| Набатейское письмо использовалось до VI в. по Р. Х. и представлено христ. эпиграфическими памятниками. Оно лежит в основе араб. А. ( VI – VII ) вв., который оформился в письме Корана и ислам. литературы. С распространением ислама араб. письмо вытеснило письменность и литературу Сирии, Месопотамии, Ирана , Бактрии, Сев. Индии, Египта, Ливии , Нубии . Производными от араб. А. системами письма пользуются языки урду, фарси (совр. персид.), османо-тур. (до 1928 ) и ряд др. Из южноарав. письма, возникшего, очевидно, очень рано, и представленного памятниками Йемена до VII в.по Р. Х., в V – VI вв. по Р. Х. развился эфиоп. слоговой алфавит. В IV – V вв. в Аксумском царстве с принятием христианства и переводом на язык геэз Свящ. Писания и богослужебной литературы эфиоп. алфавита под влиянием греч. письма существенно усовершенствовался и с некоторыми модификациями использовался до наст. времени для языков амхарского, тигре и тигринья. Письменность Сирийского царства Пальмира (Тадмор) II в. до н.э. — III в. по Р. Х. на арам. основе сыграла существенную роль в истории восточного христианства. В начале III в. по Р. Х. в Эдессе был создан сир. перевод Священного Писания, для которого разработан алфавит эстрангело. Сир. христ. литература успешно развивалась до VIII и даже до XIII в. по Р. Х. В 1-й пол. V в. образовалась вост.-сир. « несторианская » письменность, которая распространилась в Азии вплоть до Тибета , Китая и Индии. Алфавит на основе греческого письма Под влиянием финикийского письма в IX – VIII вв. до н.э. сложились вокалический греч. и консонантный арам. алфавит.В греч. письме развивалось обозначение гласных звуков, а начертания знаков алфавита представлено 2 вариантами — вост. ( Эллада , М. Азия) и зап. ( Италия , Сицилия, Сардиния, средиземноморское побережье совр. Франции и Испании ). К VI – V вв. до н.э. вост. вариант архаического греч. письма преобразовался в классическое греч. письмо, развившееся в IV – V вв. по Р. Х. в визант. письмо. Во II в.по Р. Х. на основе греч. был создан копт. алфавит. В сер. V в. еп. Вульфила создал гот. письмо для перевода книг Свящ. Писания и богослужебных текстов, используя греч. буквы и диграфы для обозначения специфических герм. звуков. В кон. IV в. еп. Месроп Маштоц изобрел арм. алфавит, который лежит в основе арм. литургического и лит. языка (грабар). В нач. V в. сложился груз. алфавит. |
| На изготовление склепа (2403) в ранневизантийский период указывает кладка его передней стены из типичной плоской плинфы на цемянке, но в самой камере оказались «кости от многих остовов в беспорядке», которым сопутствовали светильник III–IV вв., четыре раннесредневековые бронзовые серьги в виде гладких колечек, серьга VII–VIII вв. с остроконечной подвеской и медная монета Василия I, указывающие на использование добротно сделанной, оштукатуренной цемянкой усыпальницы вплоть до X в. 1517 . В том же районе кладбища, в 15 м к юго-востоку от башни Зинона в 1908 г. Н. И. Репниковым был вскрыт большой склеп исключительно своеобразного, сложного, «пещерообразного» устройства (общая ширина – 8,9 м, а длина с дромосом – 6,2 м), какой принято относить к ранним вариантам склепов. Над его входным отверстием (1,10 х 0,80 х 0,50 м) в скале была высечена крупная, но сравнительно мелкая, не глубокая ниша-аркосолий (1,64 х 1,30 х 0,39 м), возможно, для установки иконы или плоского надгробного памятника, стелы, а в полу склепа вырублено для погребений восемь отдельных ящиковидных могил (рис. 417). Он был заполнен до верха сильно истлевшими костяками более тысячи покойников, среди которых оказалась найдена золотая монета Тиверия Маврикия, а также семь бронзовых поясных пряжек типичных византийских типов VII–VIII вв., указывающие приблизительно на время функционирования этой, вероятно, общественной усыпальницы раннесредневекового Херсона 1518 . Там же, в 40 м от башни Зинона находился склеп с пятью нишами-лежанками, прямоугольный вход в который остался заложен грубо отесанной известняковой плитой (рис. 418) 1519 . В нем тоже хоронили, очевидно, в течение долгого времени, поскольку во всех нишах истлевшие костяки лежали мощными слоями, достигавшими толщины 0,19–0,36 м. Находка золотой сережки типа, встречающегося в раннем слое могильника Суук-Су VI–IX вв., трех медных проволочных сережек-колечек, очень популярных в силу своей дешевизны, бронзового браслета с заходящими друг на друга концами, двуручного кувшина, который по форме сближается с раннесредневековыми амфорами, а также херсонской монеты Василия I свидетельствует в пользу того, что усыпальницу если не регулярно, то периодически могли использовать c VI–VII вв. |
| В III-II вв. до Р. Х., по мере того как преобладающим типом ландшафта становилась засушливая саванна, негроидные автохтоны отступали к р. Сенегал под давлением европеоидных носителей берберо-ливийских диалектов, двигавшихся с севера в поисках пастбищ. Последние, будучи знакомы с выплавкой меди и железа, сочетали коневодство с охотой на газелей, страусов и др. животных. Об имевшихся у них примитивных навыках письма свидетельствуют эпиграфические фрагменты, выполненные ливийской графикой. Отдельные экспедиции рим. легионов в имперский период могли достигать территории совр. М.: напр., Гай Светоний Паулин в 41-42 гг. по Р. Х. первым из римлян совершил переход через Атласские горы, предположительно до Адрара. В тот период был налажен товарообмен между античным миром и автохтонами, на что указывают находки монет и фибул эллинистического происхождения в Акжужте и Тамкаркарте (обл. Адрар). До I в. до Р. Х. берберо-ливийцы использовали в хозяйстве почти исключительно лошадей, с III-IV вв. по Р. Х. стали широко использовать верблюдов во время вооруженной экспансии в южные территории. На крайнем юге совр. М. в VI-VII вв. на базе раннего протогос-ва зап. манде (сонинке) Вагаду сложилась империя Гана со столицей Кумби в обл. Аукар (ныне Ход-эль-Гарби и Ход-эш-Шарки в М. и обл. Каес в Мали). С VII в. наплыв вост. берберов из Сев. Африки, отступавших под натиском халифата, усилил 2 берберские этические группы: на севере вокруг г. Сиджильмаса образовалось объединение коневодов - зената; на юге вокруг г. Аудагост сложилась конфедерация верблюдоводов - санхаджа. В IX в. берберы стали контролировать важнейшие перевалочные пункты транзита в зап. части Сахары. Распространение ислама и арабо-берберские империи (VIII-XIV вв.) Первые отряды арабов-мусульман проникли на земли совр. М. еще в нач. VIII в., но вторжение сюда омейядских войск произошло в 734 г. Тем не менее в VIII-IX вв. ислам оставался здесь по преимуществу религией иноземных купцов. Даже после того как в X в. в ислам обратилась правящая династия конфедерации санхаджа, основная масса населения сохранила верность домонотеистическим культам или ранним монотеистическим представлениям, которые проникали сюда через зенатские княжества Дальн. Магриба (совр. Марокко и Зап. Алжир) - Сиджильмаса, Бергвата, Накур и Агмат, где происходил синтез иудео-христиан. культов с архаичными верованиями сев. берберов. |
| Средиземноморье. Славянский мир. – М., 1991. – С. 20–32), когда забылось даже прежнее название Мангупа – Дори и он превратился в центр деспотии Феодоро. 1944 Пятышева Н.В. Печать Готского епископа в коллекции ГИМ//Археографический ежегодник за 1962 г. – М., 1963. – С. 32–36; Соколова И. В. Византийские печати VI-nepboй половины IX вв. из Херсонеса//ВВ. – 1991. – Т. 52. – С. 209, 1946 Huhley D. On the Vita ofSt. Jone of Gotthia//Greek, Roman and Byzantine Studies. – 1978. – Vol. 19. – P. 166–168. 1947 Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. К вопросу о церковной истории Таврики в VIII в. – С. 113–115//Могаричев Ю.М. Крымская агиография... – С. 269; Могаричев Ю.М. О некоторых вопросах истории Крыма середины-второй половины VIII в.//X сб. – 2004. – Вып. 13. – С. 170. До этого они разделяли диаметрально противоположную точку зрения и полагали, что «... уже после VII Вселенского собора Иоанн поддержал господина Готии в его борьбе с хазарским засильем», см.: Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. К вопросу об образовании Готской епархии в Крыму//Скифы Хазары Славяне Древняя Русь: Тезисы докл. – СПб., 1998. – С. 117; Ср: Герцен А.Т., Могаричев Ю.М. О возникновении Готской епархии в Таврике. – С. 120 («Несомненно, что восстание произошло ... после VII Вселенского собора, временно восстановившего иконопочитание»). В новейших работах сохраняется обтекаемое указание на то, что это произошло «на исходе VIII в.», «около 787 г.», или предлагается более широкая дата – «приблизительно вторая половина 80-х гг. VIII в.» (см.: Науменко В.Е. Место Боспора...– С. 342; Герцен А.Г. Между Боспором и Херсоном: хазары в Доросе//Боспор Киммерийский, Понт и варварский мир в период античности и средневековья. – Керчь, 2002. – С. 62; Герцен А.Г. Хазары в Доросе-Мангупе//Хазарский альманах. – Харьков, 2002. – Т. 1. – С. 32; Науменко В.Е. К вопросу о характере византийско-хазарских отношений в конце VIII–cepeдuhe IX вв.//ПИФК. – М.; Магнитогорск, 2002. – Вып. 12. – С. 545). 1948 Zuckerman С. Byzantium’s Pontic Policy in the Notitiae episcopatuum//La Crimee entre Byzance et le Khaganat Khazar/Ed. par K. Zuckerman. – Paris, 2006. – P. 216–217. 1950 Theophanis Chronographia ex rec. C. de Boor. – Lipsiae,1883. – Vol. l: Textum graecum continens; – P. 457.13–15. |
| Набатейское письмо использовалось до VI в. по Р. Х. и представлено христ. эпиграфическими памятниками. Оно лежит в основе араб. А. (VI-VII вв.), к-рый оформился в письме Корана и исламской лит-ры. С распространением ислама араб. письмо вытеснило письменность и лит-ру Сирии, Месопотамии, Ирана, Бактрии, Сев. Индии, Египта, Ливии, Нубии. Производными от араб. А. системами письма пользуются языки урду, фарси (совр. персид.), османо-тур. (до 1928) и ряд др. Из южноарав. письма, возникшего, очевидно, очень рано и представленного памятниками Йемена до VII в. по Р. Х., в V-VI вв. по Р. Х. развился эфиоп. слоговой А. В IV-V вв. в Аксумском царстве с принятием христианства и переводом на язык геэз Свящ. Писания и богослужебной лит-ры эфиоп. А. под влиянием греч. письма существенно усовершенствовался и с нек-рыми модификациями использовался до наст. времени для языков амхарского, тигре и тигринья. Письменность сир. царства Пальмира (Тадмор) II в. до Р. Х.- III в. по Р. Х. на арам. основе сыграла существенную роль в истории развития лит-ры вост. христианства. В нач. III в. по Р. Х. в Эдессе был создан сир. перевод Свящ. Писания, для к-рого разработан алфавит эстрангело (от арам. сетар-ангело - евангельское письмо или от греч. στρογγλη - круглая). Сир. христ. лит-ра успешно развивалась до XIII в. по Р. Х. В 1-й пол. V в. по Р. Х. образовалась восточносир. «несторианская» письменность, к-рая распространилась в Азии вплоть до Тибета, Китая и Индии. А. на основе греч. письма Образец греч. письма. Папирус с текстом Гал 6, 10-18 и Флп 1, 1. Кон. II в. (Собр. Честер-Битти. BM. Р-46) Образец греч. письма. Папирус с текстом Гал 6, 10-18 и Флп 1, 1. Кон. II в. (Собр. Честер-Битти. BM. Р-46) Под влиянием финик. письма в IX-VIII вв. до Р. Х. сложились вокалический греч. и консонантный арам. А. В греч. письме развивалось обозначение гласных звуков, а начертания знаков А. представлено 2 вариантами - вост. (Эллада, М. Азия) и зап. (Италия, Сицилия, Сардиния, Средиземноморское побережье совр. Франции и Испании). К VI-V вв. до Р. Х. вост. вариант архаического греч. письма преобразовался в классическое греч. письмо, развившееся в IV-V вв. по Р. Х. в визант. письмо. Во II в. по Р. Х. на основе греческого был создан копт. А. В сер. V в. еп. Вульфила создал гот. письмо для перевода книг Свящ. Писания и богослужебных текстов, используя греч. буквы и диграфы для обозначения специфических герм. звуков. В кон. IV в. еп. Месроп Маштоц изобрел арм. А., к-рый лежит в основе арм. литургического и лит. языка (грабар). В нач. V в. сложился груз. А. |
| В IV в. плотность населения в регионе достигла максимальных в древности и в средневековье значений, на что указывает большое количество памятников черняховской культуры. Римские динарии из могильников черня-ховской культуры на севере Молдавии. III–IV вв. до Р. Х. Римские динарии из могильников черня-ховской культуры на севере Молдавии. III–IV вв. до Р. Х. В эпоху Великого переселения народов ввиду нашествия гуннов в 376-381 гг. значительная часть населения ушла вместе с готами на территорию Римской империи. Многие остались под властью гуннов, приняв участие в их походах. Не позднее VI в. романское население, проживавшее к северу от Дуная, вступило в постоянный контакт со славянами, которые оказали сильное воздействие на дальнейшее развитие региона. После переселения большинства слав. населения к югу от Дуная, их остатки были ассимилированы романским населением, к-рое в VIII-X вв. в Карпатском регионе в условиях изоляции от остального романского мира, а также в результате постоянных контактов с мигрировавшими народами постепенно трансформировалось в особую этнокультурную общность. Соседние народы называли ее влахами (волохами, валахами) (Republica Moldova: Ediie enciclopedic. Chiinu, 20102. Р. 159-160). Фундамент бань в Ст. Орхее. XIV в. Фундамент бань в Ст. Орхее. XIV в. Согласно одной интерпретации археологического материала, в IX - нач. XI в. в юж. части междуречья Прута и Днестра распространилось влияние Первого Болгарского царства. На рубеже 30-х и 40-х гг. Х в. большая часть территории М. вошла в состав Древнерусского гос-ва. Локальной особенностью древнерус. культуры являются отсутствие вещей сканд. типа и наличие предметов вооружения и облачения венг. типа (присутствие венгров в этом регионе в указанный период отмечено также в письменных источниках) ( Тельнов и др. 2002; Рабинович, Рябцева. 2009). Согласно др. интерпретации, ни влияние Первого Болгарского царства, ни вхождение в состав Древнерусского гос-ва не имеют никаких документальных и археологических подтверждений. В V-VII вв. население Пруто-Днестровского междуречья было представлено археологической культурой Костиша-Ботошань-Ханска, а в VIII-XI вв.- культурой Лозана-Борниш, к-рая представляет начальную фазу обширной археологической культуры Дриду, распространенной во всем Карпато-Дунайском регионе в X-XI вв. С XII в. поздняя культура Дриду переходит в культуру Рэдукэнень, а в XIII в.- в культуру Брэнешть-Ленкэуць-Екимэуць ( Postic Gh. Civilizaia medieval timpurie din spaiul Pruto-Nistrean: Sec. V-XIII. Bucur., 2007. Р. 62-63, 138-139). |
| Святилище Деметры и Коры и храм Аполлона в Кирене. IV–VI вв. до Р. Х. Святилище Деметры и Коры и храм Аполлона в Кирене. IV–VI вв. до Р. Х. С IX в. до Р. Х. началось освоение финикийцами берегов обоих Сиртов: археологические находки свидетельствуют о контактах этой зоны с Сиро-Палестинским регионом в VIII-VII вв. до Р. Х., когда, по всей видимости, здесь и выросли финик. колонии Лептис, Сабрата и Эйя, которые с кон. VI в. до Р. Х. получили самоуправление, в связи с чем сицилийские греки дали этой области название Триполь (Tripolis, Троеградье). С 640 г. до Р. Х. колонисты из Древней Греции устремились на Восток, в 630/1 г. до Р. Х. они основали Кирену (возможно, от ливийского - родник) и овладели прилегающей к ней округой, позднее получившей название Киренаика. Ряд берберо-ливийских племен, отошедших к югу, сохранили независимость. Египетский этноним «лебу» греч. классики восприняли как Λβιοι (в отличие от Λβυες из еврейско-эллинистической лит-ры, откуда произошло рус. слово «ливийцы») и в 1-й пол. I тыс. до Р. Х. распространили его на всех автохтонных обитателей Сев.-Зап. Африки (включая нумидов и мавров на территории совр. Туниса и Алжира) в противоположность переселенцам из Финикии и Эллады. Если Гомер понимал под Л. Африку к западу от Египта ( Homer. Od. IV 85; XIV 295), то Геродот и Эратосфен вложили в этот хороним значение всех известных эллинам земель на континенте (напр., Herod. Hist. II 12). Между XI и VIII вв. до Р. Х. в Феццане и на юге Триполитании, вокруг Гарамы (ныне в районе Джермы) сложилось самое раннее из известных политических объединений берберо-ливийцев - Гарамантида. Его верхушка могла происходить из среды «народов моря», вторгавшихся в Сев. Африку со стороны Средиземноморья в XV-XII вв. до Р. Х. Но ассоциируемые с Гарамантидой надписи, сопровождающие многочисленные наскальные росписи со сценами пастушеского и охотничьего быта, выполнены письмом, генетически связанным с финикийским и предковым по отношению к древнеливийскому, а через него - к туарегскому алфавиту тифинаг. Старейшее письменное упоминание о гарамантах принадлежит Геродоту, к-рый оставил описание их развитого ирригационного земледелия, основанного на использовании вод Нила и Меридова оз. через обширную сеть каналов, ведущих к Сирту ( Herod. Hist. II 150), а также войска на квадригах, усмирявшего сахарские племена «пещерных эфиопов» - предположительно предков позднейших тубу ( Herod. Hist. IV 183, VII 184). Обычаи гарамантов, связанные с ритуальной татуировкой и искусственным шрамированием, в изображении античных географов (прежде всего Плиния Старшего , к-рый упом. также о частых групповых браках среди них - Plin. Sen. Natur. hist. V 36) имеют сходство с таковыми у «лебу». |
| Строительство и поддержание общественных и жилых зданий в «темные века» Храмы очень долгое время оставались, как замечает А. И. Романчук, характерной чертой топографии Херсона после VI столетия, что опять-таки никак не вяжется с представлением об упадке и стагнации городской жизни в «темные века» 295 . В любом случае эти новые или заново перестроенные, расширенные базилики не смогли бы функционировать в качестве основных, монументальных общественных зданий до XI в, пока не оказались кардинально переделанными, уменьшенными в соответствии с нуждами новой феодальной эпохи, если бы за их сохранностью не следили постоянно, подвергая периодическим обновлениям 296 . Подобные же примеры базилик, возведенных в VI–VII вв., являют некоторые византийские церкви Кипра, действовавшие на протяжении всего средневековья (наиболее известные – Панагии Ангелоктистос в Кити, Панагии Канакарии в Литранкоме) 297 . Другой классический пример долговечности – базилика Богородицы (Acheiropoietos), выстроенная в центре византийской Фессалоники, к северу от Леофорос, на руинах римских терм. Тем не менее, на фоне грандиозного строительства третьей четверти VI – начала VII вв. археологические комплексы, слои последующего времени встречаются гораздо реже, что впрочем, вполне естественно: Херсон не мог непрерывно напоминать сплошную стройку. A. В. Сазанов отмечает два комплекса для первой четверти VII в., три – для 650–670-х гг. и два – для конца VII – начала VIII вв., подчеркивая их «крайнюю немногочисленность», «единичность» 298 . Но ведь точно такая же «единичность» оказывается свойственна и концу IV–V вв. (два комплекса 380–420 гг., один – третьей четверти V в., один – третьей четверти V в., еще один – последней четверти V в.), и VI в. (один комплекс второй четверти VI в., два – середина – третья четверть VI в., один – третья четверть VI в.) 299 . Однако это не вызывает сомнений в их «нормальности», которой отказывают как только речь заходит об эпохе «темных веков» с ее пресловутой «смертью» византийского города. |
| Так же сильно было манихейство в IV и V вв. в Африке, Риме, Галлии и Испании. И в империи (кроме короткого промежутка, созданного Миланским эдиктом), и в Персии манихейство было жестоко гонимо властями и ненавидимо обществом; первая еретическая кровь, пролитая христианской империей, была манихейская 27 . Но гонения, как всегда, только способствовали живучести секты; а отсутствие официального признания и покровительства сохраняло за ней демократический характер, не дав образоваться в ее среде внешней аристократии клира (внутреннюю аристократию составляли «избранные», но между нею и народом не было сословной перегородки, как ее не было и в Церкви между народом и христианской внутренней аристократией – монашеством). Но свою главную роль в Европе манихейство сыграло позднее, в VIII–XIII вв. В VI-VII в. внешняя христианизация империи была, можно сказать, закончена; но, если во II–III вв. христианское вероучение было так мало выработано, что множество живых умов (гностиков), им задетых, увлекалось воскрешением язычества под видом выработки христианского богословия и явилось таким образом создателями гностицизма, то в VI–VII вв. догма была до того выработана, поднялась в такие метафизические тонкости и высоты, что пасомые перестали понимать своих пастырей. В среде их пассивная масса помирилась на более или менее полной замене веры в церковное учение доверием к авторитету своих учителей и к силе церковных спасительных священнодействий, а в меньшинстве зашевелилось стремление создать себе, взамен труднодоступного церковного богословия, свое, народное понимание веры, – попытаться своими средствами утолить духовный голод. Такими средствами явились, естественно, языческие воспоминания. Таким образом, в VII в. в империи опять создались условия для возникновения гностицизма, только из верхов христианского общества они переместились в глубину народного моря. Языческие воспоминания во II в. были еще свежи, и древний гностицизм явился воскрешением язычества. К VII в. они сильно потускли и перепутались, но зато они были тем заманчивее под готовой христианской личиной в остатках того же гностицизма. |
| С этого же времени быстро разрастаются скромные загородные кладбища, над ними сооружают базилики и «мемории», возникает множество новых кладбищ. В IV-V вв. К. Рима вытянулись вдоль дорог примерно на 5 км от стены Аврелиана (273); их расположение за городскими стенами связано с запретом на погребения в городе (исключение - Александрия I-II вв.). Т. о., с нач. IV в. кардинально меняется придорожный ландшафт рим. пригорода с его частными поместьями и виллами: его пространство, где формируются христ. богослужебные и погребальные традиции, приобретает общественно значимый характер. Кубикула в катакомбах св. Каллиста Кубикула в катакомбах св. Каллиста С сер. VI в. в связи с резким уменьшением городского населения снизилась потребность в кладбищах, а военная опасность вынудила хоронить умерших внутри города, и законодательные нормы были изменены. В предместьях теперь хоронили в основном местных жителей, но наиболее известные К. сохранили значение loca sancta - св. мест; около них в память мучеников возводили храмы и монастыри. К мощам святых и их реликвиям устремлялось все больше паломников; с VII в. в итинерариях (их протографы возводят к рубежу V и VI вв.) содержатся точные указания, как найти то или иное погребение. В VII в. залы К. еще продолжали украшать росписями: последнее оформление К. и святилищ мучеников относят к кон. VIII - нач. IX в., периоду понтификата Адриана I и Льва III. Окончательный упадок К. в Италии, Галлии и рим. Африке начался в VII-VIII вв. с переноса из них в города мощей. Так, освящая Пантеон, папа Бонифаций IV (608-615) вывез из К. ок. 30 повозок с мощами; при папе Пасхалии I (817-824), согласно надписи в базилике Санта-Прасседе, из К. были вынуты останки 2300 умерших. Мощи из К. извлекали вплоть до нач. IX в. и позже, о чем свидетельствуют росписи XI-XII вв., такие как образ св. Бенедикта в катакомбах св. Эрметы (di Sant " Ermete). Единичные галереи в наиболее известных К. посещали и в средневековье (катакомбы св. Лаврентия (di San Lorenzo) и их часть - св. Кириака (di San Ciriaco) на Тибуртинской дороге, св. Панкратия (di San Pancrazio) на Аврелианской дороге, св. Валентина (di San Valentino) на Фламиниевой дороге, св. Себастиана и св. Агнессы (di Sant " Agnese)). |
|
|
