| 4. Кризис второй половины 1580-х гг., возникновение братств нового типа, резкое возрастание роли мирян в церкви – все это было связано не только с развитием права патроната, протестантскими влияниями и вмешательством патриархов в дела Киевской митрополии, но и с внешне не так заметными переменами в религиозной культуре и религиозном сознании православного общества Речи Посполитой. Кризис последней четверти XVI в. был кризисом роста, а не кризисом упадка. Поступательные тенденции эволюции христианской культуры выразились в развитии просвещения, книгопечатания, религиозной мысли. Трансформация религиозного сознания нашла отражение в рукописных учительных Евангелиях второй половины XVI в., полемических сочинениях, четьих сборниках. Дальнейшее изучение рукописных учительных Евангелий, четьих сборников и полемических сочинений обещает принести очень существенные данные о состоянии и развитии религиозной культуры украинско-белорусских земель в эпоху Брестской унии. 5. Польская католическая культура и протестантизм, конечно, оказывали известное влияние на православную культуру Речи Посполитой. Однако украинско-белорусское «православное возрождение» второй половины XVI в., перемены в религиозном сознании значительной части православного общества Речи Посполитой в это время, братское движение, которое выросло из этих перемен, были порождены не столько взаимодействием с польской культурой, сколько имманентным развитием самого украинско-белорусского православия и продолжением тех процессов, которые обозначились в русском православии конца XV – первой половины XVI в. Эти процессы, развернувшиеся сначала в России, а затем в украинско-белорусских землях, могут быть квалифицированы как процессы «православной конфессионализации». Это означает, в частности, что кризис в отношениях мирян и духовенства во второй половине 1580-х гг. не был порожден внешними влияниями или внерелигиозными причинами. Он был результатом «православной конфессонализации» как процесса, раскрывшего и актуализировавшего специфически православные начала, заложенные в конфессионально-культурных особенностях восточно-христианских традиций. |
| Всю осень и зиму после того в московском государстве опасались, чтоб Хмельницкий заодно с татарами не напал на царские области. В Москве стали понимать, что оставаться в нейтральном положении трудно. Придется рано или поздно либо воевать с Польшей за Украину, либо терпеть нападение и разорение от казаков и татар. Поэтому москвичи старались выведать, в какой степени слабы силы Речи Посполитой и при случае искать предлога нарушить мирный договор. В конце 1649 года, послан в Варшаву гонец Кунаков известить о прибытии вслед за ним послов и вместе для узнания польских дел. В своей записке он передавал сообщенные ему в Варшаве рассуждения в таком смысле: «Король наш под Зборовом нарушил поневоле вечное докончание с московским царем; он позволил крымскому хану ходить с войском через Польшу и Литву, куда ему понадобится, а крымскому хану через наши земли некуда ходить, разве на одно Московское Государство. Узнает про это царь и может начаться война, и если с царскими войсками соединится Богдан Хмельницкий, то нашей Речи Посполитой придет крайняя беда. И Москва ныне стала субтельна, устроила у себя рейтарский строй, а на Украине все люди привыкли к ратному делу. Хмельницкий с ними одной веры. Наша Польша бедствует от панского несогласия; польские и литовские войска поражены от казаков и хлопов; жолнеры наши умеют только свое государство грабить, а от казаков убегают. Да еще у нас неурожай. Все паны вдались в роскошь и своевольство; на сеймах нет согласия. Духовенство только собирает себе сокровища и дает мало денег для спокойствия Речи Посполитой». Кунаков доносил, что паны очень боятся, чтобы в письмах царю не сделать ошибки и не дать Москве повода к войне. Русскому гонцу передавал вести о разговорах между сенаторами купец Данило Грек, который был вхож к референдарию. Тоже подтверждал бывший при нем приставом Свяцкий. Донесение Кунакова произвело в Москве ободрительное влияние. За придирками дело не стало. Москва сочла уместным оскорбиться тем, что некоторые польские писатели помещали в своих сочинениях неприятные ей выражения. |
| Промежуточные выводы . Проделанный в этой главе анализ позволяет заключить, что одной из важнейших тенденций в развитии украинско-белорусского православия в конце XVI в. было нарастание конфликта между духовенством и мирянами. По своей природе этот конфликт не имеет аналогов в истории других стран. Он разворачивался в формах, которые не были знакомы ни латинскому Западу (в силу культурно-конфессиональной специфики католицизма), ни России и Византии (в силу регулирования внутрицерковной жизни государством). В Речи Посполитой истоком этого конфликта стал институт частного патроната, который как бы замещал опеку со стороны государства. Развитие отношений между мирянами и духовенством обусловливалось, таким образом, двумя факторами: с одной стороны, спецификой православных традиций, православной экклезиологии и соответствующих ей институтов церковной жизни, с другой – теми особыми условиями, которые создавало общественно-государственное устройство Речи Посполитой. Борьба мирян и духовенства за контроль над церковью и ее имуществом тесно переплеталась с борьбой за реформы внутри церкви. Главным вопросом этих реформ был вопрос о власти и, соответственно, о путях преодоления «нестроений». Первая попытка реформ предпринята в начале XVI в., при митрополите Иосифе Солтане. В 1546 и 1558 гг. были предприняты две попытки созвать соборы для преодоления церковных «нестроений» , однако обе оказались, судя по всему, безуспешными. Так или иначе, идея реформ, так сказать, витала в воздухе, их необходимость была очевидной. Несмотря на это, в 1560-е – первой половине 1580-х гг., в течение более чем четверти века, в украинско-белорусских землях не предпринималось никаких серьезных попыток оздоровить церковную жизнь и предпринять реформы. Но именно в это время, как мы видели выше, религиозно-культурная атмосфера православных земель Речи Посполитой стала быстро меняться: начиналось пробуждение конфессионального самосознания, получили распространение протестантские влияния, развернулись диссидентские движения внутри самого православия, усилиями светских лиц были предприняты попытки поднять религиозную культуру и просвещение. В целом началась ощутимая трансформация религиозной культуры. В те же десятилетия в польском католицизме успешно развернулись Контрреформация и Католическая Реформа, сопровождаемые активизацией миссионерской деятельности и пропаганды в отношении православных. |
| Поссевино сообщал о том, что в Риме первоначально рассматривали вариант, в соответствии с которым Иеремию после освобождения из ссылки следовало направить в Москву. Здесь, по замыслу Римской курии, Иеремия (католики, похоже, уже считали его переход в униатство делом решенным) должен был пропагандировать унию и обеспечить присоединение к ней Московской митрополии. Однако сам Поссевино выступал против идеи отправить Иеремию в Московское государство, полагая, что в таком случае не только будет трудно добиться успеха в вовлечении Москвы в унию, но и вообще все дело может закончится арестом Иеремии и полным крахом униатского проекта (иезуит при этом указывал на неудачный пример митрополита-кардинала Исидора, не преуспевшего в насаждении Флорентийской унии в Москве в XV в.). В качестве альтернативного варианта Поссевино предлагал переместить Иеремию в расположенный на территории Речи Посполитой Киев. По мысли иезуита, это могло бы способствовать не только водворению унии в Киевской митрополии, находящейся в юрисдикции Константинопольского Патриархата, но со временем изменить традиционно нетерпимое отношение московитов к католицизму: Поссевино считал, что здесь могло сказаться уважение к Киеву как древнему церковному центру Руси. Нунций Болониетти летом 1584 г. в переписке с кардиналом ди Комо развил идею Поссевино, предложив использовать в качестве места пребывания Патриарха Иеремии II Львов или Вильну как города, где власть польского короля была более прочной, а влияние Католической Церкви более значимым, чем в удаленном и подверженном казачьему влиянию Киеве. Болониетти также обращался с предложением о переносе Патриаршей резиденции в Вильну или Львов к королю Стефану Баторию. Одновременно Болониетти предлагал королю ставить на православные епископские кафедры только сторонников унии. Данный факт подтверждает, что речь шла о попытке создания в Западной Руси именно униатского патриархата. Авторы проекта униатского патриархата были убеждены в том, что Патриарх Иеремия II пожелает примкнуть к унии и остаться в Речи Посполитой в качестве предстоятеля Униатской церкви, но этим надеждам не суждено было сбыться. Очевидно, что первоначально бытовавшее в католических кругах мнение о склонности Патриарха Иеремии II к унии оказалось целиком ошибочным. |
| – В рукописи на поле к этому слову сделана синонимическая глосса: «во взенех». По данным «Словаря» В. И. Даля, чембур – это «третий, одинокий повод уздечки, за который водят верхового коня, привязывают или дают валяться» (Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1956. Т. 4. С. 589). Слово «взень» в древнерусском языке означает «веревку» или «аркан» (см.: Срезневский И. И. Материалы для «Словаря древнерусского языка». СПб., 1893. Т. 1. Стб. 254; Словарь русского языка XI–XVII вв. М., 1975. Вып. 2. С. 151). 243 ...зд, на великом сойме, идеже различные народы бывают... – Слово «сойм» – это диалектный вариант слова «сейм» (польск. sejm), которое означает сословно-представительное собрание господствующего класса в Польше и Литве, а после их объединения в 1569 г. – и в Речи Посполитой для рассмотрения и решения государственных вопросов. Как государственный институт сейм сложился на основе непериодических съездов шляхты и являлся двухпалатным представительным учреждением, состоящим из сената и палаты депутатов, избираемых на провинциальных сеймах, или сеймиках. В отличие от провинциальных сеймов, или сеймиков, сейм Речи Посполитой представлял собой съезд избранных феодалов всего государства: поляков, литовцев, русских и других жителей Речи Посполитой. В свете этих данных становится хорошо понятным, почему князь Андрей пишет о «великом сейме», на котором были «различные народы». 244 ...Кроновы и Афродитовы дла... – Крон и Афродита – персонажи греческой мифологии. Афродита – богиня любви. Крон – кровожадный титан, пожиравший своих детей. В Первом послании Грозному Курбский вспоминал Кроновых жрецов, с которыми он сравнивал новое окружение царя. В комментируемом тексте упоминания Кроновых и Афродитских дел связаны с текстом Второго послания Ивана IV Курбскому, в котором «Кроновы жертвы» ставятся в прямую связь со смертью царицы Анастасии, «отнятой» у царя боярами, а грешная жизнь царя после смерти «юницы» связывается с естественными потребностями людей. 246 ...яко во Девторономии... |
| Негативную роль «неестественных союзов Литовской Руси с Польшей» К. связывал с печальным крушением Речи Посполитой. Сравнивая гос. строй этого объединения и России, он неоднократно высказывался в пользу российской гос. традиции, тесно связанной с Православием, самодержавием, народностью, в то время как в Польше только шляхта пользовалась широкими правами, не считаясь «ни с традицией, ни с верой людей, которые в силу независимых от них обстоятельств стали по сути чужими на собственных же землях». Считая, что раздел Речи Посполитой был неминуем, т. к. это был закономерный «исторический приговор, давно заявленный историей», ученый приветствовал «воссоединение исконных начал Западной и Восточной Руси». Медаль с надписью «Отторженное возвратих», отчеканенную при имп. Екатерине II Алексеевне , он воспринимал как вполне справедливое утверждение, ибо в «отнятых землях не было ни одной местности, не принадлежавшей когда-либо России». Присоединение Белоруссии и Украины, по мнению К., возродило былое единство вост. славян, благодаря к-рому воскресла «народная русская сила», сбросившая «с поразительной легкостью не только государственное, но и духовное польское иго». Отмечая положительное значение воссоединения восточнослав. (русских) земель в «единой вере и державности» в результате разделов Речи Посполитой, К. был противником уничтожения гос. самостоятельности «этнографической» Польши. Вместе с тем он осуждал взгляды той реакционной части польск. общества, а также окатоличенной западнорус. знати, к-рые выступали за поглощение Белоруссии и Украины. Весь смысл польск. цивилизации на этих землях, по мнению К., заключался в желании обогатиться за чужой счет и превратить «западнорусов» в «состояние грубой массы, которая должна была служить чужому государственному идеалу». К. высказывал горькое сожаление по поводу жестокой расплаты «западнорусов» за союз с Польшей, т. к. «в этом союзе сформировалось немало людей, испорченных Польшей и тянувших к ней назад». Тяготея к общерус. историко-культурному наследию, К. благоговейно относился к местным обычаям, языку, фольклору, ратуя за их бережное очищение от чуждых заимствований. Духовное возрождение «Западно-Русского края» К. связывал со строительством здесь правосл. храмов, восстановлением и укреплением правосл. братств, открытием церковноприходских школ одновременно с развитием светского образования. |
| Уния, в концепции Пелеша, не что иное, как восстановление единства, существовавшего до середины XI в. и декларированного в 1438–1439 гг. Специальный раздел книги посвящен вопросу о «мотивах и причинах возобновления унии» 29 . Автор выразил свое решительное несогласие с мнением о насильственном введении унии и роли «иезуитских интриг». Уния, по его мнению, была ответом самих православных на кризис православной церкви в Речи Посполитой и глубокое невежество и безнравственность духовенства 30 . Наряду с этими факторами, вызвавшими к жизни унию, было создание Московского патриархата и распространение протестантизма в Речи Посполитой 31 . Очерк Е. Бартошевича, отводивший довольно много места борьбе унии и православия в 1596–1648 гг., не вносил ничего нового в вопрос о генезисе Брестской унии 32 . Другие книги ограничивались самыми общими сведениями о Брестской унии, которая рассматривалась как естественная попытка восстановить единство христианской церкви 33 . Труды М. Гарасевича и А. Гэпена ценны прежде всего собранными в них источниками 34 . Компендиум сведений по истории Западной Украины, включая унию, был создан А. Петрушевичем 35 . Появлялись важные, хотя и тенденциозно селективные 36 публикации Тейнера 37 , большой массив новых источников по истории римской политики на востоке Европы ввел в оборот П. Пирлинг 38 , чьи исследования, однако, «приобрели почти официозный характер» 1 39 . Политика папской курии в отношении Речи Посполитой и развивавшихся в ней религиозно-общественных конфликтов, в частности в отношении православной церкви украинско-белорусских земель, становилась все более и более известна благодаря ряду публикаций донесений нунциев из Польши в Ватикан 40 , что было, в свою очередь, связано с началом работы в Ватикане постоянных научных миссий 41 и многих ученых, в том числе и польских 42 . Среди публикаций о Брестской унии, появившихся в связи с ее трехсотлетним юбилеем 43 , стоит выделить большую статью А. Прохазки, рассмотревшего ход предунионных переговоров и контактов 44 . Генезис Брестской унии в историографии конца XIX – первой половины XX в. |
| решением коронационного сейма Польско-Литовского государства не согласованные с правительством контакты с Константинопольской Патриархией были запрещены под страхом смертной казни и конфискации имущества, так что избрание Киевского митрополита с участием Константинополя сделалось невозможным. Этому были две причины: желание польских властей не оставить православным иных альтернатив, кроме перехода в унию, и конфликт Речи Посполитой с Османской империей (а Константинопольский патриарх рассматривался в качестве агента ее влияния). Киевская кафедра формально пустовала с 1679 г., к тому времени уже были вакантны также Мстиславская и Полоцкая епархии. Сам город Киев не видел своих митрополитов с 1658 г. Львовский епископ Иосиф (Шумлянский) и нареченный Перемышльский Иннокентий (Винницкий) тайно присягнули унии и делали все для ее распространения среди православных. Единственным православным архиереем на всей территории Речи Посполитой оставался епископ Луцкий Гедеон (Святополк-Четвертинский), но и ему пришлось в конце концов бежать в 1684 г. на Левобережную Украину. Вся эта ситуация требовала вмешательства – как ради защиты свободы вероисповедания православных жителей Речи Посполитой, так и ради организации нормальной церковной жизни в Киеве и на Левобережье, окончательно вошедших в состав Русского царства. Россия вмешиваться не торопилась, но это не означает, что она ожидала решения судьбы Западнорусской митрополии из Константинополя. Напротив, позиция русского правительства не отличалась от его же позиции двухвековой давности о единстве Русской митрополии, что ясно выражено в письме патриарха Московского Иоакима гетману Ивану Самойловичу от сентября 1685 г.: «Из начала в Pocciu вкоренившыяся святыя благочестивыя вры Pocciйckaя мumponoлiя была едина, и повсюду Pocciяhe были в nobuhobehiu и nocлyшahiu bcepocciйckoмy престолу» 88 . Более того, теперь это единство основывалось не только на исторических фактах, но и на решении собора восточных патриархов (т. е. на документах об учреждении в Москве патриаршества): «Егда соборомъ святйшихъ восточныя Церкве nampiapxobъ и многихъ apxiepeebъ устроися въ царствующемъ град Москв, при благочестивыхъ православныхъ цархъ nampiapшeckiй престолъ, повелша вси соборн всхъ Pocciйckuxъ престоловъ apxiepeeмъ, в сверной стран, повиноватися nampiapшy престолу Московскому и писатися nampiapxy титлою сице: nampiapxъ Mockobckiй и всея Pocciu и сверныхъ странъ» 89 , а также на осмыслении решения Переяславской рады 1654 г. |
| В издательстве Минской духовной академии вышла монография «Киевская митрополия и восточные патриархи после Брестской унии (1596-1632 гг.)» 15 ноября 2019 г. 09:37 11 ноября 2019 года издательство Минской духовной академии выпустило монографию К.О. Апанович «Киевская митрополия и восточные патриархи после Брестской унии (1596-1632 гг.)». Об этом сообщает сайт академии . Автор монографии К.О. Апанович в 2016 году защитила диссертацию на соискание ученой степени кандидата исторических наук по специальности 07.00.03 — всеобщая история на тему «Православная Церковь в Речи Посполитой и Восточные Патриархаты: специфика церковных взаимоотношений (1596-1632 гг.)». Научный руководитель: В.А. Теплова, профессор Минской духовной академии, доцент кафедры истории Беларуси нового и новейшего времени Белорусского государственного университета, кандидат исторических наук, доцент. Контакты представителей Восточных Патриархатов с Киевской митрополией осуществлялись в уникальный период, когда правительство Речи Посполитой лишило Православную Церковь юридического статуса, но Православие de facto продолжало существовать. В настоящей работе автор делает попытку выявления целостного исторического содержания данных контактов, широко используя документальные источники, созданные как государственными, так и церковными структурами. В рамках исследования впервые в историографии осуществлено изучение контактов Восточных Патриархатов с Киевской митрополией, происходивших в условиях политики «нетерпимости» к Православию со стороны властей Речи Посполитой. Выявлен новый ракурс исследования проблемы существования Православной Церкви в Речи Посполитой в условиях отношений «терпимости» и «нетерпимости». Проведен анализ отношений «терпимости» и «нетерпимости» на разных уровнях — на уровне государства и на уровне частных владений, а также между разными субъектами: государством и Православной Церковью; католиками, униатами и православными. Выявлены формы проявления «нетерпимости» к Православию в Речи Посполитой и массовые случаи протеста православного населения. Проведен сравнительный анализ политико-правового положения Православной Церкви в Османской империи и Речи Посполитой. Выявлен разноуровневый характер деятельности восточных патриархов, направленной на восстановление и укрепление позиций Православия в Речи Посполитой. Определены направления и сущность религиозной политики Восточных Патриархатов в отношении православной Киевской митрополии в новых политико-правовых и этноконфессиональных условиях. Раскрыта роль восточных патриархов в процессе легализации Православной Церкви в Речи Посполитой. Проанализированы основные религиозно-политические результаты деятельности иерархии Восточной Церкви в Речи Посполитой. Введены в научный оборот документы, среди которых письма Киевского митрополита Иова (Борецкого), православного Виленского братства и др., хранящиеся в Главном архиве древних актов в Варшаве (Archiwum Radziwiów). |
| Но, главной целью приезда атамана Одинца в Москву было завершение переговоров с находящимся там Иерусалимским патриархом Феофаном о посвящении митрополита и епископов для православного населения Речи Посполитой. Православное меньшинство было проблемой для польской власти. Осознавая свою религиозную идентичность, русские на протяжении столетий сохраняли национальное самосознание и упорно сопротивлялись проводимой властью политике ассимиляции. Тем не менее, в начале 17-го века русская знать, сократившись количественно, вследствие перехода значительной части ее представителей в католичество и утраты ими своей национальности, прекращает свою деятельность в защиту Православия. Тоже самое можно сказать и о братствах, сила и влияние которых в значительной мере зависела от присутствия в их среде русского дворянства. В 1610 году после смерти Перемышльского епископа Михаила Копыстенского, в Речи Посполитой оставался единственный православной епископ Иеремия Тиссаровский во Львове, являвшийся местоблюстителем Киевского Митрополичьего Престола. С его смертью, Православие в Речи Посполитой было бы ликвидировано, как Церковь без епископа. Перед приездом в Киев, патриарх Феофан обратился к коронному гетману Жолкевскому с просьбой о получении королевского позволения на проезд по территории Речи Посполитой. Король в своем универсале от 30 июля 1620 года дал патриарху Феофану свое согласие на его приезд в свое королевство, называя его «преподобным и любезным во Христе отцом». При этом гетман Жолкевский в письме киевскому воеводе Томашу Замойскому пишет, что, в случае путешествия Иерусамского патриарха к епископу Иеремии во Львов, там его было бы удобно арестовать. В марте 1620 года П.Сагайдачный с несколькими тысячами казаков встречал Иерусалимского патриарха Феофана на русско-польской границе. Летописец писал, что, казачьи полки плотными шеренгами окружившие кортеж патриарха: «охраняли Святейшего Отца словно пчелы матку». Накануне Успения 1620года, в Киево-Печерской Лавре состоялась тайное совещание представителей духовенства, православной знати и братств. Убедившись, что патриарх Феофан имеет грамоту, подписанную Константинопольским патриархом Тимофеем и несколькими митрополитами, которой он был уполномочен осуществлять надзор и исправление недостатков в церковной жизни на территориях Речи Посполитой, находящихся в юрисдикции Константинопольского патриархата, а также, учитывая, что Иерусалимского патриарха в Киеве сопровождал экзарх Константинопольского патриарха архимандрит Арсений и прибывшие несколько лет назад в Польское королевство митрополит Софийский Неофит и епископ Страгонский Авраамий, участники совещания постановили просить патриарха Феофана о посвящении митрополита и епископов для всех епархий Речи Посполитой. Было также отмечено, что это не будет противоречить положениям конституции Речи Посполитой, принятой на сеймах в 1607 и 1618гг. |
|
|
