| Основной строительный материал церкви — красный кирпич (25x12x6 см). Из дерева сделаны полы, перекрытия колокольни, двери, оконные переплёты, стропильная система. Из белого камня выложена нижняя часть цоколя. Из железа сделаны кованые кресты и оконные решётки, покрытие кровли и внутристенные связи. Основные габариты церкви 40,5 х 31 м. Живописность, многообъёмность и цельность объемно-пространственного решения церкви подчеркивается декором фасадов, выполненных с применением фигурной кирпичной кладки. Основная часть храма и притвора обработана ленточным рустом. Нижняя часть цоколя выложена из белого камня. Объединяющим мотивом основных объёмов церкви служат горизонтальная тяга и пояс ширинок по низу стен, а также широкий карниз с поребриком по верху стен храма, притвора и первого яруса колокольни. Центральный барабан декорирован широким фризом. Оконные проемы арочной формы, отмечены архивольтами, опирающимися на колонки с базами и капителями. Прием закрепления углов колонками используется в декоре второго яруса колокольни и папертей. Характерное для русской архитектуры рубежа XIX–XX веков применение крупных элементов декора нашло отражение в мотиве крестов, украшающих основания боковых барабанов и грани третьего яруса колокольни, а также в мотивах кругов над окнами южного и северного фасадов. Вертикализм центрической композиции в интерьере выражен сильнее, чем в облике фасадов. Внутреннее пространство храма имеет ярусное построение: от низких угловых частей к центральному пространству. На четыре крещатых столба и на пристенные пилоны опираются подпружные арки и паруса, несущие своды. Центральная часть храма перекрыта купольным сводом по восьмигранному световому барабану. Остальное пространство храма перекрыто 8-ю крестовыми сводами. Апсида и аналогичные ей гранёные выступы перекрыты сомкнутыми сводами. Замечательный эффект залитого светом, льющимся из больших окон, восьмигранного барабана (боковые главы глухие) и мягкого полумрака крестообразных частей, освещенных узкими и высокими окнами, создает торжественную атмосферу парения центральной части храма. Внутри церковь оштукатурена. Столбы и пилоны поставлены на ступенчатые цоколи. По верху стен проходит несложный карниз. Мотив наружных тяг по верху цоколя повторяется на том же уровне в интерьере храма, прослеживаясь на стенах, столбах и пилонах. |
| С 2 сторон, западной и северной, прямоугольный в плане основной объем здания окружен крытой галереей, с вост. стороны он замыкается пониженными объемами 3 полукруглых в плане алтарных апсид. Одной из особенностей архитектуры собора, определяющих его уникальность, является несоответствие 4-столпной конструкции храма и композиции фасадов, воспроизводящих иконографию «классического» 6-столпного 5-главого храма. В соответствии с иконографией фасадов этого типа зданий боковые южные и северные стены собора разделены лопатками не на 3, как в 4-столпных храмах, а на 4 прясла. Крайние вост. прясла боковых стен заметно уже остальных прясел. Они соответствуют вост. поперечному нефу, отведенному под алтарное пространство. Вост. фасад собора, обращенный в сторону монастырского некрополя, не уступает по значимости западному и северному фасадам. Особое внимание зодчих было уделено проработке пластики стен алтарных апсид. Центральная апсида намного крупнее и шире боковых. Апсиды разделены массивными круглыми колоннами-стрелками. Стены собора завершаются рядом выразительных бочкообразных закомар, расположенных на осях соответствующих прясел. С западной стороны к стенам собора примыкает одноэтажный объем, соединяющий его с Сергиевской (Алексиевской) ц. и открытый в пространство зап. галереи. С зап. стороны галерея имеет 7 прясел перед самим собором и пристроенную в 1690 г. стену юж. части галереи, выполняющую роль притвора Сергиевской (Алексиевской) ц. Цоколь галереи оформлен ступенчатым кирпичным поясом и валиком, раскрепованным по лопаткам. В 1825-1826 гг. зап. часть галереи была достроена к югу дополнительными пряслами. Перед входом на галерею устроено вынесенное вперед крыльцо в формах классицизма. К нему ведут 6 ступеней новой каменной лестницы. На верхней площадке лестницы по сторонам входа устроены небольшие цоколи, облицованные плитами серого камня. Эти цоколи подведены под базы 4 приземистых колонн тосканского ордера, на к-рые опирается крытый на 2 ската навес крыльца, в его тимпане помещена совр. |
| Все стены собора рустованы, за исключением основания колокольни и стен между пилястрами портиков. Рустовка выполнена в кирпичной кладке. Все фасады собора оштукатурены. Штукатурка известковая, в нижней части стен, местами цементная (позднейшие ремонты). Цоколи стен кирпичные, увенчаны кирпичным профилем. Фасады собора увенчаны профилированным кирпичным карнизом с модульонами, тесаными из известняка. Такими же карнизами обрамлены и фронтоны портиков. Оконные проемы первого яруса прямоугольной формы. В проемах сохранились первоначальные деревянные внутренние переплеты с восьмигранными и треугольными стеклами, с тщательно выполненным профилем обвязок и горбыльков. В окнах было цветное остекление. В оконных проемах первого яруса сохранились очень хорошо выполненные строгого рисунка металлические решетки, с литыми бронзовыми деталями, в виде стилизованных тюльпанов, укрепленных на стержнях квадратного сечения, увенчанных пиками. Наружные переплеты более поздние, чем внутренние. Об этом говорят и членения переплетов и сечения их элементов. Над оконными проемами и над нишами восточного фасада расположены прямоугольные неглубокие ниши с лепкой в них, представляющей религиозные композиции и символические изображения. Глава собора круглая в плане, а в диаметре 8 метров. Стены ее членят 16 полуколонн с лепными коринфскими капителями. Полуколонны расположены на общем цоколе. Увенчан барабан кирпичным профилированным карнизом с кирпичными модульонами. Вынос карниза и модульонов поддерживается связями и кронштейнами из полосового железа. Между колоннами барабана расположено 16 полуциркульных оконных проемов, полукруглая часть которых обрамлена профилированными наличниками. Увенчан барабан полусферическим куполом с малой декоративной главкой над ним. Входную паперть собора венчала двухъярусная амперная колокольня со шпилем, оточенным около его основания восемью медными позолоченными вазами - творениями иеродьякона Антония. Основание двухъярусной колокольни подчеркнуто раскреповками со стороны южного и северного фасадов. На северной и южной стенах основания колокольни небольшие портики, состоящие из двух трехчетвертных колонн, поддерживающих треугольные малые фронтоны. Колонны стоят на раскреповке цоколя. Между колоннами прямоугольные окна, освещающие ризницу, которой отвечает северный ризалит и лестницу, ведущую на хоры, которой отвечает южный ризалит. |
| Все было как в тумане. Он не запомнил ничьих лиц, ни речей, все слова проходили мимо него, а на душу вдруг снова навалилась тоска, и то чувство, что, словно сжалившись над ним, коснулось его в храме, исчезло. Вид огромного, безликого, без единого деревца кладбища, стандартные надгробия и перекошенные цоколи, тянувшиеся на много километров и плотно прижатые друг к другу, — все это наводило на сердце такое безумное уныние, что хотелось выть, на это кладбище глядя. Гроб опустили в землю, рядом копавшие могилы мужики толковали о том, что надо пить не водку теперь, а красное вино, поскольку оно лучше предохраняет от радиации щитовидку. И вид этого ужасного кладбища стал точно последней каплей, отвратившей Саввушку от города, который он когда-то мечтал победить. Люди стали возвращаться к автобусу. Только теперь Савва разглядел среди них несколько знакомых лиц: барятинских учеников, алкашей из дома на Кропоткинской, декана и рядом с ним знакомого мужчину. Выбрав минуту, он подошел к нему. Лицо инженера было печально, похоже, он не спал ночь, и его глаза сделались опухшими и красными, утратив свой чудный васильковый цвет. — Ну, как ты? — спросил он, закурив. — Я хочу сказать вам, — произнес Савва с усилием, — что не смогу принять вашего предложения. Некоторое время инженер молчал, а потом его лицо исказила гримаса и без того воспаленные глаза стали еще темнее. — Что? — спросил он жестко. — Брезгуешь? Аристократом себя почувствовал, князем? Как этот? Мало тебе морду били — так подожди, набьют еще. Он развернулся и пошел к машине, а к Саввушке подбежала Ольга и схватила его за руку. — Что ты ему сказал? Что? Савва посмотрел на нее с недоумением, а потом понимание и горечь промелькнули в его глазах. — Зря ты, Ольга. Не надо нам от них ничего. В конце концов, и Пушкин, и Достоевский есть в любой районной библиотеке. А дети лучше чтобы росли не здесь. — Нет, — отшатнулась она, — не будет тебе никаких детей. Лучше к ним шлюхой пойду работать! 16 Месяц спустя Савва защитил диплом, но его представление в аспирантуру из ректората вернули. На факультете были удивлены: поддержанная могущественным деканом кандидатура казалась бесспорной. Но эта новость быстро померкла на фоне ошеломительного известия об уходе самого Артема Михайловича. Говорили, впрочем, что два этих события между собой связаны. Будто бы Смородин сам ездил в министерство, криком кричал и был вне себя, а ему в ответ едко заметили, что всем давно известно о его личном пристрастии к этому студенту и о причинах этого пристрастия и что ему никто не позволит устраивать семейные дела, в то время как вся страна решительно встала на путь обновления и борьбы с протекционизмом. Говорили даже, что кто-то видел, как Артем Михайлович отыскал этого злосчастного Савву в коридоре, в чем-то пытался его убедить, и лицо у него было просящее и виноватое как у школьника, а Савва глядел в сторону и молчал. |
| Но при чтении исследования Сэйса относительно дешифрирования хеттейского письма, у всякого невольно является вопрос: насколько достоверны взгляды и предположения Сэйса? Для ответа на этот вопрос считаем за лучшее привести приговор самого Сэйса [относительно своей теории). Сделав перевод указанных выше нами надписей, Сэйс называет его «опытом очень недостаточным», но при этом все же замечает, что метод, которому он следовал в переводе и чтении надписей, построен на прочном основании, и, если будет под руками больший материал, приведет к более важным результатам 55 .Таким образом, полное разрешение вопроса относительно значения знаков хеттейского письма и кроющегося под ними содержания есть дело будущего. IV. Значение хеттейских памятников в решении вопроса о культуре хеттеев и их происхождении Но хотя хеттейские надписи представляют со стороны своего содержания пока для нас молчаливых и таинственных сфинксов, тем не менее изучение их знаков и фигур имеет немаловажное значение для истории хеттеев и их искусства. Архитектура и скульптура хеттеев во многом напоминают вавилонские типы 56 . Развалины в Богаз-Кее обнаруживают следы строений с террассами и перилами, на подобие месопотамских строений 57 . Еще более замечается такое сходство в памятниках Эйука, где находятся развалины дворца, построенного на искусственном холме: ориентация, расположение, скульптурные украшения, – все напоминает громадные дворцы, откапываемые в Ассирии. Между барельефами Богаз-Кея можно видеть изображения двух быков в шапках, которые (изображения), не смотря на свои незначительные размеры, напоминают изображения быков, стоявшие по сторонам ассирийских дворцов и ворот, так что представляются заимствованными от халдеев. Вообще скульптура Сирии и Малой Азии носит явные следы вавилонского происхождения. Барельефы на некоторых скалах Птерии, как называли греки место близ современного Богаз-Кея, изображения на базальтовых плитах, украшавшие цоколи эйукского дворца, представляют процессии богов, героев, царей и полководцев в таком виде, как это изображается на ниневийских барельефах. Далее, смешанные изображения, – людей с органами животных или льва с органами быка или овна и под., – также напоминают барельефные украшения ниневийских и вавилонских дворцов. Подобно ассирийским, хеттейские художники умели лучше делать изображения животных, чем – людей. Некоторые из изображений льва по своим достоинствам могут стать рядом с подобными изображениями у ассирийцев. В этом отношении особенно заслуживает упоминания изображение, найденное в Калабе, небольшой турецкой деревушке, вблизи Анкиры 58 . |
| Вблизи дома нигде не было видно ни служб, ни конюшен, ни сараев — ничего, что говорило бы о сельском хозяйстве. Все строения — настоящий поселок более чем в двадцать домов и хижин — находились в четверти мили от дома, в глубине маленькой долины. Хозяйский дом соединен был с этим поселком электрическими проводами — телеграфом, обеспечивая мгновенное сообщение, а дом, удаленный от всякого шума, казался затерянным в чаще экзотических деревьев. В конце казуариновой аллеи через журчащую горную речку переброшен был изящный железный мостик. Он вел в часть парка, прилегавшую к дому. По ту сторону мостика их встретил внушительного вида управляющий. Двери готтемского дома широко распахнулись, и гости вошли в великолепные апартаменты. Вся роскошь, даваемая богатством, в сочетании с тонким артистическим вкусом, предстала перед ними. Из прихожей, увешанной принадлежностями верховой езды и охоты, двери вели в просторную гостиную о пяти окнах. Здесь стоял рояль, заваленный всевозможными старинными и современными партитурами, виднелись мольберты с неоконченными полотнами, цоколи с мраморными статуями; несколько картин кисти фламандских мастеров и гобелены с вытканными на них рисунками с мифологическими сюжетами висели на стенах. Ноги утопали в мягких, словно густая трава, коврах, с потолка свисала старинная люстра. Всюду был расставлен драгоценный фарфор, дорогие безделушки, все это было как-то странно видеть в австралийском доме. В этой сказочной гостиной, казалось, было собрано все, что могло мысленно перенести в Европу. Можно было подумать, что находишься в каком-нибудь княжеском замке во Франции или в Англии. Пять окон пропускали сквозь тонкую ткань парусины мягкий полусвет. Леди Элен, подойдя к окну, пришла в восторг. Дом господствовал над широкой долиной, расстилавшейся на восток до самых гор. Чередование лугов и лесов, то тут, то там привольные поляны, вдали группа изящно закругленных холмов, все вместе являло неописуемую по красоте картину. Ни один уголок земного шара не мог сравниться с этой долиной, даже знаменитая Райская долина в Телемарке в Норвегии. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 9 голосов: 4.2 из 5) Оглавление 100 Дворец с северо-восточной части Золотого острова был построен по фантастическим планам мадам Ламоль. Это было огромное сооружение из стекла, стали, тёмно-красного камня и мрамора. В нём помещалось пятьсот зал и комнат. Главный фасад с двумя широкими мраморными лестницами вырастал из моря. Волны разбивались о ступени и цоколи по сторонам лестниц, где вместо обычных статуй или ваз стояли четыре бронзовые решётчатые башенки, поддерживающие золочёные шары, – в них находились заряженные гиперболоиды, угрожающие подступам с океана. Лестницы поднимались до открытой террасы, – с неё два глубоких входа, укреплённых квадратными колоннами, вели внутрь дома. Весь каменный фасад, слегка наклонённый, как на египетских постройках, скупо украшенный, с высокими, узкими окнами и плоской крышей, казался суровым и мрачным. Зато фасады, выходившие во внутренний двор, в цветники ползучих роз, вербены, орхидей, цветущей сирени, миндаля и лилиевых деревьев, были построены пышно, даже кокетливо. Двое бронзовых ворот вели внутрь острова. Это был дом-крепость. Сбоку его на скале возвышалась на сто пятьдесят метров решётчатая башня, соединённая подземным ходом со спальней Гарина. На верхней площадке её стояли мощные гиперболоиды. Бронированный лифт взлетал к ним от земли в несколько секунд. Всем, даже мадам Ламоль, было запрещено под страхом смерти подходить к основанию башни. Это был первый закон Золотого острова. В левом крыле дома помещались комнаты мадам Ламоль, в правом – Гарина и Роллинга. Больше здесь никто не жил. Дом предназначался для того времени, когда величайшим счастьем для смертного будет получить приглашение на Золотой остров и увидеть ослепительное лицо властительницы мира. Мадам Ламоль готовилась к этой роли. Дела у неё было по горло. Создавался этикет утреннего вставания, выходов, малых и больших приёмов, обедов, ужинов, маскарадов и развлечений. Широко развернулся её актёрский темперамент. Она любила повторять, что рождена для мировой сцены. Хранителем этикета был намечен знаменитый балетный постановщик – русский эмигрант. С ним заключили контракт в Европе, пожаловали золотой, с бриллиантами на белой ленте, орден «Божественной Зои» и возвели в древнерусское звание постельничего (Chevalier de lit). |
| Однако на башню Дуло, как, впрочем, и на остальные башни, черепица установлена не была. В 1864 году решено грани её шатра покрыть железом. В этом же деле записано, что «московский мещанин Иван Иванов обязуется из листового железа покрыть на 3-х башнях куполы самого верха и сделать 2 ангела и 1 флюгер по выданным ему образцам». Но до ремонтных работ и в эти годы, судя по всему, дело не дошло, так как в 1896 году в Московское Императорское археологическое общество поступило прошение из Симонова монастыря, в котором состояние башен ограды описывается так: «печальный вид представляют собою... столь древние и оригинальные по архитектурным формам башни, они совершенно разрушаются, карнизы, выступы и парапеты местами уже упали, т.к. сливы уничтожились, то вода размывает каменную кладку. Своды на башнях промокают, крыши, сделанные из красной черепицы, крайне обветшали и черепицы местами уничтожились, главки и кирпичные украшения башен от времени постепенно обваливаются. Ввиду всего вышесказанного необходимо приступить к капитальному исправлению ограды и башен для избежания дальнейшего и большего разрушения». Комиссия по сохранению древних памятников ИМАО 12 июля 1896 года под председательством К.М. Быковского рассмотрела прошение Симонова монастыря и поручила А.М. Павлинову и В.А. Гамбурцеву осмотреть ограду и дать своё заключение. После осмотра ремонт был разрешен. Башня Дуло была, наконец, окрыта железом по деревянной обрешётке, укреплённой гвоздями на кирпичной кладке (покрытие в обветшавшем виде сохранялось до середины XX века). Тогда же были вычинены парапеты, цоколи, частично залицованы пазухи разобранных арочных конструкций, примыкавших к башне со стороны монастыря и обеспечивавших возможность подъёма на второй и третий ярусы. В путеводителе, опубликованном в 1926 году, говорилось о создании на территории упраздненного монастыря музея оборонного зодчества, и, безусловно, башня Дуло должна была демонстрироваться в качестве уникальной крепостной постройки. После варварского уничтожения большей части строений Симонова монастыря в начале 1930-х годов уцелевшее прясло южной стены и три башни вплоть до середины 1950-х годов продолжали разрушаться. |
| Все было как в тумане. Он не запомнил ничьих лиц, ни речей, все слова проходили мимо него, а на душу вдруг снова навалилась тоска, и то чувство, что, словно сжалившись над ним, коснулось его в храме, исчезло. Вид огромного, безликого, без единого деревца кладбища, стандартные надгробия и перекошенные цоколи, тянувшиеся на много километров и плотно прижатые друг к другу, – все это наводило на сердце такое безумное уныние, что хотелось выть, на это кладбище глядя. Гроб опустили в землю, рядом копавшие могилы мужики толковали о том, что надо пить не водку теперь, а красное вино, поскольку оно лучше предохраняет от радиации щитовидку. И вид этого ужасного кладбища стал точно последней каплей, отвратившей Саввушку от города, который он когда-то мечтал победить. Люди стали возвращаться к автобусу. Только теперь Савва разглядел среди них несколько знакомых лиц: барятинских учеников, алкашей из дома на Кропоткинской, декана и рядом с ним знакомого мужчину. Выбрав минуту, он подошел к нему. Лицо инженера было печально, похоже, он не спал ночь, и его глаза сделались опухшими и красными, утратив свой чудный васильковый цвет. – Ну, как ты? – спросил он, закурив. – Я хочу сказать вам, – произнес Савва с усилием, – что не смогу принять вашего предложения. Некоторое время инженер молчал, а потом его лицо исказила гримаса и без того воспаленные глаза стали еще темнее. – Что? – спросил он жестко. – Брезгуешь? Аристократом себя почувствовал, князем? Как этот? Мало тебе морду били – так подожди, набьют еще. Он развернулся и пошел к машине, а к Саввушке подбежала Ольга и схватила его за руку. – Что ты ему сказал? Что? Савва посмотрел на нее с недоумением, а потом понимание и горечь промелькнули в его глазах. – Зря ты, Ольга. Не надо нам от них ничего. В конце концов, и Пушкин, и Достоевский есть в любой районной библиотеке. А дети лучше чтобы росли не здесь. – Нет, – отшатнулась она, – не будет тебе никаких детей. Лучше к ним шлюхой пойду работать! 16 Месяц спустя Савва защитил диплом, но его представление в аспирантуру из ректората вернули. На факультете были удивлены: поддержанная могущественным деканом кандидатура казалась бесспорной. Но эта новость быстро померкла на фоне ошеломительного известия об уходе самого Артема Михайловича. Говорили, впрочем, что два этих события между собой связаны. Будто бы Смородин сам ездил в министерство, криком кричал и был вне себя, а ему в ответ едко заметили, что всем давно известно о его личном пристрастии к этому студенту и о причинах этого пристрастия и что ему никто не позволит устраивать семейные дела, в то время как вся страна решительно встала на путь обновления и борьбы с протекционизмом. Говорили даже, что кто-то видел, как Артем Михайлович отыскал этого злосчастного Савву в коридоре, в чем-то пытался его убедить, и лицо у него было просящее и виноватое как у школьника, а Савва глядел в сторону и молчал. |
| Вблизи дома нигде не было видно ни служб, ни конюшен, ни сараев — ничего, что говорило бы о сельском хозяйстве. Все строения — настоящий поселок более чем в двадцать домов и хижин — находились в четверти мили от дома, в глубине маленькой долины. Хозяйский дом соединен был с этим поселком электрическими проводами — телеграфом, обеспечивая мгновенное сообщение, а дом, удаленный от всякого шума, казался затерянным в чаще экзотических деревьев. В конце казуариновой аллеи через журчащую горную речку переброшен был изящный железный мостик. Он вел в часть парка, прилегавшую к дому. По ту сторону мостика их встретил внушительного вида управляющий. Двери готтемского дома широко распахнулись, и гости вошли в великолепные апартаменты. Вся роскошь, даваемая богатством, в сочетании с тонким артистическим вкусом, предстала перед ними. Из прихожей, увешанной принадлежностями верховой езды и охоты, двери вели в просторную гостиную о пяти окнах. Здесь стоял рояль, заваленный всевозможными старинными и современными партитурами, виднелись мольберты с неоконченными полотнами, цоколи с мраморными статуями; несколько картин кисти фламандских мастеров и гобелены с вытканными на них рисунками с мифологическими сюжетами висели на стенах. Ноги утопали в мягких, словно густая трава, коврах, с потолка свисала старинная люстра. Всюду был расставлен драгоценный фарфор, дорогие безделушки, все это было как-то странно видеть в австралийском доме. В этой сказочной гостиной, казалось, было собрано все, что могло мысленно перенести в Европу. Можно было подумать, что находишься в каком-нибудь княжеском замке во Франции или в Англии. Пять окон пропускали сквозь тонкую ткань парусины мягкий полусвет. Леди Элен, подойдя к окну, пришла в восторг. Дом господствовал над широкой долиной, расстилавшейся на восток до самых гор. Чередование лугов и лесов, то тут, то там привольные поляны, вдали группа изящно закругленных холмов, все вместе являло неописуемую по красоте картину. Ни один уголок земного шара не мог сравниться с этой долиной, даже знаменитая Райская долина в Телемарке в Норвегии. |
|
|
