| «Наклонили лица свои к земле» (стих 5). Это свидетельствовало о том, что мироносицы увидели в явившихся им мужах вестников Божиих. «Что вы ищете», т.е. вы напрасно ищете. «Живого», т.е. того, кто жив, а не мертв (ср. стих 23). «Между мертвыми», т.е. в месте, где подобает находиться мертвым, – как будто бы Христос мог остаться там, где лежать и оставаться мог только обыкновенный умерший! «Вспомните...» (стих 6). Евангелист Лука, очевидно, имеет здесь в виду слова Христа, приведенные выше ( Лк.9:22, 18:32 и сл.). У него указание Ангела имеет более общее содержание, чем у Марка. «Сыну Человеческому» (стих 7). Так Христос называл Себя только до воскресения (ср. стих 26). «Человеков грешников», т.е. язычников (ср. Лк.18:32 ; Гал.2:15 ) 32 . У евангелиста Матфея это выражение имеет более общее значение ( Мф.26:45 ). «И в третий день воскреснуть...» (см. Мф.16:21 ). «Возвестили» (стих 9). Здесь евангелист Лука согласен с Матфеем ( Мф.28:8, 10 ). Евангелист Марк говорит иное (см. комментарии к Мк.16:8 ). «То были Магдалина Мария...» (стих 10) Имена женщин, которые приводит здесь один евангелист Лука (Матфей и Марк имена этих мироносиц приводят ранее – см. Мк.15:40, 47 ; Мк.16:1, 6:3 и параллельные места Евангелия Матфея). При этом, согласно евангелисту Луке, были и другие женщины. «Не поверили им» (стих 11; ср. Мк.16:11 ). «Петр... побежал» (стих 12). Это упоминание о Петре не исключает возможности того, что с ним пошел и Иоанн ( Ин.20:3 ; ср. стих 24). «И пошел назад, дивясь сам в себе...» Правильнее: «и ушел к себе домой» ( πρς αυτν – «к себе», зависит не от слова «дивясь», а от слова «пошел», – Евфимий Зигавин; ср. Ин.20:10 ). Лк.24:13 . В тот же день двое из них шли в селение, отстоящее стадий на шестьдесят от Иерусалима, называемое Эммаус; Лк.24:14 . и разговаривали между собою о всех сих событиях. О путешествии двух учеников Христовых в Эммаус в день воскресения Христова и явлении им воскресшего Христа повествует один евангелист Лука. Евангелист Марк делает только намек на это явление ( Мк.16:12–13 ). |
| — О каких событиях Священной истории напоминают нам первые три дня Страстной седмицы? — Великий Понедельник — это воспоминание о проклятии смоковницы (см.: Мф. 21, 19–20; Мк. 11, 12–14) и о ветхозаветном патриархе Иосифе, судьба которого — прообраз последних дней земной жизни Сына Божиего (см.: Быт. 37–50). Во Вторник мы слушаем евангельское чтение и песнопения о десяти девах (см.: Мф. 25, 1–13). Темы Понедельника и Вторника вводят нас в атмосферу тех дней, когда Господь вошел уже в Иерусалим и учил, проповедовал в Иерусалиме. Наконец, Великая Среда — это две противопоставленные темы, два человека, поступки которых полярны: грешница, омывшая и помазавшая ноги Христа (см.: Мф. 26, 6–13, Лк. 7, 37–50) и предатель Иуда. — Значит, в эти дни мы призваны задуматься о том, что нельзя нам не приносить доброго плода; что нужно всегда быть готовыми встретить Жениха и иметь для этого довольно масла в своих духовных светильниках. Наконец, мы должны задуматься о любви ко Господу, о любви, за которую прощаются грехи. И вот, с этим багажом мы вступаем в Великий, или, как говорят в народе, Чистый Четверг… — Четверг — это день Вечери Господней, день установления Евхаристии. С первых веков христианства этот день празднуется особо. Наше стремление причаститься Святых Таин в этот день — это стремление причаститься вместе с апостолами. Однако тема Тайной Вечери — хотя и господствующая, но не единственная тема богослужения Великого Четвертка (Четверга). Три другие темы, отраженные в его песнопениях (тропарях, хвалитных стихирах, стихирах на стиховне) и евангельском чтении — это умовение Господом ног учеников (см.: Ин. 13, 3–10), Гефсиманское борение Христа (Мф. 26, 36–46; Лк. 22, 39–46; Мк. 14, 32–41) и, наконец, предательство Иуды. Уже не помысл, о котором мы вспоминали в Среду, а действия, завершившиеся лицемерным лобзанием (см.: Лк. 22, 48). Кондак этого дня — «Хлеб прием в руце предатель, сокровенно тыя простирает и приемлет цену Создавшаго Своима рукама человека и неисправен пребысть Иуда раб и льстец». Чин умовения ног совершается в этот день, как правило, епархиальным архиереем, и в нем участвует двенадцать священников епархии. А в Литургии Великого Четверга, которая служится по чину Василия Великого, тема Евхаристии, безусловно, занимает главное место. Песнопение «Вечери Твоея тайная днесь, Сыне Божий, причастника мя приими, не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам, яко Иуда…» поется многократно: вместо Херувимской песни , во время причащения духовенства, причащения мирян и затем — вместо «Да исполнятся уста наша хваления Твоего, Господи». |
| В Евангелиях от Матфея и от Луки роль П. высвечена не менее ярко, чем у ап. Марка. Рассказ Марка о том, как Иисус пришел к ученикам по воде во время бури (Мк 6. 47-50), не содержит упоминаний о П., тогда как Матфей добавляет сцену, в которой П. выходит навстречу Иисусу и начинает тонуть (Мф 14. 25-32). Беседу Иисуса с П. в Кесарии Филипповой приводят все 3 синоптика (Мф 16. 13-16; Мк 8. 27-30; Лк 9. 18-21), но только у Матфея Иисус называет П. камнем, на котором Он создаст Церковь Свою (Мф 16. 17-19). Ап. Лука добавляет собственный материал, связанный с П., к тому, что известно о нем от 2 др. синоптиков. Только у Луки приводится притча о бодрствующих рабах и уточняющий вопрос П. (Лк 12. 37-41), говорится, что П. был одним из 2 учеников, к-рым Иисус поручает готовить Тайную вечерю (Лк 22. 8), и что Иисус на Тайной вечере обращает к П. слова: «Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих» (Лк 22. 31-32). П. многократно упоминается и в Евангелии от Иоанна. Существует мнение, что в этом Евангелии роль П. занижена по сравнению с синоптическими повествованиями (об этом см. в: Keener. 2010. Vol. 1. P. 475-476). Это мнение подтверждают, в частности, тем, что у ап. Иоанна первым находит Иисуса не П., а его брат, ап. Андрей (Ин 1. 40-42) ( Neyrey. 2009. P. 56-57), и что ко гробу воскресшего Иисуса, согласно Иоанну, первым прибегает не П., а «другой ученик» (Ин 20. 2-9), отождествляемый с самим Иоанном ( Barrett. 1998. P. 563). «Другой ученик», он же «любимый ученик», в качестве положительного персонажа якобы противопоставляется П., выступающему скорее в роли отрицательного героя (Peter in the NT. 1973. Vol. 1. P. 133-139; Culpepper. 1983. P. 122; Perkins. 1994. P. 96-97, 100-101). Этот взгляд был оспорен Р. Бокемом, к-рый видит в фигурах П. и «любимого ученика» в Евангелии от Иоанна не конкурирующих, а взаимодополняющих персонажей ( Бокэм. 2011. С. 154-155). В 4-м Евангелии отсутствует целый ряд эпизодов с участием П., к-рые есть в синоптических Евангелиях. В то же время ап. Иоанн добавляет неск. эпизодов с участием П., к-рых нет у синоптиков,- в частности, диалог между Иисусом и П. в сцене омовения ног на Тайной вечере (Ин 13. 6-10), а также рассказ о том, как П. бросился вплавь навстречу воскресшему Иисусу (Ин 21. 7). Все 4 евангелиста повествуют об отречении П., но только Иоанн приводит диалог, к-рый в экзегетической традиции интерпретируется как восстановление П. в апостольском достоинстве после его отречения,- когда воскресший Иисус трижды говорит П.: «...паси агнцев Моих» (Ин 21. 15-19). Жизнь П. до призвания на апостольское служение |
| Богородицы (см. Величит душа Моя Господа ), прор. Захарии , отца св. Иоанна Предтечи, и прав. Симеона Богоприимца - (Лк 1. 46-55, 1. 68-79 и 2. 29-32 соответственно; об этом см.: Brown. P. 346-366), а также заповеди блаженств (Мф 5. 3-12), к-рые тоже иногда рассматриваются как одна из Б. п. (см. также в ст. Блаженны ). Кроме того, в апостольских посланиях и Откровении Иоанна Богослова встречаются цитаты из отдельных ветхозаветных Б. п. (ср.: Лк 1. 47, 52-53 и 1 Цар 2. 1, 4-5; 1 Петр 2. 22-25 и Ис 53; Откр 15. 3 и Втор 32. 4 - см. Bogaert. P. 245-259). Тем не менее вопрос о богослужебном использовании тех или иных Б. п. в апостольское время (на что, возможно, указывают слова ап. Павла: «научайте и вразумляйте друг друга псалмами, славословием и духовными песнями» (Кол 3. 16; ср.: Еф 5. 19), а также упоминания песней в Откр 5. 9 и 15. 3-4) остается открытым, так же как и вопрос о том, можно ли усматривать в известных поэтических фрагментах НЗ гимны, использовавшиеся в апостольской богослужебной практике ( Bradshaw. P. 42-45). Первые нелитургические христианские перечни Б. п. Древнейшие известные перечни Б. п. у христ. авторов принадлежат Оригену († 254), к-рый частично основывался на иудейском предании - вероятно, в связи с тем, что он, по его собственному признанию, учился у некого евр. «патриарха Иулла» (Ιολλ τ πατριρχ: Selecta in Psalmos [Dub.] (fragmenta e catenis)//PG. 12. Col. 1056; у блж. Иеронима оно передано как «Huillus» - Apologia adversus libros Rufini. Lib. 1//PL. 23. Col. 408). По словам Оригена, к Б. п. относятся «те, что воспевали пророки и ангелы» (Commentarium in Cantica canticorum. Prolog. 33//GCS. Bd. 8. S. 83), в разных его сочинениях перечень Б. п. приводится трижды ( Schneider. S. 50-51). В числе Б. п. Ориген называет «победную песнь» Моисея (Исх 15. 1-19), «песнь израильских вождей» (Числ 21. 17), «великую песнь» Моисея (Втор 32. 1-43), песнь Деворы (Суд 5), к-рую, по его словам, будут петь при кончине мира, «песнь о винограднике» (Ис 5), песни прор. |
| См. текст по код. Sin. BCDL ; Мф. 16:14–17 ), и обнаруживает сердечную привязанность и пламенную любовь к Нему. В это время Господь подтверждает данное ему имя „Пётр» с великим обетованием, что Он на сем камне создаст Церковь Свою, и врата ада не одолеют её ( Мф. 16:18 ), Правда, вера Петра и его любовь к Господу были ещё не совершенны. По живости своей он часто высказывает мысли, не соответствующие его исповеданию и указывающие ещё на непонимание им того пути, которым Господь пришёл совершить спасение (ср. Мф. 16:22–23; 17:24–27; 18:21–22; 19:27; 26:26–27 ), и совершает поступки, указывающие на его своеволие, ослушание, противление, слабость его любви, наконец, трижды отрицается от Господа ( Ин. 13:8 ; Лк. 22:31–34 ; Мк. 14:24–31 ; Мф. 14:22–34 ; Лк. 22:49–50 ; Ин. 18:15–27 ). Но его поспешные пожелания, необдуманные предложения и вопросы, обнаруживавшие его непонимание Лица Господа и Его учения, давали только повод к произнесению Господом возвышеннейших изречений и наставлений, которые просветляли веру его и глубоко ложились ему на сердце. А все падения вследствие несовершенства любви его к Господу только очищали и укрепляли её. Поэтому Господь на тайной вечери и говорит ему: „Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих ( Лк. 22:31–32 )». – По воскресении Господа, ангелы повелевают мироносицам возвестить о восстании Его особенно Петру ( Мк. 16:7 ), и Сам Господь является ему первому из 12 апостолов ( Лк. 24:34 ; 1Кор. 15:5 ). При Геннисаретском озере Господь, напомнив ему о несовершенстве его любви к Нему, вызывает в нём чувство глубокого раскаяния в его недавнем отречении и уверенность в прощении его Господом, так что после третьего обращения к нему Господа с призванием: паси овцы моя, он был уже настолько твёрд в вере в Него и настолько предан Ему, что был в состоянии пострадать за Него. ( Ин. 21:1–19 ) 116 . По вознесению Господа на небо ап. Пётр первый полагает основание Церкви Христовой как среди Иудеев, так и среди язычников. |
| «Повстречать Бога» для пророка Исаии означало предстать перед судом Всевышнего, так как перед лицом Бога все грехи людей становятся явными (см.: Ис. 6: 5). Верующий человек для пророка Исаии – это тот, кто видит в настоящем житии различные катаклизмы и, даже теряя уверенность в ближайшем будущем, все равно сохраняет надежду на славный конец времен. Когда закончатся все страдания, «скажешь в тот день: славлю Тебя, Господи; Ты гневался на меня, но отвратил гнев Твой и утешил меня. Вот, Бог – спасение мое: уповаю на Него, и не боюсь» (Ис. 12: 1–2). Для Иоанна Богослова, в отличие от пророка Исаии, вера – это не просто надежда на будущее избавление от боли, упокоение в селении праведников. По апостолу Иоанну, верующий человек обретает спасение здесь и сейчас, потому что он сейчас принимает Иисуса как Спасителя (см.: Ин. 1: 12). Верующий уже «не судится» (Ин. 3: 18), но «перешел от смерти в жизнь» (Ин. 5: 24). Все Евангелие было написано, дабы мы «уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его» (Ин. 20: 31). Хотя, казалось бы, однажды поверив, мы уже не должны возвращаться назад, но мы видим, что даже апостолы Христовы по временам колебались и просили Господа: «Умножь в нас веру» (Лк. 17: 5); и отец бесноватого отрока умолял: «Верую, Господи! Помоги моему неверию» (Мк. 9: 24). Сам Христос молился о Петре, чтобы не оскудела вера его и он, когда снова вернется ко Христу, утвердил бы братьев своих (см.: Лк. 22: 32). Возвращение к вере пережили многие апостолы: Петр, Фома и Иоанн Богослов. Любимому ученику недостаточно было принять на веру обетование о тридневном воскресении Христа, он вновь поверил только когда увидел материальные свидетельства воскресения. Когда он в третий день прибежал ко гробу и увидел там одни погребальные пелены, тогда только вновь уверовал (см.: Ин. 20: 8). После вознесения Спасителя апостолы потому совершали многие знамения и чудеса (см.: Деян. 15: 12; 2 Кор. 12: 12; Евр. 2: 4), что одного слова для их проповеди о Воскресении было мало. |
| Почему Господь удалился именно в Галилею, правитель которой заключил Иоанна в темницу, см. прим. к Мк. 1:14 . 4. Ин. 4:4 . Надлежало же Ему проходить через Самарию. Лк. 17:11 . Надлежало проходить чрез Самарию: Самария собственно название города в колене Ефремовом, в самом центре Палестины, столица некогда Израильского царства, состоявшего из 10 колен. Разрушенный Салманассаром при завоевании царства Израильского ( 4Цар. 17:3 и далее), а потом Иоанном Гирканом, он восстановлен и украшен был Иродом Великим, которому римский император подарил этот город. От имени города получила название целая область, лежавшая в средине Палестины, между Иудеею и Галилеею. (О населении Самарии и отношениях между самарянами и иудеями см. прим. к Мф. 10:5–6 ). Путешественники из Иудеи в Галилею и обратно обыкновенно избегали пути чрез Самарию, хотя путь этот был прямой и естественный, во избежание неприятностей при взаимной ненависти и отвращении между иудеями и самарянами, и ходили чрез Перею (см. прим. к Лк.9:52–53 ). Был случай после, что и Сам Господь не был принят самарянами и должен был идти обходным путём чрез Перею. Но в настоящий раз Господь решился с Своими учениками идти из Иудеи в Галилею прямою дорогою чрез Самарию, имея в виду посеять первые семена Своего слова в этой полуязыческой области. «Он заходит к самарянам как бы между делом. Он хотел отнять у иудеев всякий предлог к обвинению, дабы они не могли сказать, что Он, оставив их, перешёл к нечистым – язычникам. Ибо, когда изгоняли Его, тогда Он переходил к язычникам, и то не нарочито, а между делом» (Феофил., ср. Злат.). 5. Ин. 4:5 . Итак приходит Он в город Самарийский, называемый Сихарь, близ участка земли, данного Иаковом сыну своему Иосифу. Быт. 33:19, 48:22 ; Нав. 24:32 . 6. Ин. 4:6 . Там был колодезь Иаковлев. Иисус, утрудившись от пути, сел у колодезя. Было около шестого часа. Ин. 4:12 . Сихарь: название города, нигде в Библии не встречающееся. Судя по признаку, заключающемуся в дальнейших словах, это был город Сихем – древний город – верстах в 8–10 южнее главного города области – Самарии, лежащий в долине между знаменитыми горами Гевалом и Гаризином. |
| Как полагает Зизиулас, эта взаимосвязь «многих» и «Одного», указывает на то, что исторические основания единства в Евхаристии восходят к иудео-христианской традиции раба Божия или раба Господня, соотносящейся с сознанием своего единства народом Израиля, с которой, по его мнению, ассоциировал себя Иисус Христос 18 . Владыка указывает на то, что в Евангелии от Луки ( Лк.22:37 ) (ср. Ис.53:12 ) Господь определенно соотносит Себя с личностью раба Божия, как и в прочих местах, связанных со страданиями Иисуса Христа, а также на удивительное соответствие истории раба Божия со страданиями Господа ( Мф.27:38 или Мк.15:27 или Лк.23:32, 39 в соотнесении с Ис.53:9 ) 19 . Если для синоптиков в этом отношении наиболее характерным является обращение к образу раба Божия, то евангелист Иоанн Богослов в евхаристическом контексте использует образ Сына Человеческого (см. Ин.6 ). Однако при различии терминологий налицо единое сознание того, что в Евхаристии «многие» становятся «Одним», а «Один» включает «многих» – народ Божий 20 . Таким образом, утверждает Зизиулас, связь Евхаристии с пониманием единства «многих» c «Одним», предлагающим Себя от их имени, «является столь же древней, сколь и само христианство » 21 . Исходя из этого, он считает возможным говорить о «корпоративной личности» 22 Христа 23 , используя терминологию, предложенную библеистом Генри Робинсоном 24 , для объяснения такой особенности семитского мышления, как естественный переход от «одного» ко «многим» и наоборот 25 . В отношении Христа речь идет о Его восприятии с одной стороны как индивидуальности – открывшего Себя миру исторического Иисуса Христа, воплощенного Бога-Слова, а с другой стороны – Христа как Церкви 26 . Эта концепция является ключевой для понимания экклезиологии митрополита Иоанна, однако, как отмечает М.Вольф, даже его ученик и толкователь Пол Макпартлан, указывает на недостаточную ясность этой концепции в ее приложении ко Христу 27 . «Многие» в лице Церкви и «Один» Христос становятся одним Телом Христовым именно в Евхаристии, в ней расстояние между Христом и Церковью перестает существовать 28 . Поэтому в экклезиологии Зизиуласа именно Евхаристия занимает центральное место как идеальное Таинство единства и видимое воплощение тайны Церкви 29 . |
| В слове Божием указывается несколько оснований, почему надо любить ближних: естественное основание любви – единство призвания и искупления, общая всем людям бедственная участь на земле, существование добра в душе даже испорченных людей и др. Бог сотворил всех людей по образу и по подобию Своему и есть общий всем людям Отец, а все люди составляют как бы одно семейство, все между собою братья, как дети одного Отца Небесного. В христианство же мы еще теснее соединены в Иисусе Христе, Который есть Глава Церкви; верующие в Него составляют одно тело Церкви, а каждый в отдельности есть член одного тела и брат один другому во Христе ( Рим. 12:5 ; 1Кор. 12:12–17 ; Еф. 1:22–23; 5:23 ). Все это является весьма существенным основанием и побуждением к любви к ближним. Но главным побуждением к любви является то, что Бог Сам всех нас любит столько, что предал Единородного Своего Сына на смерть для нашего спасения, чтобы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную ( Ин. 3:16 ; Рим. 8:32 ). А если Бог так возлюбил нас, говорит св. апостол, то и мы должны любить друг друга ( 1Ин. 4:11 ). Кто не любит того, кого Бог любит и нам повелел любить, тот не только не может иметь любви к Богу, но и прогневляет Его противлением Его воле (см. свт. Тихон Задонский. Творения, т. 1. Изд. 5. М., 1889. Причины почему должны любить ближнего, стр. 88–89; 158; Творения, т. II, §252. См. так же Слово 26е. О любви к ближним. Сочинения, т. III. М., 1836, стр. 204–206). Христианская любовь к ближним должна простираться на всех без исключения людей. В притче о милосердном самарянине Господь научает нас благотворить ближним, невзирая на различие национальности, религии, их нравственного достоинства (Лк. 10и далее). Таким образом, ближние наши суть все люди. Но так как мы не можем вступать в деятельное отношение к чрезвычайно широкому кругу лиц, то в более тесном смысле слова ближние – это тот круг лиц, с которыми мы соприкасаемся и находимся в особенно близких отношениях, по отношению к которым можем проявлять деятельное участие и которым предоставляется случай благотворить друг другу. Тот всегда нам ближний, кто нуждается в нашей помощи. Такое понятие о ближнем в тесном смысле слова сообщаемся в притче о самарянине ( Лк. 10:36–37 ). |
| В христианской антропологии ум — это врожденное свойство человека, данное ему Богом. Размышляя об этом, полезно в который раз обратиться к притче о талантах (см. Мф 25:14-30). Разным людям Господь дает разное количество талантов (смело можно сказать: ума), но все обязаны прилежно трудиться, умножая эти таланты. Вот и ум следует развивать — в том числе и для укрепления в полноте веры, о чем ясно говорит Писание. В самом деле, если следует любить Его всем умом (Мк 12:33), то понятно, что чем больше у нас ума, тем больше в нас вмещается любви Божией, заповеданной Христом: возлюби Господа Бога твоего... всем разумением твоим (Мф 22:37; Мк 12:30; Лк 10:27). И уж если Господь отверз им (апостолам — М. Ж.) ум к уразумению Писаний (Лк 24:45), то, значит, нужно, чтобы этот ум был. Апостол Павел, указывая на путь духовный, говорит: преобразуйтесь обновлением ума (Рим 12:2), а вовсе не его забвением, и призывает молиться духом и умом (1 Кор 14:15). Мы имеем ум Христов, — утверждает Апостол (1 Кор 2:16), — и неужели же нам от ума отказываться? Может ли ум подвергнуться греховной порче? Да, конечно, и еще как! Точно так же, как и любое другое свойство падшего человека. И точно так же он может просвещаться и освящаться Духом Божиим. Святой Иоанн Богослов пишет об уме, имеющем мудрость (см. Откр 17:9), и это подводит нас к подлинному гимну мудрости, который является основным содержанием ветхозаветной книги Притч Соломона, которую не случайно читают на паремиях Великим постом. Ум, мудрость... и глупость Собственно говоря, обо всем, что нас сейчас интересует, сказано уже в самом начале этой замечательной книги, в первых семи ее стихах, отвечающих на вопрос, зачем вообще нужны притчи: ...чтобы познать мудрость... понять изречения разума; ...простым дать смышленость...; послушает мудрый — и умножит познания, и разумный найдет мудрые советы; ...глупцы только презирают мудрость и наставление (Притч 1:2-7). И далее: Премудрость... проповедует: «доколе, невежды, будете любить невежество? ...доколе глупцы будут ненавидеть знание? ...упорство невежд убьет их, и беспечность глупцов погубит их» (Притч 1:20-32). Заметим, что богодухновенный автор не отождествляет простоту и глупость. |
|
|
