| С. (ГТГ). К XVI в. изображения Д. С.-воина стали неотъемлемой частью декора столпов рус. храмов, где размещались фигуры и др. воинов, составлявшие комплексы изображений, родственные регистрам с воинами в нижней части стен визант. храмов. Изображения Д. С. сохранились в росписи Рождественского собора Ферапонтова мон-ря (1502), Благовещенского собора в Москве (1547-1551, возможно, повторение росписи 1508; рядом с Д. С.- вмч. Георгий), собора Спасского мон-ря в Ярославле (1563-1564), собора Успенского мон-ря в Свияжске (рубеж XVI и XVII вв.), а также многочисленных церквей XVII в. (напр., росписи ц. Илии пророка в Ярославле, 1680). Возможно, Д. С.-воин (в шлеме) с Георгием, Борисом и Глебом, выступающие вместе с новгородцами против суздальского войска, представлены в нижнем регистре иконы «Чудо от иконы Богоматери Знамение» 2-й пол. XV в. (НГОМЗ). Также (с ангельским воинством, Георгием, Борисом и Глебом) он изображен на посвященных Куликовской битве миниатюрах из Остермановского (II) тома Лицевого летописного свода 70-х гг. XVI в. (БАН, 31.7.30. Л. 95, 95 об., 96). Д. С. с вмч. Георгием, возлагающим руку на его плечо, представлены во главе нижней группы конных воинов на иконе «Благословенно воинство Небесного Царя» (сер. XVI в., ГТГ). Подобное восприятие Д. С. как члена сонма небесных воинов привело к включению его фигуры в группу мучеников и князей, представленных на 2 парных иконах из Каргополя (кон. XVI в., ВГИАХМЗ). В XVI в. получили распространение более сложные варианты единоличного изображения Д. С. (возможно, начало этого процесса относится к XV в.). Один из них - близкая к поствизант. произведениям композиция со святым, восседающим на престоле. На среднерус. (?) житийной иконе из новгородской Борисоглебской ц. в Плотниках (нач. XVI в., НГОМЗ) Д. С. изображен попирающим скорпиона. На новгородской житийной иконе сер. XVI в. из старообрядческого Покровского собора при Рогожском кладбище в Москве он попирает зверя (льва?), кусающего его за ногу; сходное изображение известно по прориси из собрания М. В. Тюлина. Этот иконографический тип, отразившийся и в изображениях др. святых (напр., вмч. Никиты), мог иметь универсальное значение, соотносясь со словами Псалтири: «На аспида и василиска наступиши, и попереши льва и змия» (Пс 90. 13). |
| В нач. XIII в. Иоане Шавтели написал поэму-панегирик «Абдул-Мессия» (или «Восхваление Тамары и Давида»), где в яркой форме выражена идея мощного централизованного гос-ва, управляемого помазанником Божиим, царем-самодержцем, на к-рого возложена миссия защиты и утверждения христианства на всем Ближ. Востоке. Мессианской концепцией отмечен сборник од «Тамариани» (рубеж XII и XIII вв.), написанных Чахрухадзе и объединенных общей идеей восхваления св. царицы Тамары, ее супруга и сына Георгия Лаши. Высокопарный поэтический язык изобилует эпитетами и лит. параллелями, что свидетельствует о высокой образованности их автора. Наиболее известное и талантливое произведение классического периода - поэма Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре» (рубеж XII и XIII вв.), созданная по заказу св. царицы Тамары. Руставели опередил свою эпоху, проповедуя гуманизм и веру в возвышенные идеалы. Христ. учение о вечности, благом и милосердном Создателе, бессмертии души гармонично сливается в поэме с восприятием ценностей земного существования. Герои поэмы принадлежат к различным народностям, социальным группам, они наделены индивидуальными чертами и характеризуют груз. общество XII в. в эпоху св. царицы Тамары. Поэт воспевает воцарение героини поэмы Тинатин и опровергает распространенное в средних веках мнение о несовершенстве и ограниченности жен. природы. Автор поэмы предстает как мыслитель и богослов. В период монг. владычества груз. лит-ра переживала упадок. В XV-XVI вв. на груз. язык были переведены мн. произведения персид. классической поэзии. Так, поэма Фирдоуси «Шах-наме» (Книга царей) в переводе на груз. язык стала называться по имени главного героя Ростома «Ростомиани», интерес вызывали персид. романтические поэмы «Иосиф и Зулейха», «Лейли и Меджнун», «Соловей и роза», «Свеча и мотылек», переведенные груз. царем-поэтом Теймуразом I. Он был автором лирических стихов и поэмы «Маджама», созданной по мотивам персид. поэзии. Значительное место в поэзии Теймураз I уделял христ. морали, он один из первых внес в поэзию национальную тематику. В поэме «Мученичество царицы Кетеван» он блестяще описал картину Г. того периода и подвиг своей матери-мученицы. |
| В сер. VIII в. в результате литургической реформы в к-польском богослужении гимнографический материал, использовавшийся ранее аскитирионами, подвергся сокращению. Новая литургическая традиция была зафиксирована в Синаксаре Великой ц. (см. Типикон Великой ц. ), набор гимнографических жанров к-рого достаточно ограничен. В нем приводятся гл. обр. тропари (или ипакои), используемые как припевы к стихам псалмов, и почти не упоминаются древние гимнографические произведения, в т. ч. и кондаки. Послеиконоборческая византийская Г. Господствующее положение в правосл. Церкви в кон. VIII в. заняли монахи, к-рые были проводниками палестинского литургического влияния, что стало причиной новых изменений в визант. богослужении. Одновременно с изменениями в структуре служб суточного круга и появлением новых гимнографических текстов палестинского происхождения в визант. богослужении утвердилось иерусалимское (палестинское) осмогласие, связанное с этими текстами. Литургическая традиция к-польского монашества формировалась в посл. трети VIII в. в М. Азии и известна под поздним названием «студийская». Именно там прп. Феодор Студит († 826) познакомился с литургической традицией палестинского происхождения, в частности с палестинской гимнографией и осмогласием. Наличие 2-й песни в канонах студийских гимнографов, а также в богослужебных книгах студийской эпохи показывает, что студиты продолжали ту архаичную традицию палестинского происхождения, с к-рой была связана гимнографическая деятельность прп. Андрея Критского и свт. Германа I К-польского. Прп. Феодор Студит. Икона-таблетка. Новгород. Рубеж XV и XVI вв. (НГОМЗ). Фрагмент Прп. Феодор Студит. Икона-таблетка. Новгород. Рубеж XV и XVI вв. (НГОМЗ). Фрагмент С именем прп. Феодора Студита позднее студийское предание соотносило происхождение степенных антифонов , представляющих собой различающиеся по гласам антифоны, первоначально исполнявшиеся в качестве припевов к стихам степенных псалмов (18-я кафизма) на воскресной утрене , а также практику распевания кафизм палестинской Псалтири с припевом «Аллилуия» на 8 гласов, что определялось, с одной стороны, древней к-польской практикой пения псалмов с припевами (ипакои, тропари), а с другой - палестинской системой осмогласия. |
| hagiogr. С. 523-524). Во 2-й четв. XVI в. памятник был включен в Новгороде в ВМЧ, составленные по инициативе архиеп. свт. Макария (впосл. митрополит). К числу древних переводов относится, по всей вероятности, и помещенная там же «Похвала и мучение» М. (нач.: «Всяк произшед и рождением на зрение света…»; более ранняя рукописная традиция не выявлена и не изучена, южнослав. списки неизв.). Краткое Житие М. переведено на Руси или для Руси не позднее XII в. в составе нестишного Пролога и на протяжении XIII - 1-й пол. XIV в. получило через рус. посредство широкое распространение у южных славян, как в составе Пролога, так и в качестве чтения по 6-й песни канона в Минеях служебных. При формировании учительной части Пролога (не позднее сер. XII в.), представленной до сер. XVI в. исключительно восточнославянскими списками, в нее было включено приуроченное к памяти М. «общее» Слово равноап. Климента Охридского на память апостола или мученика под заглавием «Поучение святого апостола [и евангелиста] Марка» ( Климент Охридски. Събрани съчинения. София, 1970. Т. 1. С. 119-143). Начиная с 1642-1643 гг. (1-е полное издание) данная редакция Жития М. и Слово, приуроченное ко дню его памяти, достаточно регулярно издавал Московский Печатный двор (а с посл. четв. XVIII в. и старообрядческие типографии) в составе Пролога. В 1-й пол.- сер. XIV в. Житие было дважды переведено (болг. и серб. книжниками) в составе стишного Пролога (возможно, на Афоне). Помимо собственно стишного Пролога оно входит в состав чтений по 6-й песни канона в многочисленных списках Миней служебных южнослав. и славяно-румын. происхождения XIV-XVII вв. (в славяно-молдав. традиции оно встречается только в составе Миней, Пролог как тип книги там отсутствует). Болг. перевод (т. н. Тырновская редакция) через серб. посредство не позднее кон. XIV в. попал на Русь (старший список - ГИМ. Чуд. 17-перг., рубеж XIV и XV вв.), где в XV-XVI вв. получил распространение преимущественно в монастырской среде. Вскоре после появления на Руси стишного Пролога в его состав было включено «общее» Слово на память М. |
| М., 1989. 149; опубл. как изображение неизв. святого), в паре с к-рым на сев. арке был представлен др. воин (Там же. 150), очевидно вмч. Георгий; возможно, Д. С. изображен и на юж. стене ц. вмч. Феодора Стратилата на Ручью (посл. треть XIV в.). В состав росписи ц. Спаса на Ковалёве (1380) входил образ Д. С., сидящего на престоле перед стенами Фессалоники,- композиция, отражающая фессалоникийскую традицию. Судя по иконографическим признакам, тот же святой (хотя нельзя исключить, что это вмч. Георгий) представлен в донаторской композиции в росписи ц. в честь Рождества Христова в Довмонтовом городе Пскова (кон. XIV в., ГЭ): св. воин в молении Христу, за ним - князь или посадник. Характерный для палеологовского искусства образ Д. С.-воина нашел отражение и в рус. пластике, напр.: на иконке XIII-XIV вв. (ГИМ) - в рост; в изображении на обороте иконки Св. Троицы из собрания И. С. Остроухова (рубеж XIII и XIV вв., ГТГ) - в рост, между святителями Николаем Чудотворцем и Василием Великим; на каменной иконке из Владимира (кон. XIV в., ГММК) - поясное изображение, с воздетым мечом в правой руке, на обороте - вмч. Георгий. По мнению А. В. Рындиной, изображением Д. С. является плохо сохранившаяся резная фигура св. воина рубежа XIV и XV вв. (ГММК), обнаруженная в 1918 г. на чердаке синодальной конторы; она же предполагает, что образ происходит из Димитриевского придела Успенского собора Московского Кремля (по мнению др. исследователей, это изображение вмч. Георгия). Иконография Д. С.-всадника представлена иконкой XIV в. (РИАМЗ) с фигурами великомучеников Георгия и Д. С. на конях. В XV-XVI вв. образ Д. С.-мученика встречается прежде всего в произведениях с достаточно сложной программой, предполагавшей разделение святых по чинам святости (т. е. Д. С. как великомученик должен был изображаться с атрибутами мученика, а не воина). Тот же принцип нашел отражение в ряде новых для рус. искусства композиций, распространившихся с XV в. Кроме икон «Покров Богоматери» и «О Тебе радуется», где Д. |
| Мн. памятники раннего XV в. продолжают традиции позднего палеологовского искусства, напр. икона «Богоматерь «Пелагонитисса»» (рубеж XIV и XVI вв.), по мнению Н. Драндакиса выполненная в Македонии. Икона 1-й трети XV в. «Положение во гроб» принадлежит к другой группе памятников, охарактеризованных Драндакисом как начало итало-критской живописи. Манера письма и особенности обработки доски указывают на ее принадлежность к синайской митрополичьей мастерской. Еще одно произведение этой мастерской 2-й пол. XV в.- икона «Деисус, с избранными святыми»: вверху разделенной на 5 регистров иконы помещен Деисус, остальное пространство занято изображениями особо почитавшихся на Синае святых. Из икон поствизант. периода в научный оборот введена лишь малая часть. Самые значительные произведения, находящиеся в храме и парекклисионах, связаны с деятельностью критских мастеров. Известно, что критские иконописцы работали по заказам крупных мон-рей, в т. ч. и Е. в. м., с к-рым имели особенно тесные контакты (в Ираклионе процветало подворье мон-ря). Новый резной иконостас для кафоликона Е. в. м. был выполнен в 1612 г. критянином Иеремией Палладасом. В искусстве этого периода появляются как новые сюжеты, так и новые элементы в традиц. иконографии, отчасти под влиянием контактов с зап. миром. Сохранился ряд подписных произведений худож. Ангелоса, которого отождествляют с жителем Ираклиона Ангелосом Акотантосом († 1457). К числу его работ принадлежат небольшого размера подписной «Деисус» и неподписная икона Христа с предстоящими в молении святыми Иоанном Предтечей и Фанурием. Еще одна икона без подписи, «Введение во храм Пресв. Богородицы», следует иконографическому изводу Ангелоса и имеет сходство с подписной иконой мастера, хранящейся в Византийском музее в Афинах. Неск. икон атрибутируются кисти Андреаса Рицоса (1421-1492), напр. икона «Арх. Михаил» (кон. XV в.) из иконостаса кафоликона. Из его же мастерской происходит «Богоматерь Одигитрия, со святыми на полях» (2-я пол. XV в.). Среди икон позднего XV в.- «Прп. Антоний Великий?», выполненная свящ. Димитрием, а также «Успение свт. Василия Великого» (ок. 1500). Сохранились работы и др. критских иконописцев: Георгиоса Клондзаса («О Тебе радуется, со сценами из Акафиста» (1604), «Сцены из монашеской жизни» (1603)), Эммануила Цанеса («Богоматерь с Младенцем, с пророками (Похвала)» (ок. 1651)), свящ. Виктора (складень с образом Христа Великого Архиерея в центре, с Богоматерью на троне и со св. Иоанном Предтечей по сторонам, складень с изображением Христа Великого Архиерея в центре, вмц. Екатерины и с композицией «Благовещение» по сторонам, икона «Христос Великий Архиерей, со святителями Иоанном Златоустом и Василием Великим» (все между 1651 и 1657)). Иконы (кон. XV - нач. XIX в.) из России |
| В любом случае произведение, очевидно исполненное по княжескому заказу, служит свидетельством почитания М. В. и Феодора членами рода Рюриковичей, скорее всего представителями московского княжеского дома или перешедшими к ним на службу князьями, возводившими свою родословную к М. В. Мч. Михаил Черниговский. Роспись ц. Рождества Пресв. Богородицы в с. Великом Ярославской обл. Рубеж XVIII и XIX вв. Мч. Михаил Черниговский. Роспись ц. Рождества Пресв. Богородицы в с. Великом Ярославской обл. Рубеж XVIII и XIX вв. Декор мощевика является дополнительным подтверждением визуального и символического сходства между образами М. В. и кн. равноап. Владимира. Несмотря на присутствие фигуры мч. Корнилия Сотника, не связанной по смыслу с фигурами остальных святых и нарушающей симметрию композиции, последняя обнаруживает явное сходство с изображениями святых Владимира и Бориса и Глеба по обеим сторонам от него. К иконографии кн. равноап. Владимира восходят и атрибуты М. В. Поскольку образы кн. равноап. Владимира в царском венце и шубе, существовавшие уже в кон. XIV в., первоначально были характерны для искусства Москвы, можно предположить, что аналогичная иконография М. В., как и ее вариант с лоратным облачением, сформировалась в московской придворной среде в XV в. Свидетельства о существовании в этот же период образов М. В. в княжеской шапке отсутствуют, однако не исключено, что подобный иконографический тип не только был известен в этот период, но и имел более древнюю историю. Тем не менее изображения Черниговских чудотворцев в шубах, а не в характерных для ранней княжеской иконографии плащах делают маловероятной прямую связь таких памятников с гипотетическими образами Черниговских святых времени становления их почитания. В XVI в. образы М. В. и Феодора заняли прочное место в сериях изображений рус. святых князей и предков московских правителей в составе монументальных ансамблей, украшавших храмы и палаты Московского Кремля. Наиболее ранними композициями такого типа являются росписи дворцового Благовещенского собора 1547-1551 гг., по-видимому, в значительной степени воспроизводящие замысел предшествующего ансамбля, к-рый был исполнен в 1508 г. |
| В этой редакции нет прямого указания на время ее создания. Как мы уже упоминали, самое позднее описываемое в ней чудо на основании других источников может быть датировано январем 1460 г. Для хронологической привязки имеет значение то обстоятельство, что больше всего общих чтений Вторая Пахомиевская редакция Жития Варлаама имеет с Житием Кирилла Белозерского, написанным Пахомием около 1462 г. Кроме того, можно предполагать, что если бы редакция была составлена вскоре после потери независимости Новгорода и его присоединения к Москве (1478 г.), то направление редактирования было бы в большей степени Поэтому предположительно время создания редакции можно определить как начало 70-х гг. XV в. Однако Вторая Пахомиевская редакция дошла в сравнительно поздних списках, преимущественно XVI – XVII пока известно только три, созданные на рубеже XV – XVI вв.: ОР РГБ, ф. 228 (собр. Д. В. Пискарева), 131; ф. 173/ III (собр. по временному каталогу библиотеки Московской духовной академии), 86; ОР РНБ, собр. М. П. Погодина 790. Датируя время создания редакции 70-ми гг., мне кажется, мы вправе рассчитывать на списки последней четверти XV в., так как почти все пахомиевские тексты дошли в списках, близких времени Именно это обстоятельство не позволяет нам считать авторство Пахомия доказанным. Кроме того, есть еще одно обстоятельство, связанное с датировкой сохранившихся списков. Самые ранние из них указывают на рубеж XV и XVI вв. При этом известно, что между 1495 и 1505 гг. игуменом Хутынского монастыря был поставлен известный книжный мастер Характерно, что самой заметной вставкой в основной части Второй Пахомиевской редакции Жития Варлаама Хутынского может считаться фрагмент о строительстве Преображенского собора: о том, что святой сам возводил каменную церковь, но довел ее строительство только «до вышняго прага», и заканчивал постройку уже игумен Антоний. Эти сведения отсутствуют в Проложной и Первой Пахомиевской редакциях Жития, а появляются сразу во Второй. Стоит отметить, что к 10-м гг. |
| Соф. 1065 . Требник. Последняя четверть XVI в 4°. 181 л. Верхняя крышка переплёта и начало рукописи отсутствуют. Нижняя часть л. 1 утрачена. Филиграни: 1) Виноград с литерами DCG, вид: Брике, 13194 (1581–1603 гг.); 2) Nicolas Lebe, вид: Лихачёв, 2890 (ок. 1575 г.); 3) Виноград с литерами DG. не отожд. Содержание: л. 1–34 об. – чин исповеди (начало утрачено); л. 1 – вопросник вельможам (начало утрачено) (В-Калик. 1); л. 1–3 – вопросник женщинам (Ж- Соф. 1065 , сохранился фрагментарно); л. 3 об.–4 об. – поновление мужчинам; л. 5–8 – поновление; л. 8–13 об. – поновление; л. 13 об.–21 об. – поновление «исповедание скитское»; л. 22–23 – вопросник священникам (Основная редакция): л. 23–26 об. – поновление священникам; л. 26 об.–28 об. – поновление мирянам; л. 28 об.–29 об. – поновление вельможам. Издание: Алмазов. Т. 3. С. 197–198, 220–222 (поновление, л. 5–8; поновление «скитское», л. 13 об.–21 об.). Соф. 1073 . Требник. Рубеж XV –XVI вв. 4°. 231 л. Филиграни: 1) Литера Р с цветком, близкий: Пиккар IV, XII, 274 (1497 г.); 2) Литера Р с цветком, вид: Пиккар IV, VII, 523–524 (1506–1510 гг); 3) Литера Р, тип: Пиккар VI, VII. 569, 571–572 (1504–1506 гг.); 4) Лилия, не отожд.; 5) Литера Р с короной, тип: Пиккар IV, XVI, 358–363 (1493–1497 гг.); 6) Голова быка, вид: Пиккар II, XIII, 146 (1482– 1484 гг.); 7) Щит, не отожд. Запись: оборот верхней крышки переплёта – «...церкве Преображения Господня» (нрзб.). Содержание: л. 13–29 – чин исповеди (без начала); л. 17 об.–18 – краткий вопросник мирянам (Кр-Свир. 91); л. 18–19 – вопросник мужчинам (М-Соф. 1073); л. 19–19 об. – поновление; л. 19 об. – вопросник женщинам (Ж-Чуд. 5); л. 20–20 об. – поновление (без начала); л. 20 об.–22 – поновление мирянам; л. 22 об.–23 – поновление; л. 25–27 об. – поновление священникам-бельцам (без конца). Соф. 1088 . Требник. Первая четверть XVI в 8°. 368 л. Филиграни: 1) Голова быка с крестом и змеёй, вид: Пиккар II, XVI, 191 (1507–1511 гг.); 2) Голова быка с крестом и змеёй, с монограммой-подвеской, вид: Пиккар II, XVI, 441 (1506–1509 гг.); 3) Голова быка, тип: Пиккар II, XVI, 222 (1510–1523 гг.); 4) Голова быка, тип: Пиккар II, XVI, 223 (1510–1523 гг.). Записи: л. 5–8 «192-го марта в 12 день сии Требник сьписан и взят Остреченского (?) погоста Шокшинскои пятину Николского попа Антония Феофанова» (нрзб.). Рукопись «отреставрирована»: надорванные листы сшиты сложенными вдвое листочками с текстом скорописью XVII в. Содержание: л. 51 об.–72 – чин исповеди; л. 55–68 – поновление инокам; л. 72 об.–82 чин –исповеди священникам; л. 72 об.–75 – вопросник священникам (Св-Печ. тр); л. 75–81 – поновление священникам; л. 82 об.–87 об. – чин исповеди вкратце; л. 85 об.–87 – поновление; л. 87 об.–90 об. – чин исповеди инокам; л. 87 об.–90 об – поновление инокам; л. 358–360 – вопросник мужчинам (М- Соф. 839 ); л. 360–361 об. – вопросник женщинам (Ж- Соф. 839 ). Издание: Алмазов. Т. 3. С. 147–148, 160–161 (М- Соф. 839 и Ж- Соф. 839 в разночтениях). |
| У истоков груз. станковой живописи: «Персидско-грузинская» живописная школа//Очерки Гос. музея искусств Грузии. Тб., 2003. Т. 8. С. 100-109 (на груз. яз.); она же. Из истории груз. светского портрета//Там же. 2005. Т. 10. С. 68-82 (на груз. яз.); она же. Предыстория Мартвильского храма по письменным и изобразительным источникам//Спектр. Тб., 2008. С. 26-30; eadem. Martvili Cathedral: Fragments of Murals of The Palaeologan Artistic Style//Georgian Art in the Context of European and Asian Cultures. 21-29 June 2008. Tbilisi, 2009. P. 277-279; Adle Ch. Archéologie et arts du monde iranien, de l " Inde musulmane et du Caucase d " après quelques recherches récentes de Terrain, 1984-1995//CRAI. 1996. Vol. 140. N 1. P. 315-376; Вардосанидзе С. Грузинская православная Апостольская Церковь в 1917-1952 гг. Тб., 2001 (на груз. яз.); он же. Грузинские архиереи XX-XXI вв. Тб., 2010 (на груз. яз.); Кадария Т. Княжество Мегрелия в нач. XIX в. Тб., 2003 (на груз. яз.); Кошоридзе И. Грузинская одежда военной аристократии Ирана в XVI-XVII вв.//Очерки гос. музея искусств Грузии. Тб., 2005. Т. 10. С. 132-155 (на груз. яз.); Отарашвили Н. Наша история//Чкондидели: Правосл. журнал. Тб., 2005. 5. С. 17-19; 6. С. 19-25 (на груз. яз.); Макалатия С. История и этнография Мегрелии. Тб., 2006 (на груз. яз.); Силогава В. Грузинская эпиграфика в Мегрелии и Абхазии. Тб., 2006 (на груз. яз.). Н. Э. Чихладзе Святыни М.- памятники искусства Грузии Мартвильская икона Пресв. Богородицы «Одигитрия» в триптихе Выносной крест из мон-ря Мартвили. XV в. (ГМИГ) Выносной крест из мон-ря Мартвили. XV в. (ГМИГ) (рубеж X и XI вв., ГМИГ, 27,6×15,1 см, золото, позолоченное серебро, драгоценные камни, чеканка, перегородчатая эмаль IX, X-XI вв., 1-й пол. XII в.). Является вкладной иконой из триптиха, заказанного митр. Чкондидским Гавриилом (Дадиани) в 1-й четв. XVIII в. для хранения этого образа. Пресв. Богородица с Младенцем на руках стоит в полный рост внутри арки, украшенной растительным орнаментом с использованием камней и жемчуга. |
|
|
