| Однажды он не дал милостыни при чадах своих, но дал ее тайно. О отче изрядный, премудрый, как пчела, собирающая цветы, и как трудолюбивый, собиравший от ветхого и нового, авва Яфкерана-Эгзиэ победоносный подвижник, которого семя в Сионе и дома в Иерусалиме! И пришли из далеких стран, из Тигрэ, из Амхары, Агау, Годжама и Шоа, из всех стран. Многие монахи приходили ради душевного утешения. Они издавали звук, подойдя к монастырю, и он выходил к ним с азбукой, а неграмотным отвечал знаками, не вступая в разговор. Отягченных грехом мазал елеем евангельским – покаянием. Тому, кто говорил: «тягостно для меня плотское», он давал желаемое, а говорившего: «оскорблен я людьми», спасал он попечением своим. И чтили его цари, макванены, сеюмы за нищету его и отшельничество. Он был страшен для них, как страшный лев. Всех приходивших к нему он утешал ко благу. Всем был открыт дом его. Паки послушайте нечто из величия сего изрядного, звезды пречестной, аввы Яфкерана-Эгзиэ. Был в те дни один монах святой Божий, по имени Захария. Он жил на острове Галл, где некогда обитал сей святой авва Яфкерана-Эгзиэ. Они созерцали друг друга духовными очами и любили друг друга весьма. Однажды сговорились они: «встретимся там-то на озере Азаф – я из Гуэгуэбена, ты – из Галл, чтобы утешить друг друга, ради величия Божия». И они назначили день. И вот встал изрядный авва Яфкерана-Эгзиэ в Дабра-Гуэгуэбене, обулся. Встал и святой Божий авва Захария на острове Галл и обулся. И пошли оба, как по суху, по озеру силою Господа Бога своего, и встретились среди озера и облобызались духовно. Снял авва Захария свои сандалии и отряс прах с них, снял и авва Яфкерана-Эгзиэ и нашел немного влаги на сандалиях своих. И сказал авва Яфкерана-Эгзиэ авве Захарии: «брат мой возлюбленный, почему мокры мои сандалии, а что касается твоих, то я вижу, что ты отрясаешь прах с них? Скажи мне, прошу тебя, ο возлюбленный мой». Отвечал авва Захария и сказал ему: «отче, встань, помолимся Господу Богу нашему, да откроет нам, почему нашлась влага на сандалиях твоих». |
| Как за телами следуют тени, так и за исполнением заповедей – искушения... Не удивляйся, сын мой, что, заботясь о спасении своем, ты встречаешь искушения и скорби. Но терпи без смущения и молись, благодаря, что ты, за исполнение заповеди, сподобляешься быть в искушении, для обучения и испытания души твоей (прп. авва Дорофей , 29, 208–209). Когда нарушишь заповедь, спеши к покаянию; и хотя имеешь перевязь для своей раны, не предавайся нерадению, чтобы не сделалось с тобою хуже прежнего (авва Варсануфий, 29, 233). Источник. Никто не должен извиняться в неисполнении Евангельских заповедей своею немощию; ибо есть души, которые сделали более, нежели сколько повелевают заповеди (прп. Иоанн Лествичник , 57, 177). Источник. Хранение заповедей есть знак любви; а начало любви есть множество смирения (прп. Иоанн Лествичник , 57, 216). Источник. О соблюдении заповедей подвизаемся, чтоб освободиться от страстей... (авва Фалассий, 91, 320–321). Соблюдение заповедей рождает бесстрастие; бесстрастие же души блюдет ведение (авва Фалассий, 91, 321). Источник. За заповеди Божии подвизайся даже до смерти, ибо, очистившись через них, внидешь ты в живот (авва Фалассий, 91, 325). Послушное исполнение заповедей есть воскресение мертвых, ибо жизнь есть естественное следствие добродетели (авва Фалассий, 91, 336). За умерщвлением ума чрез преступление заповедей необходимо следует и смерть тела (авва Фалассий, 91, 336). Исполнение заповедей очищает душу... делает ее причастною света (авва Фалассий, 91, 337). Против всякого пути неправедного даны нам от Господа противоположные тому заповеди, – и если кто оставляет какую-нибудь из них, то вместе с тем вступает на противоположный ей путь неправды (прп. Максим Исповедник , 91, 135). Мир имеет много нищих духом, но не по надлежащему; много плачущих, но или об утрате имения, или о потере детей; много кротких, но к нечистым страстям; много алчущих и жаждущих, но того, чтобы похищать чужое неправедно и собирать корысти; много милостивых, но к телу и телесному; и чистых сердцем, но по тщеславию; и миротворцев, но подчиняющих душу плоти; много изгоняемых, но за свое бесчиние; много поносимых, но за срамные грехи. Блаженны же одни те, которые действуют и страждут за Христа и о Христе (прп. Максим Исповедник , 91, 203). |
| Потому я хочу бежать к рабам моим, ибо ты имеешь доброго Владыку, который кротко беседует с рабами Своими и тебя хранит, как собственное чадо. Услышав сие, искусный борец Христов запечатлел себя крестным знамением и сказал: благословен Бог, предавший тебя в посрамление пред уповающими на Него и сохранивший меня от прелести твоей, да, победив тебя, восприиму венец от Владыки моего! Беги отсюда далеко, о велиар, поражаемый Христом; не касайся малого числа шествующих тесным и прискорбным путем спасения! Довольствуйся своими и щади живущих в пустыне! Когда сказал сие святой, сатана исчез, оставив по себе смрадный дым. Тогда святой, преклонив колена, стал молиться, говоря: слава Тебе, Христе, прибежище обуреваемых и спасение прибегающих к Тебе. Аминь. 25. Некогда (в Петре) авва Моисей был сильно борим на блуд и, не имея более сил сидеть в келлии, пошел и открыл о том авве Исидору. Старец убеждал его возвратиться в келлию свою, но он не соглашался, говоря: не имею более сил, авва! Тогда старец, взяв его с собою, возвел на кровлю и сказал: посмотри на запад! Он посмотрел и увидел множество демонов, кои были в смятении и в буйном напряжении к брани. Авва Исидор снова говорит ему: посмотри и на восток! Он посмотрел и увидел бесчисленное множество святых Ангелов, облеченных славою. Тогда авва Исидор сказал: вот сии суть посылаемые от Господа святым на помощь, а те, кои на западе, суть воюющие против них. Итак, тех, кои с нами, гораздо больше! Тогда авва Моисей возблагодарил Бога, ободрился и возвратился в келлию свою. 26. Авва Моисей, будучи в Ските, говорил: если мы будем соблюдать заповеди отцов наших, то, ручаюсь вам пред Богом, варвары не придут сюда; если же не будем соблюдать, то место сие опустошится. 27. Некогда братия сидели у аввы Моисея, и он сказал им: ныне придут в Скит варвары, – встаньте и бегите. Они спросили его: а ты, авва, не побежишь? Он ответил: я уже столько лет жду дня сего, чтоб исполнилось слово Господа, Который говорит: вси бо приемшии нож, ножем погибнут ( Мф. 26:52 ). Они сказали ему: и мы не побежим, но умрем с тобою. Было их семь братий, и он ответил им: мне до того дела нет, всякий пусть смотрит сам, как поступить. Но вот варвары уже приближаются к двери. Варвары точно вошли и побили их, и только один из них избежал смерти, спрятавшись за плетение, и видел семь венцов, сошедших с неба и увенчавших их. 28. Некоторые из отцов рассказывали об авве Маркелле Фиваидском, что ученик его сказывал им: идя в воскресение в собрание в церковь , авва настраивал себя к тому, читая наизусть какую-нибудь часть Писания, и когда он читал с размышлением, уста его не двигались, чтоб никто не слышал его, а когда стоял в церкви, грудь его орошалась слезами, ибо говорил он: во все продолжение службы, зрю я все собрание как бы в огне, который по отпуске церковном опять отходит. |
| 6 . Он же рассказывал об авве Исидоре: помыслы говорили ему: «Ты великий человек!» Но авва Исидор отвечал им: «Неужели я подобен авве Антонию? Или я сравнялся с аввой Памво, или с другими отцами, благоугодившими Богу?» Говоря так, он успокаивался. Когда же враги старались привести авву Исидора в малодушие, внушая, что после всех своих подвигов он будет ввержен в муку, авва Исидор говорил им: «Если я и ввержен буду в муку, то и там найду вас под ногами моими». 7 . Авва Исидор рассказывал о себе: «Пошел я однажды на торжище продавать небольшие корзины. Приметив, что мною начинает овладевать гнев, я оставил корзины и убежал». 8 . Однажды авва Исидор пошел к авве Феофилу, архиепископу Александрийскому, и когда возвратился в Скит, братья спросили его: «Каков город?» Он сказал: «Поистине, братья, не видал я лица человеческого, кроме одного архиепископа». Услышав это, братья смутились. – «Не опустел ли город, авва?» – спросили они. «Нет, – отвечал авва, – но помысл не увлек меня взглянуть на кого-либо». Услышав это, братья удивились и поставили себе за правило – хранить глаза свои от рассеянности. 9 . Тот же авва Исидор говорил: «Мудрость святых состоит в признании воли Божией, потому что человек, как образ и подобие Божие, возвышается над всем в послушании истине. Не так страшны все демоны, как следование собственному сердцу, то есть своим помыслам, а не закону Божию. Под конец человек будет плакать о том, что не познал Таинства и не нашел пути святых, дабы работать на нем. Ныне время делать для Господа, ибо спасение – во время скорби, как написано: терпением вашим спасайте души ваши ( Лк.21:19 )». Об авве Исидоре Пелусиоте 1 . Авва Исидор Пелусиот говорил: «Жизнь без слова обыкновенно приносит более пользы, чем слово без жизни; ибо жизнь назидает и молча, а слово без жизни, несмотря на все возгласы, служит только в тягость. Если соединяются слово и жизнь, то они составляют красоту всего любомудрия». 2 . Он же говорил: «Дорожи добродетелью; не заботься о счастье. Добродетель есть бессмертное сокровище, а счастье скоро исчезает». |
| (Авва Иперехий 8, 18–11). Авва Памво называет настоящего послушника исповедником , т. е. сравнивает его подвиг с подвигом мученичества, считая послушание вершиной добродетели. (Авва Памво, 3). 5. Вся жизнь монаха и каждого верного, это показывают примером и словом Отцы–пустынники, должна быть пронизана и наполнена молитвой. Отношение пустынников к молитве выражено в словах аввы Григория Богослова: »Молиться должно чаще, чем дышать». Такое отношение к молитве сохраняется в православном монашестве и в Православной Церкви вообще, вплоть до наших дней. Лучше всего его определил, недавно ушедший о. Иустин Попович, великий молитвенник нашего времени, в своем «Молитвенном дневнике» он записал: »Молитва — самый совершенный метод самопознания и самоотрицания». Для Отцов–пустынников она была единственно нормальным ритмом жизни и отношения человека к Богу и к творению. Поэтому они стараются наполнить молитвой всю свою жизнь, для них время молитвы не ограничивается чтением правила или богослужением; они молятся всегда и в дороге, и во время работы, и во время сна, непрерывно. Молитва важнейший и очень тяжелый подвиг. «… Думаю, что нет большего труда как молиться Богу без развлечения, — говорит авва Агафон, — ибо, всегда, когда человек хочет молиться, враг старается отвлечь его, ибо знает, что ничто так им не противодействует, как молитва к Богу» (Авва Агафон, 9). Каждое движение к Богу, для пустинников, проверено молитвой, каждая встреча с человеком или каким–либо другим существом сопровождается ей, она предшествует каждому произнесенному слову или наставлению. Чтение Слова Божия немыслимо без нее. Даже сну отводится возможно малое время, чтобы вся жизнь протекала в молитвенном бдении и трезвенности. Примером такой молитвы может служить авва Арсений, о котором поведал авва Даниил: »…Поздно в субботу, на рассвете воскресного дня, он оставлял солнце позади себя и простирал руки свои к небу, молясь дотоле, пока не возсияет солнце в лице ему, после чего он садился» (Авва Арсений 30). |
| Появляются они там, согласно преданию, ок. 480 г. Их имена: За-Микаэль Арегави, Святой Арегави очень известный, это любимейший святой, очень почитаемый, основал монастырь Дебре-Дамо. У него уникальная иконография, он изображается часто забирающимся на скалу по змее. Далее: авва Гарима, авва Эфце, авва Пантелеймон, авва Ликанос, авва Губа, авва Цэхма, авва Йемата и авва Алеф. Это девять великих святых. Увидите девять святых в ряд в эфиопской иконописи или хотя бы трех-четырех – это, скорее всего, кто-то из Девяти Отцов. Примечательно, что Девять Отцов одновременно инициируют два параллельных процесса – основание монастырей и перевод Библии и богослужебных текстов. Это крайне символично, т.к. именно монастыри, именно Церковь станет хранительницей утонченных традиций, письменности, высочайшей культуры в совершенно обнищавшей стране, которая с VII в. начинает испытывать неустанное давление ислама – либо исламской проповеди (джихад словом), либо газават, с тотальными разрушениями христианских памятников и поселений. Обратите внимание, перед вами совершенно замечательная церковь, одна из самых узнаваемых и известных церквей Эфиопии – церковь св. Троицы или храм Дебре Дерхам Селассие в Гондаре. На всякий случай, особенно для молодой части аудитории, подчеркну, что это Гондар пишется и через «а», и никакого отношение к «Гондору» и миру профессора Толкина не имеет. Это знаменитый северный христианский центр Эфиопии. С наружной стороны храм окружен колоннами, образующими подобие галереи. Изнутри мы видим деревянные, расписные перекрытия; прекрасную роспись, отображающую не только жития святых и евангельские сцены, но и великое множество ангельских ликов, взирающих на пришедшего в храм. Говоря о своеобразии Церкви Эфиопии, необходимо помнить о том, что иудаизм утвердился на этих землях задолго крещения. Первый крещенный эфиоп, описанный Евангелистом Лукой в книге «Деяний…» был иудеем по вере. И учитывая что знать Аксума и значительная часть населения исповедовали иудаизм, и лишь позднее приняли крещение, ветхозаветные традиции значительно повлияли на формы благочестия и богослужения христиан, обращенных трудами Александрийской Церкви и более поздних сирийских и ромейских миссионеров. |
| Однажды некоторые из братий пришли испытать авву Иоанна, ибо он не позволял своему уму развлекаться и не говорил о делах житейских. Братия говорят ему: «Благодарение Богу, в нынешнее лето много было дождя: пальмы напоены и пускают отростки; братия будут иметь себе рукоделие». Авва Иоанн отвечал им: «Подобным образом, когда Дух Святый нисходит в сердца человеческие, они обновляются и возрастают в страхе Божием». Рассказывали об авве Аммое: когда ходил он в церковь , не позволял ученику своему идти подле себя, но поодаль. И если ученик подходил к нему спросить о помыслах, то как скоро давал ответ ему, тотчас отдалял его от себя, говоря: «Я для того не позволяю тебе быть подле меня, чтобы в наш разговор о пользе души не вмешался разговор посторонний». Рассказывали об авве Аммуне: «Однажды пришел он к авве Пимену и говорит ему: “Если я прихожу в келию соседа или он приходит ко мне по какой-либо нужде, то мы опасаемся разговаривать друг с другом, чтобы не вкрался какой-нибудь посторонний разговор”. Старец отвечает ему: “Хорошо ты делаешь, ибо молодость имеет нужду в бдении”. Авва Аммун спрашивает: “Что же делали старцы?”. Авва Пимен отвечал: “Старцы усовершившиеся не имели в душе чего-нибудь иного и на устах постороннего, о чем бы могли разговаривать”.– “Итак,– сказал авва Аммун,– если будет необходимо говорить с соседом о Святом Писании или об изречениях старцев, присоветуешь говорить?”. Старец отвечал: “Если уж не можешь молчать, то лучше говорить об изречениях старцев, нежели о Писании, ибо в последнем случае немалая опасность”». Авва Памво отличался от многих тем, что когда спрашивали его о предметах духовных или из Писания, он не скоро отвечал, а обыкновенно говорил, что не знает сего. Часто и после многократных вопросов не давал ответа. Пришли однажды к авве Антонию старцы и с ними был авва Иосиф. Старец, желая испытать их, предложил им изречение из Писания и начал спрашивать каждого, начав с младшего: «Что значит сие изречение?». Каждый говорил по своим силам, но старец каждому отвечал: «Нет, не узнал». После всех он говорит авве Иосифу: «Ты что скажешь о сем изречении?».– «Не знаю»,– отвечал Иосиф. Авва Антоний говорит: «Авва Иосиф попал на путь, когда сказал “не знаю”». |
| Ф ОБ АВВЕ ФОКЕ • Авва Фока, из Киновии аввы Феогния Иерусалимского, рассказывал: «Когда жил я в Скиту, в Келлиях был некто авва Иаков младший, у которого отец его по плоти был и отцом духовным. В Келлиях две церкви: одна для православных, к которой и он принадлежал, а другая для апосхистов. Авва Иаков имел благодать смиренномудрия, за что был любим всеми — как православными, так и апосхистами. Православные говорили ему: “Смотри, авва Иаков, чтобы не обольстили тебя апосхисты и не увлекли в общение с собою!” И апосхисты также говорили ему: знай, авва Иаков, что ты, сообщаясь с дифизитами, погубляешь душу свою; ибо они несториане и клевещут на истину!” Авва Иаков, как человек простой, находился в затруднении, слушая, что говорили ему с обеих сторон. Наконец овладело им беспокойство, и он пошел молиться Богу. Заключился в келье, которая была в уединении вне лавры, и надел на себя погребальные одежды, как бы перед смертью. Ибо отцы египетские имеют обыкновение сберегать до смерти своей левитон и куколь, в которых принимают святой монашеский образ, и в них погребаться; в продолжение жизни надевают их только по воскресным дням для приобщения Святых Таин и тотчас же после скидают. Итак, авва Иаков, удалившись в помянутую келью и стоя на молитве пред Богом, столько изнурил себя постом, что наконец пал на землю и лежал распростертым. Сказывал он, что в эти дни много пострадал от демонов, особенно в уме. По прошествии сорока дней Иаков видит, что к нему входит отрок с веселым лицом и говорит ему: “Авва Иаков! Что здесь ты делаешь?” Иаков вдруг осиян был светом и, почувствовав в себе силу от видения отрока, отвечал ему: “Господи, Ты знаешь, что со мною делается! Одни говорят мне: «Не оставляй Церкви (православных); другие говорят: дифизиты тебя прельщают. Недоумевая и не зная, что делать, я решился на такой подвиг»”. Господь отвечает ему: “Хорошо там, где ты”. И тотчас при сем слове авва Иаков увидел себя пред дверьми Святой Церкви православных последователей Халкидонского Собора». |
| Разбойники – лютейшие слуги тщеславия, которые похищают наш груз и труды добродетелей (прп. Иоанн Лествичник , 57, 178). Укор возбуждает энергию в душе, а похвала расслабляет ее и делает ленивою на добро (прп. Илия Екдик, 91, 426). Похвала человеческая окрадывает наши добродетели, когда совершаем их явно, когда не стараемся скрывать их, – и мы неприметным образом увлекаемся к человекоугодию, лукавству, лицемерству (свт. Игнатий Брянчанинов , 38, 512). Дурно, когда все кругом похваливают... Поневоле станешь считать себя святым, и начнешь читать наставления всем (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 82, 185). Источник. Похвалы рождают самовосхваление и самочувствие; злые чувства – передовые проводники к тщеславию и гордости (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 83, 79). Источник. Как-то старцы сидели за обедом. Авва Алоний прислуживал им. Старцы похвалили его, но он ничего им не отвечал. После один из них наедине спрашивает его: «Почему ты не отвечал на похвалы старцев? Авва Алоний говорит ему: «Если бы я ответил им, то показалось бы, будто я считаю себя достойным похвалы» (97, 200). Авва Иоанн был духом горящий (ср.: Рим. 12, 11 ). Пришедший к нему брат похвалил его рукоделие. Авва, занимавшийся в то время плетением веревки, промолчал. Посетитель повторил похвалу. Авва опять промолчал. И в третий раз брат похвалил рукоделие. Тогда авва сказал ему: «Приходом твоим ты удалил Бога от меня» (106, 293). Двенадцать лет авва Иоанн Фивейский служил больному старцу, авве Аммою. Хотя Иоанн много трудился для старца, но старец в течение всех двенадцати лет ни разу не сказал ему: «Спасайся!» Когда же настало время кончины аввы Аммоя и собрались к нему старцы, то он взял Иоанна за руку и сказал ему: «Ты – спасен! ты – спасен!» – и, обратившись к старцам, присовокупил: «Это ангел, а не человек» (106, 67). Авва Висарион сказал: «Когда пребываешь в мире и не ощущаешь в себе брани, тогда особенно смиряйся, чтобы не похвалиться спокойным и радостным состоянием, принадлежащим не тебе, и за похваление не быть предану брани по немощи нашей, чтобы мы не погибли окончательно» (106, 80). |
| Рассказывали об авве Пимене. Жил он в Скиту с двумя своими братьями, и меньший огорчал их. Авва сказал другому брату: «Меньший брат расстраивает нас; уйдем отселе!» Вышли и оставили его. Тот, видя, что их долго нет, и догадавшись, что они ушли от него, побежал за ними. Авва Пимен сказал: «Подождем брата, он устанет». Когда тот догнал их, то поклонился и сказал: «Куда вы уходите и оставляете меня одного?» Старец ответил ему: «Ты оскорбляешь нас, поэтому мы уходим». Он согласился: «Правда, правда, но пойдем вместе куда хотите!» Старец, видя простоту его, сказал брату своему: «Воротимся, брат; он без намерения делал нам огорчения, это дьявол внушал ему» (97, 223). Авва Пимен говорил: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих ( Ин. 15, 13 ). Если кто услышит худое, т.е. обидное слово, и хотя может сам ответить подобным словом, но преодолеет себя и не скажет; или если кто, будучи обманут, перенесет это и не станет мстить обманщику, – тот полагает душу свою за ближнего» (97, 213). Источник. Рассказывал об авве Мотие ученик его авва Исаак (оба они были епископы). Авва Мотие сначала построил монастырь в Геракле. Затем перешел в другое место и там построил монастырь. Но нашелся один брат, который по действию дьявола враждовал на старца и оскорблял его. Старец тогда ушел в свое село, построил себе там еще монастырь и закрылся в нем. Спустя некоторое время пришли к нему старцы того монастыря, из которого авва Мотие удалился, взяли с собою и брата, который огорчал его, пошли за тем, чтобы просить его возвратиться в их обитель. Когда они пришли к тому месту, где жил авва Сорий, оставили там свои милоти и брата, который огорчал старца. Как только они постучались к старцу, тот приставил небольшую лестницу, начал всматриваться, узнал их и спросил: «Где же ваши милоти?» Они ответили, что милоти оставлены рядом с братом, которого назвали по имени. Старец, услышав имя брата, оскорблявшего его, обрадовался, разломал двери и побежал туда, где был брат. Он первым поклонился ему, обнял его и привел в свою келью. Целые три дня авва Мотие утешал их и сам разрешал себе то, чего прежде, по обыкновению, не делал. Наконец, вместе с ними вернулся в монастырь (97, 170–171). |
|
|
