| RELIGARE («РЕЛИГИЯ и СМИ») , religare.ru постоянный URL текста: http://www.religare.ru/2_78009.html 27 июля 2010 Дмитрий Соколов-Митрич Добрые и злые Источник: http://www.izvestia.ru/Известия На этой неделе я хотел написать мирную колонку о велосипедистах. Но произошли два события, которые отвлекли меня от этой затеи. Событие номер два – публичное заявление телеведущего Владимира Познера о том, что всему плохому в себе Россия обязана православию. Но для разогрева – событие номер один. Я на этой неделе посмотрел фильм. Американский. Вот, собственно, и все событие. Если прочитать анонс, то сюжет вырисовывается достаточно унылый. Главный герой, которого играет Джордж Клуни, летает по стране и пачками увольняет людей. Это его работа, ему за нее платят хорошие деньги. Заказчики такой необычной услуги – руководители крупных компаний, которым самим влом морально напрягаться на тему массовых сокращений. При этом у главного героя есть мелкая и банальная мечта: налетать десять миллионов миль и получить золотую карточку любимой авиакомпании. Ради этого каждый день " Джодж Клуни " видит перед собой десятки рыдающих людей, выслушивает сотни ругательств, а однажды задним числом узнает, что уволенная им девушка свела счеты с жизнью. Единственный утешительный приз, который специалист по увольнениям предлагает очередному выброшенному на улицу американцу, – это дурацкая " папка, которая поможет начать вам новую жизнь " , с набором оптимистических банальностей. Фильм называется " Мне бы в небо " , и вышел он в самый разгар кризиса. Но какое отношение это имеет к Познеру и православию? Сейчас объясню. Популярный телеведущий дал интервью малоизвестному курганскому изданию " Cher Ami " . Поговорили обо всем, в том числе и о религии: " Я думаю, что одна из величайших трагедий для России – принятие православия... – сказал Владимир Познер. – Если оттолкнуться от таких определений, как демократия, качество жизни, и распределить страны по этим показателям, то на первом месте будут именно протестантские страны, все. Потом католические. И лишь потом такие, как Россия, Греция, Болгария и т.д. И это совершенно не случайные вещи, потому что более темной и закрытой религией является православие... Я считаю, что Русская православная церковь нанесла колоссальный вред России " . |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Наше имя - очередь 27.06.2017 559 Время на чтение 3 минуты - Проходите, пожалуйста, иконочки прикладываёте сбоку, креститесь заранее, пожалуйста, покомпактнее, да, вот так, сбоку, проходите, пожалуйста, здесь два ряда, на эту сторону тоже можно... Солнечный луч часовой стрелкой обходит огромный купол храма Христа Спасителя, чередуется хор молебнов, золотятся облачения, курится ладан - и всё идёт, и идёт нескончаемо-непрерывно очередь: в минуту к мощам святителя Николая-чудотворца подходит до пятидесяти человек. Люди разных рас и национальностей, у многих в руках иконы, нередко - фотографии на бумажках, кто-то прикладывает к ковчегу смартфон, сложенные платки, звенят о стекло нательные крестики. Мне посчастливилось оказаться на самой «передовой»: все восемь часов волонтёрского дежурства я провела буквально в двух метрах от мощей и наблюдала, пожалуй, самое волнующее: лица людей, отстоявших в очереди пять, а то семь часов и наконец приблизившихся к святыне. Выражение этих лиц было примерно одинаковым: наравне с очевидной усталостью - сосредоточенность, порой недоумение («Скажите, а о чём можно его попросить?» - обратились ко мне). Их пекло солнце, поливал дождь, продувал ветер набережной, а они стояли, упорно и настойчиво, иногда даже не осознавая, за чем именно стоят - душа несла тело, ещё не осознавшее всего, но отчётливо расслышавшее в вагоне метро: «Проход к мощам святителя Николая начинается со станции " Фрунзенская " ». Об очередях в России можно рассказать многое, давно устоявшийся феномен российской действительности - очередь. Об этом шутят, а больше плачут, много пишут и толкуют, об очередях куда угодно: за карточками и в открывшийся Макдоналдс, в поликлинику, на Серова в Третьяковку, в Манеж на «Рюриковичей», на Рафаэля в Пушкинс кий. Стоят за новым, за уценённым, за прекрасным, за неизведанным. К святыням стоят со своей бедой. Именно у святынь устремляется в небо беззвучный стон: «Кормилец-батюшка, хлеба подай Христа ради, хлеба, хлеба!». А ещё работу хорошую, экзамен трудный сдать, чтоб ножки не болели - да мало ли зачем ещё стоят. Стоят даже просто посмотреть, кто такой этот «русский Никола», архиепископ Мир Ликийских. |
| Новости Пасха. Воскресение Христово. Осталось 17 дней Великий ученик старца Хаджи Георгия: Иеросхимонах Парфений (Гвоздев). День памяти — 10 января Великий ученик старца Хаджи Георгия: Иеросхимонах Парфений (Гвоздев). День памяти — 10 января 21 июля 2006 года в Перми пожар уничтожил почти целый квартал. Чудом сохранился лишь один дом, хотя слева, справа и сзади стоящие от него все строения сгорели дотла. Никто не мог объяснить, почему пожар не затронул этот дом, пока в нем не нашли одну фотографию. На ней был изображен иеросхимонах Парфений (Гвоздев), а на обратной стороне была надпись: «... где моя карточка будет, воров и пожара там не будет...» Отец Парфений (в миру Петр Константинович Гвоздев) родился 29 июня (12 июля) 1840 года в Петергофе. Двадцати трех лет он поступил в Сергиеву пустынь, а оттуда через семь лет прибыл на Афон. Старец Сергиевой пустыни отец Макарий не пускал своего послушника на Святую Гору. Но через некоторое время он умер, и разрушилась преграда на пути к Афону. Но отца Парфения долго смущала мысль, что он ушел туда без благословения игумена Игнатия (Малышева), настоятеля Троице-Сергиевой пустыни, и старца отца Макария. Но когда он плыл на корабле, облокотившись на его борт, то задремал. И вот ему в сонном видении явился старец Макарий. Петр упал на колени, прося прощения, что уехал на Афон без благословения игумена. Старец же ничего не сказал своему послушнику, а только поцеловал его. Это означало, что он простил будущего афонского монаха. Послушник Петр прибыл сначала в Руссик и хотел остаться там, но волей Божией старцы не приняли его сразу, а благословили посмотреть другие афонские обители. В это время иеромонах русского монастыря Пантелеимон (Сапожников), оставивший записки, которые легли в основу книги иеромонаха Антония Святогорца «Афонские подвижники благочестия 19 века», по благословению старца Иеронима обходил афонских пустынников. Великий русский старец поручил собрать ему сведения о грузине иеросхимонахе Иларионе, афонском духовнике. В качестве помощника отец Пантелеимон выпросил у молдаванина отца Феофана, жившего на Керашях, его ученика — монаха Виссариона, хорошо говорившего на греческом языке и к тому же знакомого со многими здешними старцами. Место ученика отца Феофана и занял на время Петр. |
| поиск: разделы рассылка Дмитрий Соколов-Митрич Добрые и злые Источник: Известия На этой неделе я хотел написать мирную колонку о велосипедистах. Но произошли два события, которые отвлекли меня от этой затеи. Событие номер два – публичное заявление телеведущего Владимира Познера о том, что всему плохому в себе Россия обязана православию. Но для разогрева – событие номер один. Я на этой неделе посмотрел фильм. Американский. Вот, собственно, и все событие. Если прочитать анонс, то сюжет вырисовывается достаточно унылый. Главный герой, которого играет Джордж Клуни, летает по стране и пачками увольняет людей. Это его работа, ему за нее платят хорошие деньги. Заказчики такой необычной услуги – руководители крупных компаний, которым самим влом морально напрягаться на тему массовых сокращений. При этом у главного героя есть мелкая и банальная мечта: налетать десять миллионов миль и получить золотую карточку любимой авиакомпании. Ради этого каждый день " Джодж Клуни " видит перед собой десятки рыдающих людей, выслушивает сотни ругательств, а однажды задним числом узнает, что уволенная им девушка свела счеты с жизнью. Единственный утешительный приз, который специалист по увольнениям предлагает очередному выброшенному на улицу американцу, – это дурацкая " папка, которая поможет начать вам новую жизнь " , с набором оптимистических банальностей. Фильм называется " Мне бы в небо " , и вышел он в самый разгар кризиса. Но какое отношение это имеет к Познеру и православию? Сейчас объясню. Популярный телеведущий дал интервью малоизвестному курганскому изданию " Cher Ami " . Поговорили обо всем, в том числе и о религии: " Я думаю, что одна из величайших трагедий для России – принятие православия... – сказал Владимир Познер. – Если оттолкнуться от таких определений, как демократия, качество жизни, и распределить страны по этим показателям, то на первом месте будут именно протестантские страны, все. Потом католические. И лишь потом такие, как Россия, Греция, Болгария и т.д. И это совершенно не случайные вещи, потому что более темной и закрытой религией является православие... Я считаю, что Русская православная церковь нанесла колоссальный вред России " . |
| Подпишитесь на наш Телеграм « До Рождества без малого месяц, но оно уже обдает тебя снежной пылью, приникает по утрам к морозным стеклам, звенит полозьями по голубым дорогам, поет в церкви за всенощной «Христос рождается, славите» и снится по ночам в виде веселой серебряной метели… » Так начинается детский рассказ-воспоминание о Рождестве В.А. Никифорова-Волгина , русского писателя начала ХХ века. Но пройдет каких-то тридцать–пятьдесят лет, и нашему взору предстанет совсем другая картина. В рассказе итальянского писателя Дино Буццати вол и осел спускаются из рая посмотреть, как современные люди готовятся к Рождеству: « Люди в каком-то экстазе, с выступившими на лбу бисеринками пота надписывали и надписывали открытки… Уходы и приходы, покупка и упаковка, отправка и получение, завертывание и развертывание, оклики и ответы. И все то и дело смотрели на часы, все бегали, все задыхались, боясь не успеть; а кто-то, хватая ртом воздух, валился с ног под накатывавшей лавиной пакетов, открыток, календарей, подарков, телеграмм, писем, карточек, записок и так далее. – Ты говорил, – заметил вол, – что это праздник покоя, мира, отдохновения души. – Да, – ответил ослик, – когда-то так и было. Но что поделаешь! С некоторых пор, как только приближается Рождество, людей словно какой-то тарантул жалит, и они перестают что-либо соображать. Да ты сам послушай… Удивленный вол прислушался. На улицах, в магазинах, в учреждениях, на заводах мужчины и женщины быстро-быстро говорили, обменивались, словно автоматы, однообразными фразами: счастливого Рождества, поздравляю, поздравляю, и вас также, поздравляю, поздравляю, с праздником, спасибо, поздравляю, поздравляю, поздравляю… Весь город полнился этим гулом. – Но сами-то они этому верят? – спросил вол. – И говорят всерьез? Они действительно так любят ближнего своего? Ослик промолчал. – А что, если нам отойти немножко в сторонку? – предложил вол. – У меня голова как пустой котел. Мне даже начинает не хватать того, что ты называешь настоящей рождественской атмосферой. |
| поиск: разделы рассылка Александр Щипков Пасха, снег и мост Лейтенанта Шмидта " В десять вечера мы начали собираться на службу. Намечено было ехать на Серафимовское кладбище " Я купил билет – картонную шершавую карточку размером два на четыре сантиметра. Кассир вставил ее в компостер и резким ударом стукнул по набалдашнику. Пробил дату. На просвет можно было увидеть цифры: 12 04 74. Это была Страстная Пятница, а я грузился на станции Смоленск в проходящий поезд Мариуполь-Ленинград. Состав с буквами " СССР " на вагонах тронулся на север. Запах угля и дыма проникал во все щели окон общего вагона, прицепленного первым за паровозом, и напоминал запах ладана. Я ехал на Пасху. Утром в Ленинграде на Витебском вокзале меня встречал Володя. Он, как обычно, ждал меня в Световом зале у Ленина. Поехали на Красную улицу, возле площади Труда, где он снимал квартиру на первом этаже. Было пасмурно, ветрено и холодно. Переходя площадь, посмотрел направо: мост Лейтенанта Шмидта горбом висел над Невой и исчезал в Васильевском острове. Съемная квартира на Красной улице находилась на первом этаже и представляла собой анфиладу из четырех помещений. Из прихожей гость попадал на кухню, сквозь нее в одну комнату, затем в другую. Похоже, что до революции квартира была дворницкой, но и сейчас, в 1974-м она немногим отличалась от оной по своему скудному убранству. В комнаты не пошли, расположились на кухне. Решили, что готовить ничего не будем – только чай с сушками. Володя говорил о Туринской плащанице. Я впервые слышал о ней и пытался понять чудо. Он показывал мне маленький негативный фотоснимок, размером с паспортную фотографию, на котором практически ничего нельзя было рассмотреть. Позже, годом спустя, гениальный питерский фотограф Борис Смелов изготовил мне в подарок большую фотографию Плащаницы, которая до сих пор висит у нас дома. Я завидовал своим ленинградским друзьям. У них были книги и общение. Они столько знали о Боге и Церкви! Я же в Смоленске чувствовал себя одиноким, заброшенным и никому не интересным. Ходить в храм комсомольцу было небезопасно, но я не столько побаивался неприятностей, сколько насмешек знакомых и ходил на раннюю службу, которая при епископе Феодосии (Процюке) начиналась в шесть утра. В это время в Успенском соборе собиралось прихожан пять-шесть и советский школьник мог безнаказанно раствориться в закоулках громадного собора. Хор из двух человек, усталый дьякон с сильным украинским акцентом. Но как они пели! Ничего подобного я никогда больше не слышал. И какой у них был прекрасный ладан! Резко-прогорклый, угольный и воинственный. И как замечательно потрескивали и величественно сталактитами отекали стеариновые свечи! Одигитрия смотрела сверху из застеклённого киота. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 25 голосов: 3.2 из 5) Глава XV. Взгляд назад Был конец ноября. Ненастным, туманным вечером мы с Холмсом сидели у пылающего камина в кабинете на Бейкер-стрит. Со времени трагедии, которая завершила нашу поездку в Девоншир, мой друг успел расследовать два очень серьезных дела. В первом из них ему удалось разоблачить полковника Эпвуда, замешанного в скандале, разыгравшемся за карточным столом в клубе «Патриций», во втором — полностью снять с несчастной мадам Монпенсье обвинение в убийстве падчерицы, молоденькой мадемуазель Карэр, которая, как известно, полгода спустя объявилась в Нью-Йорке и благополучно вышла там замуж. После успешного разбора двух таких трудных и серьезных дел Холмс был в прекрасном расположении духа, и, пользуясь этим, я решил выведать у него некоторые подробности загадочной баскервильской истории. Я терпеливо ждал своего часа, зная, что Холмс не любит держать в голове сразу по нескольку дел и что его ясный, логический ум не станет отвлекаться от текущей работы ради воспоминаний о прошлом. В эти дни в Лондоне как раз были сэр Генри и доктор Мортимер, готовившиеся к далекому путешествию, которое врачи предписали баронету для укрепления расшатанной нервной системы. Утром они нанесли нам визит, так что у меня был хороший повод завести разговор, на нужную тему. — С точки зрения человека, именующего себя Стэплтоном, события разворачивались как по-писаному, — начал Холмс, — но нам все это казалось чрезвычайно сложным, потому что мы не имели тогда ни малейшего понятия, чем он руководствуется в своих действиях, и знали только кое-какие факты. С тех пор у меня было два разговора с миссис Стэплтон, и все разъяснилось. Думаю, что теперь загадок уже нет. Можете посмотреть мои заметки по этому делу в картотеке под литерой «Б». — А может, вы изложите ход событий просто по памяти? — С удовольствием, хотя и не ручаюсь, что вспомню все подробности. Когда сосредоточишься на чем-нибудь одном, прошлые помыслы улетучиваются из головы. Адвокат, знающий назубок свое очередное дело и ломающий из-за него копья в суде, недели через две начисто все забывает. Так и у меня: каждое новое расследование вытесняет из памяти предыдущее, и мадемуазель Карэр своей персоной заслонила в моем сознании Баскервиль-холл. Завтра передо мной, может быть, встанет следующая загадка, которая, в свою очередь, заслонит очаровательную француженку и шулера Эпвуда. Но я все-таки постараюсь изложить вам всю эту историю, а если я что-нибудь забуду, вы мне подскажете. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 6 голосов: 4.8 из 5) Глава двадцать третья. В огне драмы Платонов был с действующей армией до тех пор, пока она не перешла исторических границ России. Летом 1944 года, получив звание майора, он был вынужден спецкоровскую службу оставить (демобилизовали его в конце 1945-го) по болезни («Работать приходится много и в трудных условиях, но я все это выношу, только здоровье у меня начало слабеть», — писал он жене 13 июля 1944 года), и последние фронтовые публикации в «Красной звезде» относятся к освобождению Могилева. Бывал ли он после этого на фронте, сказать трудно, но если и бывал, то очень недолго. Его письма той поры неизвестны, а в «Записных книжках», в журналистике и в прозе завершающий период войны практически не отразился, за исключением разве что несколько умозрительных рассказов «Штурм лабиринта» и «Один бой». «Дорогой Андрей Платонович! Прибыл к нам тов. Гросман и сообщил мне печальную весть о Вас, — писал Платонову 31 августа 1944 года его фронтовой знакомый по фамилии Понейко. — От него я узнал, что Вы долго болели брюшным тифом и что в настоящее время Вы еще не вполне выздоровели. Меня очень возмущает и то, что, как сообщил тов. Гросман, начальство Вашего органа даже не поинтересовалось Вашим состоянием. Наше начальство, я скажу смело, больше думает о себе, о лимитных карточках и литерах для себя, чем о людях, о подчиненных. Этого не должно быть, но есть. Любят нас только до тех пор, пока мы тянем воз, а когда выбываем из строя, нас очень быстро забывают». Но тифом дело не ограничилось. «Я уехал с 1го Украинского в конце сорок четвертого, а Андрей — в конце лета: что-то со здоровьем было, — рассказывал М. М. Зотов. — Только тогда я узнал, что туберкулез у него. Когда прощались, полез я целоваться, а он говорит: „Не надо, Миш…“». Похожая сцена описана и в мемуарах Ф. Левина, который вспоминал, как его жена отправилась вскоре после войны в туберкулезный диспансер, чтобы сделать рентгеновский снимок дочери. «Внезапно кто-то взял у нее снимок из рук. Она с недоумением подняла голову, перед ней стоял Андрей Платонов. Он внимательно посмотрел пленку, вернул ее и сказал: „Все хорошо, идите отсюда, не надо вам сюда ходить, кругом туберкулезные, мы все заразные“. И стал настойчиво подталкивать жену и девочку к выходу. Сам он в это время уже был болен туберкулезом, заразившись от умиравшего на его руках сына». |
| Разделы портала «Азбука веры» Пожертвовать «Если с детьми не говорить о Боге, то всю оставшуюся жизнь придётся говорить с Богом о детях...» Лена Данилова Энциклопедия развивающих игр " decoding="" data-lazy-srcset="" data-lazy-sizes="" title="" > ( 8 голосов: 4.6 из 5) Оглавление Вступление Когда в семье рождается малыш, особенно первый, у молодых родителей сразу возникает много проблем. Они не знают, как к нему подойти, что с ним делать, как его успокоить. Как часто кормить, купать и гулять с ним. Шок первых месяцев проходит, налаживается режим дня, мама и папа прекрасно управляются с малышом, лучше всех знают, что и когда надеть на ребенка, когда, чем и как кормить младенца, как вылечить внезапную простуду и так далее… Вопросы развития, как правило, не стоят до тех пор, пока вдруг не вспомнят, что ребенку через год-другой в школу и к этому надо серьезно готовиться. Многие родители рассуждают так: «Какая разница, в каком возрасте ребенок выучился ходить (читать, считать, рисовать, узнавать фигуры, складывать картинки из кубиков и прочее, прочее, прочее). Ребенок сыт, здоров, ежедневно гуляет на свежем воздухе, у него куча кукол (машинок) и прочих игрушек – что еще надо для счастливого детства? Потом еще намучается с учебой. Пусть растет беспечно, пока есть время…» Но самое печальное, что именно такие дети, которым пытались создать «счастливое детство», потом мучаются в школе: тратят много сил на усвоение материала, но при этом не могут похвастать блестящими результатами. Бывает и другая ситуация. Мама, еще в беременность, начитавшись разного рода книг, пытается с самого рождения обучать ребенка всему на свете. Показывать ему карточки со словами, картинками, говорить с ним на двух-трех языках. Бесконечно «крутит» его в динамической гимнастике, учит плавать по пять раз в день. И у грудного младенца не остается времени, чтобы просто полежать и посмотреть на мир. Когда малыш достигает трех (а иногда и двух-двух с половиной!) лет, мамочка начинает регулярно сажать его за парту, заставляет писать палочки в тетрадь, читать необходимое, как ей кажется, количество страниц, отвечать на массу вопросов. К пяти годам в дом приглашаются репетиторы по музыке, языкам, живописи и другим наукам и искусствам. Ребенок тихо начинает ненавидеть учебу, замыкается в себе или, наоборот, растормаживается до неузнаваемости… Как правило, такая «учеба» заканчивается на приеме у невропатолога. |
| Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Михаил Ведешкин , кандидат исторических наук. Все лекции цикла можно посмотреть здесь . На протяжении всего ранневизантийского периода у империи имелся великий враг на Востоке. Это так называемая империя Сасанидов, она же Новоперсидское царство с центром в Ктесифоне. В первой половине III столетия новой эры рыхлая Парфянская держава рассыпалась, как карточный домик, под ударами восставших персов. В Персии и Месопотамии утвердилась династия Сасанидов. Держава Сасанидов выгодно отличалась от своего предшественника наличием централизованной государственной структуры, в том числе и государственной религии, которой был магизм, то есть поздний зороастризм, мощной армией, а также весьма и весьма активной дипломатией. Сасанидские правители открыто объявляли себя наследниками древних ахеменидских царей и таким образом претендовали на значительную часть территории Восточной Римской империи: Египет, Сирию, Палестину, Малую Азию и даже на Фракию. Собственно, конфликты между двумя мировыми державами продолжались на протяжении всего IV, V, VI и в начале VII столетия. Не раз то одна, то вторая сторона, казалось бы, одерживала решительную победу, но ситуация всегда выправлялась, то есть конфликт был, по сути, бесконечным. Помимо территориальных претензий персов, яблоком раздора между двумя империями были торговые пути: караванные пути в Китай, откуда поставлялся шелк, торговля с Индо-Китаем, которая шла через Цейлон и Южную Аравию, а кроме того государства Северного Предкавказья и Закавказья, за контроль над которыми спорили две империи. В III веке в ходе общеимперского кризиса верх одерживали персы. Император, точнее шахиншах, Сапор I, он же Шапур, даже взял и разрушил один из крупнейших городов римской Сирии – Антиохию. Но благодаря деятельных императорам-иллирийцам: Кару, Аврелиану, в дальнейшем тетрархам, натиск персов удалось сначала сдержать, а потом и перейти в контрнаступление. Так в период первой тетрархии в 297 году армия персидского царя Нарсеса была разбита цезарем Галерием, после чего империя присоединила к себе несколько затигрских провинций, то есть получила некий выступ на территорию северной Месопотамии. |
|
|
