| В начале XVII века иезуиты-капелланы сопровождали отряды Лжедмитрия I в походе на Москву и присутствовали на его коронации в Кремле. В конце того же столетия чешские иезуиты поселились в Москве и опекали католиков-иностранцев, проживавших в Немецкой слободе. Им разрешалось обучать детей из знатных русских семейств, которых тайно обращали в католицизм, игнорируя запрет на прозелитизм. По требованию Патриарха Иоакима в 1689 году иезуиты были выдворены за пределы государства. Вернулись они в Россию при Петре I , благосклонно относившемся к ним, иезуиты открыли школы для русских детей, построили храм святой Троицы в 1770 году, общались с католической диаспорой в Санкт-Петербурге, Архангельске, Азове, Казани. Но ввиду ревностной пропаганды католичества среди населения, по указу царя иезуиты покинули страну. В екатерининскую эпоху орден иезуитов укрепил свои позиции и пополнил свои ряды. Гонимые на Западе, иезуиты нашли защиту у русской императрицы, которая отказалась признать декрет папы Климента XIV о роспуске ордена. Покровительство Екатерины II иезуитам было связано с тем обстоятельством, что, во-первых, они первыми признали власть императрицы и оказали ей содействие в установлении мира на землях, присоединенных России, и, во-вторых, она одобряла методы обучения в иезуитских школах и видела в них основу для развития просвещения в России. Большой сторонник Ордена Павел I доверил иезуитам просвещение в западной части империи, поставив их во главе Виленской академии, а в Санкт-Петербурге им была передана церковь святой Екатерины. Миссионерская деятельность общества Иисуса процветала и в первый период царствования Александра I. В 1812 году в Полоцке была основана академия, которая курировала все иезуитские коллегиумы в России. В частности, в петербургском коллегиуме святого Павла получили образование потомки знатного дворянского сословия. Активно действовали миссии среди немецких колонистов в Москве, Саратове, Одессе, Крыму, на Кавказе, в Иркутске и Томске. В 1820 году иезуиты были изгнаны из России, по докладу царю министра духовных дел и народного просвещения князя Голицына. |
| В соседнем Троицком монастыре вскоре после обращения его в унию произошли важные перемены. В 1613 г. умер митрополит Поцей. Место его занял Рутский, а место Рутского в Троицком монастыре Кунцевич. Не забудем, что в Вильне была иезуитская академия; и против таких-то сил стояло православное виленское братство, имея во главе своей Карповича. Сотрудником его в школе был знаменитый своим образованием, сочинениями и превратностями судьбы, Мелетий Смотрицкий. Здесь для школы Смотрицкий составил свою Славянскую Грамматику и хотя дружился с базилианами и иезуитами, но в первое время много трудился для православия. По смерти Карповича (в 1620 г.) Мелетий, посвященный незадолго перед тем в сан епископа полоцкого, почтил его надгробным словом, и занял его место в монастыре. Но не долго он принадлежал православию. Переход его в унию не только лишил православных красноречивого защитника, но и расстроил их внутреннее положение. Совершившееся вскоре после того убийство Кунцевича в Витебске еще более вооружило униатов против православных, что тяжело отразилось и в Вильне. В 1626 г. Рутский начал процесс против православных. Во главе их стояли в то время святодуховский наместник Гавриил Дудко и ректор школы и проповедник Иосиф Левонович. 732 Исход этого процесса неизвестен. Но лучшее, блестящее время виленского братства прошло и уже более не возвращалось. Братство честно сослужило свою трудную службу православному делу западно-русской церкви. Существование его продолжалось и после с пользой для церкви: но уже не было того воодушевления, того огня, который воспламенял умы и сердца знаменитейших борцов первых времен его существования. В последующем изложении мы соберем данные, относящиеся к истории Святодуховского монастыря, бывшего опорой православных в Литве. В 1625 г. упоминается наместник монастыря Дмитрий Шарыпа. 733 После него наместником и ректором школы был Иосиф Бобрикович. 734 В 1629 г. он выдержал дерзкое нападение фанатиков под предводительством базилианских троицких монахов. |
| Таким образом утреня которая обыкновенно начинается в этот день вскоре после полуночи, началась не ране двух часов. Преосвящ Василий, переселившись в 1840 г. из Полоцка в Витебск, продолжал приводить в порядок и благоустроять по своему вкусу архиерейский дом. Но так как св. Синоду не безъизвестно было, что он, владея с 1834 по 1842 г. богатыми имениями Полоцкого Борисоглебского монастыря, имел в своих руках обильные денежные средства, то и не было отпускаемо ему из синодских сумм, для дальнейших перестроек по архиерейскому дому, никаких пособий. Посему он должен был в 1848 г. на собственные средства устроить для себя домовую церковь , которой недоставало. Но устройство это состояло только в том, что в готовой комнате в нижнем этаже дома приделан был небольшой алтарь, устроен был небольшой и очень скромный иконостас; церковь была готова и он освятил ее в честь своего ангела, св. Василия Парийского (12 апреля). Затем, во время пребывания преосвящ. Василия на Полоцкой кафедре, в архиерейском доме вероятно, никаких поправок и возобновлений не было, и потому жилище полоцкого архииастыря к 1866 г пришло в такое положение, о котором ректор семинарии, архим. Никанор в письме своем ко мне от 16-го июля означенного года писал: «помещения архиерейского жалче здешнего на своем веку я нигде не видал»… И только лишь за несколько дней до моего прибытия в Витебск архиерейский дом был приведен в некоторый порядок: своды и потолки в комнатах повешены были иконы, которых в доме, как писал архим. Никанор, вовсе не было. Когда на другой день, по водворении моем в Витебске, вышел я в свою обширную залу, я чрезвычайно неприятно поражен был видом картин, коими увешаны были все стены залы и из коих некоторые были во всю вышину стен. Мне показалось, что я нахожусь не в жилище православного архиерея, а в палатах генерала иезуитского ордена Игнатия Лойолы, благословляемого св. Троицею, и умирающего Ксаверия Сальского, и Алоизия Гонзого, и трех иезуитов-миссионеров с большими крестами в руках, и портреты женских лиц, и проч. и проч. – Я немедленно приказал удалить с глаз эти, столь несвойственные жилищу православного епископа, украшения. – Напрасно г. Рачинский в письме своем к Н. Н. Новикову называет картины эти превосходными и приписывает их кисти Ксаверия Розы 573 . Я показывал их бывшему у меня мимоездом академику Солнцеву 574 , и он одну только из них, не помню, какую именно, оценил рублей в триста, а прочие признал не заслуживающими никакого особенного внимания. |
| В отношении к вечности все земные занятия одинаковы». К этому примеру добавлю, что и преподобный Нестор (причисленный к лику святых именно за свои творения) даже словом не обмолвился о «словах» и «посланиях» Феодосия Печерского, хотя об участии в «книжном делании» – переплетении рукописных книг – написал. «Как мыслители Аввакум и Симеон не выходили за пределы церковного сознания. Извлечь «чистую» литературу из их наследия невозможно, она неотделима от богословия… Поэтому и представления о писательском труде у этих авторов заключены в богословскую оболочку. Симеон и Аввакум столкнулись на идее оправдания человека перед Богом. Для верующего человека эта проблема – основополагающая. Как построить земную жизнь, чтобы унаследовать жизнь вечную? В Новом Завете нет однозначного решения проблемы оправдания. Соборное послание апостола Иакова подчеркивает значение благих дел (Иак. 2: 16–17, 26); напротив, у апостола Павла находим иной взгляд: спасает вера, дела не спасают (Рим. 3:28). Симеон провозглашает примат дел в оправдании человека (этот новый для русской религиозной мысли подход был более характерен для западноевропейских протестанских мыслителей. – А. У.), Аввакум, наоборот, отдавал первенство вере (в чем оставался приверженцем присущих древнерусскому православному сознанию взглядов. – А. У.). Согласно его точке зрения, грех в человеке неизбывен: «Един (Бог. – А. У.) благ по существу, благ непреложно, а человечество извратно. Аще кто и праведно живый – при Бозе лукаво есть. И ангели извратны, нежели человеки». Смертный обязан осознавать свою греховную природу, праведная жизнь – отречение от нее, т. е. самоотречение». Симеон Полоцкий (как и Димитрий Ростовский, и Стефан Яворский, и Феофан Прокопович) был воспитан в стенах КиевоМогилянской академии – центре православного образования, но куда, однако, проникали и католические идеи – чувствовалась близость Польши и ее влияние не только на силлабическую поэзию. К тому же, Симеон переходил и в католицизм, чтобы продолжить обучение в иезуитском коллегиуме в Вильно. |
| Вторая книжка (IA3/ β) составляет начало дневников 1844 г., но в самом ее начале помещено несколько данных, относящихся к 1843 г.; они служат в некотором роде дополнением к поденным заметкам, помещенным в предыдущей книге. Эти данные начинаются заметкой: «27 мая 1843. Витебск». За этим следуют заметки отрывочными выражениями иногда даже одним словом, значение которых не всегда сразу понятно, как напр. в начале: «Пр. Иосиф. 5 Пр. Василий 6 (карандашом). – Облигации – Мароничы.» В этой же заметке говорится о секуляризации монастырских имений в Западном крае, бедности тамошнего населения и причинах этого явления. Рассуждая по вопросу о поминовения вселенских патриархов, отмечает между прочим «мнение здешнего (т.е. западного) края, что в России духовенства, или его истинного достоинства нет, и что воссоединение униатов спасет русскую церковь , дав ей истинных духовных», по «мнению одной дамы». Все это изложено на двух страницах одного листочка, на обороте которого вверху записаны денежные счета 1842–1843. На обороте последнего листка и на листке, приклеенном к нижней доске переплета, следует продолжение этих заметок: «Витебск (карандашом, а остальное чернилами, которыми наведено по писанному карандашом). Верстах в 4 есть правосл. монастырь Марков 1-го класса, мужской. По штату положено 22 человека. – На лицо монахов в. мало – до 5. – Местоположение – хорошо. – Князь Огинский. Хелмский епископ зависит от Галицк. митрополита; у него 240 церквей. Ошибки правительства. Лучше бы в одно время воссоединить и его, говорил преосвящ. Василий. – Дом преосвящ. Василия обращен из иезуитск. костела и монастыря. Священные статуи. Испуг. Осмотр собора и починка оного. – Как все переменяется на свете!! – В Витебске 12 правосл. приходов; один катол. костел. – Церковь снаружи хороша. Город называется по имени речки – Витьба. Город весь построен на холмах. Преосвящ. Василий называется Полоцкий и Витебский. Обед скоромный. – Из Порфирия сделали Парфения. – Михневич иеромонах. Какие перемены!! – Бритой протопоп в камилавке фиолетовой – с крестом. |
| Стефан Баторий и Анна Ягеллонка. Открытые источники интернет. 12 декабря 1575 года австрийская партия, состоявшая в основном из польской знати, провозгласила королем императора Максимилиана. В ответ через два дня шляхта назвала королевой и Великой княгиней литовской Анну Ягеллонку, которая сразу же дала согласие на брак с Баторием, после чего тот 14 декабря был объявлен королем Речи Посполитой. При этом австрийская группировка имела шансы изменить ситуацию, поскольку Литва и Пруссия поддерживали кандидатуру Максимилиана, но когда польские послы приехали к императору, тот стал выдвигать новые условия, не удовлетворившие поляков. В результате, 1 февраля 1576 года в Кракове шляхта подтвердила избрание трансильванского князя, а уже через неделю новый король принес присягу делегации Короны Польской, в которой пообещал уважать законы Речи Посполитой («Pacta conventa»). 1 мая 1576 года Стефан Баторий женился на Анне и отрекся от престола Трансильвании в пользу своего младшего брата Жигмонда. В июне после переговоров, в рамках которых были осуществлены некоторые политические и имущественные уступки, воцарение нового короля завершилось его признанием Великим князем литовским, русским и жемойтским Получив контроль над всей Речью Посполитой, Баторий приступил к проведению различных реформ, главной целью которых было усиление королевской власти и армии Причем оба направления были неразрывно связаны друг с другом, так как в тот период РП находилась в непростом положении, в первую очередь из-за шедшей почти 20 лет Ливонской войны, где главным соперником РП было Русское царство. В частности, за годы своего правления король постоянно боролся с магнатами, для чего провел усовершенствование судебной системы в интересах шляхты. Так, вместо королевского суда как высшей судебной инстанции были утверждены шляхетские избранные трибуналы (для шляхты Польши в 1578 г., а Великого Княжества Литовского в 1581 г.), а в 1584 году Баторий официально обещал утвердить поправки к Статуту Великого княжества Литовского 1566, где планировались новые привилегии для шляхетского сословия Кроме того, король поддерживал католическую церковь и иезуитов. При этом именно последние виделись ему в качестве одной из основ развития системы образования в стране. В результате, в 1579 году он учредил первый коллегиум для иезуитов у себя на родине в Коложваре, а затем в течение пяти лет основал их в Люблине (1581 г.), Полоцке (1582 г.), Риге (1582 г.), Калише (1583 г.), Несвиже (1584 г.), Львове (1584 г.) и Дерпте (1586 г.). Кроме того, в 1579 году он превратил Виленский иезуитский коллегиум в академию, который позже станет университетом При этом в годы правления Батория не было преследования православных христиан, что подтверждается изданным им королевским привилеем на ежегодную денежную помощь на содержание Гродненской православной Пречистенской церкви. |
| Такие эпизоды, как казни, ошибочные или несправедливые в силу политических причин суды, тайная дипломатия, связанная с подкупами и интригами, Н. Костомаров буквально смакует в своих литературно-исторических очерках, возбуждав не без успеха в читателе моральный протест против всего развития Московской Руси вообще и выработанной ею самодержавно-монархической государственной системы, в частности, главным же образом, конечно, против возглавлявших эту систему великих князей и царей Московских, а также и их ближайших сотрудников, которые в кривом зеркале Н. Костомарова вырисовываются в образах хищных и злобных царедворцев, себялюбцев, казнокрадов, а иногда и попросту мошенников. Не лучшее мнение внушал своим читателям тот же «историк» и по отношению к русскому народу, к его великороссийской ветви. Этот народ в самом широком понимании во всех своих слоях, по утверждению Костомарова, темен, некультурен, дик, злобен, во вред самому себе до косности консервативен и единственные светлые лучи, проникающие в это темное царство, – веяние с Запада, проповедником которых Н. Костомаров считает южнорусскую ветвь, в лице ее интеллигенции и верхнего панского слоя – казачьей старшины времен воссоединения России с Малороссией. Эти его тенденции необычайно ярко выражены в очерках «Киевский митрополит Петр Могила », «Царь Алексей Михайлович», «Малороссийский гетман Зиновий-Богдан Хмельницкий», «Преемники Богдана Хмельницкого», «Стенька Разин», в его характеристиках Епифания Славинецкого, Симеона Полоцкого, Галятовского, Радзивилловского, Барановича, Юрия Крижанича и др. Даже Русскую Православную Церковь, возглавлявшуюся митрополитами Московскими и потом патриархами всея Руси, пытается грязнить Н. Костомаров. По его мнению, и она была темной, едва ли не неграмотной в вопросах богословия и свет понимания Слова Христова внесли в нее лишь воспитанные в большинстве случаев в иезуитских школах южнорусские церковники, приглашенные в качестве преподавателей латинского языка в организованную царем Алексеем Михайловичем и его боярином Ржевским высшую духовную школу, Славяно-греко-латинскую Академию. |
| Около того же времени министр внутренних дел князь Кочубей входил с представлением о разрешении иезуитам обращать в свою веру магометан и язычников. Херсонский генерал-губернатор герцог Ришелье вымаливал себе у князя Голицына партию иезуитов для местных колоний и вообще для просвещения края; сибирский генерал-губернатор Пестель требовал их также к себе для сношений с Китаем и для развития земледелия; их усердный покровитель и агент, Ильинский, водворял их на Волыни; маркиз Паулуччи тянул их в Ригу, граф Ростопчин звал их в Москву, а дети лучших фамилий ломились в их Петербургский пансион, без всякого на то разрешения, основанный ими для русских дворян. Все это вскружило им голову, и уверенность их в отсутствии чего-либо для них невозможного дошла до того, что они вошли с просьбою о передаче им Симферопольской соборной православной церкви и завели между собою переписку о том, что пора бы вовсе не допускать русских священников в русский пансион и совершенно устранить их от преподавания православного катехизиса. Теперь посмотрим на результаты иезуитской деятельности в России. При императоре Павле латинская церковь в Петербурге была передана в их заведование, а в начале царствования императора Александра прихожане этой церкви подали просьбу об их удалении, показывая между прочим, что иезуиты запрещали им исповедоваться у прежних их духовников и допустили умереть без причастия многих, не хотевших исповедоваться у новых, непрошеных и вопреки их желанию навязанных им пастырей. Иезуиты громко прославляли свою систему воспитания, уверяя, что она обратит юношество Западного края в надежнейших и вернейших подданных государя; между тем, часть воспитанников Полоцкой их академии, при вступлении Наполеона в Россию, перешла в его армию. Они расточали перед правительством уверения в безграничной своей благодарности и, на словах, молили Бога даровать им случай доказать ее, а в 1812 году, когда, за отсутствием другого помещения в загроможденном городе, несколько русских раненых солдат положено было в полоцком академическом здании, они немедленно подали протест и потребовали, чтобы им не мешали в их занятиях. |
| Практически между иезуитами и немецкими крестоносцами не было никакой разницы. Религиозная война, которую члены «Общества Иисуса» объявили православному люду, освящалась папским престолом. Это находило свое отражение в устройстве иезуитских заведений. «Коллегии иезуитские не были ни монастырями, ни светскими училищами, а то и другое вместе. Самую низшую степень иезуитства составляли так называемые новиции. Они должны были открывать всю душу своим руководителям и, кроме того, следить друг за другом и доносить обо всем начальству. После надлежащего искуса, новиции поднимались на более высокую ступень, становились схоластиками. Схоластики изучали высшие богословские науки или занимались преподаванием учебных предметов в училищах. Далее следовали коадъюторы, которые были двух родов: или схоластики, которым поручались более важные занятия, проповедничество, преподавание высших предметов, или люди, поступавшие в иезуитский орден без ученого приготовления и занимавшиеся исполнением разного рода поручений. Высшую степень в иезуитском ордене составляли так называемые профессы (профессоры). Они занимали все важнейшие должности и исполняли самые секретные дела» c. 186-188]. Опираясь на мощную поддержку католической церкви, Римского Папы, государственной власти, иезуиты развернули широкое наступление на православие и протестантизм. Первоначально все свои миссионерские усилия они сосредоточили на высшем сословии Великого княжества Литовского с целью отрыва его от некатолических вероисповеданий. В короткое время иезуиты обратили из протестантизма в католичество сыновей Николая Радзивилла Черного, Льва Сапегу, Ивана Ходкевича, Ивана Чарторыйского, Самуила Сангушко, Януша Заславского. Из православных в католики были обращены Януш Острожский, жена Ивана Ходкевича и другие русские паны. Значительное содействие иезуитской деятельности в Беларуси оказывал польский король Стефан Баторий, который рассчитывал на дипломатическую помощь иезуитов, в частности, папского посла Антония Поссевина в Ливонской войне с Иоанном Грозным. В 1578 году Виленская иезуитская коллегия была преобразована в Виленскую иезуитскую академию с солидным финансовым обеспечением. Отвоевав Полоцк у Иоанна Грозного, Стефан Баторий в 1581 году возвел также Полоцкую иезуитскую коллегию в степень Иезуитской академии. А в 1582 году польский король передал иезуитам в Полоцкой земле большую часть православных церквей и монастырей. Иезуитские коллегии были основаны в Несвиже, Бресте, Бобруйске, Витебске, Гродно, Минске, Могилеве, Орше и других белорусских городах. |
| В 1579 г. при активной поддержке папского легата Антонио Поссевино в Вильно была открыта иезуитская академия, а при ней т. н. папская семинария, превратившиеся в мощный центр формирования католич. идеологии. В 1582 г. на всех землях Речи Посполитой был введен григорианский календарь, в связи с чем были запрещены празднования по юлианскому календарю, а также торговля в дни католич. праздников. Эта мера вызывала повсеместные волнения, особенно упорное сопротивление введению нового календаря оказали жители Полоцка. В сочинениях католич. полемистов говорилось о том, что вывести правосл. Церковь из кризиса может только уния с Римом. Важную роль в политике иезуитов в ВКЛ играла деятельность учрежденных по их инициативе братств. Но главной победой иезуитов стало утверждение на польск. королевском престоле их воспитанника Сигизмунда III (1587-1632), готового пойти на любые меры для насаждения католицизма. Правосл. Церковь пыталась выйти из кризиса путем укрепления внутрицерковного порядка, усиления своих позиций в обществе, реформирования монашеской жизни. Однако непоследовательность в осуществлении реформ приводила к столкновениям епископата и мирян, объединенных в правосл. братства. Первоначальной целью этих правосл. об-в была забота о материальном благосостоянии церквей и правосл. просвещении. Зачастую братства имели не только церковный характер, напр., братство, основанное в Вильно в сер. XV в., было кушнирским (скорняжным), в кон. века к нему присоединились 4 др. братства: панское (городское), купецкое, кожемяцкое и росское (Росса - предместье Вильно), в 1574 г. они объединились в виленское Свято-Троицкое (позднее Свято-Духовское) братство, носившее уже чисто церковный характер. В кон. XVI - нач. XVII в. братства появились почти во всех городах Б.: Спасское (позднее Преображенское) в Могилёве (1589), Никольское (позднее Колядное) в Бресте (1591), Преображенское в Слуцке (1606), Петропавловское в Минске (1612/14), Богоявленское в Пинске (1633) и др. Братства добились права участия в выборе духовных лиц, надзора за ними, защиты интересов правосл. |
|
|
