| Люсьен Реньё Келья в представлении отшельника Сейчас при слове «келья» немедленно представляется тюремная камера-одиночка, куда заключили преступника, изолировав его от внешнего мира 512 . И в глазах египтян, любящих открытые пространства и общение друг с другом, келья пустынника должна была казаться чем-то похожим на застенок. Отцы-пустынники хорошо понимали это, но поставили данное представление себе на службу. Авва Аммон советовал одному брату считать себя сродни преступнику, посаженному в тюрьму, который спрашивает себя, когда придет судья, и думает, как ему суметь себя защитить 513 . Иоанн Колов считал, что монах, который пребывает в келье с постоянной мыслью о присутствии Господа, исполняет слова Христа: «В темнице был и вы пришли ко Мне» ( Мф. 25 :З6) 514 . Но в отличие от преступника, заключенного в тюрьму против своей воли, отшельник заключает себя в келью в пустыне добровольно, желая поскорее обрести Христа. Именно по этой причине он живет в ней столько, сколько в состоянии прожить. Как-то Палладий пожаловался авве Макарию, что его сильно мучают помыслы встать и уйти из кельи. Старец ему ответил: «Скажи помыслу своему: Ради Христа стерегу я стены» 515 . Только здесь жизнь казалась удобной и уютной. Во время гонений одного пустынника подвергали пыткам: его сажали на железный стул, раскаленный добела. В конце концов его освободили, и, вернувшись в свою келью, он заплакал: «Горе мне, ибо вот, вернули меня к добру от зла!» 516 Как мы видим, Отцы пустыни не тешили себя иллюзиями. Келья не всегда была «Вавилонской печью, где три отрока нашли Сына Божия и густым облаком, откуда Бог говорил с Моисеем» 517 . Монах мог, конечно, «жестоко обжечься в печи» или представлять себя посреди густого облака. Периоды скуки и уныния сменялись часто моментами рвения и духовной радости 518 . Однако нужно было всегда пребывать в келье и не терять оптимизм. 512 По–французски слово cellule помимо «кельи» означает также «карцер» или «одиночную камеру». Читать далее Источник: Повседневная жизнь Отцов-пустынников IV века/Люсье Реньё; пер. с фр., вступ. ст., послесл., коммент. А.А. Войтенко. - М.: Молодая Гвардия, 2008. - с.: ил. - (Живая история: Повседневная жизнь человечества). Поделиться ссылкой на выделенное |
| Этот брат достоин был видения Сказывали еще об Авве Арсении, что по вечерам в субботу на воскресный день он становился спиною к солнцу и, подняв руки свои к небу, молился до того времени, как солнце начинало светить ему в лице: после чего он садился”. Вот служение, которым воздает отшельник-аскет обществу, его окружающему. Он помогает другим не деятельными трудами милосердия, не писаниями и научными исследованиями и даже не духовным советом, но главным образом просто беспрерывной молитвой. Его анахореза сама по себе — путь служения людям, ведь мотив его ухода определяется как поиск союза с Богом; а это молитвенное единение придает сил его собратьям, даже если он ничего не ведает о них, и они, в свою очередь, не знают о самом его существовании. Впечатляюще разрешает проблему Палладий, употребляя выражение на страже стен. В главе, посвященной авве Макарию Александрийскому, которого Палладий встретил около 391 года, в первые годы его жизни в келлиях, он рассказывает: “Однажды впал я в великую тоску и, пришедши к сему святому, сказал ему: авва Макарий! Что мне делать? Смущают меня помыслы, говоря мне: ты ничего не делаешь, ступай отселе. Святой отец отвечал мне: «Скажи твоим помыслам: для Христа я стерегу стены " ”. Монахи несут стражу, как часовые на стенах духовного города, давая возможность остальным членам Церкви в пределах стен осуществлять свою ежедневную деятельность в безопасности. От кого охраняют стены? Раннехристианские аскеты дали бы ясный характерный ответ: от демонов. Чем охраняют стены? Оружием молитвы. “Нет деревни или города в Египте и Фиваиде, не окруженного отшельниками как стенами, где народ поддерживается их молитвами как бы Самим Богом”. Положительная оценка ухода в пустыню становится очевидной, если мы принимаем в расчет значение, которое для раннехристианских аскетов имеет пустыня. Она важна по двум причинам: как место обретения Бога (здесь классическим прототипом служит Моисей, встретивший Бога лицом к лицу в Синайской пустыне) и как место обитания демонов. |
| Кожу эту раб Христов отказал святому и блаженному Афанасию Великому ; и блаженная раба Христова Мелания 40 сказывала мне, что она брала сию кожу у святого и дивного мужа Макария под именем дара гиены. И что удивительного, если людям, распявшимся миру, и гиена, ими облагодетельствованная, приносит дары во славу Бога и в честь рабов Его? Тот, Кто пред Даниилом пророком укротил львов, дал смысл и этой гиене. Говорят еще о святом Макарии, что он с того времени, как крестился, никогда не плевал на землю; а теперь уже шестьдесят лет минуло, как он принял крещение. Крестился же верный раб Христов и бессмертный Макарий на сороковом году своей жизни. Видом сей непобедимый подвижник Христов был таков (я должен и об этом сказать тебе, раб Христов; быв его современником, я, недостойный, хорошо знал его). Он был согбен и сухощав. Волосы росли только на губе, да еще на конце подбородка было их немного; от чрезмерных трудов подвижнических даже на бороде не росли у него волосы. Однажды впал я в великую тоску и, пришедши к сему святому, сказал ему: «Авва Макарий! Что мне делать? Смущают меня помыслы, говоря мне: ты ничего не делаешь здесь, ступай отселе». Святой отец отвечал мне: «Скажи твоим помыслам: для Христа я стерегу стены». Из множества великих чудес и подвигов славного и доблестного Макария только сии описал я тебе, христолюбивый и любознательный раб Божий! Дивный муж сей рассказывал нам еще вот какое чудо: «Во время преподания Таин Христовых (он был пресвитер) я никогда сам не подавал приношения Марку Подвижнику 41 , но замечал, что с жертвенника брал оное Ангел и подавал ему; впрочем, я видел только кисть руки, подающей ему Причастие» 42 . Преподобный Пафнутий 7 В лике святых, как чистейшие звезды сиявших в ночи мира сего, наподобие великого светила блистал светлостию знания святой Пафнутий. Он был пресвитером в нашем собрании, то есть том, которое находилось в Скитской пустыне. Пребывая здесь, он до последних лет не переменял той келлии, в которой поселился вначале, хотя она отстояла от церкви тысяч на пять шагов; обремененный летами, он не тяготился тем, что на такое расстояние приходил к церкви каждый субботний и воскресный день, и, не желая возвращаться оттуда праздным, возлагал на рамена свои сосуд воды, которою надлежало пользоваться во всю неделю, и приносил к келлии. Перешедши даже за девяносто лет, сего не допускал он делать для себя юнейшим. |
| Мама не замедлила одеть Оболенскую, поручила ей взять под руку Ольгу Серафимовну и закрыла за ними дверь. Папа и Володя вышли в столовую. Оба смеялись. «Ну и артистка Ольга Серафимовна, — говорил отец, — я и не знал за ней такого таланта». Родители усадили за стол улыбающегося Володю и стали радушно угощать его. У меня в памяти не осталось подробностей того вечера, но только помню, что все были веселы и довольны. Встречать Новый год Володя поехал со мной в Обыденский храм. Впервые мы шли с ним по московским улицам рядом. Церковь была полна народа, хор пел великолепно, я была на небе от счастья. Когда мы пошли к выходу, я увидела у дверей своего профессора живописи Куприянова. Я смело подошла к нему, поздравила с Новым годом и добавила: — Здесь мой жених. Вот он. Он псаломщик, но после нашей свадьбы будет дьяконом. — Очень рад, — ответил профессор и пожал Володе руку, — желаю вам счастья. Я с гордостью смотрела на Володю, он казался мне самым красивым на свете. С длинными волосами, с окладистой бородкой, баками и усами, Володя сильно отличался от всех. В те годы еще никто не носил бороду и никто не отращивал волосы. Молодых священников совсем не было, а старые подстригались, стараясь не отличаться от атеистического общества. В институте профессор подошел ко мне на перемене и сказал: «Ваш жених произвел на меня сильное впечатление. Я пишу сейчас картину, и мне нужен прототип Христа. Не смог бы Ваш жених мне позировать?». Я обещала спросить Володю. Он решительно отказался: «Сейчас у нас каждый час на счету, не до позирования!». Прощай, институт! Приближались Рождественские дни. Я продолжала учиться, но голова моя была занята совсем другим. Все чаща и чаще предо мной вставал вопрос: смогу ли я совмещать замужество с учением? Товарищи-студенты меня уважали, один даже увлекался мной, пел рядом, когда мы работали в мастерской, а летом сидел на траве передо мной, любуясь моей соломенной шляпкой. «Я стерегу Наташу», — отвечал он товарищам, когда его спрашивали, что он делает. Это было в июне, когда у студентов Строгановки была практика в Останкино. Бедный мальчик работал только левой рукой, у правой на фронте был перебит нерв. Звали его Леонид Грачев, он окончил Строгановку и впоследствии прекрасно расписал храм Адриана и Натальи, где Володя, уже будучи отцом Владимиром, был настоятелем. Я так жалею, что не открыла Леониду мою веру в Господа, а ведь он как-то проговорился, что бабушка его была верующая и крестила его. Но времена были такие, что мы боялись доносов. |
| Умеющие употребить усилие и обуздать инстинкты тоже не без проблем восходят к Небу: образцовая репутация неизбежно выводит в лидеры и они, меряя по себе, не умея прощать чужие недостатки, становятся тиранами; да и как не возгордиться привыкшему побеждать. Впрочем, в будничной повседневности наша национальная склонность к геройству частенько оборачивается, от скуки, пессимизмом, упадком, распущенностью. Слабым же в начале пути дается пылкая ревность, окрыляющая к подвигу; принуждение излишне: бдение, пощение, служение ближним желанны, радостно потребны; разочарование наступает, когда Господь, обучая самостоятельному хождению, убирает руку. Целых десять лет мать Д. по ее признанию считала себя в числе слышавших и сотворивших, а потом – «ну никаких сил, ни рано вставать, ни мало кушать, ни правило читать»; духовник рассудил: «от Него это было, а теперь, значит, смиряться время пришло». Неприятный опыт выдохшихся порывов, новых падений, унылого бессилия чреват соблазном облегчить ношу, исказить, упростить христианскую задачу, снизив до уровня своей душевности и плотяности: спаси мя, Боже, на печи лёжа. С другой стороны подстерегает опасность, полюбовавшись на подлинное подлое я, испустив жалкий вой над темными его глубинами и признав полное несоответствие тому, чем оно должно быть , захотеть исчезнуть, отойти, скрыться, чтобы не видеть, не знать, не страдать . «Авва, смущают меня помыслы, говоря мне: ты ничего не делаешь здесь, ступай отселе»; отвечает авва, преподобный Макарий Александрийский : «скажи своим помыслам: для Христа я стерегу стены» . Солнцем быть не можешь – будь луной, советовал митрополит Платон (Левшин) ; вот матушке Г. «просто нравится образ жизни»; смотри, говорит: артисты, художники, музыканты… не все суперталантливые и знаменитые; сколько обычных тружеников, средней руки, особо не блистают, зато занимаются любимым делом; что они потеряли? К монашеству вполне приложим известный парадокс Паскаля о вере и атеизме: делая перед лицом Вечности ставку на Бога, ничего не проигрываешь, а выигрываешь блаженство и бессмертие. |
| Знаменательно, что Арсений, отец-пустынник, представляющий анахорезу в ее наиболее бескомпромиссной форме, изображен в Апофтегмах прежде всего как человек непрестанной, горячей молитвы: “Один брат, пришедши в скит, к келье аввы Арсения, посмотрел в дверь и видит, что старец весь как бы огненный. Этот брат достоин был видения Сказывали еще об Авве Арсении, что по вечерам в субботу на воскресный день он становился спиною к солнцу и, подняв руки свои к небу, молился до того времени, как солнце начинало светить ему в лице: после чего он садился” 23 . Вот служение, которым воздает отшельник-аскет обществу, его окружающему. Он помогает другим не деятельными трудами милосердия, не писаниями и научными исследованиями и даже не духовным советом, но главным образом просто беспрерывной молитвой. Его анахореза сама по себе — путь служения людям, ведь мотив его ухода определяется как поиск союза с Богом; а это молитвенное единение придает сил его собратьям, даже если он ничего не ведает о них, и они, в свою очередь, не знают о самом его существовании. Впечатляюще разрешает проблему Палладий, употребляя выражение на страже стен . В главе, посвященной авве Макарию Александрийскому, которого Палладий встретил около 391 года, в первые годы его жизни в келлиях, он рассказывает: “Однажды впал я в великую тоску и, пришедши к сему святому, сказал ему: авва Макарий! Что мне делать? Смущают меня помыслы, говоря мне: ты ничего не делаешь, ступай отселе. Святой отец отвечал мне: «Скажи твоим помыслам: для Христа я стерегу стены»” 24 . Монахи несут стражу, как часовые на стенах духовного города, давая возможность остальным членам Церкви в пределах стен осуществлять свою ежедневную деятельность в безопасности. От кого охраняют стены? Раннехристианские аскеты дали бы ясный характерный ответ: от демонов. Чем охраняют стены? Оружием молитвы. “Нет деревни или города в Египте и Фиваиде, не окруженного отшельниками как стенами, где народ поддерживается их молитвами как бы Самим Богом” 25 . Положительная оценка ухода в пустыню становится очевидной, если мы принимаем в расчет значение, которое для раннехристианских аскетов имеет пустыня. |
| „Восточные“ же в своем донесении через Иринея, конечно, сочли нужным умолчать о том, что собор отлучил их председателя – Иоанна Антиохийского. Между тем, в первых числах августа, 1593 прибыл в Эфес комит Иоанн. Его встретили епископы обеих партий и он объявил им, чтобы они все без исключений явились на следующий день к нему на квартиру в определенной очереди. Когда на другой день все собрались и посол хотел читать привезенную сакру императора, то поднялся невообразимый шум, каждая партия требовала удаления главы другой партии, как законно низложенного. Только силою удалив Кирилла и Нестория (Мемнон не явился), Иоанну удалось прочитать императорскую сакру в присутствии всех. В то время, как сторонники Нестория „принимали чтение и одобряли“, сторонники Кирилла подняли шум о незаконном отлучении Кирилла и Мемнона. Тогда, в предупреждение больших волнений, Несторий был взят под охрану Кандидианом, святой же Кирилл, а потом – вечером и Мемнон, отданы были под стражу некоему чиновнику Иакову, начальнику „именитой придворной стражи“. 1594 С этого времени (3–4 августа) и до самого отъезда из Эфеса св. Кирилл находился под стражей. В то время как Несторий, находясь под стражей у своего горячего приверженца – Кандидиана, пользовался, конечно, почти полной свободой, св. Кирилл нес суровый арест. „Мы, пишет он в Константинополь, находимся в сильном стеснении, потому что нас стерегу т воины и стоят у наших комнат“. 1595 Впрочем, он находил возможность сноситься с собором. Он мог вести переписку из-под ареста. Сохранились письма, им и к нему писанные в это время. В это именно время он написал послание к клиру и народу константинопольскому, в котором описал подробно, что хотел сделать комит Иоанн для примирения собора с диссидентами, какие несогласия были между самими восточными и какие стеснения несет он под стражей. 1596 К нему даже могли приходить другие епископы. „Епископы, пишет он в это время, со слезами приходят и говорят, что они готовы терпеть вместе изгнание и смерть“. 1597 Очевидно, арест состоял в том, что ему самому воспрещено было выходить из заключения. Поэтому влияние св. Кирилла на собор не прекратилось и после ареста. Даже более того, его темничное заключение сделало его в глазах собора мучеником за веру, окружило его ореолом святости. И действительно, мы видим самое трогательное любовное отношение собора к нему: все послания собора к императору с этого времени являются сплошной апологией за св. Кирилла, сплошным гимном любви собора к своему председателю. Итак, деятельность собора и после ареста св. Кирилла находилась под его сильным влиянием. |
| Исаак Сирин был убежден, что лучше приобрести чистоту сердца, нежели обратить целые языческие народы от их заблуждений. Это вовсе не означает, что он против апостольства; он всего лишь хочет сказать: пока человек, хоть в малой мере, не обретет сердечное безмолвие, никого и никуда обратить ему не удастся. То же, хоть и менее парадоксально, утверждает ученик св. Антония авва Аммон: «Подвизаясь прежде во многом безмолвии, они обретали Божественную силу, вселяющуюся в них, и лишь тогда Бог посылал их в среду людей». И даже если многие отшельники так и не вернулись в мир в качестве апостолов или старцев, но в течение всей жизни, никому неведомые, совершали невидимый другим подвиг внутреннего безмолвия, это вовсе не означает, что их утаенное созерцание бесплодно, а жизнь прошла впустую. Они служат обществу не трудами, но молитвой, не тем, что они делают, но тем, что они есть, не своим поведением, но своим бытием. И потому они могут сказать о себе словами св. Макария Александрийского: «Я стерегу стены». АР, alphabetical collection, Theophilus, 2 (PG 65: 197D), trans. Ward, Sayings, 81. В русском сборнике «Достопамятных сказаний …» этого текста нет. АР, Concerning Thoughts: 21: ed. J. -C. Guy, «Un dialogue monastique inedit», Revue d " Ascetique et de Mystique xxxiii (1957), p. 180; tr. J. C. Guy, Les Apophtegmes, p. 413. Exhortatoion to monks (PG 79: 1236B). On Prayer 107, 111 (79: 1192A, C); tr. Philokalia, 1: 67, 68. Nilus, Letters 4. 1 and 17 (PG 79, 541С и 557D); On the superiority of desert hesychasts 1 (PG79: 1061A); Palladius, Life of St. John Chrysostom 8: ed. Coleman-Norton, 50, 6. Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов. М., 1993, Антоний 34, с. 17; Илия 8, с. 69; последний текст более позднего происхождения – по-видимому, его следует отнести к шестому веку, так как он повествует о монахе из обители св. Саввы в Палестине); Пимен 90, с. 146. Life of St. Sabas 21: ed. Schwartz, p. 105, 19. Meadow, 52 (PG 87, 2908A), tr. |
| Послушание надо осознать, о каком-то солдатском послушании, послушании слепом, не может быть и речи ни в миру, ни в монастыре. О каком-то солдатском послушании, послушании слепом, не может быть и речи ни в миру, ни в монастыре Послушание надо видеть… Потому что есть воля ветхого человека, есть последняя крепость в сердце ветхого человека. И с той минуты, когда он входит в ворота монастыря и распинает себя (вы видите, что монашество — это тоже распятие), он должен оказывать послушание. Посмотрите, как совершается монашеский постриг, как кандидат в монахи с распростертыми руками, распятый лежит перед святыми вратами и дает обет перед Богом, что будет жить в девстве, будет жить в послушании, будет жить в нищете. И священник спрашивает его: — Ты видишь, Кому обещаешься? Потому что он дает обещание, он свободен — становиться монахом или нет. Видите? Мы говорим о свободе! И более того, он говорит ему: — Когда весь этот крест монаха случится, — может, тебя не будут понимать, будут осмеивать, будут оскорблять, будут гнать, — и когда все это случится, радуйся! Чтобы ты мог радоваться, когда понесешь подобный крест! Мне понравилось одно слово в «Патерике», когда к монаху приходил диавол и старался искусить его именно тем, что тот говорил безо всякого смысла, без толку. Диавол спросил его: — Что ты делаешь здесь, в келлии? Что ты делаешь здесь, в четырех стенах? И монах тогда чуть не сломался. Но пришел ангел Божий и подсказал ему: — Когда этот злой дух опять придет спрашивать тебя, скажи ему: «А я стерегу стены Христа ради». И я понял, что и в миру, и в монашестве мы иногда стережем стены ради Христа. Стены семьи, чтобы она простояла до конца; стены общества, которые расшатываются; стены мира, который уже не ведает красоты Православия. Мы, каждый на своем месте, стережем стены благопристойности. Да, монах жертвует собой, но, если он понимает, что это принесение себя в жертву не что иное, как именно распятие воли ветхого человека внутри него (ведь человек пал по своей воле, все зло человека приходит через следование своей воле, через следование своему эгоизму: «я знаю», «я делаю», через поклонение своему «я», а значит, именно послушание может исцелить душу от этой страстной воли, от этого страстного прилепления к себе), и когда понимаешь это, послушание больше не бывает рабством, оно больше не цепь, а ключ, как говорил старец Паисий, врата, распахивающие сердце для воздуха, к Царству Христову, — если мы таким видим послушание. |
| Баба Люба возвращалась с Рождественской службы и напевала: «Ой, радуйся земле…» На лестничной площадке встретила Антоновну, соседку. Вместе на базаре торгуют. На пенсию ж не прожить. Антоновна живет у племянницы, «в наймах», как сама говорит, любит чарочку поднять частенько, в церковь не ходит, да еще и курит. Одним словом – пропащая душа. Баба Люба на радостях и закричала: – Христос народывся, Антоновна! А ты дома сидишь… Народ Божий в храмах Христа прославляет… Учу–учу тебя – одни двойки!.. – Так я ж, Любаша, собиралась. Да у меня, знаешь, какое Рождество ночью–то было?.. Тут вчерась Наташка позвонила, ну шо колбасой торгует. Она своего Славика из тубдиспансера забрала, помирать видать, а с квартиры их согнали. И куда им идти–то? Мне позвонила, помоги, мол. На улице – минус 20, снег. К себе не могу, сама на птичьих правах. Позвонила Ленке, ты ее помнишь, на аллее торговала, да вот уже второй месяц пьет запоем. А та и говорит, мол, приводи, да покушать принесите, и четвертушку водки хотя бы. Ну, я собрала, шо в хате было, холодец там, жаркого немного, почеровку сделала, пошла на Привокзальную, там же она и живет, Ленка, в однокомнатной «хрущевке». Боже праведный, у нее – хоть шаром покати! Грязь, посуда немытая… Прибралась я там. Ленка сама, как треска тощая, голодная. Славика в ванной помыли, он сам не может после больницы, ослабел и высох, как с концлагеря все равно… Короче, постелили им на кухне, покормили, чай согрели. Ушла я домой. Через два часа звонок, Ленка звонит, плачет. Говорит, хахаль ее пришел пьяный и давай выгонять Наташку со Славиком на улицу шваброй, побил их. Ушли они, а куда – Бог весть. Тут уже и мне звонок по телефону: Наташка со Славиком у меня под парадным сидят… Ну, впустила я их на свой страх и риск. Племянница спит еще, а я стерегу, пусть все высплются. Покормлю их, да пусть идут уже с Богом… Грешная я, в храм и не поспела… Покивала головой Антоновна и домой на цыпочках. А баба Люба пришла к себе, прочитала благодарственные молитвы. Села на кухне и задумалась… Вот оно–то как… Рейтинг: 9.9 Голосов: 333 Оценка: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 скрыть способы оплаты Комментарии 11 января 2016, 19:35 Любите Бога не языком только в храме, а и делами добрыми. Подпишитесь на рассылку Православие.Ru Рассылка выходит два раза в неделю: Новые материалы Выбор читателей Мы в соцсетях Подпишитесь на нашу рассылку |
|
|
