| Священник Алексей Троицкий с детьми (слева направо): Владимиром, Алексием, Димитрием «Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их» (Евр. 13:7), — призывает нас Апостол. При более близком знакомстве с личностью того или иного святого у его почитателей рождается естественное желание узнать побольше не только о жизни и смерти угодника Божия, но и о той среде, в которой происходило формирование его характера, а также о предках, от которых он получил свои способности и душевные свойства. В этом смысле не является исключением и личность священномученика Илариона (Троицкого), архиепископа Верейского. О предках владыки Илариона нам известно, что не позднее чем с конца XVII века они были церковно- и священнослужителями Христорождественской церкви с. Такмаково (позже — Токмаково) Каширского (с 1779 г. — Тульского) уезда. О самом же токмаковском приходе существуют упоминания с XVI века. «Деревянная Христорождественская церковь села, построенная князем Токмаковым Иваном Юрьевичем, описана в писцовой книге 1578-1579 гг. В 1793 г. помещицей Наталией Яснинской был построен каменный храм» . Диомид, его сын дьячок Алексей Демидов, внук диакон Григорий Алексеев, правнук диакон Иван Григорьев Предка сщмч. Илариона по мужской линии в седьмом поколении звали Диомидом, но, к сожалению, это почти все, что нам известно о нем. Можно лишь с большой степенью вероятности предположить, что он был причетником, поскольку духовное сословие в те времена было закрытым, а сын его Алексей Демидов (предпол. 1700-е -?) согласно документам служил в токмаковской церкви дьячком . Старший из трех сыновей дьячка Алексея Григорий (1731/32 -15 августа 1777 ) стал уже диаконом в том же токмаковском приходе. Эти же сан и место унаследовал старший сын диакона Григория Иван (1752 /1755 -между 1811 и 1822 ). Сын последнего Иван (1794/95 — не ранее 1840 ), прадед священномученика Илариона, будучи четвертым сыном своих родителей, не удостоился священного сана, но должен был удовольствоваться чином церковнослужителя, причем на других приходах. Иван Иванов в поисках места причетника вынужден был оставить свою малую родину, и поиск этот не сразу увенчался успехом. |
| «И вершину твою выставил среди толстых сучьев». Слав. «и дал еси власть твою среди облак» (см. ст. 3) яснее указывает на самопревозношение фараона, доходившее до самообожествления; ср. Быт 3.5 . Иез.31:11 . за то Я отдал его в руки властителю народов; он поступил с ним, как надобно; за беззаконие его Я отверг его. «Властителю» – Навуходоносору. Евр. ел соб. Бог, сильный; но думают, что здесь сокращение аил, баран, тарань, в смысле «боец». Наименование так или иначе неожиданное. – «Отверг» – слав. точнее «изгнах», т. е. из Едема? но к дереву не идет. Может быть, – фараона из царства (аллегория может переходить в прямую речь). Иез.31:12 . И срубили его чужеземцы, лютейшие из народов, и повергли его на горы; и на все долины упали ветви его; и сучья его сокрушились на всех лощинах земли, и из-под тени его ушли все народы земли, и оставили его. «Лютейшие из народов» – см. объяснение Иез.7.24, 28.7 . – «И повергли его на горы», слав. точнее «на горах», где главным образом растут кедры. – «И на все долины упали ветви его». Вследствие необыкновенной величины кедра, обломившиеся ветви его покрыли не только гору, где он рос, но и окружающие ее долины. Падение Египта было почувствовано за пределами его. – «И сучья его сокрушились на всех лощинах земли». Ветви при падении проникли и в ущелья. Как мировая держава, Египет дал почувствовать свое падение всей земле. Могут здесь разуметься и убитые египтяне (ср. Иез.32.5 ). Пророк постепенно оставляет свое сравнение; см. далее: «из под тени его ушли все народы (вместо ожидаемого: птицы) земли». – «Оставили его» – союзники; предпол. перевод; слав. «и разориша его». Иез.31:13 . На обломках его поместились всякие птицы небесные, и в сучьях были всякие полевые звери. «На обломках его», слав. точнее: «в падении его»: но евр. маппелет кроме такого отвлеченного значения может иметь и конкретное «труп» ( Суд. 14.8 ), здесь – труп дерева; отсюда и дал.: «поместились всякие птицы…» хищные, чтобы поживиться трупом (дерево представляется живым; ср. |
| ст. V). Союзники и соседи Египта обрадовались его падению и постарались отсюда извлечь себе пользу. Иез.31:14 . Это для того, чтобы никакие дерева при водах не величались высоким ростом своим и не поднимали вершины своей из среды толстых сучьев, и чтобы не прилеплялись к ним из-за высоты их дерева, пьющие воду; ибо все они будут преданы смерти, в преисподнюю страну вместе с сынами человеческими, отшедшими в могилу. Педагогическая цель, которую Господь связывает с катастрофой ( Иез.16.41, 23.48 ). Ни одно дерево (царство) не должно воображать, что может вырасти до небес (ср. столпотворение). – «Дерева при водах» особенно обильно питаемые (Нил для Египта). – «Толстых сучьев», слав. «облак» как и в ст. 3, 10. – «Чтобы не прилеплялись к ним... дерева, пьющие воду» – предпол. перевод; у LXX, по мнению новейших, вернее: «и не станут на высоте их к нему (не потянутся за ним к небесной высоте) вси пиющии воду». – «В преисподнюю страну» – Иез.26.20 . Дерево до чрезвычайности олицетворяется: и по смерти имеет человеческую участь. – «С сынами человеческими» – обыкновенными смертными, простыми людьми, погребение с которыми считалось особенно позорным для египетских фараонов. – «В могилу» – см. объяснение Иез.26.20 . Иез.31:15 . Так говорит Господь Бог: в тот день, когда он сошел в могилу, Я сделал сетование о нем, затворил ради него бездну и остановил реки ее, и задержал большие воды и омрачил по нем Ливан, и все дерева полевые были в унынии по нем. Описывается впечатление, произведенное гибелью Египта на природу и людей. Природа от этой гибели придет положительно в оцепенение от страха и сожаления. – «Затворил ради него бездну». Подземные воды, растившие и питавшие кедр – Египет, оцепенеют, замерзнут от печали о ней. Сильный образ, невольно направляющий мысль дальше Египта и Нила, в духовный мир и его таинственную и неизвестную человечеству историю. – «Остановил реки ее…», питавшие кедр, – в знак печали. – «И омрачил по нем Ливан», украшением которого был кедр. Не лежит ли позади мысль о падении диавола и отражения этого события на природе и всем мире (древние толкователи видели во всех этих главах такую скрытую мысль). |
| 33. Ibid., стр. 316. «Смысл жизни», стр. 76. Ibid., стр. 85. Ibid., стр. 164. Ibid., стр. 20. В этом учении о Субъекте «безусловного сознания» Е. Трубецкой сознательно отклоняется от Платона. Ibid., стр. 24. Ibid., стр. 29. «Метафиз. предпол. познания», стр. 41. Замечания Лопатина в Вопр. фил. и псих. 119, 120. См. ограничительные замечания Трубецкого о термине «Абсолют» в книге «Смысл жизни», стр. 28. Ibid., стр. 126. Ibid., стр. 101. «Метаф. предпол. познания», стр. 140. «Смысл жизни», стр. 105. Софиологию о. С. Булгакова Е. Трубецкой знал лишь в ее ранней редакции. Миросозерцание Вл. Соловьева, т. II, стр. 140, т. I, стр. 293—294. «Смысл жизни», стр. 211. Ibid., стр. 220. «Смысл жизни», стр. 242. Ibid., стр. 243. Миросозерцание Вл. Соловьева, т. I, стр. 262. «Смысл жизни», стр. 147. Очень существенно все, что находим в главе II, § 2 («Всеединство и временное бытие»). Ibid., стр. 99. Ibid., стр. 127. Ibid., стр. 130. Ibid., стр. 133. «Смысл жизни», стр. 138—141. Эти страницы— едва ли не самое четкое и ясное, что сказано в русской философии о понятии Софии (Божественной). Заметим, однако, что в метафизике мира, исключительно ярко набросанной Е. Трубецким (гл. III и IV), нет места учению Церкви об «энергиях» в Боге. Трубецкой пишет в одном месте: мысли мои «находятся в прямой преемственной связи с " Теоретической философией " Вл. Соловьева и стремятся к точному выполнению программы, высказанной Соловьевым» («Метаф. предпол. познания», стр. 306). См. особенно очень ценную статью «Панметодизм в этике», посвященную разбору идей Когена (Вопр. фил. и псих. 67). Глава IV. Метафизика на основе трансцендентализма. Спир. Вышеславцев. Струве. Новгородцев. Философские искания И. А. Ильина. Гуссерлианцы (Шпет, Лосев) 1. Мыслители, к изучению которых мы переходим, не находились под прямым влиянием Вл. Соловьева, но косвенное влияние его Сказалось, по крайней мере у некоторых, – очень сильно. Все мыслители, о которых идет речь в настоящей главе, исходили из трансцендентализма, но не удовлетворялись им и ступали (за исключением одного Шпета) на путь метафизического творчества. |
| Философское творчество Е. Трубецкого выросло из построений Соловьева – оно вносит большую последовательность и внутреннее единство в некоторые концепции Соловьева. В области гносеологии построения Е. Трубецкого обнаруживают не только точность и ясность его мысли, но и несомненную философскую самостоятельность. Но не будучи оригинальным в других областях, Е. Трубецкой занимает свое отдельное место в сложной диалектике новейшей русской философской мысли. Ценны и ярки были его удивительные экскурсы в область искусства (иконописи, музыки) – но и здесь он больше отличается изяществом слога, ясностью и четкостью мысли, чем глубиной философского анализа. Быть может, внутренним тормозом в философском творчестве Е. Трубецкого была зависимость его от Вл. Соловьева, концепции которого словно ослепляли его. Трубецкой постепенно освобождался от этих чар, и чем свободнее был он от них, тем сильнее выступала его философская одаренность. Но ему не было суждено до конца сбросить чары Соловьева, – философское творчество Е. Трубецкого явно носит на себе печать незаконченности, недоговоренности... Соч., т. II, стр. 320. Ibid., стр. 277. Ср. еще: «Абсолютное утверждает себя, лишь утверждая потенцию своего другого и раскрываясь в его действительности» (Ibid., стр. 280). Роковые последствия метафизики всеединства, о которых еще будет речь в гл. V и VI, сказываются здесь с полной силой. Ibid., стр. 316—7. Ibid., стр. 414. Ibid., стр. 107. Ibid., стр. 104. Кн. Е.Н. Трубецкой. «Воспоминания». София. 1921. См. также Кн. Е.Н. Трубецкой. Из прошлого (Вена). «Воспоминания», стр. 45, слл. Ibid., стр. 60. «Воспоминания», стр. 65. «Миросозерцание Вл. Соловьева», т. I, стр. VI. «Смысл жизни», стр. 7. Ibid., стр. 13. Ibid., стр. 16. Ibid., стр. 20. Ibid., стр. 21. «Метафизические предположения познания», стр. 321. В этом же Е. Трубецкой видит основное свое отличие от позиции С.Л. Франка (см. о нем дальше). Ibid., стр. 29. Примеч. «Смысл жизни», стр. 23. «Метаф. предпол. познания», стр. 23. Ibid., стр. |
| н. вторую группу фрагментов, а к содержанию второй – первую, и указывает видимое основание для такого взгляда в надписании Arsenalcodex’a над т. н. 2-й группой фрагментов: incipit liber secundus sci Hilarii 25 . Несмотря на кажущуюся правдоподобность этой гипотезы, мы не можем признать ее основательной. Во-первых, и Иероним и Руфин знают только об одной «книге» Илария, между тем как Иероним обыкновенно тщательно отмечает в своем «каталоге» из скольких книг (частей) состояло то или другое произведение того или другого автора. Во-вторых, что касается видимого доказательства взгляда Shictanz’a в Arsenalcodex’e, то оно основано на простом недоразумении: выражение incipit liber secundus sci H., нам думается, употреблено переписчиком – автором манускрипта лишь потому, что он за несколько страниц перед «историческим трудом» Илария уже выписал в свой сборник одно произведение того же автора, – именно книгу Илария de essentia Patris et Filii; если бы же приписка: incipit liber secundus etc относились ко второй группе фрагментов Илария в ее отличие от первой части (книги) его operis historici, то переписчику всего естественнее было бы и в заключительной приписке выразиться так: explicit sci hilari ex secundo libro operis historici, тогда как на самом деле в манускрипте мы читаем просто: explicit sci hilari ex opere historico. Более или мене надежным критерием для суждения о принадлежности фрагментов и этой группы к историческому труду Илария могут служить, с одной стороны, наличность пояснительных замечаний какого то автора (предпол. Илария) при тех или других документах, а с другой стороны, – хронологическое и идейное соответствие обсуждаемых фрагментов тем выводам о времени и характере operis historici Илария, какие мы можем извлечь из анализа несомненно принадлежащих Иларию 1-го и 10-го фрагментов. То обстоятельство, что руководствуясь таким методом, нам придется раздробить и эту группу фрагментов, – одни из них признать вероятно принадлежащими Иларию, а другие – отвергнуть, не должно особенно смущать нас: наблюдение над составом и характером дошедших до нас манускриптов operis historici Илария, повторяем, выразительно свидетельствует, что группировка фрагментов в них явлется делом совершенно случайным, – что сам переписчик – автор примо-манускрипта имел в своих руках лишь разрозненные листы различного рода исторических памятников, которые он разместил довольно беспорядочным образом, снабдив почти каждый из них, представлявший собой сколько нибудь самостоятельное целое соответствующим заглавием. |
| и до наших дней. § 2. Христианская археология от истоков до середины XIX века Долгое время понятие «археология» употреблялось в широком смысле – «наука о древности». Первыми христианскими археологами были представители Церкви. Уже во 2-й пол. XII в. появились исследования о двух главных церквах Рима. Джованни Дúаконо написал труд о епископской базилике Сан Джованни ин Латерано, его опубликовал о. Жан Мабийон в 1689 г. Сочинение священника Пьетро Маллио о базилике св. Петра в Ватикане (Historia Basilicae antiquae S. Petri Apostoli in Vamicano) увидело свет еще позже, в 1867 г. его издали болландисты. В XII в. появляются также иллюстрированные путеводители о христианских памятниках Рима (Mirabilia Urbis Romae) для паломников, эти книги неоднократно переиздавались 1704 . 1. века В эпоху Ренессанса, когда европейские ученые обратились к наследию греко-римской античности, в сферу их интересов попало и христианство. Франческо Петрарка (1304–1374) в своих письмах из Рима восхищался и античными памятниками, и средневековыми церквами. Кола ди Риенцо (1312–1354) занимался античной и средневековой эпиграфикой Рима. Флавио Бьондо (1392–1436) в своем трехтомном сочинении описал, наряду с античными руинами, средневековые церкви Рима. Особой заслугой Помпонио Лето (1428– 1498) 1705 было основание Римской Академии антикваров (Accademia romana degli antiquari), первого в мире археологического учреждения. Гуманист Онофрио Панвинио (1529–1568) из Вероны издал десять книг «О древних и новых церквах, монастырях, кладбищах», это сочинение сохранилось в отрывках. После смерти Панвинио на итальянском и латинском языках был опубликован его труд о семи главных церквах Рима 1706 . Гуманист Альдо Мануцио (1547–1597) изучал христианские надписи древнего кладбища по Старой Саларийской дороге. Помпео Угонио (ум. предпол. в 1613 г.) собрал ценные материалы о катакомбах и римских церквах до их перестроек в κ. XVI в., каноник Тиберио Альфарано (ум. в 1596 г.) – сведения по истории базилики св. Петра. Помимо Рима, внимание исследователей привлекала Равенна, книгу о ее церквах и мозаиках написал епископ Джампьетро Ферретти (1482–1557). |
| Слух присутствующих слушателей нередко поражается неправильным произношением слов и ненатуральной постановкой ударений на них, – не говоря уже об интонации и умении голосом подчеркивать слово в потребных случаях. Присутствующим приходиться слышать: «ее», вместо «её», «поваляется» (вместо «похваляется»), «притавление» (вместо: «представление» 1 ), «катия» (вместо: «какие»), «Еванделие», «говоритё» – «хотитё» (особенно прелестно это окончание: «титё»), «опред е ленно» (две ошибки в одном слове: и ударение не там, где следует, и: «ле», вместо: «лё»), «сушность» (вм.: «сущность»), «мене» (вм.: «меня»), «вынять» (вм.: «вынуть»), «хуть» (вм. «хоть – хотя»), «племенник» (вм.: «племянник»), «пает» (вместо: «поэт»), «филясофия» (вм.: «философия»); а также – «прат и в» (вм.: «пр о тив»), »быт а« (вм.: »б ы та»), «предпол о жить», «брошюр а », «В о лтер», »д о цент» (вм.: «доцент»), «атл ё т» (о, ужас!) вм.: «атлет», «Контантин» (вм.: «Константин»); слово: «философия» произносится неодинаково; то «философ и я», то «филос о фия»), подобное же встречается и со словом: «сатира» (одни произносят: «с а тира», другие: «сат и ра»). Иные считают нужным делать паузу после слов: «но…» «хотя…» 2 ) . Некоторые из ораторов или лиц, готовящихся быть таковыми, (на церковной или преподавательской кафедре) имеют привычку примешивать к произносимым ими словам звуки совершенно излишние. В одной из столичных семинарий нам предлагалось учиться у наставника, который преподавал Св. Писание Ветхого Завета и который почти к каждому слову прибавлял архаическую частицу: «с» (С. Д. П. †); вследствие этого, когда он объяснял нам особенно любимую им Книгу Иова, у него выходило: «Иов-с», «Левиофан-с», «Большая-с медведица-с», «Иегова-с». Некоторые чуть ли не после каждого слова прибавляют нечленораздельные звуки: «м, м, м, м»; а другие прерывистое: «а-а, а-а, а-а». В числе моих школьных товарищей по Академии был один субъект, неумевший читать по-русски. Он мог быстро читать книгу «про себя», но, если ему приходилось читать вслух, то он читал почти по складам. И, однако же, он был назначен преподавателем словесности в одну из северо-западных семинарий. Воображаем: во что превращался сладкозвучный Пушкин в устах преподавателя изящной словесности, умевшего читать по складам? |
| н. вторую группу фрагментов, а к содержанию второй – первую, и указывает видимое основание для такого взгляда в надписании Arsenalcodex’a над т. н. 2-й группой фрагментов: incipit liber secundus sci Hilarii 1427 . Несмотря на кажущуюся правдоподобность этой гипотезы, мы не можем признать ее основательной. Во-первых, и Иероним и Руфин знают только об одной «книге» Илария, между тем как Иероним обыкновенно тщательно отмечает в своем «каталоге» из скольких книг (частей) состояло то или другое произведение того или другого автора. Во-вторых, что касается видимого доказательства взгляда Shiktanz’a в Arsenalcodex’e, то оно основано на простом недоразумении: выражение incipit liber secundus sci Η., вам думается, употреблено переписчиком-автором манускрипта лишь потому, что он за несколько страниц перед «историческим трудом» Илария уже выписал в свой сборник одно произведение того же автора, – именно книгу Илария de essentia Patris et Filii; если бы же приписка: incipit liber secundus etc относились ко второй группе фрагментов Илария в ее отличие от первой части (книги) его operis historici, то переписчику всего естественнее было бы и в заключительной приписке выразиться так: explicit sci hilari ex secundo libro operis historici, тогда как на самом деле в манускрипте мы читаем просто: explicit sci hilari ex opere historico. Более или менее надежным критерием для суждения о принадлежности фрагментов и этой группы к историческому труду Илария могут служить, с одной стороны, наличность пояснительных замечаний какого-то автора (предпол. Илария) при тех или других документах, а с другой стороны, – хронологическое и идейное соответствие обсуждаемых фрагментов тем выводам о времени и характере operis historici Илария, какие мы можем извлечь из анализа·несомненно принадлежащих Иларию 1-го и 10-го фрагментов. То обстоятельство, что руководствуясь таким методом, нам придется раздробить и эту группу фрагментов, – одни из них признать вероятно принадлежащими Иларию, а другие – отвергнуть, не должно особенно смущать нас: наблюдение над составом и характером дошедших до нас манускриптов operis historici Илария, повторяем, выразительно свидетельствует, что группировка фрагментов в них является делом совершенно случайным, – что сам переписчик – автор примо-манускрипта имел в своих руках лишь разрозненные листы различного рода исторических памятников, которые он разместил довольно беспорядочным образом, снабдив почти каждый из них, представлявший собою сколько-нибудь самостоятельное целое, соответствующим заглавием. |
| —366— ментов Илария в ее отличие от первой части (книги) его operis historici, то переписчику всего естественнее было бы и в заключительной приписке выразиться так: explicit sei hilari ex secundo libro operis historici, тогда как на самом деле в манускрипте мы читаем просто: explicit sei hilari ex opere historico. Более или менее надежным критерием для суждения о принадлежности фрагментов и этой группы к историческому труду Илария могут служить, с одной стороны, наличность пояснительных замечаний какого-то автора (предпол. Илария) при тех или других документах, а с другой стороны, – хронологическое и идейное соответствие обсуждаемых фрагментов тем выводам о времени и характере operis historici Илария, какие мы можем извлечь из анализа несомненно принадлежащих Иларию 1-го и 10-го фрагментов. То обстоятельство, что руководствуясь таким методом, нам придется раздробить и эту группу фрагментов, – одни из них признать вероятно принадлежащими Иларию, а другие – отвергнуть, не должно особенно смущать нас: наблюдете над составом и характером дошедших до нас манускриптов operis historici Илария, повторяема выразительно свидетельствует, что группировка фрагментов в них является делом совершенно случайным, – что сам переписчик – автор примо-манускрипта имел в своих руках лишь разрозненные листы различного рода исторических памятников, которые он разместил довольно беспорядочным образом, снабдив почти каждый из них, представлявший собою сколько-нибудь самостоятельное целое соответствующим заглавием. Ср. напр., в 7 фрагменте: Incipit definitio catholica, habita ab omnibus catholicis episcopis, priusquam per terrenam potestatem territi haereticorum consortio sociarentur, in concilio Ariminensi. 3360 Итак, анализ внешней формы и состава дошедших до нас т.н. фрагментов Илария дает основание: одни из них (I и X) признать несомненно принадлежащими Иларию, – другие, помимо документов заключающие в себе еще и пояснительные замечания какого-то автора, не расходящиеся с общим духом «книги» Илария, – вероятно принадлежащими к его opus historicum, – а относительно треть- |
|
|
