| Служба канона, благодаря своему независимому значению, представляет в общем строе утрени как бы вставку. Самые напевы гласа в канонах мало напоминают не только уставные мелодии гласов на «Господи воззвах» в вечерни, но и мелодии гласов утрени на «Бог Господь и явися нам». Только с окончанием пения канона и, стало быть, с началом четвертой (последней) части утрени вновь выступают мелодии гласа Октоиха (на «Господи возвах» из чина вечерни) в пении хвалебных псалмов и стихир, следующих за этими псалмами. Это именно и подтверждает нашу мысль, что канон есть вставка в чинопоследовании утрени, но вставка ни мало не нарушающая единства и целостности всей утрени, а скорее дополняющая богатство внутреннего содержания этого богослужебного чина. Оттого композитор, музыкально иллюстрирующий полный чин утреннего богослужения, вовсе не обязательно должен быть также и музыкальным творцом утренних канонов. Эти последние могут быть музыкально разработаны особыми, так сказать, специальными деятелями на ниве отечественного песнотворчества. Собственно началом заключительной (четвертой) части воскресной утрени следует считать возглашение диаконом стиха: «Свят Господь Бог наш», повторяемого певцами на положенный по Уставу глас Октоиха 17 . За стихом следует пение светильнов (ексапостилариев) на тот же глас и затем уже начинается исполнение хвалебных псалмов (148, 149 и 150), начинающихся словами: «Всякое дыхание да хвалит Господа»., со стихирами «на хвалитех» также на прилунившийся глас Октоиха. По ходу утреннего богослужения, пение светильнов (по словопроизводству от «свет») хвалебных псалмов и стихир «на хвалитех» предшествует рассвету дня. В древности, как только загоралась на небосклоне утренняя заря – этот первый явный признак дневного света, предстоятель клира, громким молитвенным возглашением: «Слава Тебе, показавшему нам Свет»), подавал знак певцам начинать пение великого Славословия Источнику и Подателю физического и нравственного света. И теперь – после такого же возглашения священнодействующего поется Великое Славословие (или песнь утренней зари), начинающееся словами ангельской песни, воспетой в момент рождения на земле Солнца правды – Богомладенца Иисуса. |
| Гречанинова. XVII. Служба канона, благодаря своему независимому значению представляет в общем строе утрени как бы вставку. Сами напевы гласа в канонах мало напоминают не только уставные мелодии гласов на «Господни воззвах» в вечерни, но и мелодию гласов утрени на «Бог Господь и явися нам». Только с окончанием пения канона и, стало быть, с началом четвертой (последней) части утрени вновь выступают мелодии гласа Октоиха (на «Господи воззвах» из чина вечерни) в пении хвалитных псалмов и стихир, следующих за этими псалмами. Это именно и подтверждает нашу мысль, что канон есть вставка в чинопоследовании утрени, но вставка не мало не нарушающая единства и целостности всей утрени, а скорее дополняющая богатство внутреннего содержания этого богослужебного чина. От того композитор, музыкально иллюстрирующий полный чин утреннего богослужения, вовсе не обязательно должен быть также и музыкальным творцом утренних канонов. Эти последние могут быть музыкально разработаны особыми, так сказать, специальными деятелями на ниве отечественного песнотворчества. Собственно началом заключительной (четвёртой) части вос- —469— кресной утрени следует считать возглашение диаконом стиха: «Свят Господь Бог наш», повторяемого певцами на положенный по Уставу глас Октоиха. 374 За стихом следует пение светильнов (ексапостилариев) на тот же глас и затем уже начинается исполнение хвалитных псалмов (148, 149 и 150), начинающихся словами: «Всякое дыхание да хвалит Господа…» со стихирами «на хвалитех» также на прилучившийся глас октоиха. По ходу утреннего богослужения, пение светильнов (по словопроизводству от «свет») хвалитных псалмов и стихир «на хвалитех» предшествует рассвету дня. В древности, как только загоралась на небосводе утренняя заря – это первый явный признак дневного света, предстоятель клира, громким молитвенным возглашением» «Слава Тебе, показавшему нам Свет», подавал знак певцам начинать пение великого Славословия Источнику и Подателю физического и нравственного света. И теперь – после такого же возглашения священнодействующего поётся Великое Славословие (или пение утренней зари), начинающееся словами ангельской песни, воспетой в момент рождения на земле Солнца правды – Богомладенца Иисуса. |
| Светильнями (φωταγωγικν) называются песнопения, поемыя на утрени после канона, потому что в них, большею частью, говорится о просвещении души свыше, и потому что пение их на утрени предшествует рассвету дня, возглашению: «Слава Тебе, показавшему нам свет» и чтению или пению славословия: «Слава в вышних Богу». Светильны также называются и ексапостилариями (ξαποστειλριον от – ξαποστλλω – высылать – предпосылаемый) 499 Ексапостилариями называются они потому, что в древности для пения их певец был высылаем на средину храма (Evchol: Goari, ed. Paris 1647, p. 57). В Типиконе сказано, что светилен. «Чертог твой» поется посредине церкви первее канонархом единожды (Послед. понед. страсти, седмицы, утро). В воскресных ексапостилариях говорится о послании апостолов возвещать людям о воскресении Господнем. В Типиконе есть особая глава (16-я): «О светильнах на утрени. По 9-й песни, после «Достойно», како глаголются в седмице, кроме Недели». В ней указывается, в каком порядке поются светильны Октоиха и Минеи. Так, в седмичные дни, кроме субботы, поется сперва светилен Октоиха, а потом на «Слава» – светилен Минеи, на «И ныне» – Богородичен, а в среду и пяток – Крестобогородичен Октоиха. В субботу же сперва поется светилен Минеи, а потом на «Слава» поется светилен Октоиха, на «И ныне» – Богородичен (Тип., гл. 16). «Светильны дневнии во всю седмицу» печатаются в Октоихе в конце книги. Но светилен Октоиха поется большею частью в таком случае, если не случится святой с великим славословием, полиелеем, всенощным бдением (Тип., послед. 23-го сентября. 28-го сент., 26-го сент., 23-го окт., 2-го июля, 1-го авг. и др.). Иначе он опускается, и поется светилен только Минеи или Триоди. В дни попразднства шестеричным святым поются светильны им, а не Октоиха (Тип., 15 сент.). На утрени ексапостиларии имеют отношение к читаемому на утрени Евангелию. Таковы, ексапостиларии воскресные (Октоиха), коих числом 11-ть, как и Евангелий воскресных утренних. В этих светильнях говорится о шествии мироносиц к апостолам и апостолов к языкам (народам) для проповеди о воскресении, соответственно читанному Евангелию воскресному. |
| Мы видим, таким образом, что в Иерусалиме по окончании вечерни в собственном смысле затем совершалось нечто, напоминающее нашу литию, от одной из таких литий и происходят наши стиховные стихиры. В более поздних памятниках, например в описании иерусалимского богослужения IX века, у стиховен утренних, по крайней мере, стоит замечание, что здесь совершаются литии на такое-то святое место, коих, кстати сказать, в нынешнем храме Воскресения немало. Чин утрени Чин утрени представляет собой более сложную и запутанную вещь, чем чин вечерни. Как было уже отмечено, он составился из двух чинов – древней полунощницы и древней утрени в собственном смысле, совершавшейся в самом начале дня. Древний порядок первой службы восстановить очень трудно, потому что она теперь слишком осложнена многими вставками и дополнениями, например кафизмами, полиелеем и т.п. Древнюю основу ее составляли 118-й псалом «Блажени непорочнии в пути» и псалом 50. Последний составлял заключение этой службы. Что касается первого, то в Иерусалиме же он употреблялся только на воскресных утренях, на обыкновенных же службах его переносили в новую полунощницу, создавшуюся после объединения древних полунощницы и утрени в одну службу. Что касается иерусалимской утрени в собственном смысле, то она представляет собой, как было сказано, точную копию вечерни: в ней тоже есть три специальных утренних псалма – 148, 149, 150. Затем идет утренний гимн, есть и его добавление «Сподоби, Господи» (что у нас теперь читается только на будничной службе), есть стиховные стихиры, есть даже и заключение наподобие вечернего «Ныне отпущаеши» – «Благо есть исповедатися Господеви». С объединением этих двух служб в одну между ними вставлены были девять библейских песней, образовавших основу того, что впоследствии стало называться каноном. Полунощное богослужение Полунощное богослужение описывается Аквитанкой таким образом: «Ежедневно до пения петухов открываются все двери Воскресения и сходят все монашествующие и parthenae (девственницы), как зовут их здесь. И не только они, но, кроме них, и миряне, мужи и жены, имеющие желание пободрствовать ранее. И с этого часа вплоть до рассвета поются песни и стихословятся псалмы, также и антифоны, и после каждой песни читаются молитвы. Ибо по два или по три пресвитера, также и диакона, ежедневно чередуются с монашествующими и после каждой песни и антифона читают молитвы». Паломница излагает чин полунощного богослужения в общих чертах, умалчивая о начале и конце его и не указывая названий молитвословий, как это обычно бывает в церковных уставах. По ее описанию, поются гимны и псалмы с припевами ипофонически, равно как и антифоны; при каждом гимне читается молитва . Но здесь не упоминается, какие именно поются гимны и псалмы и с какими припевами, а также нет названий и читаемых молитв. Как видно из описания паломницы, строй полунощного богослужения носит характер простоты и чужд был характера стройного, раздельного чинопоследования. |
| 1 . Только и являются настоящими псаломными молитвами: первая комментируя Пс. 50 , вторая – толкуя и дополняя Пс. 148–149–150 . 2 . является молитвой, заимствованной из Литургии; она сопровождает праздничное Евангелие на Утрене. Ее отсутствие в некоторых древних рукописях указывает, что это заимствование является скорее недавним. 3 . является молитвой ектении, сходной с 1-ой молитвой Утрени Апост. Постановлений. По своему содержанию она остается довольно независимой от ектении и служит скорее синтезом всей Утрени. 4 . является молитвой главопреклонной, соответствующей II-oй молитве Утрени Постановлений; все византийские службы заканчивались подобной молитвой. 5 . Молитвы по можно назвать псаломными молитвами, поскольку они сопровождали восемь различных антифонов, но по своему содержанию они вообще имеют только небольшие ссылки на псалмы. Часто они повторяют те же самые мысли: а) окончание сна и начало молитвы как божественной инициативы: б) помощь Бога для исполнения молитвы и принятия ее Богом: это является общей темой, не имеющей сама по себе никакого отношения к пению псалмов; в) сознание бытия в присутствии Бога: г) прошение о наставлении или духовном свете: Можно ли найти в наших молитвах ссылку на момент, когда они исполнялись? [l] говорит только о факте вставания; и цитируют Исайю: κ νυκτς ρθρζει, но указание на время не ясно; дух уже мог бодрствовать до начала молитвы. Радостное утро, испрошенное молитвой может быть также скорее близким, чем отдаленным; оно могло уже начаться; и кажутся скорее утренними, но их можно толковать и как молитвы более позднего утра; говорит об уже прошедшей части ночи, но никак не уточняет ее продолжительность; тоже третье nocturnum (ночное бдение) римского обряда соответствовало рассвету; говорит о подъеме и часе молитвы; единственная чисто ночная молитва. Заглавия, которые эти молитвы имеют в наиболее древних рукописях, постоянны: молитвы ωθινα: утренней зари; однако это не должно обманывать нас : это главным образом указывает на литургическую терминологию в эпоху нашего Евхология, но, вероятно, не относится ко времени самих молитв. |
| Таким образом, сколько было монастырей и келий, столько же разных молитвенных чинов и правил в употреблении. Что касается утреннего богослужения, то оно уже издревле делилось на две части, из коих одна кончалась “до зари”, а вторая совершалась на рассвете. В ту и другую входили псалмы. На первой части утрени, заканчивающей собой ночное двенадцатипсалмие, между прочим полагался и утренний 62 псалом (входящий ныне в состав шестопсалмия), Бог Господь, тропари и Непорочны. А на второй библейские песни, хоть сначала и без прибавления к ним каких-либо тропарей, зато с многообразным чтением священных книг. Развитие иноческой утрени Со временем же иноческая утреня (как и песненная) подверглась значительному дополнению за счет новых элементов. Первым из этих элементов были кафизмы, о коих мы достаточно подробной уже говорили в свое время, а так же постоянные спутники псалтири – седальны с чтениями. Есть мнение, что в основу седальнов при кафизмах легла “умная” молитва, т.е. такая молитва, которую все собравшиеся творили про себя в абсолютной тишине и безмолвии после каждого псалма. Иногда “умная” молитва совершалась и внутри псалма, который делился для этого на части. Есть еще предположение, что псалмы выслушивались сидя, а “умная” молитва совершалась стоя, т.к. встречаются свидетельства о том, что между отдельными псалмами авва поднимал сидящих в своих стасидиях иноков на “умную” молитву. Вторым элементом, вошедшим в иноческую утреню и занявшим в ней видное положение, стал канон, который резко разграничил собой первую половину ее, отправляемую “до пения петухов”, от второй, составлявшей собственно “утренние песни”. Потребность в каноне как огромной композиции из 9 песен Священного Писания возникла в иерусалимской монашеской традиции с целью наполнить пением и молитвой еженедельное всенощное бдение, которое совершалось от заката до рассвета. Все эти элементы содержатся и в современном чине Утрени, который представляет собой результат сложной и длительной трансформации песненной утрени под влиянием монастырского богослужения. И в этом нет ничего удивительного. |
| Особый тип утрени излагается в Апостольских Постановлениях: здесь она применена к положению оглашенных и рассчитана на их присутствие в церкви, но о ней будет речь далее. Перейдём теперь к дальнейшим суточным службам и прежде всего скажем о часах. Что касается отправления их, то оно имело очень однообразный характер и состояло из известного числа псалмов, сопровождаемых молитвами и чтениями. По словам Кассиана, одни из египетских монахов, читали на каждом часе столько псалмов, сколько означала цифра самого часа, т.е. три, шесть и девять (De coenob. II, с. 2), – другие по шести, как и в прочих службах, но более принятым обычаем было употребление трёх псалмов и такого же числа молитв 33 . Первый час долго не был известен в качестве самостоятельной службы и впервые упоминается Кассианом, как учреждение недавнее и дотоле неизвестное. При существовании утрени, как такой службы, которая имела место на рассвете, – в самом начале дня, – первый час сам собой сливался с нею, и для него не находилось места в общем распорядке суточных часов молитвы. Кассиан говорит, что эта служба была впервые введена на Востоке в Вифлеемском монастыре, а в других местах оставалась неизвестной. Оттого у Кассиана являются как бы две утрени: одна – в том виде, как мы её описали выше под именем matutinum (L. III, с. 3. in fin.), а другая, называемая, по его словам, первым часом, «учреждена не по древнему преданию, но изобретена (adinventa) в его время» (ibid. с. 4), и притом в видах дисциплинарных, чтобы лишить нерадивых монахов возможности употреблять на спаньё свободное время между утреней и третьим часом. С введением её получилось полное число семи суточных служб согласно со словами псалма: «седьмижды исповедахся Тебе». Старцы, введшие первый час, по словам Кассиана, не привнесли ничего произвольного в ущерб прежде соблюдавшимся службам. Ночное псалмопение осталось в прежнем виде, точно так же, как и его окончание в виде хвалитных псалмов, составлявшее утреню. На долю же первого часа (huic novellae solemnitati) были отнесены три псалма: 50-й, 62-й и 89-й, из которых последние два по характеру своему выражают утреннюю молитву. |
| Если на Всенощной совершается лития, то во время троекратного пения тропаря священник или диакон трижды кадит вокруг стола с хлебами, пшеницей, елеем и вином. Затем священник читает молитву, в которой просит Бога “благословить хлебы, пшеницу, вино и елей, умножить их во всем мире и тем, кто вкушает от них, освятить.» Перед чтением этой молитвы, священник сперва немного поднимает один из хлебов и начертывает в воздухе крест над прочими хлебами. Это действие совершается в память чудесного насыщения Христом пятью хлебами 5000 человек. В былые времена благословенные хлебы и вино раздавались молящимся для подкрепления во время богослужения, которое продолжалось «всенощно», то есть, всю ночь. В современной богослужебной практике, благословенные хлебы, разрезанные на мелкие части, раздаются при помазании молящихся благословенным елеем на Утрени (об этом обряде речь пойдет позже). Чин благословения хлебов восходит к богослужебной практике первых христиан и является остатком первохристианской «Вечерни любви» — «Агапы». По окончании литии, в сознании милостей Божиих, хор трижды поет стих «Буди имя Господне благословенно отныне и до века». Этим стихом заканчивается также Литургия. Священник заканчивает первую часть Всенощной – Вечерню – с амвона, преподавая молящимся древнее благословение от имени воплотившегося Иисуса Христа словами «Благословение Господне на вас, Того благодатию и человеколюбием всегда, ныне и присно и во веки веков». Часть II. Утреня Богослужения Вечерни и Утрени определяют собой день. В первой книге Библии «Бытие» мы читаем: «и был вечер, и было утро: день один» ( Быт.1:5 ). Поэтому в древности первая часть Всенощой – Вечерня – кончалась глубокой ночью, а вторую часть Всенощного Бдения – Утреню, предписано было церковным уставом совершать в такие часы, чтобы ее последняя часть совпадала с рассветом. В современной же практике утреня чаще всего передвигается на более поздний час утра (если совершается отдельно от вечерни) или же назад, на канун данного дня. Шестопсалмие |
| Первоначальный составитель жития заканчивает повесть об этом чуде так: «Многа же и ина бесчисленная чудеса бывают от святого его гроба; мнози и инии вернии взимают от гроба его часть некую или от покровения гробного и до сего дне и приносят в домы свои и на болящих зубною болезнию или очною или трясавицею или огневицею с верою покладают и вскоре исцеление приемлют». Следующие два чуда относятся, по всей вероятности, к началу XVII века, потому что они присоединены уже к житию святого Исидора, относящемуся по своему происхождению к 1630 году. Позднейший дополнитель жития был очевидцем, или, по крайней мере, современником первого из этих чудес 433 . Оно состояло в следующем. Один человек из селения Солей, лежавшего возле города (по всей вероятности, из нынешних соляных Варниц), от постоянного пьянства получил белую горячку со всеми ее признаками: расширением зрачков и необыкновенным блеском глаз, чрезвычайной силой и покушениями бить всех. Связав, привели его ко гробу блаженного Исидора. Он кричал и говорил, совершенно как безумный. Когда же начали петь канон святому, он понемногу начал приходить в чувство и отвечать на предлагаемые вопросы осмысленнее. Разрешенный же от своей болезни, он припал ко гробу блаженного Исидора, с любовию целовал его образ и благодарил святого во многих трогательных выражениях. Сопровождаемый своими близкими, он, как бы никогда ничем не страдавший, пошел в свой дом. Встречавшиеся, зная прежнее состояние его здоровья, дивились, благодарили и славили Бога и угодника Его – святого Исидора. Спустя несколько времени после этого исцелился при гробе блаженного Исидора некто Феодор из того же подгородного селения. Он болел отеком глаз, так что ничего не мог видеть, голова его от прилива крови была тяжела, как гиря, и не мог он ни спать, ни ходить надлежащим образом, но кое-как переступая с одного места на другое, день и ночь постоянно кричал и стонал. Раз поздно вечером привезли его к церкви блаженного Исидора и оставили у гробницы на целую ночь. С рассветом священник начал служение утрени, и когда после утрени стали петь канон святому, недуг болящего, как он тут же сам о себе сказывал расспрашивавшим, начал мало-помалу проходить, а по окончании всего молебного пения он видел всех и все так же ясно, как и прежде, когда был здоров. Он пал пред образом Спасителя, благодарил и славил Бога и святого Исидора, припадал к его гробу, целовал его образ и, радуясь, пошел в дом свой. |
| Теперь полный канон состоит из девяти песней, но все ли они в древности исполнялись на каждой утрене, затрудняемся сказать положительно. Думаем, что не все, и этому сокращённому употреблению их не препятствует то обстоятельство, что библейские песни в древнейших часословах и кодексах Библии записываются в полном числе. Ничто не мешало делать из них выбор. Наши трипеснцы составляют отголосок этого неполного употребления библейских песней и отчасти объясняют самый порядок их выбора. В чём состояла утреня? Самое полное известие о ней даёт устав Венедикта; здесь даже отличается вседневная утреня от воскресной или праздничной. В синайском бдении она не отделялась, как особая часть, а составляла его окончание. В уставе Венедикта «matutinum» начинается 66-м псалмом для сбора монахов, так как после «nocturnum» наступал промежуток, и они выходили из церкви; затем следовали три псалма, из которых 50-й был постоянным, а два другие изменялись по дням недели. У Кассиана также упоминается 50 псалом, который произносился после хвалитных 28 . Василий Великий упоминает о пении на рассвете, под конец бдения, покаянного псалма, который и был, без сомнения, псалом 50 29 . За псалмами следовала, в праздник, 8-я песнь (benedictiones), а в будние дни одна из рядовых библейских песней, далее – хвалитные псалмы или Laudes, согласно с Кассианом 30 и известием о синайской утрене 31 . В это время священник читал молитвы ad Laudes, о которых мы знаем из евхология барберинова. Дальнейшей порядок утрени определяется в уставе Венедикта и состоит из следующих частей: чтения из апостола или апокалипсиса в воскресенье, 9-й песни канона, Амвросиева гимна, литании и отпуска. На Востоке пели в это время великое славословие с особенной песнью в славу воскресшего Христа 32 , произносился символ веры . Господи помилуй, и вся служба оканчивалась краткой молитвой настоятеля, заменявшей отпуск: «Сыне и Слове Божий, Иисусе Христе, Боже наш помилуй нас и помоги и спаси души наши». По окончании утрени настоятель произносил поучение к братии, и происходили рассуждения о предметах веры между монахами; от этих бесед ведут своё начало поучения или оглашения, приуроченные в позднейшем уставе к первому часу, и капитулы или особые собрания для этой цели на утрене в западных монастырях. Оканчивал утреню настоятель отпуском. Перед началом канона или службы монахи испрашивали благословение у настоятеля словами: «повели и благослови» (κλευσον πτερ ες τν καννα. Patr. t. 87, col. 2988.). Это называлось благословением. Что касается читаемых теперь на утрене молитв священника, то они в рассматриваемый нами период, несомненно, существовали и записаны в евхологиях барбериновом и преосв. Порфирия. |
|
|
