| В древнейших уставах эти указания очень кратки и неопределенны и даются в месяцеслове под соответствующими числами месяца. Так уже в Студийско-Алексиевским уставе под 8 сент сделано замечание, что если оно случится в воскресенье, «поется прежде недельная служба», и что так же надо поступать,если в воскресенье случится память апостола или евангелиста; из подробностей службы дается только указание относительно тропарей в конце вечерни и на литургии. Под 25 марта такое же замечание (в Студийско-Алексиевском уставе) очень обширно; оно предусматривает совпадение Благовещения с субботой и неделей обыкновенными, с Лазаревой субботой, цветной неделей, всеми днями страстной недели, с неделей и понедельником св. пасхи и дает указания относительно всех стихир, тропарей и канонов, Этим и исчерпываются в Студийско-Алексиевском уставе материал, соответствующий содержанию нынешних марковых глав. Замечания эти здесь не надписываются именем Марка. Такой же вид и объем имеют эти замечания в западных Студийских Типиконах, и в Евергетидском Типиконе; и здесь над ними не появляется имени Марка, что для западных Студийских Типиконов особенно характерно ввиду близости их к месту деятельности Марка еп. Отрантского. Такой же объем и вид имеют замечания о совпадении неподвижных праздников с подвижными в древнейших списках Иерусалимского устава, греч. Моск. Рум. Муз. Сев. 35/491 и грузинском Шиомгвимском; здесь эти замечания очень близки к Студийским, за исключением, конечно, особенностей Иерусалимской практики, и также не носят имени Марка. в позднейших греческих списках Иерус. устава, так уже и в ркп. Мосе. Синод. библ. 381 XIII-XIV в., эти замечания дополняются приписками на поях, так что кругом Благовещения поля нескольких страниц испещерены ими. Но в таком древнем списке Иерусалимского устава, как греч. ркп. Моск. Синод. библ. 456 д.б. XIII в. все (с. 483) замечания такого рода собраны в одно место, разделены на 95 глав и надписываются: «Марка грешного иеромонаха свод (σνταγμα), составленный на недостающее (ποομενα) Типикона» (л. |
| Очевидно выражение «пето будет» нужно понимать в общем смысле, в значении чтения, а не пения исключительно. Если же допустить понимание этого места такое, какое мы видим в книге г. Мансветова , то мы будем с новой капитальной особенностью Устава студийского, на которую не обратили внимания ни Никон Черногорец ни позднейшие последователи церковного Устава. Из настоящего толкования статьи Устава патриарха Алексея о пении великого славословия (л. 260) нужно вынести то заключение, что эта песнь пелась каждый день, потому что статья говорит о богослужении седмичном, обычном, тогда как по Уставу иерусалимскому пение великого славословия составляет отличительную особенность богослужения праздничного и дней в честь нарочитых святых. Вернее же всего нужно думать, как это утверждал и Никон Черногорец, что эта песнь никогда не пелась, потому что в службах даже в дванадесятые праздники после стихир на хвалитех имеются еще стихиры на стиховне. Присутствие же этих последних даже и в современном нам Типиконе (например, когда ныне совершается служба на Сретение, Благовещение по Марковым главам) исключает господствующий обычай петь в дванадесятые праздники великое славословие и заменяется чтением великого славословия. Указание ж на то, что принятое в обители патриарха Алексея пение великого славословия в великую субботу на утрени было делом исключительного случая (его же николиже б обычай творити), еще более убеждает нас в том, что в других местах, где господствовала практика Устава студийского, великое славословие читалось, а не пелось. В данном случае, т.е. в великую субботу на утрени в обители патриарха Алексея стихир на стиховне не было положено и порядок службы изложен применительно к настоящему. В данном обстоятельстве нас убеждает, между прочим, и тот факт, что когда царь Иван Васильевич Грозный путешествовал в Новгород, то между разными богослужебными обычаями практики новгородской он отменил и существующий там обычай петь великое славословие, обычай согласный с предписанием уже давно господствовавшего иерусалимского Устава, чего не делали в Москве и других местах, очевидно, по привычке к практике относительно этого предшествующего времени. |
| Богослужебный порядок по уставу Студийскому представляет значительные разности сравнительно с современным нам уставом Иерусалимским как в общем, так и в частностях. Общих особенностей Студийского устава можно указать только четыре: 1) по нему положено было петь каноны Студийских отцов; 80 2) во весь год по нему не полагалось всенощного бдения, 81 а в обычное время отправлялись вечерня, повечерие, полунощница и утреня; 3) число стихир, поемых на «Господи воззвах», было меньше числа стихир, назначаемого нынешним уставом: самое большое количество стихир, при отправлении службы по минее, даже в дванадесятые праздники, – шесть, 82 а при отправлении службы по цветной триоди – девять, 83 и 4) великое славословие или «утреннее пение» всегда читалось, исключая двух раз в году: утрени великой субботы и пасхи, когда оно пелось. Относительно этой последней особенности устава Студийского мы находим только два места в нем, из которых первое таково, что может давать основания для различных несогласных между собою заключений относительно его. Составитель устава, изложив чин утрени великой субботы и в конце её объясняя причину, почему в этот день прокимен «Воскресни Господи» поется не на обычный глас, говорит: «и вина яве, понеже утреннее пение, рекше, Слава в вышних Богу, певческы поют, егоже николиже обычай бе творити, точию ныне и нынешнии прокимен в шестый глас поется». 84 В другом месте того же устава, при изложении порядка утрени пасхальной, он говорит, что после канона и стихир на хвалитех поется «утреннее пение потиху: слава в вышних Богу». 85 На основании первого из этих мест и особенно на основании слов: «его же николиже обычай бе творити», можно думать, что великое славословие совершенно не входило в состав утрени, что оно никогда, исключая указанных дней, ни пелось, ни читалось в последовании её. Но такое понимание этих слов неправильно. По нашему мнению, эти слова говорят только о том, что великое славословие, исключая приведенных двух случаев, никогда не пелось, а не о том, что оно совершенно не входило в состав утрени; в приведенных словах, по-нашему мнению указывается только исключительность пения великого славословия в великую субботу, а не исключительность существования его в чине утрени в указанное время. |
| Труд в монашеском общежитии, по воззрению св. Феодора, не печальная необходимость и не только средство против праздности, даже не просто послушание для духовного упражнения монаха, но подвиг ради братьев, не меньший, чем молитва . А что физический труд в Студийской обители был серьезным, видно из того, что св. Феодор весьма часто уподобляет жизнь своих монахов подвигу мученическому. Соединить с нелегким трудовым подвигом еще возможно строгое молитвенное правило значило бы возложить на студийских иноков бремя неудобоносимое. Всеми указанными обстоятельствами и объясняется умеренность Студийского устава. Эта умеренность достигается в нем благодаря следующим его особенностям. Во-первых, в Студийском уставе, по сравнению с нашим типиком, проще круг и последования суточных служб: его памятники еще не знают нашей полунощницы, так как настоящая древняя полунощная служба дана уже в утреннем шестопсалмии. По древнейшим изложениям Студийского устава, утреня должна начинаться, по-видимому, прямо, с шестопсалмия,– стоящие предпоследними в действующем часослове моления за царя, нужно думать. появились в византийских монастырях, основанных императорами; устав патриарх. Алексия предпосылает шестопсалмию просто один 6-ой псалом. Последования утрени и вечерни в Студийском уставе не изменяются так разнообразно, как это наблюдается в нашем уставе, соответственно с величиной праздника: за исключением особенных служб, они всегда сохраняют простую форму, принятую в наших так называемых праздниках с «Бог Господь»: " утреня в Студийском уставе, по настоящему иерусалимскому его порядку, после великого славословия имеет стиховны. Наиболее крупное отличие в составе утрени воскресных дней и великих праздников от простодневной в Студийском уставе – степенны антифоны и чтение евангелия. Наконец, как известно, Студийский устав не имеет рядовых всенощных бдений. О келейном монашеском правиле древнейшие записи устава не говорят: в более поздних для него указываются последование ночных часов, печатающееся в наших богослужебной псалтири и каноннике под именем чина 12 псалмов, а также 17 кф. |
| На вопрос: когда и как введен в России иерусалимский устав, проф. Мансветов отвечает не прямо: «у нас на Руси поворот от студийского устава к иерусалимскому начался в то время, когда первый был в полном ходу и ясно обнаруживается в XIII веке». Но судя по дошедшим до нас уставам этот поворот ясно обнаруживается не ранее XIV века и вернее в конце XIV века. Сербский список устава 1372 года принесен в Россию Севастьяновым недавно. По мнению проф. Мансветова митрополиты Фотий и Киприан нового устава к нам не принесли и не переводили; «и при них и до них у нас уже несомненно были славянские списки иерусалимского устава, только они не успели распространиться, войти в общее распространение и устранить рознь, которая происходила от столкновения прежних порядков с новыми... Тем не менее остается неизвестным, когда, кем именно и в каком списке принесен был к нам устав иерусалимский. Молчание об этом церковных источников само собою показывает, что замена студийских обычаев иерусалимскими не была каким либо административным актом и не имела характера официального. Как на Востоке смена типиков не оставила следов в сфере административной и не вытеснила прежних способов совершения службы, так происходило и у нас. Под влиянием авторитета патриархии наши митрополиты скоро стали на сторону нового устава и мало по малу распространяли его в церковном употреблении. Да повсеместное и одновременное распространение оного порядка было и немыслимо при тех ничтожных средствах, которыми производилось пополнение наших церковных библиотек и снабжение причтов служебными книгами». Более решительно об этом говорит проф. Голубинский: «митрополит Киприан занимает особое место в истории нашего богослужения: он ввел у нас новую редакцию служебника и новый богослужебный устав... Монастырский устав св. Саввы ввел у нас Киприан или в собственном переводе с греческого или, что гораздо вероятнее, в переводе, за 50 лет до него сделанном в Сербии». Мы склоняемся в тому мнению, что митрополиту Киприану следует приписать введение в России иерусалимского устава. И по другим памятникам богослужебным видно, что он имел особенную ревность в устроению богослужения в России, именно к приведению его в согласие с константинопольским патриархатом. Ему принадлежит следованная псалтирь, где порядок службы изложен согласно с иерусалимским уставом и куда внесены целиком служебные особенности последнего по триоди постной и по минее. Им переведен служебник с греческого служебника, введенного в Константинопольской патриархии незадолго до Киприана патриархом Филофеем († 1376). Этот служебник описан Горским и Невоструевым. |
| В Евергетидском Типиконе (малоазийской редакции Студийского устава) 2-й пол. XI в., как и в Студийско-Алексиевском Типиконе, память М. и др. ветхозаветных пророков совершается в 1-е воскресенье Великого поста; на вечерне в честь пророков поются 2 стихиры-подобна на «Господи, воззвах» и 2 самогласна на стиховне, на утрене указан канон плагального 1-го (т. е. 5-го) гласа, седален и самогласен на хвалитех ( Дмитриевский. Описание. Т. 1. С. 520-521). В Мессинском Типиконе 1131 г., представляющем южноитал. редакцию Студийского устава, М. и Аарон вспоминаются в 1-ю неделю Великого поста, но в отличие от Студийско-Алексиевского и Евергетидского Типиконов особых песнопений им не назначается, кроме самогласной стихиры на утрене ( Arranz. Typicon. P. 213-214). В древнейших редакциях Иерусалимского устава - напр., Sinait. gr. 1094, XII-XIII вв.,- память М. отмечается 4 сент.; песнопения Октоиха соединяются с песнопениями М. и сщмч. Вавиле (его память тоже отмечается 4 сент.); М. назначается отпустительный тропарь 4-го гласа Η σεπτ το προφτου σου πανγυρις ( ), канон, стихиры ( Lossky. Typicon. P. 158). О совершении памяти М. в 1-е воскресенье Великого поста не говорится, но в богослужебных указаниях отмечен отпустительный тропарь Κα χορς τν προφητν μετ Μωσες κα Ααρν εφροσν εφρανεται σμερον ( ), т. е. память пророков все-таки совершается в этот день (Ibid. Р. 252-253). В древнейшей сохранившейся слав. редакции Иерусалимского устава - Типиконе серб. архиеп. Никодима 1319 г.- М. упоминается 4 сент., но конкретных указаний о составе богослужебного последования М. в этот день не содержится; в 1-е воскресенье Великого поста пророкам назначается самогласная стихира на литии ( Миркович. Типикон. Л. 34а, 138а). В первопечатном греческом Типиконе 1545 г. 4 сент. соединяются службы М., сщмч. Вавиле и рядовая служба Октоиха; М. указан отпустительный тропарь Το προφτου σου τν μνμην Κριε ορτζοντες ( ), канон, цикл стихир, самогласная стихира; в 1-е воскресенье Великого поста память М. и пророков не акцентируется. |
| Что касается обработки или системы, в какой излагается литургический материал в типиках студийских и иерусалимских, то и с этой стороны они представляют крупные отличия и имеют вид двух особых записей. Мы, конечно, не знаем, в каком виде был изложен иерусалимский устав времён Дамаскина, или даже в XI веке, а потому не можем судить о древнейшей его обработке; но если взять для сравнения самые ранние списки иерусалимского устава и сравнить их с ближайшими к ним по времени студийским, то различие окажется само собой. Иерусалимский устав надписывается именем Саввы Освященного и приурочивается к иерусалимскому округу: студийские никакого надписания не имеют. Иерусалимский устав открывается общей частью, в которой излагается порядок вседневной службы, начиная малой вечерней, и это изложение прерывается разного рода литургическими замечаниями, относящимися большей частью к кругу суточной службы. В студийском этой части нет в начале, а ряд статей подобного же содержания, но совершенно различных по изложению и применённых к обычаям студийского монастыря, помещается в самом конце двух полных студийских уставов и в виде дополнительной части. Собственно же студийский устав начинается триодной частью, за которой следует синаксарная, а в позднейших, наоборот, предшествует синаксарная: в иерусалимском они изложены в этом последнем порядке вслед за общей частью. В студийском уставе есть часть дисциплинарная: в греческих иерусалимских списках её или нет вовсе, или приводятся выдержки из краткого Начертания, да и то в двух-трёх списках. Очевидно, в самом иерусалимском уставе их не было, а взяты они из студийского. В славянских списках иерусалимского устава (поздних) отсутствие этой части вознаграждается введением дисциплинарных статей из Никона Черногорца. Наконец, только в одних иерусалимских типиках помещаются Марковы главы, в виде особой статьи, и наставление игумену о тщательном исполнении правил устава. Остальные дополнительные статьи не перечисляем: они различны в разных списках иерусалимского устава и существенного значения не имеют. Таким образом, общая схема обоих типиков будет такая: в студийском – сначала триодный устав, затем синаксарный, дисциплинарный и общая часть, в иерусалимском – общая часть, синаксарный устав, триодный и Марковы главы. |
| II. Уставные чтения по ποτπωσις τς αταστσεωσ τς μονς τν Στουδων Творения св. Феодора Студита дают лишь самые общие указания о богослужебном строе, введенном Феодором в монастыре Студийском. Самим св. Феодором строй этот не был запечатлен в форме подробного писанного устава. Некоторое, и немалое, время по смерти Феодора введенный им богослужебный порядок хранился в монастыре Студийском в виде предания и обычая и в этом же виде распространился в большинстве лучших монастырей. Только после этого в монастыре Студийском составлена —303— была краткая запись богослужебного порядка, преданного от св. Феодора. Эта запись дошла до нас в виде «ποτπωσις τς αταστσεωσ τς μονς τν Στουδων», и является непосредственным, после творений св. Феодора, памятником, освещающим историю развития «Уставных Чтений». ποτπωσις сохранился в трех редакциях, из которых одна издана кардиналом Маи в «Nova Patrum Bibliotheca» (t. V, 1849 an. pag. 111–125) и перепечатана Migne в Patrologiae cnrsus competus (t. 99 pag. 1704 и след. 509 ); другая (с вариантами из первой) – проф. А. Дмитриевским в «Описании литургических рукописей, хранящихся в библиотеках православного Востока» (т. I, Τυπι, стр. 224–238) 510 : и третья представлена в памятнике, известном под именем «Διατπωσις το σου α μααου πατς μν ϑανασου (το ν τ ϑ)», изданном тем же проф. Дмитриевским и в том же «Описании» (стр. 238–256), а несколько ранее – на западе Меуег-ом в Die Haupturkundes für die Geschichte der Athosklöster (Leipzig. 1874. s. 130–140) 511 . Чтобы понять истинную ценность данных ποτπωσις-а в отношении практики —304— «Уставных Чтений», равно как и литургической практики вообще, необходимо иметь в виду характер всех трех редакций. Ни одна из этих редакций не дает текста ποτπωσις-а в его первоначальном виде, но все три представляют следы постепенного наращения и видоизменения первоначального текста. Невозможность представлять одну какую-либо из наличных редакций за основу другой несомненна. С одной стороны, первая из этих редакций, включая некоторые особенности другой редакции, свидетельствующие, что автор первой имел перед глазами текст второй, в то же время включает и некоторые особенности третьей редакции, свидетельствующие, что автор первой пользовался одновременно и текстом третьей. К таким особенностям принадлежит, прежде всего, наличность некоторых новых указаний, касающихся новых предметов и моментов литургической практики. Первая редакция имеет около шести такого рода указаний, общих со второй 512 , и около 12, общих с третьей 513 . Затем, первая редакция имеет ти- |
| Лит.: Massignon L. Élie et son rôle transhistorique, Khadirîya, en Islam//Élie le prophète. Bruges, 1956. Vol. 2. P. 269-289. (Les Études Carmélitaines; 35) (=Ibid.// i dem. Opera minora. 1963. T. 1. P. 142-161); Wensinck A. J. Ilya s//EI. Vol. 3. P. 1156; Папазян А. А. Аль-Хидр и Илия: Мифические истоки аналогии//ППС. 1986. Вып. 28(91). С. 89-97; Пиотровский М. Б. Коранические сказания. М., 1991. С. 126-128; Tottoli R. Elijah//Encyclopaedia of the Qur " a n. Leiden, 2002. Vol. 2. P. 12-13. А. А. Турилов, Т. А. Артюхова, О. В. Лосева, С. А. Моисеева Гимнография В Типиконе Великой ц. IX-XI вв. ( Mateos. Typicon. Т. 1. P. 346) память И. отмечается 20 июля без богослужебного последования. В Студийско-Алексиевском Типиконе 1034 г. ( Пентковский. Типикон. С. 354-355), содержащем самую раннюю сохранившуюся редакцию Студийского синаксаря, 20 июля последование И. соединяется со службой Октоиха: на «Господи, воззвах» стихиры И. поются на 6, на «Славу» на стиховне вечерни исполняется самогласен И., указан отпустительный тропарь И. 4-го гласа утреня совершается с пением «Бог Господь», исполняются 2 канона: Октоиха и И. 2-го гласа (тропари последнего по дважды), по 3-й песни - седален И., по 6-й - кондак И. 2-го гласа () [ ]:, указан светилен [ ], И. назначаются стихиры на хвалитех, на стиховне к стихирам Октоиха прибавляется самогласен И.; на литургии назначается прокимен из Пс 109 со стихом, Апостол - Иак 5. 10-20, аллилуиарий из Пс 98, Евангелие - Мф 17. 1-9 или Лк 4. 22-30. В Евергетидском Типиконе 2-й пол. XI в. ( Дмитриевский. Описание. Т. 1. С. 472) устав службы И. в целом совпадает с изложенным в Студийско-Алексиевском Типиконе, хотя имеет неск. особенностей: вечерня совершается без кафизмы, на паннихис - особой службе, к-рая в Евергетидском мон-ре обычно следовала за вечерней, назначается канон И. 4-го гласа, указан седален И.; на утрене исполняются каноны Богородице и И. В Мессинском Типиконе 1131 г. ( Arranz. Typicon. P. 168-169), представляющем южноитал. редакцию Студийского устава , память И. отмечается более торжественно: на вечерне совершается вход , читаются 3 паремии И. (первая - 3 Цар 17. 1-24; вторая - 3 Цар 18. 1, 17-46; 19. 1-16; третья - 3 Цар 19. 19-21; 4 Цар 2. 1, 6-14); на утрене исполняются 3 антифона (Пс 96, 111, 98), седален И., поются степенны , прокимен из Пс 104, «Всякое дыхание» , читается Евангелие - Мф 23. поются 2 канона И., великое славословие ; указания для литургии те же, что и в Студийско-Алексиевском Типиконе, за исключением прокимна, к-рый в данном случае берется из Пс 63. |
| 13 . выходъ – въходъ В рубриках древнерусских списков литургии Малый вход (вход священника с Евангелием) обозначается термином выходъ с характерной восточнославянской приставкой вы-. Этот древнерусский литургический термин характерен для первого русского перевода Иерусалимского устава, где употребляется как нормативный. Однако для древнерусского перевода Студийского устава в древнейшем списке ГИМ, Син. 330, а также для южнославянских списков Иерусалимского устава употребителен термин въходъ, точно соответствующий греческому термину εσοδος (вход) [Пентковская 2009: 371–374:396–397]. Русизм выходъ частотен в «Вопрошании Кирика», памятнике первой половины XII в., где это слово встречается неоднократно, например: а попови идуче въ öлтарь на выходъ то въ козмитъ цловати то бо сть колно хво [цит. по: Памятники 1880: 55]. Таким образом, этот литургический русизм стал употребительным несколько позже перевода Студийского устава в Киево-Печерской лавре, вероятно, в первой половине XII в. До введения Диатаксиса Филофея Коккина, где греческий термин εσοδος переводится только как входъ, русизм выходъ имел широкое распространение и употреблялся в рубриках богослужебных книг и в канонических древнерусских памятниках [СДрЯ II: 259]. Он неоднократно встречается в рубриках литургии в названии молитвы, читаемой священником во время Малого входа: мо выходу, мо выходна. При этом в тексте самой молитвы слово εσοδος переводится как выхожение: створи съ вхожениемь нашимь въхожению стхъ англъ и архнглъ быти. 14 . попъ – сщникъ – – сщ ныи – ст итель Первые три слова были наиболее употребительны в церковнославянских служебниках разного времени для перевода греческого слова ερες, два последних встречаются значительно реже. Вариант свщенныи, известный по «Сказанию церковному» – толкованию на литургию, переведенному ближайшими учениками Кирилла и Мефодия, а также по Номоканону Мефодия, Евангелию от Никодима – памятникам моравского происхождения [Афанасьева 2010: 260–261], никогда не встречается в славянских служебниках. Ст итель имеется в рубриках некоторых служебников, как русских, так и южнославянских, причем это слово не всегда означает епископа или архиепископа, как это сложилось в современном церковнославянском языке. |
|
|
