| 4. Д. как средоточие или субъект желаний и эмоциональных состояний. В контекстах, где слово обозначает субъект желаний, стремлений или различных эмоциональных состояний, оно в наибольшей степени соответствует рус. слову «Д.». В корпусе древнеевр. библейских текстов есть множество случаев употребления в качестве субъекта при глаголах и причастиях со значением «хотеть», «желать» ( ), «просить», «говорить» ( ) или несогласованного определения при именах, производных от этих глаголов ( ): «Горе мне! ...Ни одной ягоды для еды, ни спелого плода, которого желает душа моя» (Мих 7. 1); «...ты скажешь: «поем я мяса», потому что душа твоя пожелает есть мяса,- тогда, по желанию души твоей, ешь мясо» (Втор 12. 20; ср.: Притч 13. 4; 21. 10). Важнейшим отличием этой части употреблений слова от тех, в к-рых оно имеет значения «желание», «стремление», состоит в том, что в данном случае им называется не само желание или стремление, но некий элемент природы, с которым риторически отождествляется тот, кто желает и стремится. В этом значении может относиться и к животным: «Праведный печется и о жизни скота своего» ( букв.- «знает желание скота его» - Притч 12. 10). Изображение гонимой души прор. Давида. Миниатюра из Киевской Псалтири. 1397 г. (РНБ. ОЛПД. F. 6. Л. 8) Изображение гонимой души прор. Давида. Миниатюра из Киевской Псалтири. 1397 г. (РНБ. ОЛПД. F. 6. Л. 8) Сходным образом используется при описании эмоциональных состояний - скорби, тоски, печали, озлобленности или радости и утешения, обозначая ту часть естества, посредством к-рой подобные состояния ощущаются и переживаются. Во множестве оттенков этого значения употребляется в устойчивых сочетаниях с различными образованиями от корня «быть горьким». Такие выражения часто описывают внутренние страдания человека, вызванные несправедливым отношением др. людей, смертью близких или собственными болезнями. Об Анне, жене Елканы и буд. матери прор. Самуила, сказано, что, будучи бесплодной, «она была в скорби души» ( букв.- «она горька душой» - 1 Цар 1. 10). Прор. Елисей говорит своему слуге Гиезию о женщине, у к-рой умер сын, что «душа у нее огорчена» ( букв.- «душа ее горька в ней» - 4 Цар 4. 27). По словам Иова, причиной такого состояния может быть и действие Бога: «...жив Бог, лишивший [меня] суда, и Вседержитель, огорчивший душу мою» ( букв.- «сделал мою душу горькой» - Иов 27. 2). К Давиду, скрывающемуся от гнева Саула в пещере Одолламской, собрались «все притесненные и все должники», а также «все огорченные душою» ( - 1 Цар 22. 2; ср.: 2 Цар 17. 8; 1 Цар 30. 6). В Книге Иова человек, умирающий «с душою огорченною ( ), не вкусив добра» (Иов 21. 25), противопоставлен тому, кто в момент смерти пребывает «в самой полноте сил своих, совершенно спокойный и мирный», внутренности к-рого «полны жира», а кости «напоены мозгом» (Иов 21. 23-24). |
| В соответствии с выдающимися предметами повествования: храмом, богослужением, левитами и священниками – находится и общий взгляд священного историка на описываемое время, теократическое объяснение печальных и радостных событий в истории народа Божия. Разделяя общий взгляд священных историков на тесную связь между благочестием и земным благополучием, писатель Паралипоменон под благочестием разумеет преимущественно заботы царей о храме, богослужении, левитах, праздниках, а под нечестием – равнодушие к высотам и неистребление их (ср. 2 Пар. 14:3-5; 20:33). Свое суждение священный историк высказывает собственными словами и характером повествования, а еще чаще многочисленными, дословно приводимыми, речами пророков, под влиянием коих цари и народ смирялись, Господь прощал их грехи и смягчал угрожавшее бедствие (2 Пар. 12:1-9; 13:3-12, 20; 14:7-8, 11-12; 15:1-10; 16:7-14; 18; 19:1-11; 21:12-15). Если же народ и царь не смирялись, то постигало их возвещаемое бедствие (2 Пар. 13:16-17; 21:16-20; 22:1-8; 24:18-27; 25:15-27…). От множества собственных суждений священного историка о том, как Господь за грехи наказывал народ, а за благочестие награждал, и значительного множества (редкая глава в 2 Пар. 10 – 36 обходится без таковых речей) упомянутых увещательных и поучительных пророческих речей, книги Паралипоменон получили парэнетический назидательно-учительный характер и тем отличаются от книг Царств, что особенно заметно в параллельных повествованиях (ср. 3 Цар. 13:25-28=2 Пар. 12:2-12; 3 Цар. 15:2-6=2 Пар. 13:2-19; 3 Цар. 15:19-–24=2 Пар. 14:1-15:8… и мн. др.). Может быть, такой «учительный» характер повествования книг Паралипоменон, замеченный еще иудейскими богословами, послужил основанием причисления этих книг в иудейском каноне к отделу «Писаний – ketubim», где помещаются все учительные книги. Как бы то ни было, но все приведенные характерные черты несомненной «идейности» книг Паралипоменон, присущие всем их повествованиям, доказывают с несомненностью единство и систематичность книг Паралипоменон и единство их писателя». |
| Ряд исследователей (Д. Р. Хиллерс, Бо Джонсон, И. Вейнберг и др.) продолжают настаивать на принадлежности всех глав книги одному автору. Местом создания И. п. многие считают Иудею ( Hillers. 1992; Вейнберг. 2005. С. 171-172), или более точно - Иерусалим ( Westermann. 1994. P. 105), на том основании, что описание катастрофы могло быть составлено только ее свидетелем. Нек-рые ученые не исключают возможности создания И. п. в Вавилонии ( Дьяконов, Коган. 1998. С. 88). Жанр И. п. принадлежит к жанру плачевных песней ( Благовещенский. 1899. С. II-III), развившемуся в Др. Израиле из торжественного плача по умершим. Этот древний обычай описан в повествовании о смерти патриарха Иакова (Быт 50. 3, 4) и широко распространился во времена установления монархии. Так, плачи на смерть Саула и Ионафана (2 Цар 1. 17-27) и на смерть Авенира (2 Цар 3. 33-34) принадлежат царю Давиду. Прор. Иеремия составил плачевную песнь на смерть царя Иосии (2 Пар 35. 25). С течением времени поводом для создания таких песней стали общенародные бедствия (ср.: Пс 77; 88; 142; Ам 5. 1-17; Иер 9. 10, 17; Иез 19. 1-14; 26. 15-21). Возможность отнесения И. п. к античному жанру элегии, обсуждавшаяся в научной лит-ре XIX в., оспаривается. Несмотря на грустное настроение, преобладающее в книге, скорбь не становится отчаянием, автор говорит о надежде на буд. восстановление. К жанру элегии И. п. нельзя отнести еще и потому, что в местах, где пророк упоминает о врагах и молит об отмщении, тон плача становится гневным (Плач 3. 64-66). Значительную часть И. п. составляет дидактика (Плач 3. 22-40), что также несвойственно произведениям элегического жанра ( Благовещенский. 1899. С. 20-21). Характерной особенностью И. п. является смешение элементов жанров индивидуального и коллективного плачей. Смена говорящего даже в одной песни может происходить неск. раз. Речь ведется либо от 1-го лица, персонифицированного Иерусалима (Сиона; Плач 1. 12-16, 18-22), либо от автора (Плач 2. 11-17; 3). Обычай составлять плачевные песни широко распространен на древнем Ближ. Востоке. В качестве параллельного материала для исследования часто привлекают месопотамские тексты, прежде всего шумер. плачи о разрушенных городах Уре, Ниппуре, Эриду и Уруке (ANET. P. 611-619). С. Н. Крамер полагал, что И. п. отражает традицию, «начатую в Шумере 4000 лет назад» ( Kramer S. N. Lamentation over the Destruction of Nippur//Eretz-Israel. Yerushalayim, 1969. Vol. 9. P. 89; ср.: Kraus. 1968. S. 9-11). Однако эти параллели можно объяснить не только влиянием месопотамской литературы, но и общностью темы - тяжелой участью людей, оказавшихся в осажденном городе ( McDaniel. 1968. P. 198-209). Поэтика |
| Большая часть упоминаний И. в ВЗ связана с тем, что река являлась рубежом, водоразделом или протекала по границе между территориями. Наиболее раннее упоминание связано с рассказом о Лоте, к-рый выбрал как пастбища для своих стад «окрестность Иорданскую», она «вся... орошалась водою, как сад Господень» (ср.: Быт 13. 10). Сыны Израилевы, вступая с востока в пределы земли обетованной, пересекли И. напротив Иерихона, и воды реки расступились перед ковчегом завета (Нав 3-4). Сам рассказ о переходе через И., по убеждению толкователей, в совр. форме является итогом достаточно сложной истории предания ( Kuhnert G. Das Gilgalpassah: Diss. Mainz, 1981). В описании события и места перехода через И. говорится: «Вода, текущая сверху, остановилась и стала стеною на весьма большое расстояние, до города Адама, который подле Цартана; а текущая в море равнины, в море Соленое, ушла и иссякла» (Нав 3. 16). Здесь же говорится, что вода остановилась, только когда священники, державшие ковчег завета, коснулись вод потока (Нав 3. 13, 15). Взятые из И. по повелению Иисуса Навина12 камней (от каждого колена - Нав 4. 20-21) были установлены как памятники либо «среди Иордана на месте, где стояли ноги священников, несших ковчег завета» (Нав 4. 8-9), либо в Галгале (Нав 4. 20), после перехода реки, где израильтяне сделали обрезание (Нав 5. 3). После захвата Ханаана Верхний И. служил вост. границей удела колена Неффалима (Нав 19. 33-34), а Нижний И.- вост. границей уделов Иссахара (Нав 19. 22), Ефрема (Нав 16. 7), Вениамина (Нав 18. 12) и Иуды (Нав 15. 5). К востоку от И., уже за пределами Ханаана, находились уделы колен Рувима и Гада (Числ 32), а удел колена Манассии разделялся И. пополам (Нав 16. 7). В Книге Судей Израилевых берега И.- это место постоянных сражений с моавитянами (Суд 3. 28); мадианитянами, амаликитянами, аммонитянами (Суд 6. 33; 7. 24; 8. 4); место междоусобиц (Суд 12. 5-6). Возле переправы через И. сражался с филистимлянами царь Саул (1 Цар 13. 5-7). Давид неоднократно пересекал И. в дни победоносных сражений и в дни поражений (2 Цар 10. 17; 17. 22-24; 19. 15-18, 31-41 и др.). |
| Среди такой страны символизма, которая, по обстоятельствам первобытного времени, была все же рассадницей и учительницей тогдашней цивилизации, “мудрости”, как выражается 3 книга Царств (4:30), по воле Иеговы (Быт 46:4) должен был обитать ветхозаветный Израиль. Вполне естественно, что указанный духовный опыт египтянина и его интеллектуальное богатство должно было сказаться на самом ветхозаветном пришельце (Исх 12:19). Он невольно должен был если не научиться, подобно Моисею, систематически всей мудрости египетской (Деян 7:22), то непременно расширить горизонт своих мыслей и языка. Конечно, как народ личного духовного Бога (Исх 3:10; 7:4 и мн. др.), ветхозаветный Израиль и в Египте должен был помнить свое историческое религиозное призвание — возвышаясь над чувственною природою (Исх 20:2–5,23 и пар.), быть святым, подобным верховному Законодателю жизни Иегове (Лев 11:44; 19:2; 20:7 и др.), и путем дел и страданий (ср. Быт 41:52; Исх 3:7) выполнять это призвание. Но возноситься духом над природою — вовсе не то, что презирать ее. Ветхозаветному Израилю запрещено было видимо изображать существо Бога (Исх 20:2–5 и пар.), довольствуясь самостоятельным развитием Его в самом себе и ощущением своего единства с Ним (Быт 1:26–27; Лев 9; Иез 20:41), что тем не менее не парализовало могущественного действия на сердце Израиля впечатлений внешнего мира, для того, чтобы во всем этом сознавать дело рук Божиих (Втор 11:3; 32:4). Небеса, по слову Псалмопевца, должны были проповедывать ему славу Божию и твердь вещать о делах рук Его (Пс 18:2). Голос Иеговы для израильтянина мог раздаваться в громах бури и сверкании огнем молнии, Иегова заставлял трепетать как лист пустыню, ломать кедры, как хворост, и скакать горы, что молодые буйволы (Иов 38:4; Пс 76:19; Иов 38:1; Ис 30:30; 2 Цар 22:15 и т. д.) Фантазия еврея имела право прилепляться к вещам видимого мира не потому, что их действительность, в объективной общей своей связи, сама по себе содержательна и интересна, но потому, что мир для нее дорог по тем внутренним чувствам, какие он будит в душе, возносящейся к великому Иегове и Его Помазаннику — славному Мессии. |
| Методы месопотамской экстиспиции менялись. Шумер. обычай выбирать жреца городского божества с помощью Г. по внутренностям жертвенного животного говорит о том, что изначально ответ был только бинарным - «да/нет». В средневавилонский период от предсказателя требовалось составление отчета после каждого обследования внутренностей и повторное Г. в случае неблагоприятных знамений. В Ассирии для Г. составлялись подробные списки вопросов к богам. Для самого Г. часто требовалась подготовка (известны молитвы гадателей), и внимательно выбиралось время его совершения. В случае плохих предзнаменований совершались апотропеические ритуалы. Гибель месопотамской цивилизации, ее языков и системы письма не препятствовала проникновению методов Г. в Палестину, Египет, позже - в Европу. А. Т. В Ветхом Завете упоминаются различные формы Г. и дается их оценка с позиции религии Откровения. К допустимым приемам Г. относилось только метание жребия. Сам метод рассматривался как способ узнавания воли Яхве (Притч 16. 33). Примеров, где ситуация разрешается с помощью жребия, достаточно много. К нему обращаются при разделе Ханаана (Числ 26. 55-56; 33. 54; 34. 13; Нав 21. 4-6, 8; Суд 1. 3); при выявлении нарушителей в деле Ахана (Нав 7. 14) и Ионафана (1 Цар 14. 42); во время похода против вениамитян (Суд 20. 27-28) и при избрании первого царя Израиля (1 Цар 10. 20-22); к жребию обращается Давид, когда его преследует Саул (1 Цар 23. 9-12), и др. Кроме того, было известно Г. посредством урима и туммима (Исх 28. 30; Лев 8. 8; Числ 27. 21; Втор 33. 8; см. также: 1 Цар 28. 6; 1 Ездр 2. 63; Неем 7. 65), к-рое было прерогативой священников (урим и туммим входят в число их сакральных атрибутов). При этом функция оракула включается в число основных обязанностей ветхозаветного священства (Втор 33. 8-10) (ср.: древнеевр. - священник, жрец, и араб. - предсказатель). Хотя библейские тексты не дают описаний ни вида урима и туммима, ни самой процедуры оракула с их применением, большинство исследователей сходятся во мнении, что они представляли собой жребии, хранившиеся в мешочке под нагрудным карманом священников. Как предмет священнического оракула в ряде текстов фигурирует также ефод (Суд 18. 14-20; 1 Цар 23. 9-12; 30. 7-10; Ос 3. 4), по всей видимости тесно связанный с уримом и туммимом. |
| Десятина, 1/10 часть от всех доходов в пользу храма и его служителей или как особый дар Богу, была известна еще до Моисея. В Быт 14. 20 Авраам отдает десятину военной добычи царю Салима Мелхиседеку , «священнику Бога Всевышнего». В Быт 28. 22 и Ам 4. 4 говорится о пожертвовании десятины урожая на святилище в Вефиле , в Ам 4. 4 - и для святилища в Галгале . Согласно Втор 14. 22-23, десятина отдается в Иерусалиме («на том месте, которое изберет Он, чтобы пребывать имени Его там»). Каждые 3 года десятину надо было отдавать нуждающимся (ср. Втор 26. 12 и сл.), к-рые могли приходить за ней в дом подателя. Десятина отчислялась на содержание левитов (Числ 18. 21-22), позже этот обряд превратился в «десятину из крупного и мелкого скота» (Лев 27. 32 и сл.; 2 Пар 31. 4 и сл.). Существовал также обычай жертвы начатков плодов и первенцев от скота (Исх 23. 19; Быт 4. 4; Исх 34. 19; Втор 8. 8; 26. 1-11), к-рый означал благодарение Богу как Подателю всех благ (ср. Притч 3. 9). Разные виды жертв часто сочетались (Лев 23. 37; Числ 29. 36-39; Втор 12. 6). Мн. приношения сопровождались жертвами воскурения (см.: Clements R. E. //ThWAT. Bd. 7. Sp. 10-18), или же одна из частей этих жертвоприношений называлась воскурением. «Кадильницы» упомянуты в 3 Цар 7. 50 и были неоднократно найдены археологами при раскопках. Жертву можно также назвать молитвой-действием. Термин , , основное значение к-рого - благодарственная молитва, может обозначать также благодарственную жертву (Лев 7. 12; Ам 4. 5; Пс 94. 2; 99. 4). Молитва ( , ; , ; , ), помимо жертвоприношений и песнопений, составляла важнейшую часть В. б. Исследования молитв-плачей и ходатайственных молитв ( Gerstenberger E. S. Der bittende Mensch. Neukirchen-Vluyn, 1980) показали необходимость проводить различие между офиц. богослужением общины и малыми семейными богослужениями. Большинство молитв, используемых в семейном культе и частной молитве, а также в офиц. богослужении, были созданы сочинителями-профессионалами. Оба вида частной молитвы (плачи и ходатайства) могли использовать все молящиеся и вся община. Такие молитвы встречаются в повествовательных и пророческих текстах ВЗ, а не только в Псалтири. |
| Фото 2. Jerusalem – модель Иерусалима 66 г. по Р.Х. в Музее Израиля с изображением Храма. Альтернативный храм Большой резонанс получило сообщение об открытии альтернативного израильского храма в Араде во время раскопок 1962-1967 гг., проводившихся Иохонаном Ахарони. Это место находится на юг от Иерусалима и располагается на границе с пустыней Негев. Арад представлял собой два города – нижний был заселен хананеями примерно с 3000 г. до Р.Х. С арадским царем этого города евреи столкнулись на пути в землю Ханаанскую в XV в. до Р.Х. (Числ 21:1-3; 33:4), впоследствии этот Арад был поражен Иисусом Навином (Иис Нав 12:14) и оставлен своими жителями. Фото 3. Современная модель скинии в пустыне Негев. Около 1200 до Р.Х. был построен новый Арад – на вершине горы неподалеку от старого города, вероятно кенитами (Суд 1:16; 1 Цар 27:10). В X в. до Р.Х., в период правления Соломона (970-930 гг.), место переходит к евреям и здесь строится израильская крепость, предназначенная для охраны южных рубежей царства. В 926 г. она была разрушена фараоном Шешонком во время его завоевательного похода (о чем гласит соответствующая надпись в египетском храме в Карнаке), однако вскоре восстановлена. Вообще, до конца VI в. до Р.Х. крепость возобновлялась или перестраивалась по разным причинам пять раз. Верхний (израильский) Арад. Уже в первой крепости времен Соломона, в северо-западном углу, располагался небольшой храм, который был затем восстановлен вместе с крепостью после ее разрушения Шешонком. Основную площадь храма занимает двор (12 x 7,5 м) с алтарем, по своим размерам соответствующим предписаниям закона Моисеева (2,4 x 2,2 м и высотой изначально около 1,5 м; ср. Исх 27:1; после реконструкции в кон. X в. основание старого алтаря было использовано как ступенька у нового, причем новый был сделан из необтесанного камня; ср. Исх 20:22). Слева располагалось святилище, откуда 4 ступени вели ко входу во святая святых. У входа располагались два небольших кадильных алтаря, в дальней, западной части – два священных столба (маццебот; см. фото 4). |
| События исхода народа из Египта и странствий в пустыне для всей лит-ры ВЗ имеют смысл начала истории Израиля как народа, избранного Богом ( Noth. S. 2-3; Rad. S. 189-192; Preuss. Bd. 1. S. 43-51). В повествованиях об этих событиях осмысляется основополагающий для всей последующей истории Израиля опыт взаимоотношений народа с Яхве. Поэтому большая часть ветхозаветных высказываний о В. и неверии связана именно с этими преданиями. В. в Исх 4. 1, 5, 8-9, 30-31 есть признание народом того, что Бог действительно явился Моисею , и согласие следовать указаниям Божиим, возвещенным через него, т. е. послушание (в Исх 4. 8, 9 и 31 глагол - верить, употребляется в параллелизме с - слышать, слушать). Для всей этой группы высказываний характерно, что В. в них тесно связана с чудесами. Чудеса должны служить подтверждением сказанного и как следствие - основанием для В. В Исх 4. 1, 5, 8-9 Сам Яхве велит Моисею совершать чудеса в случае недоверия к его сообщению со стороны народа. Об исключительности такой функции чудес в данном случае говорит то, что они не имеют никакой связи с содержанием сообщения, в отличие от символических действий др. пророков: в Исх 4. 30-31 знамения, показанные Моисеем, предваряют проявление В. народом; в Исх 19. 9 утверждается, что народ должен поверить, потому что услышит, как Бог говорит с Моисеем; в Исх 14. 31 (ср.: Пс 105. 12) израильтяне поверили, потому что увидели «руку великую, которую явил Господь над Египтянами». Если в ключевых моментах истории исхода народ все же отвечает В. на знамения (Исх 4. 31) и спасительные деяния Божии (Исх 14. 31), то история странствий в пустыне проходит под знаком ропота и неверия народа. В Числ 14. 11 Яхве возмущен неверием израильтян, отказавшихся войти в Ханаан, при этом обвинение в неверии также связывает В. с чудесами: Израиль не верит, несмотря на знамения (Пс 77. 22-32). Даже Моисей и Аарон проявляют неверие (Числ 20. 7-11), что также влечет за собой наказание в виде невозможности для них войти в землю обетованную (Числ 20. 12). Смысл В., о к-рой говорится в повествованиях об исходе и странствиях в пустыне,- доверие Богу и решимость следовать Его указаниям, ведущим к исполнению обетования о земле. Эта В. всегда основана на очевидности утверждающих ее знамений и чудес. Неверие народа, несмотря на очевидность, выступает здесь как прямая антитеза В. Авраама, к-рый веровал, несмотря на очевидность. Бог избирает народ Израиля для В., и когда народ перестает соответствовать своему назначению, это вызывает гнев Божий, наказание, историческая судьба народа ставится под угрозу. Подобно В. Авраама, неверие народа, так ярко запечатленное в преданиях о странствиях в пустыне, является парадигмой для всей ветхозаветной традиции (Втор 1. 32; 9. 23; 4 Цар 17. 14; Пс 77. 32; 105. 24). В. в пророческих книгах |
| В повествовательных текстах есть ряд кратких молитв, к-рые не всегда структурно совпадают с псалмами, однако, как правило, содержат многие их части (воззвание, плач, прошение) (Быт 32. 9-12 - молитва Иакова перед встречей с Исавом; Суд 10. 10, 15 - воззвание Израиля к Богу и исповедание грехов; 2 Цар 7. 18-29 - молитва и благодарение Давида; 3 Цар 8. 22 и сл.- молитва Соломона при освящении храма; 3 Цар 18. 36 и сл.; 2 Цар 15. 31- краткие молитвы прор. Илии и царя Давида и мн. др.). Объемные и богословски значимые молитвы встречаются в 1 Езд 9, Неем 9 и Дан 9. Прор. Моисей молится за народ (Втор 3. 23-25; 9. 25-29; Исх 5. 22 и сл.), за фараона (Исх 8. 4-9, 24-27; 9. 27-33; 10. 16-19) и особенно за ропщущий в пустыне Израиль (Исх 32. 11 слл., 30 слл.; 33. 12-13; Числ 11. 2, 11-15). Самуил молится Богу за Израиль (1 Цар 7. 9). То, что молитва-ходатайство к Богу была распространена, показывают мн. примеры: Быт 18. 22 и сл.; 20. 7, 17; Нав 7. 6-9; 1 Цар 7. 8 и сл.; Иоиль 1. 14; Иов 1. 5; 42. 8. Мн. молитвы известны из Книг Паралепоменон (2 Пар 14. 11; 20, 6-12). Псалмы как (частные) молитвы встречаются в Исх 15. 1-18; Втор 32; 33. 2-5, 26-29; 1 Цар 1, 2; 2 Цар 22 (=Пс 17); Ис 12; Авв 3; Иона 2 и в 1 Пар 16 - соединение неск. псалмов и молитв, используемых в офиц. культе и вне его. Благочестивый израильтянин молился 3 раза в день (Пс 54. 18 и Дан 6. 10). Установленного единого положения на молитве не существовало: он преклонял колена, падал ниц или склонялся, простирал руки (3 Цар 8. 38, 54; Ис 1. 15), воздымал их вверх (Пс 140. 2). Сохранились изображения молящегося человека ( Keel O. Die Welt der altorientalischen Bildsymbolik und das AT. Zürich, 19772. S. 287 ff.). Молитва иногда сопровождалась жертвоприношением (Иов 42. 8; ср.: как в значении благодарение, так и жертвы), плачем и постом (1 Езд 8. 21, 23; 10. 1; Неем 1. 4; Дан 9. 3-4). В Псалтири можно выделить неск. видов молитв, имеющих как общие, так и характерные структурные элементы. Наиболее распространенный жанр - т. н. плачи (Пс 5; 12; 21; 141 и др.), одной из особенностей к-рых является то, что молящийся сразу и прямо обращается к Богу без приуготовительных слов восхваления (Пс 12. 2; 21. 2). Это характерно как для храмовой молитвы, так и для частной (ср.: «мой Бог», «мой Пастырь», «мой Спаситель», «моя Помощь» или «наш Бог», «Пастырь Израиля» и т. п.). |
|
|
