| Посредством таких рассуждений Екклесиаст приводит своих учеников к выводу, что для людей не существует «ничего лучшего (tob), как веселиться и делать доброе в жизни своей» (Еккл. 3:12). Он советует им отказаться от попыток найти полное счастье в погоне за земными благами и радоваться тем благам, которые Господь дает в настоящий день . Однако такой взгляд на мир не может быть поводом для слепого гедонизма, поскольку Екклесиаст учит, что важнейшим аспектом в наслаждении жизнью является включение моральной составляющей . Выбор в пользу веселья и наслаждения оправдан только в том случае, если человек все время отдает себе отчет в том, что это благо даровано ему Богом и что оно возможно только при условии, что Бог благоволит к нему (Еккл. 3:13; 5:19; 9:7) . Таким образом, радость настоящему всегда имеет «богословскую трактовку» в учении Екклесиаста . Кохелет, в отличие от современных идеологий, рассматривает благо двояко: «...и как активное, деятельное использование потенциала, заложенного в человеческой жизни, и как следование заповедям Божиим» . Для того чтобы люди не увлекались чрезмерно удовольствиями, есть Божий суд, который служит своего рода ограничителем для опасных акцентов на удовольствиях этого мира (Еккл. 11:9). Обращаясь к ученикам, Кохелет говорит, что и труд может быть как благом, так и злом для человека в зависимости от побуждений и намерений трудящегося. Если побуждением для человеческого труда являются зависть (Еккл. 4:4) и эгоистическая тяга к стяжанию земных благ (Еккл. 4:7–8; 5:13), то такая деятельность бесполезна, она связана с чрезмерной заботой и беспокойством, которые неугодны Богу. Совсем иной плод приносит деятельность, совершаемая с целью удовлетворения повседневных потребностей в пище и с целью заботы о других людях: «Сладок сон трудящегося, мало ли, много ли он съест; но пресыщение богатого не дает ему уснуть» (Еккл. 5:11). Посильный труд является обязательным для человека, и глуп тот, кто «сложив руки, съедает плоть свою» (Еккл. 4:5). В отличие от современных учителей, Екклесиаст предупреждает учеников, что человеческие усилия сами по себе не дают гарантии счастья и благополучия (Еккл. 10:8–11), поскольку счастье человеческое — это дар Божий . |
| Продолжая показывать отличие реального хода событий в мире от того, что должно было бы случиться по «общим правилам», Екклесиаст приводит еще 2 кратких примера. Первый относится, по-видимому, к военной ситуации, где, как он говорит, «мудрость лучше воинских орудий»; однако в реальности ошибка или неправильный поступок одного лишь воина могут испортить все, что было достигнуто мудростью: «...один погрешивший погубит много доброго» (Еккл 9. 18). Во 2-м примере Екклесиаст говорит о том, что из-за «небольшой глупости» человек может потерять репутацию, достигнутую его мудростью, подобно тому, как «мертвые мухи портят и делают зловонною благовонную масть мироварника» (Еккл 10. 1). Завершая раздел, Екклесиаст еще раз противопоставляет мудрость невежеству и затем дает практический совет. Глупый, по его мнению, во всем своем поведении отличается от мудрого, у него «всегда недостает смысла, и всякому он выскажет, что он глуп». Это является следствием различия во внутреннем устроении: «Сердце мудрого - на правую сторону, а сердце глупого - на левую» (Еккл 10. 2-3). Следующий за этим совет Екклесиаста касается отношений с начальством: «Если гнев начальника вспыхнет на тебя, то не оставляй места твоего»; мудрый человек может впосл. кротостью загладить свой поступок, вызвавший гнев начальника (Еккл 10. 4). Екклесиаст переходит к описанию «зла, которое видел» «под солнцем» (Еккл 10. 5) и вместе с тем продолжает рассуждения о мудрости. Он говорит о различных опасностях и катаклизмах в жизни людей, в первую очередь социальных («невежество поставляется на большой высоте, а богатые сидят низко» - Еккл 10. 6) и бытовых («кто колет дрова, тот может подвергнуться опасности от них» - Еккл 10. 9). Возвращаясь к своей мысли о том, что в жизни часто все происходит не так, как мы могли бы ожидать (ср.: Еккл 9. 11), Екклесиаст приводит и др. примеры неожиданных опасностей, которые подстерегают человека: можно надорваться, передвигая камни; выкопать яму и упасть в нее (речь идет, по-видимому, об устройстве западней для ловли диких зверей); при разборке каменной ограды быть ужаленным змеем, притаившимся среди камней, и т. |
| Глава 10 Свойства и поведение мудрого и глупого. Еккл.10:1 . Мертвые мухи портят и делают зловонною благовонную масть мироварника: то же делает небольшая глупость уважаемого человека с его мудростью и честью. Не только один грешник может погубить много доброго, но даже один глупый поступок, так сказать, небольшая доза глупости может поколебать и погубить нравственное достоинство человека, его мудрость и честь, подобно мертвой мухе, попавшей в благовонную масть. «Малая закваска все тесто квасит» – говорит Апостол ( 1Кор 5.6 ) 3 . Еккл.10:2 . Сердце мудрого – на правую сторону, а сердце глупого – на левую. «Правый», «правая сторона», как и во всех языках, выражает понятие истинно доброго, справедливого; «левый», »левая сторона», напротив – понятие ложного, злого, несправедливого. Еккл.10:3 . По какой бы дороге ни шел глупый, у него всегда недостает смысла, и всякому он выскажет, что он глуп. «По какой бы дороге ни шел глупый, у него (всегда) недостает смысла». Точнее следует перевести: «и по дороге, когда глупый идет, ему недостает смысла», т. е. глупый не делает ни одного шага, чтобы не обнаружить своей глупости. «И всякому он выскажет, что он глуп», т. е. всякому покажет свою глупость. Перевод Иеронима и Симмаха: «он всякого считает за глупого». Еккл.10:4 . Если гнев начальника вспыхнет на тебя, то не оставляй места твоего; потому что кротость покрывает и большие проступки. Екклезиаст продолжает характеристику мудрого и глупого. Мудрый человек должен спокойно относиться к раздражению своего начальника, не спешить оставлять свое место, зная, что незаслуженный гнев начальника пройдет, что спокойствие и кротость обезоруживает людей в случаях даже серьезных проступков. Еккл.10:5 . Есть зло, которое видел я под солнцем, это – как бы погрешность, происходящая от властелина: Еккл.10:6 . невежество поставляется на большой высоте, а богатые сидят низко. Еккл.10:7 . Видел я рабов на конях, а князей ходящих, подобно рабам, пешком. По вине правителей глупые и недостойные уважения остаются в унижении и презрении. Ст. 5 можно по другому передать так: «есть зло, которое видел я под солнцем, подобное погрешности, происходящей от властелина» (славянский текст – « Есть лукавство, еже видех под солнцем, аки невольно изыде от лица владеющаго»). «Богатые сидят низко»; разумеются лица знатных и заслуженных родов. Случаи, указанные Екклезиастом, часто имели место в персидском царстве. |
| Еккл.11:4 . Кто наблюдает ветер, тому не сеять; и кто смотрит на облака, тому не жать. Делая добро, человек не должен проявлять излишней расчетливости, осторожности и мнительности, чтобы не остаться без всякой жатвы, подобно слишком усердно наблюдающему за ветром и облаками. Еккл.11:5 Как ты не знаешь путей ветра и того, как образуются кости во чреве беременной, так не можешь знать дело Бога, Который делает все. Еккл.11:6 . Утром сей семя твое, и вечером не давай отдыха руке твоей, потому что ты не знаешь, то или другое будет удачнее, или то и другое равно хорошо будет. Не зная путей Божиих, не будучи в состоянии предвидеть, где его деятельность будет плодотворна, человек должен пользоваться каждым моментом для доброй деятельности. Еккл.11:7 . Сладок свет, и приятно для глаз видеть солнце. Еккл.11:8 . Если человек проживет и много лет, то пусть веселится он в продолжение всех их, и пусть помнит о днях темных, которых будет много: все, что будет, – суета! Еккл.11:9 . Веселись, юноша, в юности твоей, и да вкушает сердце твое радости во дни юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих; только знай, что за все это Бог приведет тебя на суд. Еккл.11:10 . И удаляй печаль от сердца твоего, и уклоняй злое от тела твоего, потому что детство и юность – суета. В этих стихах Екклезиаст призывает к веселью и радости, пока не наступили темные дни. Человек должен наслаждаться всем, что есть приятного и красивого в мире, помня, однако, о праведном суде Божием. «Пусть помнит о днях темных». Дни темные, в противоположность всем годам прожитой жизни, означают дни пребывания в шеоле. «Ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих», т. е. следуй внушениям сердца и очей, пока это не противно правде Божией. LXX увидели в этих словах противоречие с Чис 15.39 , где запрещается «ходить «вслед сердца вашего и очей ваших», и, потому, перед словами: « в видении очей твоих», прибавили отрицание μ (слав. – » не " ). Это отрицание однако излишне, так как из контекста ясно, что Екклезиаст говорит лишь о таких влечениях сердца, которые не противны Божественным заповедям. |
| Завершая рассуждения о праведности и мудрости, Екклесиаст признает, что настоящая мудрость недостижима для человека и человеческое познание весьма ограниченно. Несмотря на то что все, о чем он писал, он предварительно «испытал... мудростью», «мудрость далека» от него (Еккл 7. 23). Обращаясь затем «к тому, чтобы узнать, исследовать и изыскать мудрость и разум, и познать нечестие глупости, невежества и безумия», Екклесиаст приходит к парадоксальному на первый взгляд выводу: «...горше смерти женщина, потому что она - сеть, и сердце ее - силки, руки ее - оковы» (Еккл 7. 25-26). Высказывались предположения о том, что речь здесь не идет ни о женщинах вообще, ни о какой-то конкретной женщине; слово может соответствовать последнему существительному жен. рода (в синодальном переводе - невежество - Еккл 7. 25); в таком контексте невежество осмысляется как некая губительная для человека сущность, противопоставляемая мудрости ( , ) ( Seow. 1997. P. 271). Мн. комментаторы полагают, что, по мнению Екклесиаста, «женщина вообще в нравственном отношении испорченнее и развращеннее мужчины», хотя «осуждение женщины у Екклесиаста не безусловно» ( Мышцын. 1908. С. 25). Следующий раздел в Е. к. открывается еще одним рассуждением о мудрости; в нем Екклесиаст говорит о пользе мудрости для человека: «Мудрость человека просветляет лицо его, и суровость лица его изменяется» (Еккл 8. 1). Возможно, это наблюдение связано с идущим вслед за ним советом подчиняться царской власти: «...слово царское храни» (Еккл 8. 2); «перед начальником... не следует показывать враждебности; напротив... более разумно иметь дружелюбный вид» ( Seow. 1997. P. 291), что и достигается человеком с помощью мудрости. Призывая к исполнению воли царя, Екклесиаст подразумевает, по-видимому, ее божественное происхождение («...и это ради клятвы пред Богом» - Еккл 8. 2). Власть царя, полученная им от Бога, не допускает сопротивления, «потому что он, что захочет, все может сделать», и не подотчетна никому из людей: «...кто скажет ему: «что ты делаешь?»» (Еккл 8. 3-4). |
| Поэтому в сей книге некоторые мысли высказаны только для рассмотрения их, другие удовлетворяют уму; одни принадлежат духу человека колеблющегося и еще преданного удовольствиям мира сего; другие, согласные с умом, предлагаются для того, чтобы удержать душу от этих удовольствий. Так, Соломон говорит в сей книге: вот еще, что я нашел доброго и приятного: есть и пить и наслаждаться добром во всех трудах своих (Еккл 5.17); а гораздо ниже прибавляет: лучше ходить в дом плача, нежели ходить в дом пира (Еккл 7.2). Если хорошо есть и пить, то лучше, по-видимому, ходить в дом пира, нежели в дом плача. Отсюда видно, что первое говорится от лица несовершенных, а последнее прибавляется от разума. Излагая разумные причины, он далее показывает и пользу, какую получает человек в доме плача: сетование лучше смеха; потому что при печали лица сердце делается лучше понеже сие конец всякому человеку, и живый даст благо в сердцы его (Еккл 7.3), т. е. в доме плача указывается конец всех людей, и живой размыслит, что с ним будет. Опять там написано: веселись, юноша, в юности твоей, и да вкушает сердце твое радости во дни юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих; только знай, что за все это Бог приведет тебя на суд. (Еккл 11.9), и немного спустя прибавлено: потому что детство и юность — суета яко юность и безумие удовольствия суета (Еккл 11.10). Если он обличает как суету то, к чему прежде, по-видимому, побуждал, то ясно показывает, что первые слова сказаны как бы от лица плотского человека, а последний прибавлены по суду истины. Так выражая прежде удовольствие плотских людей, преданных заботам, возвещает, что хорошо есть и пить, тоже самое потом, по суду разума, отвергает, когда говорит, что лучше идти в дом плача, нежели в дом пира; также и о веселии юноши в юности его предлагает как бы от лица плотских людей, а потом, после объяснения мысли, и юность и веселие называет суетою. Точно также наш проповедник предлагает мысль от лица несовершенных умом, когда говорит: потому что участь сынов человеческих и участь животных — участь одна: как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом, потому что все — суета! (Еккл 3.19), ибо, по разуму, он предлагает другую мысль, говоря: какое же преимущество мудрого перед глупым, какое — бедняка, умеющего ходить перед живущими? (Еккл 6.1,8). |
| Продолжая говорить о мудрости, Екклесиаст описывает удобства, к-рые она предоставляет в сложных обстоятельствах: «Сердце мудрого знает и время и устав... а человеку великое зло оттого, что он не знает, что будет» (Еккл 8. 5-7). Это не означает, что «мудрый или кто бы то ни было может знать время» ( Seow. 1997. P. 27) исполнения Богом Своих решений; речь идет лишь о том, что «мудрый... старается все понять, ко всему примениться, не пытаясь вступать в бесплодную борьбу с неизбежным и неизвестным ходом вещей, властвующих над самою жизнью» ( Мышцын. 1908. С. 27). В качестве иллюстрации своей мысли Екклесиаст приводит рассуждения о дне смерти, к-рого человек не может ни предвидеть, ни избежать. У человека «нет власти ( )... над днем смерти», он «не властен ( ) над духом, чтобы удержать дух» (Еккл 8. 8; речь идет, по-видимому, о дыхании жизни - Seow. 1997. P. 293). Из сопоставления этих слов о смерти с бывшими до этого утверждениями о том, что мудрость «делает мудрого сильнее десяти властителей ( )» (Еккл 7. 19) и что власть ( ) сопутствует «слову царя» (везде используются термины, образованные от корня ), видно, что Екклесиаст хочет показать бессилие перед лицом смерти не только обычных людей, но и обладателей земной власти - царей и мудрецов: «...эти люди могут казаться всесильными, однако даже они ничего не могут противопоставить смерти; все равно должны умереть - и слабый, и сильный» ( Seow. 1997. P. 293). Хотя Екклесиаст и говорит о необходимости подчиняться существующей власти, он признает, что власть может не всегда приносить пользу: «Бывает время, когда человек властвует над человеком во вред ему» (Еккл 8. 9); здесь Екклесиаст возвращается к проблеме несовершенства мира (ср.: Еккл 7. 15), пытается найти разумное объяснение и выработать правильное отношение к тому, что он видит. Хотя сам Екклесиаст и уверен, «что благо будет боящимся Бога... а нечестивому не будет добра», «суд над худыми делами» совершается Богом не сразу (Еккл 8. 11-13); более того, грешники нередко благоденствуют, а «праведников постигает то, чего заслуживали бы дела нечестивых». Тем не менее на эти факты кажущейся несправедливости не следует обращать внимание, т. к. «и это - суета» (Еккл 8. 14); человек должен оставаться праведным, веря, «что в свое время Бог воздаст каждому по заслугам» ( Мышцын. 1908. С. 27). |
| Такое выражение может указывать не на обычного богача и вельможу, каких всегда и везде, в Иерусалиме и других городах, было и бывает много, а лишь на царя, единственную личность в царстве и городе. Такое понимание подтверждается дословно сходным и более ясным выражением первой главы: «приобрел я мудрости больше всех, которые были прежде меня над Иерусалимом» (Еккл.1:16). Здесь, очевидно, могут разуметься только цари. То же подтверждается выражением о том же лице: «ибо что может человек сделать после царя, сверх того, что уже сделано?» (Еккл.2:12). Ясно, что «царем» называет здесь себя сам Екклезиаст — мудрец. На то же указывает выражение: «собрал я себе серебра и золота и драгоценностей от царей и областей» (Еккл.2:8). Так может собирать только царственный богач. В частности, баснословное богатство и роскошь, приписываемые себе в той же главе Екклезиастом — царем, из всех иудейских, в общем не особенно богатых и роскошных царей, могут быть приписаны только Соломону. Так, о себе Екклезиаст говорит, что он построил себе домы (Еккл.2:4), — и Соломон построил великолепный дворец, единственный до плена для иудейских царей (3Цар.7:1—12). Сделал себе Екклезиаст водоемы для орошения рощей (Еккл.2:6), — и ныне Соломоновы пруды сохранились в развалинах близ Иерусалима, как память о «водоемах» Соломона. Собрал Екклезиаст себе «крупного и мелкого скота… серебра и золота и драгоценностей от царей и от областей» (Еккл.2:8), — и Соломон имел до 40 тысяч конницы (3Цар.4:26), корабль его вместе с кораблем Хирама ходил и привозил золото, серебро, слоновую кость, обезьян, павлинов (3Цар.10:22). Превосходил Соломон всех царей богатством. «И сделал серебро в Иерусалиме равноценным с простыми камнями, а кедры по их множеству равноценными с сикоморами. Коней приводили ему из Египта и из Кувы…» (3Цар.10:27—28). Как бы даже в нарочитое и буквальное соответствие словам Екклезиаста, что он собрал себе «золота… от царей и областей» (Еккл.2:8), священный историк говорит, что Соломону от разных «областей» начальники доставляли помесячно содержание (3Цар.4:1—27), а «все цари на земле… приносили от себя в дар: сосуды серебряные и золотые, и одежды, и оружие, и благовония, и коней, и мулов каждый год» (3Цар.10:24—25). |
| [Я говорю]: слово царское храни, и [это] ради клятвы пред Богом ( Еккл. 8:2 ) Вот ещё какую мудрость я видел под солнцем, и она показалась мне важною: город небольшой, и людей в нём немного; к нему подступил великий царь и обложил его и произвёл против него большие осадные работы; но в нём нашёлся мудрый бедняк, и он спас своею мудростью этот город; и однако же никто не вспоминал об этом бедном человеке. И сказал я: мудрость лучше силы, и однако же мудрость бедняка пренебрегается, и слов его не слушают ( Еккл. 9:13–16 ). Горе тебе, земля, когда царь твой отрок, и когда князья твои едят рано! Благо тебе, земля, когда царь у тебя и благородного рода, и князья твои едят вовремя, для подкрепления, а не для пресыщения! ( Еккл. 10:16–17 ) Наибольшие дискуссии в среде библеистов вызвал текст Еккл. 4:13–16 , где упоминается старый царь и юноша, занимающий его место. Грэтц, Хитциг, Делич, Хаупт, Бартон, Леви, Шунк предлагали следующие кандидатуры, которые могли бы послужить прототипом для этих рассуждений. – Ирод Великий и Александр – Ония и Птолемей V – Астиаг (Иштиагу) и Кир II Великий – Антиох IV и Александр I Валас – Птолемей IV и Птолемей V – Птолемей III и Селевк II – Антиох II и Селевк II Текст Еккл. 8:2 считается наиболее выражающим время правления Птолемеев и Селевкидов (Хертцберг, Лоуфинк). Осаду небольшого города в Еккл. 9:13–16 относят к различным городам, таким, как Дор, Авел-Беф-Мааха, Беф-Цур, Сиракузы. В тексте Еккл. 10:16–17 видят Птолемея V в качестве благородного и ответственного князя (Хитциг, Плюмтр (Plumtre), Райт, Хаупт, Фридлендер, Селлин). Легко видеть, что перечисленные выше исследователи относят время создания книги к эпохе Макккавеев. Находятся и те, кто возражает против этого. Например, Баумгартнер, Гордис, Лоадер не видят в книге свидетельств, указывающих на мятежные настроения маккавейской эпохи, а потому относят датировку книги к более ранним временам. Ещё одним аргументом является «утомлённость» философа-Когелета. Рассуждают так: к такому состоянию философа привело разорение государства и невозможность для традиционной мудрости объяснить этот факт. Ряд исследователей поэтому относят время создания книги к послепленному периоду (Айсфельдт, Передсен, Форман (1958), Лауха (1954)). Им возражает Креншо (1980), который находит скептическое настроение в произведениях допленного периода. Кроме того, можно указать ещё и на то, что скептическое настроение свойственно не только отдельной эпохе, но и отдельному человеку. Если учесть, что Соломон писал своё произведение в старческом возрасте, то этим вполне объясняется его скептицизм и утомлённость жизнью. |
| Блж. Иероним отмечает также, что, в отличие от пророков, не к Екклесиасту было слово Господне, а он сам изрекает слова. Пророк слышит и передаёт слово Господне, а Единородный Сын Сам есть Слово, чрез Которое всё… начало быть ( Ин. 1:3 ). Так в этой книге казалось бы разочаровавшегося во всём мудреца-богача звучит предвечное Слово Самого Бога. Кому-то иносказательное значение слов об Екклесиасте, сыне Давидовом, царе в Иерусалиме покажется надуманным и искусственным в угоду православной христологии. Но это вопрос веры. Или книга Екклесиаст – богодухновенное Слово Божие, и тогда это действительно звучание Божественного Логоса, тогда Христос – иносказание реального Соломона, а Соломон – прообраз Того, Кто есть мир наш, истинного Христа; или же речь идёт о древней восточной литературе, дающей простор творчества филологам и философам, где живой вере едва ли ещё остаётся место. Хочется особо отметить, что речь идёт не о том, что все события в жизни Соломона прообразуют Христа. Речь о том, что в этой книге устами Соломона говорит Логос. Земная мудрость приходит и уходит, а Слово Божие пребывает вовек! Итак, слова Екклесиаста! Начинаются они с величественного Пролога, выражающего всю суть последующей книги; Пролога, сопоставимого с Прологом Евангелия от Иоанна. Не познавший Пролога Екклесиаста никогда не взойдёт на высоту Пролога Евангельского. Только в екклесиастовой пустыне можно найти евангельский оазис. Только сердце, истомившееся екклесиастовой суетой сует, может обрадоваться евангельской вести Царствия Божия. Пролог: Суета сует Еккл. 1:2 Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, – всё суета! Еккл. 1:3 Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем? Еккл. 1:4 Род проходит, и род приходит, а земля пребывает вовеки. Еккл. 1:5 Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит. Еккл. 1:6 Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои. Еккл. 1:7 Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь. |
|
|
