| “Господин пастор, я тоже встречал кого-то, кто похож на Иисуса”,- сказал Иосиф. Взгляд его был полон простоты и покоя. Через некоторое время мы продолжили наши занятия. Я рассказал Иосифу, что Иисус ответил евреям, когда они просили Его дать им знамение, чтобы они смогли поверить в Него. “Отцы наши ели манну в пустыне, как написано: “хлеб с неба дал им есть”, — говорили они. Иисус же сказал им: “…Не Моисей дал вам хлеб с неба. Я есмь хлеб жизни! Приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда… Отцы ваши ели манну в пустыне и умерли; хлеб же сходящий с небес таков, что ядущий его не умрет”. На следующий день Иосиф трудился, как он это делал теперь часто, в комнате номер 4. Когда мы встретились вечером, он сказал: “Самое большое мое желание — это стать христианином”. Я окрестил его небольшим количеством воды из свинцового кувшина, произнося: “Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа”. Когда он выходил на волю, его сердце уже совершенно освободилось от ожесточения. В день своего освобождения, прощаясь со мной, он обнял меня. В его глазах стояли слезы. “Вы помогли мне, как отец, — сказал он, — теперь, с Божией помощью я справлюсь один”. Через несколько лет мы снова встретились с ним. Он был христианином и гордился тем, что носил шрамы, которые когда-то так мучили его. Новые цепи Весной 1955 года появились признаки политической оттепели. Большое количество комендантов тюрем были арестованы в связи с “саботажем”. Многие из каторжных рабочих, бывшие жертвами “саботажников”, поступали в Тыргул-Окна. Для них нужно было приготовить места. Я принадлежал к тем, что в начале июня получил приказ, быть готовым к переводу в другую тюрьму. Доктор Алдеа сказал: “Вы — не транспортабельны, но мы не можем ничего поделать. Будьте осторожны, и, если вы опять когда-нибудь получите стрептомицин, — не дарите его больше!” Со слезами я прощался с моими друзьями. “Мы снова увидимся, я знаю это”, — сказал профессор Попп. Была названа моя фамилия, и я присоединился к мужчинам, выстроенным во дворе. Мы являли собой довольно причудливую толпу. Наши головы были подстрижены, наша одежда была вся в заплатах. Каждый из нас судорожно сжимал свое единственное имущество: узел с лохмотьями. Многие едва могли ходить. Несмотря на это, те среди нас, кто были приговорены к длительному тюремному заключению, должны были сделать шаг вперед и лечь на землю. Затем нас заковали в цепи вокруг щиколоток. Политофицер надзирал за кузнецом, пока тот переходил от одного мужчины к другому, Когда подошла моя очередь, офицер мерзко засмеялся. |
| В заключение, Христос сказал им: «Если бы вы были слепы, то не имели бы на себе греха; но как вы говорите, что видите, то грех остается на вас». ВОСКРЕШЕНИЕ ЛАЗАРЯ ( Ин. 11:1–45 ) После праздника Кущей и после следовавшего за ним праздника Обновления ( Ин. 10:22 ), когда Иудеи дважды пытались побить Христа камнями за то, что Он, как они говорили, «будучи человеком, делал Себя Богом», – Иисус вышел из Иерусалима и пошел опять за Иордан, на то место, где прежде крестил Иоанн; и остался там ( Ин. 10:40 ). Туда приходили многие Иудеи, но это уже были те люди, которые уверовали в Него. После этого Христос продолжал еще некоторое время жить и учить в Галилее, пока не приблизились дни взятия Его от мира. Тогда, переходя из селения в селение, Он снова приблизился к границам Иудеи, когда к Нему пришли некие посланцы из Вифании с тревожной вестью от сестер Марфы и Марии, что их брат Лазарь смертельно болен. «Господи, – сказали они, – вот, кого Ты любишь, болен». Посланные, зная как Христос любил все вифаиское семейство, не сомневались, что Он, конечно, сейчас же пойдет с ними на помощь Лазарю. Но Христос сказал им: «Эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится через нее Сын Божий», и остался на том месте, где находился, еще два дня. После этого Он сказал ученикам: «Пойдем опять в Иудею». Но ученики воспротивились, т. к. знали всю опасность возвращения Христа в Иерусалим. »Равви, – сказали они, – давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями и Ты опять идешь туда?» Тогда Господь иносказательно предупредил учеников о «двенадцатом часе» Его земного служения, т.е. о том, что теперь Он творит уже последние великие чудеса и что Лазарь не выздоровел, но уснул смертным сном, т.е. умер, но что Он, Христос, радуется за Своих учеников, что они не присутствовали при болезни и смерти Лазаря. «Радуюсь за вас, – сказал им Господь, – что Меня не было там, дабы вы уверовали; но пойдем к нему». Тогда апостол Фома, будучи уверен, что возвращение в Иудею грозит гибелью не только Самому Иисусу, но и всем им, сказал своим собратьям: «Пойдем и мы умрем с Ним». И все пошли в Вифанию. |
| " И запел петух " ... Были " первые петухи " ... часов 9 вечера. Но служанка, видно, беспокойная была особа и заразилась от хозяев враждой к Иисусу и ученикам, вышла-таки вторично. Не нашла Петра на первом дворе, может быть, спросила у других, где он, и вышла на внешний двор, " увидевши его опять, начала говорить стоявшим тут: этот из них " ... Ах, как это все правдоподобно для женщины. Видите?! " Он опять отрекся " ... Служанка ушла... " Спустя немного " , уже приближалось время к полуночи, " стоявшие тут стали " снова допрашивать его: " точно ты из них " . " Он же начал клясться и божиться: не знаю Человека сего " . " Тогда петух запел во второй раз " . Было время " вторых петухов " , как у нас говорили на селе. " И вспомнил Петр слово, сказанное ему Иисусом " (Мк. 14, 72): " прежде нежели петух пропоет дважды, трижды отречешься от Меня " (30)... Сбылось... Другие евангелисты о " первых петухах " не упомянули. А Петр-то помнил хорошо... " И начал плакать " (14 гл., 66—72) Ев. Матфей добавляет: " горько " ... Сам отрекавшийся не осмелился добавить этого слова: не смиренно было бы ему самому упоминать об этом... И вышел со двора... Куда он пошел потом со своими слезами? Что переживала его горячая душа, только что, три-четыре часа назад, обещавшая: " если и все соблазнятся, но не я " ?! (29) Неизвестно это... Я думаю, долго он бродил по темным улицам сонного Иерусалима и плакал... и плакал... и плакал... Да и как не плакать?! А к утру уже пришел туда, где обычно собирались и ночевали апостолы. И заснул тяжелым сном. Но ненадолго. Утром, вероятно, молчал. Душа его истерзалась: отрекся!.. Трижды отрекся... И продолжал плакать... ...Почувствовали ли, увидели ли с несомненностью теперь, как правдоподобны, достоверны — по самому своему внутреннему содержанию, по простому духу повествователей, по бесчисленным реальным подробностям, как очевидны Евангелия?! И тут даже нет ничего " сверхъестественного " , мистического, таинственного; наоборот, и уму, наблюдению, интеллектуальному чутью, если хотите, " внутренне-научно " , истина встает в несомненном виде. А потому, если я прежде говорил, что уму совершенно недоступны религиозные сверхъестественные предметы, то я разумел самую сущность, а не бытие их; она вне и выше рассудка: Бог, Троица, воплощение, Благодать, другой мир — непостижимы уму. Но во Христе Богочеловеке Его естественная сторона, человеческая, совершенно подобная нашей природе, и должна быть доступна и восприятию и пониманию (опять-таки по закону сродства общей нашей природы), — и была понятною. И тут уму нашему вполне прилично и даже обязательно искать достоверности самыми естественными способами: соображениями, психологическими сравнениями, чутьем истины и т. д. |
| К тому же Иаков не соглашался отпустить Вениамина. Он с горем говорил своим сыновьям: «Иосифа, нет, Симеона нет; теперь вы хотите отнять у меня и Вениамина ». Что делал Иосиф во время урожайных лет? Зачем приехали в Египет братья Иосифа? Как принял их Иосиф? Отчего он так принял их? Что сказали Иосифу братья? Что сказал им Иосиф веред отъездом? Что они говорили между собою? Что Иосиф велел сделать слугам своим с деньгами братьев? Что говорил Иаков о Вениамине? 22. Второй приезд братьев Иосифа в Египет (Быт. 43, 44 и 45) Голод усилился на земле; в семье Иакова вышел весь привезенный хлеб. Иаков опять стал посылать сыновей в Египет, но они боялись ехать туда без Вениамина. Тогда Иуда, один из сыновей Иакова, сказал отцу своему, «отпусти Вениамина со мною; если с ним случится что что-нибудь дурное, я буду виноват пред тобою и отвечу за него». Иаков отвечал ему: «если уж мне быть бездетным, пусть буду бездетным. Возьмите Вениамина. Свезите подарки человеку тому, и также отдайте деньги, которые были в мешках ваших. Молю Господа, чтобы Он возвратил вам Симеона и Вениамина». Братья приехали к Иосифу. Он велел слугам своим приготовить для них обед. Привели к ним и Симеона. Когда вышел Иосиф, они поклонились ему до земли и поднесли подарки. Он спросил о здоровье отца. «Отец наш еще жив и здоров», – отвечали они. Увидя Вениамина, Иосиф ласково сказал ему: «да будет милость Божия над тобою!» и ушел в другую комнату, потому что не мог удерживать слез своих. Потом вымыл лицо и опять вышел к братьям своим, усадил их за стол в велел подать им есть. Потом братья Иосифа собрались ехать к отцу. Иосиф велел снова положить в мешки их деньги, а в мешок Вениамина велел положить свою серебряную чашу. На другое утро братья отправились в дорогу. Недалеко от города их догнал управляющий Иосифа и сказал им: «зачем вы сделали зло господину моему, взяли чашу, из которой пьет господин мой?» – «Нет, мы не сделаем такого дела, сказали они; пусть тот, у кого найдется чаша, умрет, а мы будем рабами твоего господина». Стали развязывать мешки. Чаша нашлась в мешке Вениамина. С великим горем братья опять возвратились к Иосифу. Иосиф сказал им: «зачем вы возвратились все? Кто украл чашу, пусть останется рабом моим, а вы отправляйтесь к отцу вашему». Тогда Иуда сказал Иосифу: «если я приду к отцу моему без младшего брата, отец мой умрет от горя, потому что он очень любит его. Я должен отвечать за него пред отцом и потому оставь меня за него рабом твоим, а он пусть возвращается братьями». |
| Смотри же, как он наперед поставляет их на низшей степени, говоря: " Которого поставил наследником всего " , - потому что " поставил наследником " означает не высокое дело, - потом на более высокой, присовокупляя: " чрез Которого и веки сотворил " , затем на, самой высшей - такой, после которой уже нет другой: " Сей, будучи сияние славы и образ ипостаси Его " . Здесь он возводит их поистине к неприступному Свету, к самому сиянию. Но прежде, нежели (ум их) помрачился, смотри, как он опять мало-по-малу низводит их: " и держа всё " , - говорит, - " словом силы Своей, совершив Собою очищение грехов наших, воссел одесную престола величия на высоте " . Непросто сказал: седел, но: после очищения " воссел " . Напоминает о воплощении, и говорит опять об уничиженном. Потом, снова, сказав нечто высокое в словах: " одесную престола величия на высоте " , говорить опять нечто смиренное, присовокупляя следующее: " будучи столько превосходнее Ангелов, сколько славнейшее пред ними наследовал имя " . Здесь он говорит о домостроительстве во плоти, потому что слова: " будучи столько превосходнее " указывают не на существо, единое с существом Отца, - оно не было, а родилось, - но на существо плоти; это - было. Впрочем он говорит теперь не о происхождении существа; но, подобно тому, как Иоанн говорил: " Идущий за мною стал впереди меня, потому что был прежде меня " (Иоан. 1:15), выражая, что Он почтеннее и славнее, так и Павел здесь словами: - " будучи столько превосходнее Ангелов " - выражает, что Он выше и превосходнее, - " сколько славнейшее пред ними наследовал имя " . Видишь, что это сказано по отношению к плоти (Христовой)? Имя: Бог-Слово Он имел всегда, а не наследовал впоследствии, и не тогда Он стал превосходнее ангелов, когда совершил очищение грехов наших, но всегда был превосходнее и несравненно превосходнее. Следовательно, это сказано по отношению к плоти. Так и мы обыкновенно, рассуждая о человеке, говорим о нем и низкое и высокое. Когда, например, мы говорим: человек - ничто, человек - земля, человек - пепел, то относим все это к низшей его части; а когда говорим: человек - существо безсмертное, человек разумен, сроден горним (силам), то относим все это к высшей его части. Так и Павел о Христе говорит иногда с низшей стороны, а иногда с высшей, желая объяснить домостроительство, и сказать о нетленном существе Его. |
| Смотри же, как он наперед поставляет их на низшей степени, говоря: «Которого поставил наследником всего», – потому что «поставил наследником» означает не высокое дело, – потом на более высокой, присовокупляя: «чрез Которого и веки сотворил», затем на, самой высшей – такой, после которой уже нет другой: «Сей, будучи сияние славы и образ ипостаси Его». Здесь он возводит их поистине к неприступному Свету, к самому сиянию. Но прежде, нежели (ум их) помрачился, смотри, как он опять мало-помалу низводит их: «и держа всё, – говорит, – словом силы Своей, совершив Собою очищение грехов наших, воссел одесную престола величия на высоте». Непросто сказал: сидел, но: после очищения «воссел». Напоминает о воплощении, и говорит опять об уничиженном. Потом, снова, сказав нечто высокое в словах: «одесную престола величия на высоте», говорит опять нечто смиренное, присовокупляя следующее: «будучи столько превосходнее Ангелов, сколько славнейшее пред ними наследовал имя». Здесь он говорит о домостроительстве во плоти, потому что слова: «будучи столько превосходнее» указывают не на существо, единое с существом Отца, – оно не было, а родилось, – но на существо плоти; это – было. Впрочем, он говорит теперь не о происхождении существа; но, подобно тому, как Иоанн говорил: «Идущий за мною стал впереди меня, потому что был прежде меня» ( Иоан. 1:15 ), выражая, что Он почтеннее и славнее, так и Павел здесь словами: – «будучи столько превосходнее Ангелов» – выражает, что Он выше и превосходнее, – «сколько славнейшее пред ними наследовал имя». Видишь, что это сказано по отношению к плоти (Христовой)? Имя: «Бог-Слово» Он имел всегда, а не наследовал впоследствии, и не тогда Он стал превосходнее ангелов, когда совершил очищение грехов наших, но всегда был превосходнее и несравненно превосходнее. Следовательно, это сказано по отношению к плоти. Так и мы обыкновенно, рассуждая о человеке, говорим о нем и низкое и высокое. Когда, например, мы говорим: человек – ничто, человек – земля, человек – пепел, то относим все это к низшей его части; а когда говорим: человек – существо бессмертное, человек – разумен, сроден горним (силам), то относим все это к высшей его части. Так и Павел о Христе говорит иногда с низшей стороны, а иногда с высшей, желая объяснить домостроительство и сказать о нетленном существе Его. |
| 184) Это был поистине рай наслаждения 14 , это было истинное веселие и блаженство, которым я наслаждался в это протекшее время, с одной стороны и не малое, но с другой стороны и совершенно краткое, если оно приходит к концу, так как я уже ухожу и удаляюсь отсюда. 185) Ибо я не знаю, что со мною случилось или в чем я снова согрешил, что я удаляюсь отсюда, [даже] изгоняюсь. Что мне сказать, не знаю, – разве только то, что я второй Адам [изгнанный] из рая; и я начал говорить, – я, который прекрасно жил, когда слушал речи учителя и молчал! О, еслибы и теперь я мог пребывать в спокойствии и молча учиться, но чтобы не было этого новаго зрелища, что учитель делается слушателем! 186) Но для чего нужны мне эти слова? И для чего обращаться с такого рода речью, когда я должен был бы не уходить, а оставаться здесь? Но эти мои заблуждения, кажется, имеют начало в древнем обольщении, и теперь меня ожидают еще и наказания прародителей. 187) Неужели я хочу снова не повиноваться, осмеливаясь преступать слова Божии? В то время, как я должен твердо держаться их и заниматься ими, я ухожу 15 , убегая от этой блаженной жизни, и делаю не меньше, чем тот древний человек [который бежалъ] от лица Божия, и возвращаюсь в землю, из которой взят. 188) Итак, я буду есть прах земной во все дни моей жизни там 16 , и буду возделывать землю, и именно ту землю, которая принесет мне терние и волчцы 17 – мои печали и постыдныя заботы, после того как я оставил прекрасныя и благия заботы. 189) И что я оставил, к тому опять возвращаюсь, к земле, откуда я пришел, и к моему дольнему родству и в дом отца моего: я оставляю добрую землю, где было доброе для меня отечество, которое раньше не было известно мне, я оставляю и родственников, в которых я имел, как это я только позднее начал узнавать, очень близких моей душе, я оставляю и дом истиннаго моего отца, остающийся в котором отец торжественно почитается и прославляется истинными сынами, пожелавшими остаться в нем. Я же, неблагородный и недостойный, ухожу отсюда, обратившись вспять и убегая назад. |
| 18 ст. Хорошо ревновать в добром всегда, а не в моем только присутствии у вас. Но все это их старание, вся эта их ревность даже в деянии добра, имеет только показную сторону, делается для видимости и в моем только присутствии. Ужели вы, Галаты, этого не видите? Да и сами-то вы, бывшие такими ревностными в стремлении к истине, к добру, ужели были такими только пока я был с вами? Но похвально ревновать в добром всегда, т. е. всегда быть такими, в этом и смысл христианской жизни, а не быть такими только в моем присутствии. 19 ст. Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос! Смягчая свой тон, апостол обращается к Галатам с ласкательным именем. Дети мои, говорит апостол, своим уклонением в сторону лжеучителей и тем, что мне опять приходится возвращать вас на путь истины, вновь возрождать вас, вы меня заставляете переживать душевные муки. Мне это так больно, так прискорбно, что я переживаю муки подобно жене родильнице. И я не успокоюсь, не перестану страдать за вас душой, пока не увижу вас, что вы снова твердо и непоколебимо стоите в истинной вере во Христа, на спасительном пути. 20 ст. Хотел бы я теперь быть у вас и изменить голос мой, потому что я в недоумении о вас. Как бы я хотел быть лично среди вас и своими, так сказать, глазами видеть то, что у вас совершилось, придти к вам и, сообразно найденному, заговорить с вами тем или другим голосом, а теперь я в недоумении, т. е. заочно даже не знаю, в каком тоне мне говорить с вами. 21 ст. Скажите мне, вы, желающие быть под законом, разве вы не слушаете закона? Т. е. вы желающие исполнять и придерживаться обрядовых предписаний и постановлений закона, разве остального из закона не слушаете, не признаете? Разве вы не вникаете в смысл его? 22 ст. Ибо написано: Авраам имел двух сынов, одного от рабы, а другого от свободной ( Быт. 16, 15; 21, 3 ). А ведь там написано, что у Авраама было два сына, один от рабы, а другой от свободной. 23 ст. Но который от рабы, тот рожден по плоти, а который от свободной, тот был по обетованию. Измаил родился, когда еще Аврааму было 86 лет и когда он и Агарь еще были способны к деторождению. Исаак же родился, когда Саре было 90 л., а Аврааму 99 лет и когда, по-видимому, они уже оба были лишены естественной способности деторождения, ибо тело их уже омертвело ( Римл. 4, 19 ). Поэтому-то апостол и выражается про Измаила, что он рожден по плоти, а про Исаака – рожден по обетованию. |
| XVI. 184) Это был поистине рай наслаждения , это было истинное веселие и блаженство, которым я наслаждался в это протекшее время, с одной стороны и не малое, но с другой стороны и совершенно краткое, если оно приходит к концу, так как я уже ухожу и удаляюсь отсюда. 185) Ибо я не знаю, что со мною случилось или в чем я снова согрешил, что я удаляюсь отсюда, [даже] изгоняюсь. Что мне сказать, не знаю, — разве только то, что я второй Адам [изгнанный] из рая; и я начал говорить, — я, который прекрасно жил, когда слушал речи учителя и молчал! О, еслибы и теперь я мог пребывать в спокойствии и молча учиться, но чтобы не было этого новаго зрелища, что учитель делается слушателем! 186) Но для чего нужны мне эти слова? И для чего обращаться с такого рода речью, когда я должен был бы не уходить, а оставаться здесь? Но эти мои заблуждения, кажется, имеют начало в древнем обольщении, и теперь меня ожидают еще и наказания прародителей. 187) Неужели я хочу снова не повиноваться, осмеливаясь преступать слова Божии? В то время, как я должен твердо держаться их и заниматься ими, я ухожу , убегая от этой блаженной жизни, и делаю не меньше, чем тот древний человек [который бежал] от лица Божия, и возвращаюсь в землю, из которой взят. 188) Итак, я буду есть прах земной во все дни моей жизни там , и буду возделывать землю, и именно ту землю, которая принесет мне терние и волчцы — мои печали и постыдныя заботы, после того как я оставил прекрасныя и благия заботы. 189) И что я оставил, к тому опять возвращаюсь, к земле, откуда я пришел, и к моему дольнему родству и в дом отца моего: я оставляю добрую землю, где было доброе для меня отечество, которое раньше не было известно мне, я оставляю и родственников, в которых я имел, как это я только позднее начал узнавать, очень близких моей душе, я оставляю и дом истиннаго моего отца, остающийся в котором отец торжественно почитается и прославляется истинными сынами, пожелавшими остаться в нем. Я же, неблагородный и недостойный, ухожу отсюда, обратившись вспять и убегая назад. |
| И вот наконец апостол Петр. Когда взяли Спасителя, Петр с гневом извлек меч, ударил раба архиерея и отсек ему ухо. Он дышит смелостью, он готов один сразиться со всем множеством этих вооруженных людей. Но Господь останавливает его: «Возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут; или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов?» (Мф. 26, 52—53). Теперь мы понимаем, что не следовало Петру так поступать. Но по-человечески не можем не радоваться, что в час, когда все предали Христа, когда все разбежались, нашелся хоть один человек, который заступился за Него. После того как Петр поднял руку на раба архиереева, ему надо было бы, по человеческому рассуждению, благоразумно где-то затаиться, быть, как говорится, тише воды, ниже травы. Но он продолжает идти вслед за Христом в самое опасное для себя место — во двор дома архиереева. Вспомним, что было с апостолом Петром, когда он шел по водам. И сейчас, как тогда, он идет, тонет, и снова идет, шаг за шагом, отчаянно борясь со страшной бурей, охватившей в этот час тьмы всех и прежде всего его самого. Господь показывает нам через апостола Петра, что может человек, когда от него отнимается защита Божия. В эту холодную ночь, стараясь быть ближе к тому месту, где Христос, Петр стоит у костра, чтобы согреться. Какая-то служанка, помешивая костер или подкладывая в него новые ветви, от которых взметнулось пламя, увидела его освещенное лицо и сказала: «И ты был с Иисусом Назарянином». И Петр начинает тонуть. Он говорит: «Не знаю и не понимаю, что ты говоришь». Казалось бы, сейчас он должен бежать отсюда со всех ног, потому что и с ним поступят, как с его Учителем. Однако он не уходит. Он переходит с одного места на другое. Он тонет и снова идет. Повторяется тот же вопрос, и он опять отрекается. Он «вышел вон на передний двор; и запел петух». Ночь разделялась на четыре стражи от шести вечера до шести утра. И в третью стражу, когда тьма предельно сгустилась, Петр третий раз отрекся от Христа, начав клясться и божиться, что не знает Этого Человека. «Тогда петух запел во второй раз». Это пение ударило ему в самое сердце, он вспомнил, что сказал ему Христос на Тайной Вечери «и начал плакать». |
|
|
