| И однако этого жестокаго и нечестиваго (Царя), более зверя, нежели человека, (Бог) призывает к покаянию и доставляет ему еще другия побуждения к исправлению: во-первых, самое чудо, совершившееся в пещи, а затем видение, которое видел царь, а истолковал Даниил, достаточное для того, чтобы преклонить и каменную душу; а сверх того, после увещания делами, и сам пророк дал ему такой совет: сего ради, царю, совет мой да будет тебе угоден, и грехи твоя милостынями искупи, и неправды твоя щедротами убогих: негли будет долготерпелив грехом твоим Бог (Дан. IV, 24). Что говоришь ты, премудрый и блаженный? Ужели возможен и после такого отпадения возврат, и после такой болезни здравие, и после такого безумства надежда образумиться? Царь сам уже отнял у себя всякую надежду, тем, во-первых, что не познал Создавшаго его и возведшаго на такую честь, хотя и имел сведения о многих доказательствах силы и промысла Его и на себе самом, и на своих предках; а после того еще тем, что, получив ясныя свидетельства мудрости и предведения Божия, и видев, как ниспровергнуты были и магия, и астрономия, и действия всякого диавольскаго волхвования, оказался хуже прежняго. Ибо, чего не могли изъяснить мудрые волхвы, газарины, и что признали они превышающим природу человеческую, то Бог из яснил ему чрез пленнаго отрока, и этим чудом довел его до того, что он не только сам уверовал, но и сделался ясным проповедником и наставником этого верования для всей вселенной. Таким образом, если он и прежде этого знамения не заслуживал прощения за свое неведение о Боге, то гораздо более после такого чуда, после собственнаго исповедания, и преподаннаго наставления другим. Если бы он не был точно уверен, что истинный Бог - один, то и не оказал бы такой чести рабу Его, и другим не дал бы такого же приказания. И однако, после такого исповедания, он опять впал в идолослужение, и тот, кто, падши на лицо, поклонился рабу Божию, дошел до такого безумия, что рабов Божиих, не поклонившихся ему, ввергнул в пещь. Что же? Отомстил ли Бог отступнику, как надлежало отмстить? Напротив, Он представил ему еще большия доказательства своего могущества, чтобы привести его, после такого безумства, опять в прежнее состояние. |
| Пламенея великим сладострастием, он по необходимости предавался нечистой любви, и не было между близкими к нему никого, кто бы не отчаивался в его спасении; его окружала толпа льстецов, к тому же присоединилось сиротство, молодость и огромное богатство. Люди, склонные легкомысленно порицать все, стали обвинять тех, которые сначала обратили его на тот (духовный) путь, утверждая, что он и в духовных делах не удался, и к своим делам будет негоден, так как прежде времени оставив занятия науками, не мог извлечь из них никакой пользы. Когда это говорилось и происходил великий позор, некоторые святые мужи, часто уловлявшие такую добычу и по опыту хорошо знавшие, что вооруженным надеждами на Бога не следует отчаиваться в таких делах, постоянно следили за ним и, завидев его появлявшимся на торжище, подходили к нему и приветствовали. Сперва он прямо с лошади разговаривал с ними, причем они следовали за ним по бокам; такое бесстыдство сначала было в нем! Но они, сердобольные и чадолюбивые, нисколько не стыдились этого, а смотрели только на то, как бы отнять у волков овцу, чего и достигли терпением. Ибо впоследствии он, как бы от какого умоисступления придя в себя и устыдившись великой заботливости их, лишь только издали усматривал, что они идут к нему, тотчас соскакивал с лошади и, опустив взор, с молчанием выслушивал от них все, и с течением времени все более и более стал оказывать им уважение и почтение. Таким образом они, по милости Божией, мало-помалу освободив его от всех этих сетей, возвратили прежней пустыне и любомудрию. И теперь он настолько просиял, что прежняя жизнь его представляется ничем, по сравнению с жизнью после падения. Хорошо на опыте узнав искушение, он все богатство раздал бедным и, освободившись от забот о нем, отнял у желающих строить козни всякий к тому предлог и теперь, шествуя по пути к небу, достиг уже до вершины добродетели. Но этот еще в юности и пал и восстал; а некто другой, после многих трудов, понесенных им в пустынножительстве, имея одного только сожителя, ведя ангельскую жизнь и достигнув уже старости, не знаю, каким образом, по какому-то сатанинскому ухищрению и собственной беспечности своей, дав лукавому доступ к себе, впал в похоть общения с женщинами, – человек, никогда не видавший женщины с тех пор, как вступил в монашескую жизнь! Сперва он попросил сожителя дать ему мяса и вина и угрожал, если не получит этого, уйти на торжище. |
| Куда теперь улетело все это? Чем стало это тело, которое удостаивалось такой заботливости и чистоты? Пойди на могилу, посмотри на пыль, на прах, на червей, посмотри на безобразие этого места, и горько восстенай. И о, если бы наказание ограничилось только этим прахом! Но от могилы и этих червей теперь перенесись мыслию к тому червю неумирающему, к огню неугасимому, к скрежету зубов, ко тьме кромешной, к скорби и сокрушению, к притче о Лазаре и богатом (Лк.16:19–31), который, владея прежде таким богатством и одеваясь в порфиру, не мог получить и капли воды, и притом находился в такой крайности. Все здешнее нисколько не лучше сновидений. Ибо как работающие в рудокопнях или несущие какое-либо другое еще тягчайшее наказание, когда, уснув после многих трудов и самой горькой жизни, во сне увидят себя в удовольствии и богатстве, проснувшись нисколько не рады бывают своим снам; так тоже самое было и с тем богачом, который, пользуясь богатством в настоящей жизни как бы во сне, по отшествии отсюда потерпел тяжкое наказание. Подумай об этом, и тот огонь противопоставив объемлющему тебя теперь пламени вожделений, избавься наконец от этой печи. Ибо кто хорошо погасил здешнюю печь, тот не испытает и тамошней; а кто здешней не одолел, тем, по отшествии отсюда, сильнее овладеет тамошняя. Насколько бы времени хотелось тебе продлить наслаждение настоящею жизнию? Я думаю, что тебе осталось не более пятидесяти лет, чтобы достигнуть крайней старости, но и это еще неизвестно нам; потому что те, которые не могут быть уверены в продолжении своей жизни даже до вечера, как могут поручиться за столько лет? И не одно это не известно, — не известна и перемена обстоятельств: часто с жизнию, продолжающеюся много времени, не продолжаются вместе и удовольствия, но как только появляются, так и исчезают. Впрочем, если угодно, пусть будет так, что ты проживешь столько лет и не испытаешь никакой перемены: что же это в сравнении с бесконечными веками и с теми тяжкими и невыносимыми наказаниями? Здесь и хорошее и худое имеет конец, и притом весьма скорый, а там — то и другое продолжается в бесконечные века, а по качеству своему настолько отлично от здешнего, что и сказать невозможно.10. |
| И о, если бы наказание ограничилось только этим прахом! Но от могилы и этих червей теперь перенесись мыслью к тому червю неумирающему, к огню неугасимому, к скрежету зубов, ко тьме кромешной, к скорби и сокрушению, к притче о Лазаре и богатом ( Лк.16:19–31 ), который, владея прежде таким богатством и одеваясь в порфиру, не мог получить и капли воды, и притом находился в такой крайности. Все здешнее нисколько не лучше сновидений. Ибо как работающие в рудокопнях или несущие какое-либо другое еще тягчайшее наказание, когда, уснув после многих трудов и самой горькой жизни, во сне увидят себя в удовольствии и богатстве, проснувшись нисколько не рады бывают своим снам; так то же самое было и с тем богачом, который, пользуясь богатством в настоящей жизни как бы во сне, по отшествии отсюда потерпел тяжкое наказание. Подумай об этом и, тот огонь противопоставив объемлющему тебя теперь пламени вожделений, избавься наконец от этой печи. Ибо кто хорошо погасил здешнюю печь, тот не испытает и тамошней; а кто здешней не одолел, тем, по отшествии отсюда, сильнее овладеет тамошняя. На сколько бы времени хотелось тебе продлить наслаждение настоящей жизнью? Я думаю, что тебе осталось не более пятидесяти лет, чтобы достигнуть крайней старости, но и это еще неизвестно нам; потому что те, которые не могут быть уверены в продолжении своей жизни даже до вечера, как могут поручиться за столько лет? И не одно это не известно, – не известна и перемена обстоятельств: часто с жизнью, продолжающейся много времени, не продолжаются вместе и удовольствия, но как только появляются, так и исчезают. Впрочем, если угодно, пусть будет так, что ты проживешь столько лет и не испытаешь никакой перемены: что же это в сравнении с бесконечными веками и с теми тяжкими и невыносимыми наказаниями? Здесь и хорошее, и худое имеет конец, и притом весьма скорый, а там – то и другое продолжается в бесконечные века, а по качеству своему настолько отлично от здешнего, что и сказать невозможно. 10. Услышав об огне, не подумай, будто тамошний огонь таков же, каков здешний: этот, охватив что-либо, сжигает и погасает; а тот, кого однажды захватит, жжет постоянно и никогда не перестает, почему и называется неугасимым. |
| Какова распущенность! Узнай, что сказано о таких людях: червь их не умирает и огнь не угасает ( Мк. 9:44 ). Устрашись этой угрозы! Убойся такого наказания! Не так велико здесь удовольствие, как велико там наказание. Минь. Т. VIII. С. 354 Творения Т. VIII. С. 427 797. Зависть неисцельная достойна слез и плача Беседа LXIV . Зависть – страшное зло и полна лицемерия. Она наполнила вселенную бесчисленными бедствиями… Об ней мы каждый день беседуем, но нет никакой пользы... Ничего не достигаем мы мольбами, ничего – советами и увещаниями, поэтому остается только плакать. Так и Христос поступил: когда иерусалимляне после многих Его увещаний нисколько не воспользовались ими, – Он плакал о их ослеплении. Так поступают и пророки; так следует и нам ныне поступить. Теперь время плача, слез и сетования... Может быть, чрез это мы в состоянии будем исцелить от болезни тех, которые хищением строят светлые дома и приобретают поля... Восплачем о них так, как Сам Христос о живших в то время, говоря: горе вам богатым, яко восприемлете утешение ваше (ср.: Лк. 6:24 )! Минь. Т. VIII. С. 360 Творения Т. VIII. С. 435, 436 798. Архиерейство и Каиафа Беседа LXV . Сего же о себе не рече, но архиерей сый прорече (ср.: Ин. 11:51 ). Видишь, какова сила архиерейской власти? Удостоившись вполне архиерейства, хотя был недостоин, он пророчествовал, сам не разумея того, что говорил. Благодать воспользовалась только его устами, но не коснулась нечистого сердца. Минь. Т. VIII. С. 361 Творения Т. VIII. С. 437 799. Воскресение и суд Беседа LXVI . Есть, подлинно, воскресение, есть и суд; отвергают их только те, которые не хотят дать отчета в своих делах. И притом воскресение должно быть такое же, каково было и Воскресение Христово, – потому что Христос есть начаток и перворожден из мертвых ( Кол. 1:18 ), то есть с телом (см.: Ин. 20:27 ; см.: Лк. 24:39 ). Минь. Т. VIII. С. 368 Творения Т. VIII. С. 447 800. Красота Небесная Беседа LXVII . Если кто посмотрит на Небо и увидит тамошние блага, тот скоро станет пренебрегать этою жизнию и ставить ее ни во что. Ведь и телесная красота, пока нет другой – лучшей, возбуждает удивление; а когда явится красота лучшая, прежнею начинают пренебрегать. Минь. Т. VIII. С. 369 Творения Т. VIII. С. 449 |
| Ответ. Для служения на святых Божиих жертвенниках должно рукополагать людей достойных Бога и добродетельных, в особенности же, согласно Писанию, таких, о коих свидетельствуют многие (см. 1 Тим. 3, 7). Таких должны стараться рукополагать, и по рукоположении выдать их судом своим, потому что и за суд церковный Бог потребует от вас отчета, если вы будете уклоняться от сей (обязанности). Но действуя так, вы будете показывать Богу ваше произволение, что вы хотите рукополагать церквам Божиим людей достойных. Вопрос 815. Если святые отцы засвидетельствуют о ком-либо как о достойном рукоположения, — должен ли я удовольствоваться одним их свидетельством, не требуя одобрения многих? Ответ. Надлежит довольствоваться свидетельством отцов, ибо они говорят по воле Божией, и таких (то есть о которых свидетельствуют отцы) Сам Бог желает иметь служителями Своими. Если же и после такового свидетельства помысл твой будет негодовать, знай, что это плевел диавольский. Вопрос 816. Что же, если засвидетельствованный отцами отказывается принять рукоположение, или, и будучи рукоположен, удалится? Ответ. Если отказывается, то надобно сделать ему увещание. Если же и по увещании уклонится от рукоположения, это не служит укором для тех, которые сказали вам о нем, но укоризна сия прямо падает на него за то, что он отверг волю Божию, ибо он должен был испытать себя и потрудиться в оном деле. Когда же он найдет, что не может (понести сего), то опять, как растворенный солию Божиею, пусть вопросит святых и сотворит по совету их, ибо многие из святых отрицались, но были принуждены Богом. И Моисей сказал: молюся Ти, избери могуща иного (Исх. 4, 13); и Иеремия говорит: се, не вем глаголати, яко отрок аз есмь (Иер. 1, 6); и другие из отцов избегали рукоположения, будучи же взяты и рукоположены, пребыли в сем служении ради имени Божия. А понуждаемый к сему и отказывающийся бегает послушания; но Писание говорит: послушание паче жертвы благи (1 Цар. 15, 22). Если бы кто указал тебе на других безмолвствующих и удаляющихся от сообращения с людьми, то ты отнюдь не должен и думать, чтобы поставлять их на служение среди людей. |
| 13:24, 25). Видишь ли, что ереси от того, что люди спали, были беспечны, не тщательно внимали сказанному? Итак, чтобы кто–нибудь не сказал: для чего же Христос попустил это? — Павел говорит: это попущение нисколько не вредит тебе; если ты искусен , то еще более обнаружишься таким. Не все ведь равно стоять в правой вере тогда, когда никто не поставляет преткновений и не соблазняет, или быть твердым и непоколебимым среди нападений бесчисленных волн. Как напоры ветров, колебля дерева со всех сторон, делают их более крепкими, если они хорошо и твердо укоренились; так точно и души, утвердившиеся на основании правой веры, какие бы ни нападали на них ереси, не развращаются, но делаются более сильными. А что, скажешь, бывает со слабыми, легко развращающимися и падающими? И они подвергаются этому не вследствие нападения ересей, а вследствие собственной слабости; разумею слабость не естественную, а происходящую от воли, достойную осуждения, наказания и мучения, которую мы сами властны исправить. Поэтому когда мы исправляем ее, то получаем похвалу, а когда не исправляем, то подвергаемся наказанию. 2. А чтобы ты убедился, что внимательным ничто не может причинить вреда, я постараюсь показать это и другим образом. Что может быть злее и преступнее диавола? Но и этот злой, коварный и имеющий великую силу, напав на Иова со всеми своими кознями и истощив весь колчан стрел своих на дом и тело праведника, не только не ниспроверг его, но сделал еще более славным. Так Иов не получил тогда никакого вреда от самого диавола; а Иуда, как нерадивый и беспечный, не получил никакой пользы и от общения со Христом, но остался предателем, после многих увещаний и внушений; причиною то, что не желающего (делать добро) Бог не принуждает и же заставляет, как Он поступил и с ним. Таким образом, если мы будем бодрствовать, то и диавол не может повредить нам; если же не станем бодрствовать, а будем беспечными, то и от полезного никогда не получим пользы, но даже потерпим величайший вред. Таково зло — беспечность. |
| «Как и это было, скажу теперь, и на этом последнем, великом и чудном, деянии его скончаю слово. – Толпы нечестивых врагов сильно неистовствовали против города, и кругом обходя, крепко надзирали, чтобы кто тайком не пробрался в него совне, или из него не вышел; а между тем голод, страшнее и жесточе неприятелей, каждый день поражал многих. Что же великий оный архиерей, воистину пастырь добрый и попечительный, готовый положить душу за народ и паству свою? Собравши народ, а лучше сказать – сколько его могло поместиться в храме, прибегает к Богу Промыслителю, Заступнику и Спасителю, совершает общее со всеми моление и прошение; а выйдя из олтаря, обязывает их самыми страшными духовными узами (клятвами); для чего? – чтобы, когда он отправится послом от города к начальнику 10 врагов для переговоров и объяснений и, по возможности, облегчения участи города, – в случае, если тот, как варвар и наглец, гордый уже приобретенными успехами, ничего не боящийся и не опасающийся, вздумает задержать его, как архиерея городу, чтобы таким образом и городом овладеть, или получить с города деньги за освобождение его, они не давали ему ничего, хотя бы нечестивец нанес ему удары, хотя бы терзал тело его на части, хотя бы поднял на него меч и угрожал, а после угроз готов был и на убийство. Так благородна, мужественна и чудно терпелива была душа эта! Так желал он испить мученическую и смертную чашу за народ и наследие свое, подражая Христу! И ты изволением испил уже чашу свою, чашу воды не простой, а живой, истекающей от благодати Духа! Но – устыдился тебя зверь оный, дикий и нечестивый варвар. Едва увидел тебя, как тронулся одним взглядом на тебя; потом еще более укротился от твоего голоса и присмирел чрез беседу твою, и преклонился пред всепреклоняющими мудрыми увещаниями твоими, и почтивши, весьма почтивши, отпустил тебя с благоговением и торжеством; а сам, рассеявши всякий страх для города, оставил его и отступил, кроме того давши ему и съестных припасов, и от прежнего неистовства к городу перешедши в благожелателя ему». |
| Павла, чтобы народ во всякое время мог иметь свободный доступ к чтению Писания 452 . Но такой пример усердия был едва–ли не единственным. Напротив, гораздо более встречается случаев совершенно противоположного свойства. Общины жаловались, напр., что, несмотря на все внушения со стороны правительства, многие церкви все ещё не снабжены английскими Библиями, а в других они спрятаны на таких местах, где их чтение становится почти невозможным 453 . Даже в 1542 году король в одной из своих прокламаций высказывал своё недовольство и удивление по поводу того, что многие приходы во многих городах и доселе пренебрегают правительственными предписаниями относительно снабжения церквей Библиями. Он приказывал церковным властям строго следить за исполнением предписаний, а небрежным членам клира вменял в обязанность непременно приобрести Библии к предстоящему празднику всех святых, угрожая штрафом в сорок шиллингов за каждый месяц промедления после назначенного срока 454 . Несомненно, таким образом, что, несмотря на все приказания правительства, в среде английского духовенства очень немало находилось таких, которые не хотели давать Библию народу. Удивляться этому, конечно, нельзя, если припомнить, что католическое духовенство вообще никогда не считало нужных допускать народ к непосредственному знакомству с Писанием; если припомнить, кроме того, как сильно вооружалось духовенство Англии против первых изданий перевода Библии и как медленно и неохотно уступило оно наконец необходимости, когда и правительство приняло сторону перевода. Что касается народа, то он с жадностью и с необыкновенным одушевлением спешил воспользоваться предоставленною ему свободою и возможностью в употреблении Библии. Из увещаний епископа Лондонского, из речи короля к общинам парламента и из королевских прокламаций 455 мы можем составить себе понятие о том, что происходило в народе, когда ему дана была Библия на понятном для него языке. К экземплярам, положенным в церквах, он теснился целыми толпами; кто–либо один, обладавший сильным голосом обыкновенно громко читал какой ни будь отдел Библии, а остальные все внимали читаемому. |
| Если же не послушается брат старцев, и идет далее во внутреннюю пустыню; то постигает и начинает томить его голод. Тогда брат начинает раскаиваться; к тому же и бесы приводят его в необычайное смятение страхом, и говорят: " хорошо было жить тебе с братиями своими; кто смутил тебя и вывел в эту пустыню? И какая в этом праведность, если в сей пустыни умрешь злою смертью " . Тогда бесы приводят его в великую робость, показывают ему мысленно страхования и мучения. И брат раскаиваясь начинает тогда говорить сам в себе: " хорошо мне было жить с братиями моими. Кто же ввел меня в заблуждение? Какой демон обольстил меня идти в эту страшную пустыню, где обитает множество лютых зверей? Что делать мне несчастному, если попадусь в руки варварам? Не попасться бы еще к разбойникам, не встретиться бы еще с злым зверем? Да и бесов множество в этих местах; потому что место говорит пустынное. Как же можно будет жить мне одиноко в этой пустыне, где безвыходно пребывают нечистые духи, особливо же жить одному после того, как привык я видеть около себя многих братий? " И действительно, живущий одиноко в пустыне, если не будет трезвиться, скоро теряет и ум, как многие и потерпели это. Потом, после сих помыслов, брат начинает говорить сам в себе: " пойду, поселюсь близ братий, уединенно безмолвствующих " . И приходит к отшельникам. Братия принимают его с миром, дают ему среди себя келлию, и помогают ему о Господе, принося, что только в состоянии подать руки их. Потом живет брат в келлии своей, и говорит сам себе: " надобно поработать немного, чтобы найти, чем прокормиться " . И еще присовокупляет: " да что же стану делать? Не учился я еще рукоделию здешнего места " . И после нескольких дней, научившись рукоделию, начинает уже развлекаться мыслями, как живущий одиноко. Ибо, как привыкшему к уединению беспокойным кажется общежитие, так и привыкшему к общежитию трудным кажется одиночество. Всякое же дерево познается по своим плодам, и трудолюбивый человек виден с молодых его лет. Наконец брат, не однократно борясь с мыслями, начинает раскаиваться и говорит: " вот все меня развлекает, не нахожу времени совершить хотя малую Божию службу, каждый день находясь в борьбе с помыслами. А когда жил я в обители, от всего этого был свободен. Все у меня попечение было о службе Божией, и о небольшом рукоделии. А теперь, что мне делать бедному? По грехам моим случилось это со мною; не послушался я увещаний отцов и вот постигли меня многие скорби. Крайне худо преслушание: Адама изгнало оно из рая, и меня из монастыря " . И после сих слов приходят иногда на ум брату два помысла: один добрый, другой лукавый. |
|
|
