| «Спрашиваете, пройдет ли молитвенная ревность. Пройдет, если будете ревновать только о вычитывании молитвословий по уставу. Но не пройдет, если будете возгревать внутреннюю молитву, а напротив, будет все разгораться. Когда внутренняя молитва войдет в силу, тогда она станет заправляющею молитвословием, будет преобладать над внешним молитвословием, даже поглощать его. От этого ревность молитвенная и будет разгораться, ибо тогда рай будет в душе. Оставаясь же с одним внешним молитвословием, можете охладеть к труду молитвенному, хотя бы Вы совершали его со вниманием и пониманием. Главное – чувства сердца молитвенные» (С. 408). «Мысли, – говорите, – улеглись». Какие мысли?! У врага тактика, что когда кто грешным помыслам не дает ходу, а тотчас их отсекает, то он от них переходит к всеянию помыслов пустых и праздных, чтобы отвлечь от помышлений духовных, живительных, а между тем высматривает, нельзя ли как ухитриться сманить и на помыслы страстные. Так, может быть, у Вас нехорошие помыслы улеглись, а пустые все бурлят. В таком случае это половина дела. Надо добиваться до конца – чтобы и простые помыслы не родились в голове» (Там же). «Относительно умной молитвы держите одну предосторожность, чтобы при непрестанном памятовании о Боге не забывать возгревать и благоговейный страх, и позыв падать в прах перед лицем Бога, милостивейшего Отца, но и грозного Судии. Частое памятование о Боге без благоговеинства притупляет чувство страха Божия и через то лишает его того спасительного действия, которое ему принадлежит в кругу духовных движений и которого кроме него ничто произвесть не может» (С. 412). По поводу новой утраты внутренней теплоты свт. Феофан пишет своей духовной дочери: «Дали Вы себе льготу, позволив себе немного развлечься, а не поостереглись: ни глаз, ни языка, ни мыслей не берегли. От того теплота ушла – и Вы остались пусты. Это никуда не гоже. Поспешите же восстановить внутренний строй достодолжный или вымолить его: запритесь и все только молитесь и читайте о молитве, пока внимание не соединится с Богом в сердце и там не водворится дух сокрушения и умиления, которым собственно и надо определять, в своем ли Вы чине, или выступили из него. |
| Особенная осторожность в упражнении молитвой Иисусовой необходима, в особенности людям, живущим в мирской обстановке, среди житейской суеты. Поясняя это, свт. Игнатий приводит свидетельство Паисия Величковского , который в письме к старцу Феодосию говорит, что не все писания отцов о молитве, доступные монахам, доступны и мирянам: «Отеческие книги, в особенности те из них, которые научают истинному послушанию, трезвению ума и безмолвию, вниманию и умной молитве, т. е. той, которая совершается умом в сердце, исключительно приличествуют только одному монашескому чину, а не всем вообще православным христианам. Богоносные отцы, излагая учение об этой молитве, утверждают, что ее начало и непоколебимое основание есть истинное послушание, от которого рождается истинное смирение, а смирение хранит подвизающегося в молитве от всех прелестей, последующих самочинникам. Истинного монашеского послушания и совершенного во всем отсечения своих воли и разума отнюдь невозможно стяжать мирским людям. Как же возможно будет мирским людям, без послушания, по самочинию, которому последует прелесть, понуждаться на столь страшное и ужасное дело, т. е. на таковую молитву, без всякого наставления? Как им избежать многоразличных и многообразных прелестей вражиих, наводимых на эту молитву и ее делателей прековарно? Так страшна эта вещь – молитва не просто умная (умственная), но действуемая художественно умом в сердце, – что и истинные послушники, не только отсекшие, но и совершенно умертвившие волю свою и рассуждение свое пред отцами своими, истинными и преискусными наставниками деланию этой молитвы, всегда находятся в страхе и трепете, боясь, и трепеща, чтобы не пострадать в этой молитве какой-нибудь прелести, хотя и хранит их всегда Бог, за истинное их смирение, которое они стяжали благодатию Божиею при посредстве истинного послушания своего. Тем более мирским людям, жительствующим без послушания, если они от одного чтения таких книг понудятся на молитву, предстоит опасность впадения в какую-либо прелесть, приключающуюся начинающим самочинно подвиг этой молитвы. Эту молитву святые назвали художеством художеств; кто же может научиться ей без художника, т. е. без искусного наставника?» (Т. 2. С. 260). |
| Севир, рассматривавший сотериологическую истину «двойного единосущия» Христа как один из основных принципов построения своей системы, ни при каких условиях не мог согласиться с такими утверждениями. Севир писал Сергию, что никогда не учил об одной сущности Еммануила 562 . То, что божество Единородного и ипостасно соединенное с Ним человечество не являются одной «сущностью» (οσα) Севир решительно утверждал и в споре с Юлианом 563 . Отвергая мысль о единстве сущности Христа, Севир в подтверждение своей точки зрения ссылался на авторитет свтт. Афанасия и Кирилла 564 . По мнению Севира, несмотря на то, что две природы сочетались в одну, и после соединения между человечеством и божеством сохраняется различие по сущности 565 . Протопресв. И. Мейендорф предполагал, что во Христе Севир проводил различие только между двумя отвлеченными сущности (οσαι) 566 . С этим предположением, однако, нельзя согласиться полностью, ведь Севир, отрицая одну сущность и провозглашая различие по сущности между элементами ипостасного соединения, никогда не говорил, что во Христе две сущности после соединения, или, что Христос слагается из двух сущностей. Если бы Севир мыслил сущности только как отвлеченные понятия, ничто не препятствовало бы ему использовать такие выражения. Даже формулу «из двух сущностей» он отвергает как не имеющую достаточно основания в святоотеческой традиции 567 . Говорить о двух сущностях во Христе Севир отказывается и в полемике с Иоанном Грамматиком. Безусловно признавая, что Христос единосущен ( ; šw b-usiy; consubstantialis) Отцу по божеству и всем людям по человечеству, Севир заявляет, что истина двойного единосущия не является основанием утверждать, что «Сам Христос есть две сущности ( ; usiyas; substantias)» 568 . Учитывая особый акцент, который Антиохийский патриарх делал на истине двойного единосущия, а также его понимание сущности как действительности, которая присутствует во всем множестве ипостасей одного рода, можно предположить, что Севир, не признавая слияние природ по сущности, говорил не только об умозрительном различии специфических сущностей, но также и об участии единого Христа в двух общих сущностях, божественной и человеческой. |
| Исходя из вышеуказанного понимания акта богодухновенности, как передачи смысла Божественного Откровения доступными средствами человеческого языка, можно рассмотреть и богодухновенность, как свойство текста Священного Писания. Факт богодухновенности Священного Писания апологеты показывали, исходя, прежде всего, из гармонии ветхозаветных книг (например, Иустин Философ в «Диалоге с Трифоном иудеем» (63), Феофил Антиохийский «К Автолику» (2:35) и др.). Свтт. Климент Александрийский и Иоанн Златоуст утверждали, что причина единства Библии в Господе, как ее едином Авторе. «Слова в библейских книгах – различны, но мысли согласны между собой», – говорит Златоуст («Толкование на Исайю», 2:2). Гармоничное единство, как одно из наиболее важных отличительных свойств богодухновенности библейских книг называет и Ориген . Из многих мест его творений следует, что он признавал недостатки в стиле священных писателей, но причину этого видел в несовершенстве их адресатов, а не в первоисточниках божественного откровения 22). По Оригену , через богодухновенность священных авторов Божественная премудрость обращается к ограниченному человеческому разуму, не всегда способному эту премудрость понять, поэтому Библия подобна огромной картине божественной мудрости, заключенной в тесные рамки человеческого языка и человеческих понятий и таит так много загадок. Исходя из этого, Ориген формулирует важнейший принцип изучения текста Священного Писания: «О том, что говорится в Писаниях, следует судить не по слабости слова, но по Божественности Св. Духа, вдохновением Которого они написаны». Следовательно, исследовать должно не голую, простую букву Св. Писания, а его божественный смысл («О началах», 4:26 (по лат. Переводу)). Только из желания быть понятным людям, Бог при Своем Откровении использует несовершенную человеческую речь. Но для постижения истинного смысла сказанного недостаточно определить объем понятий, связанных с тем ли иным словом. Необходим еще некоторый чистый разум исследующего человеческого духа, чтобы превзойти человеческие границы содержания человеческих слов (Там же). |
| Таково рассуждение мудрых!» Таково разъяснение старца Василия, основанное на святоотеческом учении, о прелести, ее причинах и о том, как предохранить себя от нее. Для более полного и всестороннего освещения вопроса, приведем еще слова свтт. Феофана и Игнатия о том же предмете. Свт. Феофан пишет: «Спрашиваете, отчего бывает прелесть при делании молитвы Иисусовой? Бывает она не от нее, а от образа совершения ее, – именно того, который прописан в Добротолюбии. Тот образ надо проходить с наставником, знающим то дело, и на глазах его. А кто один возьмется за сие дело, по одному описанию его, тому не миновать прелести. Там описан только один внешний очерк дела, а что при этом добавляется старцем для восполнения внутреннего при сем строя, того не видно. Проходящий такое делание без руководителя присущего, естественно, и остается с одним внешним деланием: строго исполняет, что велено относительно положения тела, дыхания и смотрения в сердце. Как такого рода приемы естественно могут доводить до некоей степени сосредоточения внимания и теплоты, то он, не имея при себе верного определителя, который бы сказал ему, каково достоинство происходящего в нем изменения, приходит к мысли, что это и есть то, что он ищет, т. е. что его осенила благодать, тогда как ее тут еще нет, и начинает мнить, что имеет благодать, не имея ее. Это и есть прелесть, которая затем покривит и все последующее течение его внутренней жизни. Вот почему ныне у старцев видим, что они советуют совсем не браться за такие приемы по причине опасности от них. Сами по себе они не могут дать ничего благодатного, ибо благодать ничем внешним не вяжется, а нисходит только на внутренний строй. Внутренний достодолжный строй и без них привлечет действо благодати. Этот строй есть при молитве Иисусовой ходить в присутствии Божием, возгревать чувства благоговеинства и страха Божия, ни в чем себе не поблажать, всегда и во всем слушать свою совесть и блюсти ее незапятнанною и мирною и всю жизнь свою – и внутреннюю и внешнюю – предать в руки Божии. Из сих духовных стихий благодать Божия, в свое время пришедши, слив их воедино, возжигает огнь духовный в сердце, который и служит свидетелем присутствия благодати в сердце. Сим путем трудно попасть во мнение. Но и тут с руководителем лучше наличным, который бы видел лицо и слышал голос. Ибо сии два открывают, что внутри» (Умное делание, § 378). |
| В Добротолюбии означен чин премудрых подвижников, которые ежедневно совершали малое обычное келейное правило, а остальное время дня и ночи употребляли на молитву Иисусову. Но ты, по привычке, вдруг перейти к этому не можешь, по крайней мере, не смущайся, когда неудобно бывает тебе совершать все твое правило, и особенно не заставляй перечитывать одно и то же, когда враг наводит забвение» (Там же. Т. 1. С. 177). «...Прежде сердечной молитвы постарайся иметь молитву умную, держа внимание в персях и заключая ум в самых словах молитвы. Такая молитва проще и удобнее, и если в этой молитве будет успех, то, по свидетельству некоторых, она переходит и в сердечную» (Там же. Т. 2. С. 115). «При постриге было сказано: вот тебе, сестра, меч духовный, глаголи выну во уме, во устех, в мысли, в сердце: Г. И. Х. С. Б. п. м. г. Держись и ты этого предписания и, како будет тебе возможно, так и произноси молитву, иногда умную, иногда устную, а на свободе и сердечную, если Бог поможет» (Там же. С. 121). «Пишешь, что ты проходишь молитву Иисусову устную и умную, а о сердечной молитве не имеешь и понятия. Сердечная молитва требует наставника. Впрочем, кто сначала проходит правильно устную молитву, заключая ум в слова молитвы: Г. И. Х. С. Б. п. м. г., а потом будет проходить правильно и умную молитву, со смирением держа внимание ума в персех, то по времени и без наставника у некоторых умная молитва сама переходит в сердечную. Впрочем, у кого не переходит, должны довольствоваться устною и умною... Устную молитву, как бы кто ни проходил, не было примеров, чтобы впадал в прелесть вражескую. А умную и сердечную молитву проходящие неправильно нередко впадают в прелесть вражескую. И потому прежде всего должно держаться крепче устной молитвы, а потом умной, со смирением, а затем уже, кому удобно и кому благоволит Господь, переходит к сердечной, по указанию св. отцов, опытом прошедших все это» (Там же. С. 126). «Описанное тобою искушение происходит от диавольской зависти. В Добротолюбии, в Главах Марка Подвижника о мнящихся от дел оправдатися, в главе 88-й, сказано: «Егда увидит диавол, яко ум от сердца помолися, тогда велия и злохудожныя искушения наносит». |
| Чтобы этого не пострадать, надобно длительность своего молитвословия определить, как я уже писал Вам, не количеством молитв, которые следует прочитать, а временем, именно назначить, сколько времени провесть за таким и таким правилом, за такою и такою службою, нисколько не увеличивая его против времени, обычно Вами на то употребляемого. Положите, например, на вечерню с повечерием час. И читайте положенное, не о том заботясь, чтобы все вычитать, а о том, чтобы во все положенное время быть в молитвенных чувствах и помышлениях при всем читаемом и чтобы, если припадет особое чувство, не заглушить его чтением, а давать ему свободу излиться вполне. Ведя дело так, Вы, может быть, и до «Свете тихий» не дойдете, как исполнится час. Как быть? – Закрывайте книжку, кладите несколько поклонов с обычными заключительными молитовками – и вечерня Ваша кончена. Обычная наша молитвенная Марфа смутится, как так оставить службу не докончив ее? Но Мария не станет смущаться, имея свидетельство совести, что служба совершена полно и достойно Бога поклоняемого. Конечно, если Вы, движимые несытостью сердца размолившегося, проведете свою молитву больше часа, то это не будет убытком для искомой Вами цели. На другой день начинайте свою вечерню с того, на чем остановились и продолжайте ее в том же порядке, как прежде. Если опять до конца службы не дойдете, а час исполнится, оставляйте конец для следующего дня. Таким образом иной раз положеная вечерняя служба одна протянется у Вас дня три и более. Но каждая ее часть будет для Вас полная вечерня, и Господь в такой силе ее примет. Сим же образом извольте обращаться с утренею, часами, обедницею и со всяким своим молитвословием домашним. Положите себе законом никогда не читать молитвы, чтобы только вычитать положеное, а чтобы быть в молитве под действием чтения. Читайте положеное как пособие – держать себя в молитвенных помышлениях и чувствах. Так действуя, Вы навыкнете всегда во время молитвословий быть в чувстве к Богу, и ум Ваш, будучи привлекаем сим чувством, будет стоять в памяти Божией. |
| е. что его осенила благодать, тогда как ее тут еще нет, и начинает мнить, что имеет благодать, не имея ее. Это и есть прелесть, которая затем покривит и все последующее течение его внутренней жизни. Вот почему ныне у старцев видим, что они советуют совсем не браться за такие приемы, по причине опасности от них. Сами по себе они не могут давать ничего благодатного, ибо благодать ничем внешним не вяжется, а нисходит только на внутренний строй. Внутренний достодолжный строй и без них привлечет действо благодати. Этот строй есть при молитве Иисусовой ходить в присутствии Божием, возгревать чувства благовеинства и страха Божия, ни в чем себе не поблажать, всегда и во всем слушать свою совесть и блюсти ее незапятнанною и мирною, и всю жизнь свою – и внутреннюю, и внешнюю – предать в руки Божии. Из сих духовных стихий благодать Божия, в свое время пришедши, слив их воедино, возжигает огнь духовный в сердце, который и служит свидетелем присутствия благодати в сердце. Сим путем трудно попасть во мнение. Но и тут с руководителем лучше наличным, который бы видел лицо и слышал голос. Ибо сии два открывают то, что находится внутри» (С. 415–416). «Еще не возвратилось к Вам то, что потерялось (теплота сердечная). Сожалею о сем вместе с Вами. Но не падайте духом. Милостив Господь. Будет возвращено, если смиренно будете искать, не ропща, что скоро не дается, и не теряя надежды. Надежду надо иметь на милость Божию, а не на свои труды. Трудиться надо до упаду, а надежду полагать все же надо в единой милости Божией. Хоть на волосок опереться надеждою на чем-либо своем есть уже уклонение от правого пути и вместе препона и задержка к получению искомого. Если Вы уединились с тою мыслию, что вот возьмусь за поклоны, за чтение, за ночные стояния – и все воротится, то Господь нарочно подолее не дает просимого, пока не испарится надежда на свои труды, чтобы опытом научить Вас, что дарования Его не зависят от трудов Ваших, хотя и без них ничего не получите, но чем более и усерднее будете трудиться, тем скорее возвращено будет Вам желаемое – потерянное... |
| отцов? Кто хоть немного интересовался внутренней жизнью христианской, читал творения людей, живших этой благодатной жизнью и оставивших нам указания на то, как созидали они в себе духовную жизнь, тот знает отлично общую схему христианского спасения. Это – очищение сердца, труды и поты за радость богообщения, за жизнь в Боге. Это – борьба с грехом, трудничество в первой половине пути спасения и упокоение в Боге, блаженное боговселение во второй и последней. Христианство – единственная религия в мире, допускающая возможность жизненной проверки и осуществляющая то, что она обещает человеку. Она обещает Царство Божие внутрь, Духа Святого в сердца верующих – и Царство Божие воистину приходит в сердце нудящего его, и Дух Святой вселяется в душе, уготованной для Него и обитает в ней. Эта истина веры Христовой доступна самой строгой проверке, и она подтверждается опытом бесчисленного сонма людей, посвятивших Богу свою жизнь, она ярко запечатлена в устном и письменном церковном предании, ею живет вселенское церковное сознание. «Кто старается уверовать и прийти ко Господу, – говорит Макарий Великий , – тому надлежит молиться, чтобы здесь еще приять ему Духа Божия, потому что Он есть жизнь души, и для того было пришествие Господа, чтобы здесь еще дать душе жизнь – Духа Святого. Ибо сказано: «Дондеже свет имате, веруйте во свет» ( Ин. 12, 36 ), «Приидет нощь, егда не может делати» ( Ин. 9, 4 ). Посему, если кто здесь не искал и не приял жизни душе, т. е. Божественного Света Духа, то он во время исшествия из тела отлучается уже на шуюю страну тьмы, не входя в Небесное Царство и в геенне имея конец с диаволом и ангелами его. Как железо или свинец, золото или серебро, вложенные в огонь, теряют свойство жесткости, переменяясь в вещества мягкие и, пока бывают в огне, по силе огненной теплоты, расплавляются и изменяют естественную жесткость, таким же образом и душа, отрекшись от мира и возлюбив Единого Господа, с великим сердечным исканием, в труде, в подвиге, непрестанно ожидая Его с упованием и верою и прияв в себя оный небесный огнь Божества и любви Духа, действительно уже отрешается тогда от всякой мирской любви, освобождается от всякого вреда страсти, все отметает от себя, переменяет естественное свое качество и греховную свою жесткость, все почитает излишним, в едином Небесном Женихе, Которого приняла к себе, упокоивается горячей и несказанной любовью к Нему. |
| «Проходить делание молитвы Иисусовой нужно под руководством опытных людей. Ибо от духовного бессоветия и от доверия своему мнению, рассуждению, душевным и телесным чувствам происходит в неопытных молитвенниках ложное душевное радование или, наоборот, малодушная скука и сердечное ожесточение» (С. 41). О. Агапит очень советовал делание молитвы Иисусовой вести в тайне: «Постарайтесь со смиренным тщанием укрыть от всех свое смиренное делание. Когда дорогие вещи кладутся неосторожно при пути, они удобно похищаются ворами, а хранимые в крепких кладовых, под хорошими замками, сохраняются от всех безопасно» (С. 42). «Кто истинно упражняется Иисусовой молитвой, тому бывает всегдашняя жажда, со всяким отсечением своего разумения и воли, если только найдет опытного человека, с простосердечием и любовию пользоваться духовным советом и во всем стяжать правое истинное рассуждение» (Там же). На вопрос некоторых лиц о том, как может держаться молитва Иисусова в сердце, о. Агапит отвечал: «Это вещь очень секретная. Мы сами по себе хотя бы очень тщательно старались ум держать неисходно в сердце, без дарования Св. Духа это невозможно и не бывает, но пусть это вас не смущает, что не можете ум держать в сердце постоянно, трудитесь с усердием и просите милость Божию, чтобы Он дал вам сие дарование, как Ему угодно, а преждевременно сего желать запрещаю. А во время немощи, лености и умного изнеможения имейте всегда в сердце благоразумное и благодарное терпение, с благоговением предавайте себя воле Божией в смиренном чувстве покаяния и со зрением своей греховности, с вопитием к Богу: «Помилуй мя, Господи, яко немощен есмь». Смущаться и унынию себя предавать в это время не должно, а благодушно и пождательно ожидать доброго изменения» (С. 42). Своих учеников о. Агапит понуждал, «чтобы они любили не одно голое слово, но проводили бы его до чувства сердца и, с помощию Божией благодати, принуждали бы себя к точному исполнению всякого доброго дела, памятуя, что только нуждницы восхищают Царствие Божие, а для нерадивых и лукавых оно недоступно, и что наше падшее естество требует всегдашнего к добру принуждения, а особенно к такому добру, которое делается с истинным смирением» (С. 35). |
|
|
