новые государственные образования. В среднем Поволжье Улуг-Мухаммед в 1440-е годы преобразовал Волжскую Булгарию, улус Золотой орды, в самостоятельное Казанское ханство 30 . С именем Улуг-Магомета, основателя Казанского ханства, связано пленение у стен Спасо-Евфимьева монастыря под Суздалем 7 июня 1445 года Великого князя Василия II, когда хан разбил великокняжеское войско и потребовал затем за князя громадный выкуп. Он же разорил в Нижегородских пределах Желтоводскую обитель, основанную преподобным Макарием (†1444; пам. 25 июля). Монастырская братия была перебита татарами, а основатель отведён в плен 31 . Позднее он был отпущен татарами и основал Унженскую обитель под Костромой. |
| кн. Владимира Святославича и следующим по значению центром после Киева. Время явления иконы, согласно исследованию В. А. Меняйло, совпадает с периодом службы белёвских князей татар. хану Улуг-Мухаммеду (после 1437) до перехода под власть вел. князя Московского. Она присутствовала при начале и завершении княжения вел. кн. Василия III Иоанновича; вероятно, именно его и следует считать инициатором принесения образа в столицу в 1503 г. и прославления его не только как местной, но и как общецерковной святыни. Уже в 1-й год его правления, 21 июня 1506 г., началось строительство кирпичного храма в честь святителя, о чем сообщают летописи митрополичьего происхождения и близкие к ним. Подробно описано место возведения церкви и дано название ее престола: «иде же стоала старая церковь древяная Николае Лненои, тако бо изначала именуема» (Софийская I летопись по списку И. Н. Царского//ПСРЛ. Т. 39. Л. 313 об.), следов., можно предположить, что престол в честь святого и его храм внутри Московского Кремля на Ивановской пл. был очень старым; эпитет «Льняной», возможно, был связан с торговлей, производством тканей или близостью церкви к той части Торга, которая специализировалась на этой продукции. Н. А. Скворцов предполагал, что на название храма могли повлиять початки льна, приносимые богомольцами как пожертвование ( Скворцов Н. А. Археология и топография Москвы: Курс лекций, читанных в Имп. Московском археол. ин-те в 1912-1913 гг. М., 1913. С. 175). Кирпичная церковь была освящена через 9 недель, хотя о времени окончания строительства в летописях упоминают дважды и по-разному. В статье о закладке церкви в июне 1506 г. уже отмечено, что «и свершиша ю того же лета», т. е. до 1 сент. 1507 г. В статье под 1 окт. 1507 г. в той же Софийской I летописи по списку И. Н. Царского описана торжественная церемония, упоминаются точный день года и недели («октября 1 в четверток»), «в 1 лето государства великого князя Василья Ивановичя» и участие Московского митр. Симона, освятившего храм. В поведении государя угадывается подражание одному из почитаемых предков, блгв. |
| Из Вологды, не желая подчиняться Шемяке, В. В. направился в Тверь к вел. кн. Борису Александровичу, к-рый предложил ему помощь. Союз был скреплен браком дочери тверского князя Марии и старшего сына В. В.- Иоанна III Васильевича . В Тверь стали приходить бояре и дети боярские, отказавшиеся служить Шемяке. В. В. предложили свои услуги ордынские царевичи Касим и Якуб, сыновья Улуг-Мухаммада, изгнанные своим братом. В ночь на Рождество 1446 г. московско-тверская рать под командованием московского боярина М. Б. Плещеева внезапным наездом захватила Москву. Началась новая война. Чтобы привлечь на свою сторону удельных князей, вел. князь сделал им новые пожалования: брат жены вел. князя Василий Ярославич Серпуховской получил Дмитров, Иоанн Можайский - Бежецкий Верх и половину Заозерья, др. половину Заозерья получил его младший брат Михаил Андреевич Верейский. После возвращения В. В. в Москву рус. духовенство активно способствовало укреплению власти вел. князя для скорейшего окончания феодальной войны. Важным шагом в этом направлении было посланное 29 дек. 1447 г. Дмитрию Шемяке письмо рус. епископов и настоятелей мон-рей. Порицая Шемяку за попытки отнять престол у «старейшего брата», сравнивая его с Каином и киевским кн. Святополком Владимировичем Окаянным, составители послания приводили многочисленные факты нарушения Шемякой условий договора, заключенного между ним и В. В. после возвращения последнего на великокняжеский трон. Шемяке был поставлен ультиматум: в краткий срок («по Крещении две недели») «исправиться» перед вел. князем, в противном случае он будет отлучен от Церкви. Этот важный шаг авторы послания мотивировали тем, что Шемяка, «христианство православное до конца губя», вступил в союз «с иноверци, с поганьством и с иными со многими землями», желая «все православное христианство раздрушити». В нач. 1448 г. Шемяка и его союзник Иоанн Можайский вынуждены были дать вел. князю «проклятые грамоты», в к-рых указывалось, что на нарушившем свои обязательства верности по отношению к вел. князю «не буди милости Божьей и Пречистые его Богоматере, и молитв великих чюдотворцев земли нашия», и «благословениа всех епископ земли Русскиа». |
| После смерти вел. кн. Василия I Димитриевича 27 февр. 1425 г. К. Д. вместе с митр. Фотием стал решительно поддерживать своего малолетнего племянника Василия II Васильевича в борьбе за великое княжение против галицко-звенигородских князей. За это К. Д. уже в 1425 г. вновь получил в удел Ржевское княжение. Тогда же ему пришлось принять участие в походе на Кострому против старшего брата Георгия Димитриевича. К. Д. участвовал в заключении нового договора между Василием II и Георгием Димитриевичем в 1427/28 г. (текст этого документа не сохр.- Зимин. 1991. С. 40), 11 марта 1428 г. и в 1433 г., а также между Василием II и боровско-серпуховским кн. Василием Ярославичем в янв.-февр. 1433 г. (ДДГ. С. 63-67. 24; С. 69-71. 27; С. 75-80. 30). В янв.-февр. 1429 г. князья Андрей Дмитриевич и К. Д. были посланы вместе со своими служилыми людьми, князьями и боярами вел. князя в погоню за ордынцами хана Улуг-Мухаммада, к-рые разорили поволжские земли, включая города Кострому, Плёс, Лух, и держали целый месяц в осаде Галич. Узнав о приближении московских войск, ордынцы стали отступать, рус. князья преследовали их до Н. Новгорода. В последние годы жизни тесные отношения сложились у К. Д. с братией московского Симонова в честь Успения Пресв. Богородицы муж. монастыря . Между 1421/22 и 23 апр. 1434 г. князь участвовал в освящении Преображенской ц. «на полатех» в Успенском соборе обители и пожаловал «в дом святому Спасу той церкви Пречистой Богоматери» в волости Раменейце, расположенной к востоку от Москвы близ р. Дрезна, купленные им села - Окуловское, Семёновское и Конановское (АСЭИ. Т. 2. С. 345. 349). Перед смертью К. Д. стал иноком Симонова мон-ря, приняв монашеское имя Кассиан, и здесь же был похоронен ( Алексеев, Маштафаров. 2006. С. 9, 18, 81). Вероятно, в связи с постригом незадолго до кончины К. Д. вновь пожаловал Симонову мон-рю «в Ржевском уезде во своем селе в Сижках по вся годы по 20 кадей ржи, да по 10 кадей овса, да по 5 кадей пшеницы, да по 10 сыров, да по пуду масла по своей душе на поминок» (АСЭИ. Т. 2. С. 337. 339). За этот вклад братия Симонова монастыря была обязана поминать К. Д. 9 (в день кончины К. Д.) и 21 мая (пам. св. имп. Константина) «во вседневных литейных списках и в вечных сенадицех по вся дни, а из списков его не выгладити» ( Алексеев, Маштафаров. 2006. С. 18). |
| В 1449 г. «скорые татарове Седядахматовы» дошли до р. Пахры и были отбиты царевичем Касымом, вышедшим из Звенигорода 828 . Вскоре после этого, 31 августа 1449 г., в договоре Василия II с Казимиром IV, королем польским и великим князем литовским, оговаривалась возможность совместных действий против татар, нападающих на литовские и московские владения 829 . Имелась в виду, несомненно, Орда Сеид-Ахмета, который в это время угрожал Литве, пытаясь помочь взойти там на престол сопернику Казимира Михаилу Сигизмундовичу (московские войска летом 1449 г., еще до заключения договора, оказали Казимиру поддержку против Михаила) 830 . В 1450 г. татары под предводительством Малымбердея пытались подойти к Оке, но были разбиты посланными Василием, находившимся тогда в Коломне, войсками (включавшими служилых татар) 831 ; скорее всего, это также были отряды из Орды Сеид-Ахмета 832 . Примечательно, что бой произошел на р. Битюг, левом притоке Дона в его среднем течении – так далеко на юг, в степные владения Орды московские войска прежде не заходили. В 1451 г. сын Сеид-Ахмета Мазовша сумел, пользуясь нерадивостью воеводы князя Ивана Звенигородского, беспрепятственно перейти Оку и 2 июля подошел к Москве. Великий князь со старшим сыном Иваном отправился за Волгу. Татары зажгли посады, но приступ к Кремлю был отбит. Ночью ордынцы поспешно отступили 833 . В 1455 г. Сеидахметовы татары переправились через Оку ниже Коломны, но на сей раз были вовремя встречены и разбиты 834 . В 1459 г. татары Орды Сеид-Ахмета (сам их предводитель в это время уже обосновался в Литве 835 ) подошли к Оке, но войско во главе с сыном Василия II Иваном не позволило им переправиться 836 . В княжение Василия II появляется новая форма отношений с высшей ордынской знатью: принятие «царевичей " -изгоев на московскую службу (здесь Василий шел по стопам своего деда Витовта). Под 1445–1446 гг. упоминается служивший Василию Бердедат, сын Худайдата, претендовавшего на ордынский престол в 20-е гг. 837 В 1446 г., как говорилось выше, к Василию перешли сыновья Улуг-Мухаммеда Касым и Ягуп. Касыму в середине 50-х гг. был дан во владение Городец Мещерский (будущий Касимов) на Оке: тем самым было положено начало так называемому Касимовскому ханству (царству) – зависимому от Москвы политическому образованию со служилым Чингизидом во главе, просуществовавшему до второй половины XVII в. 838 . Его образование явно было связано с участившимися набегами сеидахметовых татар и преследовало цель противодействовать им силами татар служилых. |
| Устрашенный князь Юрий счел болезни наказанием свыше за свое неуважение к Первосвятителю. От своих притязаний на престол он, впрочем, и на сей раз не отказался, но все же обещал не добиваться великого княжения силой, а решить спор с племянником, обратившись за судом к хану в Орду. Софье Витовтовне и Фотию, опиравшимся на поддержку великого князя Литовского Витовта, чьим ставленником был хан Улуг-Мухаммад, удалось добиться в Орде решения в пользу Василия II. 11 марта 1428 г. был заключен договор, по которому Юрий Дмитриевич признал себя «братом молодшим» своего племянника великого князя Василия Но впоследствии, когда ушли из жизни великий князь Витовт и митрополит Фотий, с авторитетом и силой которых Юрий был вынужден считаться, мятежный князь Звенигородский возобновил свои домогательства великокняжеского престола. О последних годах жизни и митрополичьего служения свт. Фотия свидетельств сохранилось немного. Известно, что осенью 1425 г. митрополит направил архимандрита Иону с чудотворной Петровской иконой Божией Матери в Возможно, это событие было связано с тем, что на Руси в это время распространялась эпидемия. Так, летописец сообщает, что осенью 1425 г. болезнь дошла до Москвы, в связи с чем митрополит Фотий в декабре выехал в свое село Бисеровское, а затем во Здесь он 2 февраля 1426 г. написал послание по поводу морового поветрия к псковичам, так как от посольства псковского посадника Федора узнал, что болезнь пришла и на Псковскую Во Владимире митрополит находился до Пасхи 1426 г, во время празднования которой вновь, как и в начале своего служения, подвергся угрозе со стороны ордынцев: «Бысть преполохь татаръскыи, с великою нужею едьва свершися Божествену Лишь после праздника Троицы Фотий вернулся в Москву. Осенью святитель посетил второй по значимости город Московского княжества – Коломну, а после празднования Рождества Христова направился в Великое княжество Литовское, куда прибыл в январе 1427 г., находился там 7 и весной вернулся в Москву. Здесь 13 апреля 1427 г. Фотий совершил поставление епископа Ростовского и Ярославского В это время продолжался конфликт Фотия с Великим Новгородом из-за непризнания митрополичьего суда. Ввиду упорства новгородцев после смерти в декабре 1428 г. Новгородского архиепископа Евфимия I митрополит Фотий даже отказался поставить ему преемника и рукоположить на Новгородскую кафедру Евфимия II Вяжищского. Специальной грамотой Фотий разрешил Тверскому епископу Илии рукополагать священников и диаконов на соседние новгородские |
| Тем временем Улуг-Мухаммед продолжал проявлять антимосковскую активность. В 1442 г. он, вероятно, выдал ярлык на Нижегородское княжение Даниилу Борисовичу 816 . В конце 1443 г. «царь Махметь стоял на Беспуте (правый приток Оки, между Серпуховым и Каширой. – А.Г.) и князь великы ходил на него со всею братьею, да воротися, а он поиде прочь» 817 . Это был определенно не Кичи-Мухаммед 818 , а Улуг-Мухаммед, так как именно последнего на Руси называли «Махметом», в то время как первый именовался «Кичи-Ахметом» или «Кичи-Махметом» 819 . Зимой 1444–1445 гг. Улуг-Мухаммед сам обосновался в Нижнем Новгороде и двинулся оттуда к Мурому. Василий Васильевич пошел на него через Владимир. Под Муромом и Гороховцом великокняжеские полки разбили татарские отряды, но Муром хан занял. Летом он послал на Василия войско во главе со своим сыном Махмутеком (Мамутяком). 7 июля 1445 г. под Суздалем московская рать (к которой не присоединились полки Дмитрия Шемяки) была разбита, великий князь попал в плен. После этого Улуг-Мухаммед отправил посла Бигича к Шемяке (очевидно, предполагая передать ему великое княжение), но затем предпочел отпустить Василия, обязав его огромным выкупом. Во время возвращения люди великого князя перехватили и убили шедшего обратно к хану Бигича 820 . Обещание Василием большого выкупа и возвращение его в сопровождении крупного татарского отряда стали основанием для обвинений, которые выдвинул против великого князя Дмитрий Шемяка: «царь на том отпустил великого князя, а он ко царю целовал, что царю седети на Москве и на въсех градех руских и на наших отчинах, а сам хочет сести на Тъфири» 821 . Хотя нет оснований видеть в этих обвинениях, явно фантастических, нечто большее, чем способ борьбы за власть, они отталкивались от реальных фактов – попыток Улуг-Мухаммед а обосноваться в окраинных русских городах (Белеве, Нижнем Новгороде). В феврале 1446 г. Василий Васильевич был ослеплен, и Дмитрий Шемяка стал великим князем. Он ликвидировал Нижегородское княжение, которое после победы под Суздалем Улуг-Мухаммед отдал князьям Василию и Федору Юрьевичам Шуйским 822 . Но после того, как Шемяка вновь был вынужден (на рубеже 1446–1447 гг.) уступить Василию великокн яжеский стол и вернуться в свой удельный Галич, он попытался заполучить орду Улуг-Мухаммеда в союзники. Последнего уже не было в живых: после того, как он отпустил Василия от Курмыша в Москву, хан пришел на Среднюю Волгу и обосновался в Казани, положив тем самым начало Казанскому ханству, но вскоре был убит собственным сыном Махмутеком. Два других сына Улуг-Мухаммеда, Касым и Ягуп, после этого бежали и, поскитавшись, пришли на службу к Василию Васильевичу (в то время, когда он еще только боролся за возвращение себе великого княжения) 823 . В 1447 г. Шемяка пошел с Махмутеком на переговоры о союзе против Василия, и в конце этого года казанский хан повоевал окрестности Владимира и Мурома 824 . |
|
|
