| У Каролины Андреевны и Амбарцума Егоровича было трое детей: старший, Амбарцум (1885), – очень живой и вечно что-то выдумывающий мальчик. Проказам его не было конца. Когда он учился, деда то и дело вызывали с жалобами на него. Был, например, такой случай. Один учитель за какой-либо проступок любил задавать ученикам написать много раз «Я сделал то-то и то-то…». И вот Амбарцум не спеша на досуге написал сто или тысячу раз «Я залез в чужой сад за яблоками», потом полез в сад и нарочно попался. Когда учитель в негодовании сказал: «Теперь ты напишешь столько-то раз “Я залез в чужой сад”», он спокойно вынул из кармана сложенные листы бумаги и подал ему: «Пожалуйста». Амбарцум рано женился и пропал в революцию, уехав куда-то 8 . Второй у нее была дочь Лидия (1887), любимая сестра моего отца, которая болела туберкулезом кишечника. Она скончалась 19 января 1912 года, а в последние годы уже лежала. Бабушка Каролина молила Бога, чтобы Лида умерла раньше нее. Младшим сыном у нее был мой отец, Владимир, родившийся 3 октября (н. ст.) 1892 года, в городе Саратове. Бабушка и Лида похоронены на Немецком кладбище, к сожалению, могилы их потеряны. Папа, как и все дети Амбарцумовых, получил лютеранское воспитание. От предков он унаследовал ищущий характер и тягу к деятельной религиозной жизни, что в конечном итоге привело его с помощью Божией в лоно Православной Церкви, где Господь сподобил его мученической кончины. Папа был разносторонней и неординарной личностью. С ранних лет он очень любил природу, часто бродил по лесам, хорошо знал голоса птиц и, имея прекрасный слух, умел вторить любой из них. Птиц он любил особенно и всегда мечтал иметь «целое окно» клеток с птицами. В лесу он сразу определял, какая птица поет, и удивлялся, что мы не различаем их голоса. Охотником папа никогда не был. В юности у него был фокстерьер Дорон, спасенный им от мучивших собаку мальчишек. Дорон был умным псом и очень любил своего нового хозяина. Папа научил его всяким фокусам. Утром в доме часто начинался переполох. «Где мои туфли?» – кричала папина сестра Наташа. «А где мои ботинки?» – искал дедушка. Все это куда-то затащил Дорон. Когда папа женился и родился Женя, Дорона пришлось кому-то отдать. Папа был очень музыкальным, умел играть на скрипке, фисгармонии 9 и хорошо пел. Видимо, его музыкальность способствовала изучению иностранных языков. Он знал греческий, латынь, английский и немецкий. |
| Получив лютеранское воспитание, папа унаследовал от предков ищущий характер и тягу к деятельной религиозной жизни, что в конечном итоге привело его с помощью Божией в лоно Православной Церкви, где Господь сподобил его мученической кончины. Папа был очень разносторонней и неординарной личностью. С ранних лет он очень любил природу, много бродил по лесам, хорошо знал пение птиц и, имея прекрасный слух, умел вторить любой птице. Он их любил особенно и всегда мечтал иметь целое окно птиц. В лесу он всегда слышал пение птиц и сразу определял, какая поет, и удивлялся, что мы этого не слышим. Охотником папа никогда не был. В юности у него был фокстерьер Дорон, спасенный им от мучивших его мальчишек. Дорон был очень умным псом и очень любил папу, папа научил его всяким фокусам. Говорят, утром в доме часто начинался переполох. “Где мои туфли?”, — кричала папина сестра Наташа, — “а где мои ботинки?”, — искал дедушка. Все это куда-то затащил Дорон. Когда папа женился и родился Женя, Дорона пришлось кому-то отдать. Папа был очень музыкальным, умел играть на скрипке, фисгармонии и хорошо пел. Видимо, его музыкальность способствовала изучению иностранных языков. Он знал греческий, латынь, английский и немецкий. С детства папа был очень увлеченным человеком и любил физику, особенно все связанное с электричеством. В доме на Шаболовке (Варваринского приюта — мне его папа успел показать, сейчас его нет), была круглая дыра под окном, — это папа пробил, делая какой-то опыт. Сестре Наташе он часто подсовывал какие-нибудь электроды, и ее било током, он довел ее до того, что при виде какого-нибудь блестящего предмета она с криком убегала. Папа рассказывал, как он выносил во двор сосуд с водой, на дне которого лежали монеты. В воду был опущен один электрод. Всем желающим он предлагал взять монеты из сосуда. Для этого требовалось только взять в руку другой электрод. При опускании руки за монетой в воду, человека начинало бить током, и он бросал провод. Подходил другой и, плюнув на ладонь, крепко брал провод — и повторялось тоже самое. Папа рассказывал Глебу Каледе, что “на пари” он пролежал под проходящим поездом, по ледоходу перебежал Волгу около Саратова. |
| Володя был резвым и смелым мальчиком. Однажды во время ледохода он на спор перебежал по льдинам Волгу около Саратова. Другой раз на пари пролежал под проходящим поездом. Он «с ранних лет… очень любил природу, много бродил по лесам, хорошо знал пение птиц; имея прекрасный слух, умел вторить любой птице. Он их любил особенно и всегда мечтал иметь целое окно птиц. В лесу он всегда слышал пение птиц и сразу определял, какая поет, и удивлялся, что мы этого не слышим. Охотником папа никогда не был. В юности у него была собака терьер-фокс Дорон, спасенная им от мучивших его мальчишек. Дорон был очень умным псом и очень любил папу. Папа научил его всяким фокусам, в частности лазанью по деревьям за кошками… Папа был очень музыкальным, умел играть на скрипке, фисгармонии и хорошо пел. Видимо, его музыкальность способствовала изучению иностранных языков. Он знал греческий, латынь, английский и немецкий». В училище Владимир увлекся физикой, особенно электричеством. Дочери он показывал круглую дыру под окном в доме на Шаболовке, которую некогда пробил, соорудив электрическую «пушку». Своей «сестре Наташе он часто подсовывал какие-нибудь электроды, и ее било током, он довел ее до того, что при виде какого-нибудь блестящего предмета она с криком убегала». После окончания училища в 1911 году юноша поступил в Московский Императорский университет, где проучился полтора года. В марте 1913 года по настоянию матери он переехал в Германию, чтобы продолжить образование в Берлинском университете, считавшемся лучшим в мире по техническим наукам. В Берлине он жил у родственников Каролины Андреевны, а средства на учебу зарабатывал частными уроками. Здесь Владимир познакомился с христианским студенческим движением, целью которого была проповедь слова Божия среди молодежи, а основной формой деятельности — изучение Евангелия в небольших кружках. Владимир Амбарцумович стал активным членом движения и, возможно, уже тогда перешел в баптизм. Позднее он говорил: «Баптизм — это первый класс, но нельзя всю жизнь ходить первачком». |
| Приготовив и осмотрев все необходимое, священник и диакон творят перед жертвенником три поклона, произнося: Боже, очисти мя грешного и помилуй мя, а затем читают тропарь Великого пятка: Искупил ны еси от клятвы законныя… Диакон испрашивает благословение, говоря: Благослови, владыко, и священник начинает проскомидию возгласом: Благословен Бог наш… Держа затем левой рукой просфору (она должна быть двухчастной, в образ двух естеств в лице Иисуса Христа), а правой рукой копие, он трижды «знаменует» им просфору, то есть изображает над печатью знак креста, трижды при этом произнося: В воспоминание Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Затем, вонзая копие вертикально, режет просфору со всех четырех сторон печати, произнося при этом пророческие слова св. пророка Исаии о страдании и смерти Господа ( Ис. 53, 7–8 ). При этом надо иметь в виду, что указываемые в служебнике стороны правая и левая считаются таковыми по отношению к просфоре, а не к священнику. Диакон, благоговейно взирая на это и держа орарь, при каждом резании произносит: Господу помолимся. Затем он говорит: Возьми, владыко, и священник, вложив копие в правую сторону нижней части просфоры, вынимает вырезанную в кубической форме часть просфоры, произнося слова: Яко вземлется от земли живот Его, чем указывается на насильственную смерть Господа. Эта выделенная из просфоры правильная кубическая часть носит наименование «Агнца», ибо представляет собою образ страждущего Иисуса Христа, подобно тому, как в Ветхом Завете представлял Его агнец пасхальный. Остальная часть этой первой просфоры называется «Антидором» (с греческого αντι «анти» вместо, δωρον – «дорон» – дар). Антидор раздробляется на части и раздается священником в конце литургии верующим, не приступавшим к таинству причащения, как бы взамен причастия, почему вкушать антидор могут только «неядшие». Изъятый из просфоры Агнец священник полагает на дискосе печатью вниз. Диакон говорит: Пожри, владыко, а священник крестообразно надрезывает его, изображая этим заклание, смерть Спасителя на кресте. |
| Разделы портала «Азбука веры» Хлеб в Церкви – символ Христа . Об этом сказал Он Сам: « Я есть Хлеб жизни » ( Ин.6:48 ). Если земной хлеб питает человеческую жизнь, то Христос, Хлеб небесный, приобщает человеческую жизнь к полноте Божественной жизни в вечности. И ещё хлеб – символ самой Церкви. Вот как об этом говорится в древней евхаристической молитве: « Как этот хлеб был рассеян по холмам и, будучи собран, стал единым, так будет собрана Церковь Твоя от концов земли в Твое Царствие » ( Дидахе , гл. 9). Просфора своим происхождением уходит в первые века христианства, когда верующие сами приносили хлеб, вино, елей (то есть оливковое масло), воск для свечей – все, что нужно для совершения богослужения. Это приношение (по-гречески просфора ), или пожертвование, принимали диаконы; имена принесших вносили в особый список, который с молитвой провозглашали во время освящения Даров. Из этих добровольных приношений (просфор) отделялась часть хлеба и вина для преложения в Тело и Кровь Христову , из воска изготовлялись свечи, а прочие дары, над которыми также произносились молитвы, раздавались верующим. Впоследствии просфорой стали называть только хлеб, употребляемый для совершения Литургии. Со временем в храмах стали вместо обыкновенного хлеба специально выпекать просфоры, принимая в качестве пожертвования кроме обычных приношений и деньги. Просфору можно получить за свечным ящиком после Литургии, подав до начала богослужения записку «О здравии» или «О упокоении». Имена, указанные в записках, прочитываются в алтаре, и за каждое имя из просфоры вынимается частица, почему такая просфора называется еще «вынутая». В конце Литургии молящимся раздается антидор – части просфоры, из которой на проскомидии был извлечён Святой Агнец . Греческое слово антидор происходит от слов анти – вместо и дорон – дар, то есть точный перевод этого слова – вместодарие . « Антидор , – говорит святой Симеон Солунский , – есть священный хлеб, который был принесен в предложение и которого середина была вынута и употреблена для священнодействия; этот хлеб как запечатленный копием и принявший Божественные слова преподается вместо Страшных Даров , то есть Таин, тем, которые не причащались их ». |
| Приготовив и осмотрев все необходимое, священник и диакон творят перед жертвенником три поклона, произнося: Боже, очисти мя грешного и помилуй мя, а затем читают тропарь Великого пятка: Искупил ны еси от клятвы законныя… Диакон испрашивает благословение, говоря: Благослови, владыко, и священник начинает проскомидию возгласом: Благословен Бог наш… Держа затем левой рукой просфору (она должна быть двухчастной, в образ двух естеств в лице Иисуса Христа), а правой рукой копие, он трижды «знаменует» им просфору, то есть изображает над печатью знак креста, трижды при этом произнося: В воспоминание Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Затем, вонзая копие вертикально, режет просфору со всех четырех сторон печати, произнося при этом пророческие слова св. пророка Исаии о страдании и смерти Господа (Ис. 53, 7—8). При этом надо иметь в виду, что указываемые в служебнике стороны правая и левая считаются таковыми по отношению к просфоре, а не к священнику. Диакон, благоговейно взирая на это и держа орарь, при каждом резании произносит: Господу помолимся. Затем он говорит: Возьми, владыко, и священник, вложив копие в правую сторону нижней части просфоры, вынимает вырезанную в кубической форме часть просфоры, произнося слова: Яко вземлется от земли живот Его, чем указывается на насильственную смерть Господа. Эта выделенная из просфоры правильная кубическая часть носит наименование «Агнца», ибо представляет собою образ страждущего Иисуса Христа, подобно тому, как в Ветхом Завете представлял Его агнец пасхальный. Остальная часть этой первой просфоры называется «Антидором» (с греческого αντι=«анти» вместо, δωρον — «дорон» — дар). Антидор раздробляется на части и раздается священником в конце литургии верующим, не приступавшим к таинству причащения, как бы взамен причастия, почему вкушать антидор могут только «неядшие». Изъятый из просфоры Агнец священник полагает на дискосе печатью вниз. Диакон говорит: Пожри, владыко, а священник крестообразно надрезывает его, изображая этим заклание, смерть Спасителя на кресте. |
| И затем две молитвы, которые относятся к тому, что вот-вот будет совершаться. Помолившись о всех, о живых, об усопших, о всех нуждах и о всех людях, Церковь обращается уже к себе самой и молится о всех тех, которые присутствуют в храме и должны стать участниками, не только зрителями, не только наблюдателями, но живыми, творческими, активными участниками в области духа, совершителями на самом деле Божественной литургии. Церковь молится о всем народе и особенно о священниках, стоящих на той страшной грани, о которой одна молитва церковная говорит, что они там стоят, где ангелы боятся преклониться. И когда все это кончено, когда принесены плоды любви евангельской в этой молитве, тогда остается только отрешиться от всякой заботы и войти в самые глубины тайны любви Божественной Евхаристии, войти в самое таинство и тайну будущего века. А на грани нам напоминается, что мы должны для этого отложить всякое житейское попечение. Во время Великого входа, как вы знаете, поется Херувимская песнь: Иже херувимы тайно образующе, и животворящей Троице трисвятую песнь припевающе, всякое ныне житейское отложим попечение яко да Царя всех подымем ангельскими невидимо дориносима чинми . В переводе: «Мы, которые неизреченно, невыразимо являемся образом херувимов и которые приносим, воспеваем Животворящей Троице трисвятую песнь, отложим теперь всякое житейское попечение так, чтобы быть в состоянии подъять Царя всех, Который приносится ныне ангельскими соборами, ангельскими чинами». Здесь самое непонятное слово – «дориносима». Это слово славянско-греческое, которое соответствует обычаю древности: вождя-победителя, возвращающегося в город, вносить на плечах воинов, которые клали через плечи копья (по-гречески дорон), на них клался щит, и на нем стоял победитель. Поэтому «дориносима» значит «который торжественно, как победитель, вносится в храм». Здесь, как во многих местах богослужения, ряд образов, и тут надо, с одной стороны, уметь воспринять физические действия и, с другой стороны, посмотреть на то, что Церковь ими выражает. |
| Аксион эстин ос алифос макаризин се тин Феотокон, тин аимакаристон ке панамомитон ке митера ту Феу имен. Тин Тимиотеран тон херувим ке Эндоксотеран асингритос тон Серафим, тин адиафторос Феон Легон текусан, тин ондос Феотокон се мегалиномен Достойно есть яко воистинну блажити Тя, Богородицу, Присноблаженную и Пренепорочную и Матерь Бога нашего. Честнейшую Херувим и Славнейшую без сравнения Серафим, без истления Бога Слова рождшую, сущую Богородицу Тя величаем Священник Эн протис мнистити, Кирие, ту Архиепископу имон (...), он харисе тес агиес су Экклисиес, эн ирини, соон, энтимон, игиа, макроимеревонда ке орфотомунда тон логон тис сис алифиас В первых помяни, Господи, Архиепископа нашего (...), егоже даруй святым Твоим Церквам, в мире, цела, честна, здрава, долгоденствующа, право правяша слово Твоея истины Диакон Ке он экастос ката дианиан эхи, ке пандон ке пасон И ихже всякий в мыслех имеет, и всех и вся Ке пандон ке пасон И всех и вся Священник Ке дос имин эн эни стомати ке миа кардиа доксазин ке анимнин то пандимон ке мегалопрепес онома су, ту Патрос ке ту Иу ке ту агиу Пневматос, нин ке аи ке ис тус эонас тон эонон И даждь нам единеми усты и единем сердцем славити и воспевати Пречестное и Великолепое Имя Твое, Отца и Сына и святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков Аминь Священник Ке эсте та элеи ту мегалу Феу ке Сотирос имон Иису Христу мета пандон имон И да будут милости великаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа со всеми вами Ке мета ту пневматос су И со духом твоим Диакон Пандон тон агион мнимонефсандес, эти ке эти эн ирини ту Кириу деифомен Вся святыя помянувше, паки и паки миром Господу помолимся Лик (после каждой ектении) Кирие, элеисон Господи, помилуй Диакон Ипер тон проскомисфендон ке агиасфендон тимион дорон, ту Кириу деифомен О принесенных и освященных Честных Дарех Господу помолимся |
| Аминь И та Херувим мистикос иконизондес, ке ти Зоопио Триади тон Трисагион имнон просадондес, пасан тин виотикин апофомефа меримнан, ос тон василеа тон олон иподексомени Иже Херувимы тайно образующе, и Животворящей Троице Трисвятую песнь припевающе, всякое житейское отложим попечение, яко да царя всех подимем Великий вход Диакон – Священник Пандон имон мнистии Кириос о Феос эн ти Василиа Афту пандоте нин ке аи ке ис тус эонас тон эонон Вас и всех православных христиан да помянет Господь Бог во Царствии Своем всегда, ныне и присно, и во веки веков Аминь Тес ангеликес аоратос дорифоруменон таксесин. Аллилуиа Ангельскими невидимо дориносима чинми. Аллилуиа Диакон Плиросомен тин деисин имон то Кирио Исполним молитву нашу Господеви Лик (после каждой ектении) Кирие, элеисон Господи, помилуй Диакон Ипер тон протефендон тимион дорон ту Кириу деифомен О предложенных честных Дарех Господу помолимся Ипер ту агиу ику туту, ке тон мета пистеос, эвлавиас ке фову Феу исиондон эн афто, ту Кириу деифомен О святем храме сем, и с верою, благоговением и страхом Божиим входящих в онь, Господу помолимся Ипер ту ристине имас апо пасис флипсеос, оргис, киндину ке анангис, ту Кириу деифомен О избавитися нам от всякия скорби, гнева, опасности и нужды, Господу помолимся Андилаву, сосон, элеисон ке диафилаксон имас, о Феос, ти си харити Заступи, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию Тин имеран пасан телиан, агиан, ириникин ке анамартитон, пара ту Кириу этисомефа Дне всего совершенна, свята, мирна и безгрешна, у Господа просим Лик (после каждой ектении) Парасху, Кирие Подай, Господи Диакон Ангелон иринис, пистон одигон, филака тон психон ке тон соматон имон, пара ту Кириу этисомефа Ангела мирна, верна наставника, хранителя душ и телес наших, у Господа просим Сигномин ке афесин тон амартион ке тон плимелиматон имон, пара ту Кириу этисомефа |
| На следующий день вызвали к прокурору. Прокурор Дорон, огромная туша, закатал рукава, ходит по камере, диктует машинистке: - Пиши. Я признаю себя виновным. Я клеветал на советскую действительность... Я останавливаю его и заявляю: - Я не признаю себя виновным, я не клеветал... - Как - не клеветал? - насупился Дорон, сердито заходил. И тут я разошелся: - Я говорил правду. Поедемте со мной, и я вам покажу, что делается. Я вам покажу своего замученного отца, я вам покажу измученных людей... Дорон остановился, прислушался, не успел удивиться и процедил: - Судить с учетом его поведения... - Так какое мое поведение? - сопротивлялся я. - Что я вас бью? Он показывает книжечку моих стихов: - Ваши? - Мои, но не все, где остальные? - Мы выбрали характерные. Вероятно, остальные сожгли. Я подписал протокол, что являюсь автором книжечки стихов, за это меня судили. В тот же день собрали нас в огромную камеру - всех, кого оформили на суд. Были тут и ученые. Помню одного физика-изобретателя, у него всегда подергивались плечо и левый глаз. Он с уважением смотрел на меня за то, что я молюсь на ночь, только спрашивал: почему я крещусь мелким крестом? Мы с ним задушевно беседовали о Боге. Помню одного старого революционера-профессора: длинный, худой, больная поясница - он не вставал с нар. Тоже с уважением смотрел на меня, но считал мою веру пережитком, недостатком образования. Делился со всеми передачами, которые ему приносили, старался ободрять всех, выделял и мне часть. Сначала сказал про меня, что я - Алеша Карамазов, потом, подумав, поправился: - Нет, тот был чище. Было это в Страстную седмицу, и, кажется, на Первое мая. Нас из огромной мрачной камеры подняли наверх, в более светлую, но меньшего размера; мы все стояли в ожидании. Вот вызвали полусумасшедшего, он всегда говорил, что его отпустят, суд этот так, для отвода глаз. Через минуту он вернулся рассерженный, недовольный. Запустил в них чернильницей, - говорит, а глаза его большие и как будто ворочались, то подымались вверх, то опускались вниз, странность в нем очень замечалась. |
|
|
