| Франки – это германские варварские племена, которые вначале жили за Рейном. Название франк («отважный», «вольный», «свободный») появляется только в середине III в. Отношения франков с римлянами были достаточно дружественными. В битве на Каталаунских полях (451 г.) франки сражались на стороне римлян в качестве федератов. Племена франков делились на две большие группы: салические франки, жившие по побережью Балтийского моря, и береговые франки, жившие по обоим берегам Рейна. Наиболее сильными были салические франки. Они подчинили вначале береговых франков, и это был их первый шаг в завоевании новых земель. Особенно усиливаются салические франки при короле Хлодвиге (481–511). История франков отражена в двух источниках: в своде обычного права – «Салической правде», которая обязана этому племени своим названием, и в «Истории франков» епископа Григория Турского . Григорий Турский по происхождению был или галлом, или римлянином. Король Хлодвиг продолжил традицию Теодориха, приглашавшего к себе знатных и ученых римлян. Григорий Турский писал «Историю франков» во второй половине VI в., уже после смерти Хлодвига, но по живым воспоминаниям его детей, внуков, окружения и т.д. Интересны его описания королевского рода, с которым он был тесно связан. Франкский король V-VI вв. был еще очень похож на варвара. Григорий Турский пишет о том, что сам Хлодвиг и все члены королевского рода носили длинные волосы, и это не случайно. Существовало языческое поверье, которое сохранилось после христианизации франкского государства. Согласно этому поверью, в длинных волосах членов королевского рода пребывает некая мистическая сила, которая дает здоровье, силу, удачу, победы в сражениях и т.п. И когда франки хотели низложить короля, то первое, что они делали, – обривали его наголо, тем самым лишая его всех мистических свойств. Хлодвиг был выдающийся деятель, с именем которого связаны все наиболее крупные события этого периода в жизни франкского государства, которое при нем быстро развивалось. В V в., когда германские племена франков приходят из-за Рейна на Запад, Хлодвиг завоевывает прежде всего романизированную Галлию. Независимой оставалась только центральная часть Галлии с центром в Париже, которой управлял римский магнат Сиагрий. Завоевав северную Галлию, Хлодвиг спускается южнее, т.е. идет к Парижу. Сиагрий не смог оказать сопротивления франкам и бежал к вестготскому королю (в то время на юге Галлии находилось вестготское королевство). Вестготский король выдает Сиагрия Хлодвигу, и тот его убивает. |
| Меня отправил Урус-князь к турскому царю просить, чтоб турский послал людей своих под Астрахань, а мы пойдем с ними». Толмачи отвечали, что ногаи, забыв жалованье царя Ивана, московских послов велели грабить и бесчестить и людей своих посылали на московские украйны ежегодно. Но турский людей своих к Астрахани не посылал, и ногаи принуждены были подчиниться Москве. Ногаи верно и простосердечно объясняли причины, принуждавшие их к этому подчинению; посол ногайского князя Уруса говорил московскому послу в Крыму: «Меня Урус-князь послал к турскому султану, чтоб турский султан на Уруса-князя и на всех мурз не пенял, что учинились в воле государя московского: чья будет Астрахань, Волга и Яик, того будет и вся Ногайская орда». Потом московский посол доносил из Крыма царю: «Поехали мурзы ногайские и все лучшие люди в Крым от неволи, заплакав, пометали отцов и матерей, жен и детей и все имение, говорят: «Просили у нас Мурат-Гирей царевич и воеводы астраханские лучших людей, братью нашу и детей в заклад: но наши отцы, деды и прадеды век свой жили, а закладов не давали, в воле государя московского бывали и присягали, но никогда над ними такой неволи не бывало, что над нами делает теперь Мурат-Гирей царевич». Мурзы и все лучшие люди вследствие этого послали к турскому царю бить челом, чтоб принял в подданство. Султан, разумеется, не мог слушать равнодушно этих жалоб; не мог равнодушно слушать и донесений, что донские козаки приходят под Азов беспрестанно, корабли и каторги громят и людей турецких побивают. В июле 1584 года отправлен был в Константинополь к султану Амурату посланник Благов известить султана о восшествии на престол Феодора, объявить, что новый царь не велел с турецких купцов брать пошлины и тамги, что покойный царь для султана Селима велел вывести своих ратных людей из Терской крепости, где живут теперь волжские козаки, без государева ведома; что вере магометанской нет нигде тесноты в России: в Касимове мечети владеет там магометанин Мустафалей; что на Дону и близко Азова живут козаки все беглые люди, иные козаки тут и постарели живучи, а ссора идет оттого, что азовские люди с крымцами и ногаями ходят на государевы украйны войною, много русских людей берут в плен и возят в Азов, а козаки этого не могут терпеть и на них приходят, потому что их род и племя на украйнах. |
| Хан согласился с их мнением, велел сказать Нагому, что не хочет быть в мире с его государем. Нагой добился, однако, свидания с ханом, который сказал ему: «Ко мне пришла весть, что государь ваш хочет на Тереке город ставить; если государь ваш хочет быть со мною в дружбе и братстве, то он бы города на Тереке не ставил, дал бы мне поминки Магмет-Гиреевские, тогда я с ним помирюсь. Если же он будет на Тереке город ставить, то, хотя давай мне гору золотую, мне с ним не помириться, потому что побрал он юрты бусурманские, Казань да Астрахань, а теперь на Тереке город ставит и несется к нам в соседи». В том же смысле хан послал грамоту самому Иоанну; царь приговорил с боярами: отвечать, что Казани и Астрахани не отдаст; на Тереке город построен для безопасности князя Темрюка, тестя государева; а хочет хан, пусть пришлет царевича: государь выдаст за него дочь Шиг-Алееву и даст ему Касимов; Магмет-Гиреевских поминков не пошлет. Царь приговорил послать поминков на триста рублей, чтоб с ханом дела не порвать. На предложение посадить сына в Касимове хан велел отвечать Нагому: «Просил я у вашего государя Казани и Астрахани, государь ваш мне этого не дает, а, что мне дает и на Касимов царевича просит, того мне не надобно: сыну моему и у меня есть что есть; а не даст мне государь ваш Астрахани, так турский возьмет же ее». Султан Селим, наследник Солимана, действительно задумал опять о завоевании Астрахани; Нагой доносил: «Прислал турский весною (1567 года) к хану с грамотою: были у турского из Хивы послы да из Бухар, которые шли к Мекке на Астрахань, и били челом турскому, что государь московский побрал юрты бусурманские, взял Казань да Астрахань, разорил бусурманство, а учинил христианство, воюет и другие многие бусурманские юрты; а в Астрахань из многих земель кораблям с торгом приход великий, доходит ему в Астрахани тамги на день по тысяче золотых. И турский писал к хану, чтоб шел с сыновьями этою весною к Астрахани, а он, султан, от себя отпускает туда же Крым-Гирея, царевича, да Касима, князя, и людей с нарядом, чтоб Астрахань взяли и посадили там царем Крым-Гирея, царевича». |
| В том, что касается общественного положения монашества в системе церковной жизни, то сначала, даже во время Халкидонского собора, на Востоке и Западе оно считалось состоящим из мирян, однако монахи, как religiosi, отличались от seculares и образовывали средний класс между обычными мирянами и священниками. Они представляли собой духовную знать, но не правящий класс, аристократию, и не иерархию церкви. «Монах, – говорит Иероним, – выполняет обязанности не учителя, но кающегося, который страдает либо за себя, либо за мир». Многие монахи считали церковную должность несовместимой со своим стремлением к совершенству. Существовала поговорка, автором которой считали Пахомия: «Монах должен особенно избегать женщин и епископов, потому что ни те, ни другие не оставят его в покое» 304 . Аммоний, сопровождавший Афанасия в Рим, отрезал себе ухо и угрожал, что отрежет и язык, когда ему предложили стать епископом 305 . Мартин Турский считал, что чудесная сила покинула его, когда он ушел из монахов и стал епископом. Другие, напротив, желали епископской должности или назначались на нее против своей воли уже в IV веке. Настоятели монастырей обычно были рукоположенными священниками, они отправляли таинства среди братьев, но были подчинены епископу епархии. Позже монастырям удалось, с помощью особых уступок папы, освободиться от епископской юрисдикции. Начиная с X века монахов стали считать священниками. В некотором отношении они с самого начала были выше священников, считали себя по преимуществу conversi и religiosi, а свой образ жизни – vita religiosa, с презрением, сверху вниз, смотрели на «светских» священников, часто устраивали споры с ними. С другой стороны, уже в IV веке монастыри оказались самыми плодотворными школами священников, из них, особенно на Востоке, вышло наибольшее количество епископов. Шестой из новых законов Юстиниана говорит, что епископов следует избирать среди клириков или монахов. В одежде монахи сначала следовали обычаям своих стран, но выбирали самые простые и грубые ткани. Позже они стали носить тонзуру и отличительную форму. §34. Влияние и следствия возникновения монашества |
| Генеалогические сведения о франкских королях ФРАНКСКИЕ КОРОЛИ (ВОЖДИ) ДО МЕРОВЕЯ Рихимер , отец короля Теодомера (IV-V вв.) Теодомер , король франков (V в.). Хлогион (Хлодион), король салических франков (V в.). По Фредегару, Хлогион был сыном Теодомера. Из этого рода происходил и Меровей, возможно, он был сыном Хлогиона (Хлодиона) или его родственником. От этого Меровея и принято считать династию франкских королей. По другим источникам до Меровея у франков были еще два короля: Фарамон (Фарамонд) и Клодион (Хлогион), его сын. Фарамон был избран в 420 г. и правил 10 лет, а сын его Клодион (Хлогион) правил 18 лет. О Фарамоне (Фарамонде) Григорий Турский не упоминает. ФРАНКСКИЕ КОРОЛИ ИЗ РОДА МЕРОВИНГОВ Меровей , легендарный король франков (V в.) Хильдерик I , сын Меровея, король салических франков (457–481). Жена – Базина. Сын – Хлодвиг I. Хлодвиг I , король франков (481–511), основатель Франкского государства. Жена – королева Хродехильда, племянница Гундобада, короля бургундов. Родственники короля Хлодвига, владения которых он захватил: Сигиберт Хромой, король рипуарских франков в Кёльне и Трире (V в.). Харарих, вождь салических франков (V в.). Рагнахар, король салических франков в Камбре (конец V в.). Сыновья короля Хлодвига: Теодорих I, Хлодомер, Хильдеберт I и Хлотарь I. поделившие после смерти короля Хлодвига королевство франков на четыре удела (см. карту). Теодорих I , сын короля Хлодвига, король Австразии, северо-восточной части владении франков (511–534). Теодоберт , сын Теодориха, король Австразии (534–548). Жены: Деотерия, галло-римлянка, затем Визигарда, дочь короля лангобардов Вахона. Теодобальд , сын Теодоберта, получивший королевство своего отца (548–555). Жена – Вульдетрада. Хлодомер (511–524). сын короля Хлодвига и королевы Хродехильды, получивший часть Франкского королевства, с местопребыванием в Орлеане. Сыновья Хлодомера: Теодобальд, Гунтар и Хлодовальд. Теодобальд и Гунтар по смерти Хлодомера были умерщвлены своими дядьями, Хильдебертом и Хлотарем, Хлодовальд же принял пострижение. |
| 222 В Консульских фастах мы читаем... — Консульские фасты (Consulares) — ежегодные служебные заметки римских консулов, которые в дальнейшем были использованы историками-анналистами. 223 ...тогда королем у франков был Хлогион... — О Хлогионе (или Хлодионе, Хлоионе) как исторической личности упоминает и Сидоний Аполлинарий в панегирике императору Майориану (Carm., V, 4, v. 212 — 213/MGH. Auct. antiquis. Т. 8. Р. 193). Обращаясь к Майориану, Сидоннй восклицает: «Пока ты воевал, франк Хлогион захватил незащищенные земли атребатов» (на севере Галлии). Из рассказа Григория Турского (II, 9) можно заключить, что Меровингская династия появилась в IV в. Он упоминает три имени из рода Меровингов; Рихимера. его сына Теодомера и Хлогиона. Фредегар в своей «Хронике» пошел дальше: он объявляет Теодомера отцом Хлогиона и добавляет, что Теодомер был пленником комита (начальника отряда) Кастина, возглавлявшего экспедицию против франков в начале V в. Но скорее всего это только предположение Фредегара. Неизвестный автор «Книги истории франков» (VIII в.) называет еще Фарамонда, якобы стоявшего во главе Меровингской династии. Он объявляет его сыном Маркомира и внуком Приама. Но эти данные относятся к области генеалогических ошибок. (См.: Kurth С. Ор cit. р. 171 — 172). 224 ...делали изображения... и поклонялись им... и приносили жертву. — По мнению некоторых исследователей, в вопросе язычества у франков Григории Турский является ненадежным источником. (См.: Бухнер Р. Т. 1. С. 91. Прим. 3). 225 ...«Да не будет у тебя никаких других богов кроме Меня... не сотвори и не служи им». — Ср.: Исх.:20, 3 — 5. Цитируется Григорием не дословно. 226 ...«Господу, Богу твоему, поклоняйся... и именем Его клянись». — Ср.: Втор.:6, 13. Цитируется Григорием не дословно. 227 ... « Вот боги твои, Израиль, которые вывели тебя из земли египетской». — Исх.:32, 4. 228 Пало из них двадцать четыре тысячи. — См.: Исх.:32. 28. Число Григорий взял из IV кн. Моисея (25. 9). 229 ...посвятив себя Ваал-Фегору, блудил и с дочерьми Моава? — Ваал — имя одного из древневосточных богов, культ которого был широко распространен в Финикии, Сирии и Палестине. В Палестине культ Ваала до VII в. н. э. соперничал с культом древнееврейского бога Яхве. По библейскому сказанию, моавитяне, которые были не в состоянии одолеть израильтян в сражении, решили развратить их и подорвать их силы с помощью моавитских женщин, совершавших обряд богу Ваал-Фегору самым разнузданным образом. В свое храмовое распутство они вовлекли израильтян и склонили их к идолопоклонству. Но Финеес, убив одну чету соблазнителей, положил начало расправе над грешниками. Об этом избиении и упоминает здесь Григорий. (См.: Лев.:25, 1 — 9). |
| То обстоятельство, что Григорий Турский лично чужд аффектам интеллектуальной гордыни, что франки, с которыми он общается и о которых пишет, – персоны весьма важные, что его собственная культура довольно примитивна 265 , и к тому же у него есть очевидное желание стать на точку зрения тех, кто еще проще его 266 , только подчеркивает культурно-историческую симптоматичность его позиции как повествователя, отводя всякую возможность объяснить эту позицию как его авторскую особенность. Да, Григорий имеет добрую волю к тому, чтобы стать на точку зрения варваров, о которых он пишет, – каждый хороший миссионер этого хочет. Но именно такое желание миссионера предполагает как изначальную данность дистанцию между ним и объектом миссии. Когда точка зрения других не отделена в сознании от собственной, стать «на» нее, – по крайней мере, как осознаваемый акт, – просто невозможно. Идентичность клирика в смысле вероучительном, ставящая его в специфические отношения с «паствой», оказывается психологически акцентирована в пространстве раннесредневекового Запада целым рядом привходящих моментов: тот же Григорий посреди своего франкского окружения – отпрыск старого романизированного галльского рода и т. д. И еще одна важная импликация, нигде не эксплицируемая, но стоящая за всем текстом как целым: у Григория Турского само собой разумеется, что пограничный момент, rite de passage, делающий столь важными для посвящаемого именно чувственные компоненты культового акта, неповторим ни в биографии Хлодвига, ни в истории его народа, что поколениям христиан предстоит поучаться вере и проверять ее в искушениях, но церковная обрядность в своих наиболее внешних аспектах никогда уже не будет им до такой степени внове – на взгляд, по запаху, – как для короля в день его крещения. Григорий Турский смотрит на Хлодвига, как набожный взрослый может смотреть на подростка, которого он уговорил зайти в храм. Сам модус его сочувствия настроению этого подростка предполагает, что для него-то всё иначе, чем для этого подростка. |
| С другой стороны, из церковной легенды переходя в народную, равно как в произведшая различных средневековых поэтов, указанная черта –тенденциозность, стремление поучать легендой и делать внушения, скоро расширяется в целую сатиру, которая бичует всех без разбору, а подчас просто потешается на счет того же самого монашества, которое в своих легендах казнило адскими казнями всех, дерзавших несоглашаться с ним или указывать его уклонения от чистого идеала (всего чаще – от уставов) монашеской жизни. Тут было широкое поле для сатиры, и действительно сатира воспользовалась легендой, как подходящей формой, и придала ей особое, своеобразное значение. Чтобы наши общие соображения не оказались голословными, обращаемся к фактам, имея в виду главными образом одну вышеуказанную черту в отношениях „,Диалогов“ св. Григория к средневековым западным легендам (конечно, полный обзор относящегося сюда материала мы не намерены делать, да он и ненужен для наших целей). Следя эту черту в церковных легендах, тотчас же встречаем „видения“ в роде видения о Теодорихе. Заметили, что и Григорий Турский рассказывает легенду о Теодорихе, пользуясь вероятно, как и Григорий В., одними и тем же источником – устной легендой или народным преданием. У того же Григория Турского (Hist. Franc. VIII, 5) есть другая не менее характерная легенда в том же роде – об известном короле из Меровингов, Хильперихе, который прославился жестокостью п бесчеловечием и был известен враждебным отношением к церкви и духовенству (Григорий Турский называет его „Нероном и Иродом своего времени“): легенда сообщает, что когда Хильперих был убит (в 584 г.), то его брат Гонтрам имел видение, в котором пред ним предстали три епископа и вместе с ними Хильперих, связанный по рукам и ногам. Двое из епископов говорили: „оставим его, пусть он будет свободен, когда исполнится назначенное ему наказание“, но третий резко возражал: „нет, пусть огонь пожрет его за все его злодеяния“! Спор продолжался, и вот Гонтрам увидел вдали медный котел, поставленный на огонь, ужаснулся и начал горько плакать, потому что в это время его брат был немилосердо увлечен к месту мучения, растерзан на части и ввергнуть в медный котел 57 .... |
| Эти условия были приняты; военные действия прекратились с тем, чтобы город был уступлен римлянами аварам, а авары уступили римлянам жителей его без их имущества», (frg. 68) 509 Эту речь передает Феофан под 570 г. своей хроники (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.190) и Феофилакт Симокатта (Феофилакт Симокатта. История. III, 11. 8–11.) 512 Св. Григорий Турский рассказывает характерное предание о Тиберии: «Так как он много раздавал бедным из сокровищ, которые накопил Юстин, императрица часто порицала его за то, что он обрекает на бедность государство, говоря: «То, что я скопила в течение многих лет, ты за короткое время пустишь по ветру». Он отвечал: «Не оскудеет наша (казна; лишь бы бедные получали милостыню и выкупались пленные. Ведь в этом великое богатство. Как говорить Господь: «Собирайте себе сокровища на небе, где ни ржа, ни моль не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут». Ведь то, что нам дал Бог, мы соберем с помощью бедных на небе, чтобы Господь удостоил нас милостынею навеки». И так как Тиберий был, как мы сказали, великим и истинным, христианином, то, когда он с радостью оказывая помощь, раздавал богатства бедным, Господь все больше и больше помогал ему. И в самом деле, гуляя по дворцу, он увидел на полу дома мраморную плиту, на которой был высечен крест Господень, и сказал: «Твоим крестом, о Господи, мы осеняем лицо свое и грудь, и вот мы попираем крест ногами!». И он приказал немедленно отнести ее (плиту). После того как ее открыли и подняли, под ней нашли другую плиту с таким же знаком. Когда ему сообщили об этом, он велел и эту унести. После того как ее подняли, обнаружили и третью. По его приказу и эту подняли. Отодвинув ее, они нашли огромное сокровище на сумму свыше ста тысяч золотых. Когда извлекли золото, то Тиберий стал помогать бедным еще более щедро, нежели ранее. И Господь за его благое намерение никогда его не оставлял». ( Григорий Турский . История франков. V, 19) Там же он рассказывает о передаче Тиберию старым слугой наследство Нарсеса. |
| 330 ...стали изгонять из города Квинциана, епископа родезского. — В то время власть готов распространялась на города Аквитании, в том числе и на епископские города Родез и Клермон. Так как готы были арианами, то они с подозрением относились к епископам-католикам, желавшим быть под властью короля Хлодвига, принявшего католичество. Еще при короле готов Еврихе католическое население городов Аквитании и Новемпопуланы страдало от гонений со стороны готов, а епископы-католики при первом подозрении изгонялись из городов. См. кн. II, гл. 26, 37. 331 ...рассказано в книг е его жития. — О житии епископа Квинциана Григорий Турский рассказывает в «Житии отцов» (Гл. 4; Р. 673). 332 ...и так как его речь понравилась всем, Хлодвиг, выступив с войском, направился в Пуатье. — Кампания против вестготов проводилась в 507 г. Вероятно, Хлодвиг в этой кампании использовал симпатию к нему епископов и галло-римского населения, которая была вызвана его крещением. 333 ...пропел... антифон... — Антифон — краткий стих из псалмов, который поется сперва на одном клиросе, а затем повторяется на другом. 334 ... " Ты препоясал меня силою для войны и низложил под ноги мои восстающих на меня. Ты обратил ко мне тыл врагов моих и истребил ненавидящих меня». — Пс. 17:40,41. 335 ... войско сможе т переправиться там, где переходил олень. — Часто встречаемый мотив сказаний. Подобный мотив с оленем мы находим и у Иордана (§ 123 — 124). 336 [ Это произошло на двадцать пятом году правления Хлодвига. ] — По замечанию Р. Латуша, эта дата в квадратных скобках, как и дата в конце гл. 30., прибавлена позже, но она также, видимо, исходит от самого Григория (Т. 1. С. 131. Прим. 86). 337 ...Хлодвиг встретился, чтобы сразиться с Аларихом... в долине Вуйе... — Дата сражения при Вуйе известна из Сарагосской хроники. В ней говорится, что в 507 г. произошло сражение при Вуйе между готами и франками. В этом сражении франки убили готского короля Алариха II. Тулузское королевство перестало существовать (MGH. Auct. antiquis. Т. II, pars 1. Р.223). |
|
|
