| Эти права человека сводятся к двум главным: свободе и равенству, которые должны примиряться в братстве. Великая революция (то есть буржуазная революция. – О.С.) провозгласила свободу, равенство и братство. Провозгласила, но не осуществила: эти три слова так и остались пустыми словами. Социализм является попыткой осуществить действительно эти три принципа. Революция установила гражданскую свободу. Но при существовании данного общественного неравенства освобождение от одного господствующего класса есть подчинение другому. Власть монархии и феодалов (в нашем случае – партийное рабство коммунистов. – О.С.) только заменяется властью капитала и буржуазии (в нашем случае – властью бывших партийных лидеров, с «золотом партии» их капитала, и криминально-воровская буржуазия «цеховиков» и «воров в законе». – О.С.). Одна свобода еще ничего не дает народному большинству, если нет равенства. Революция провозгласила и это последнее. Но в нашем мире, основанном на борьбе, на неограниченном соревновании личности, равенство прав ничего не значит без равенства сил. Принцип равенства, равноправность оказалась действительною только для тех, кто имел в данный исторический момент силу» (Соловьев В.С. Собрание сочинений. Том III. С. 3–4.). Сказано: « К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовью служите друг другу » ( Гал. 5, 13 ). Таким образом, мы выясняем, что свобода не исключает любви, то есть деятельного участия в жизни других людей. Так что и подчинение светским властям проистекает не « из страха наказания, но и по совести » ( Рим. 13, 5 ), по любящей христианской совести. Так что и « закон царский » мы исполняем « по Писанию: возлюби ближнего твоего, как себя самого » ( Иак. 2, 8 ). Другая мотивация послушания светской власти не есть дело хорошее, но и, напротив, дурное, так как происходит из чувства лицеприятия и угодливости. Следовательно, тем более и подчинение церковным властям должно проистекать из чувства любви. Даже если сами носители духовной власти и не были бы « чем должны быть; но чтобы вы делали добро, хотя бы» они «казались и не тем, чем должны быть » ( 2Кор. 13, 7 ). |
| 6 . Итак, закон был дан, прежде всего, чтобы уничтожить оправдание, чтобы никто не говорил: «Я не знал, что то грех , потому что не было предписано, от чего беречься», чтобы всех подчинить Богу признанием греха 114 . Закон подчинил Ему всех, потому что дан был не только иудеям, но призвал и язычников, ведь к иудеям присоединялись прозелиты из язычников. Не может найти извинения тот, кто был призван и не пришел; ибо кого закон призвал, того обязал. Всеобщая вина соделала подчинение, подчинение – смирение, смирение – послушание. И как гордость вызвала грех, то грех, напротив, породил послушание. Потому писаный закон, который казался излишним, стал необходим, чтобы грехом разрушить грех . 7 . Но чтобы опять кто-нибудь не испугался и не сказал, что грех только умножился οт закона, и не подумал, что закон не только не принес пользы, но принес еще и вред, вот чем он может успокоить себя: хотя через закон преумножился грех , стала преизобиловать благодать ( Рим. 5:20 ). Что это значит, давайте разберем. 8 . Закон преумножил грех, ибо законом познаётся грех ( Рим. 3:20 ), и мне стало мешать знание того, чего я по немощи не мог избежать. Полезно знать заранее, чтобы уберечься, но если я не могу уберечься, то это знание мешает. Итак, закон обратился в свою противоположность, однако самим умножением греха он стал мне полезен, ибо я смирился. Потому и говорит Давид: Благо мне, что я смирился ( Пс. 118:71 ). Смиряя же себя, я разрушил узы прежнего заблуждения, которым Адам и Ева связали всю чреду своего потомства. Потому и Господь пришел в послушании, чтобы разорвать сети человеческого прослушания и вероломства. И как прослушанием грех вошел, так послушанием он был уничтожен. Потому и апостол говорит: Как непослушанием одного человека сделались многие грешными, так и послушанием одного сделаются праведными многие ( Рим . 5:19). 9 . Вот тебе одно объяснение: закон был лишним, а стал не лишним: лишним, потому что в нем не было бы нужды, если бы мы могли соблюсти естественный закон; но так как его мы не сохранили, то закон, данный чрез Моисея, стал необходим, чтобы научить меня послушанию и разорвать сеть Адамова вероломства, которая опутала всех его потомков. Конечно, законом возрос грех, но также была сокрушена родительница греха – гордость, и это было мне на пользу, ибо гордость вызвала грех, грех же соделал благодать. |
| Будучи главной добродетелью, послушание является началом и матерью других основных добродетелей, которые украшают богоподобный образ возрожденного человека. Мы говорили выше о том, что весь земной мир и словесные сущности сопричастны Богу. Когда одна сущность зависит от другой, то такие отношения носят характер подчинительный. И потому все разумные существа должны оказывать послушание Богу, Который есть Начало и Причина всего сотворенного. В необходимости такого послушания нас убеждает падение Ангелов и первых людей. Едва только Ангелы помыслили стать независимыми, как тут же эта мысль расторгла их связь с Богом и они пали. «Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию» (Лк. 10:18). Так же и наши прародители пали, когда презрели данную им заповедь. Такое значение имела эта ошибка, что стоила духовной смерти нарушителям и внесла повреждение в «хорошо весьма» (Быт. 1:31) созданный земной мир. Только одно-единственное преслушание явилось причиной бедствия, и доказательством тому служит то, что воплощенное Слово Божие все исправило через совершенное послушание Отцу. Подчинение Божественной воле связывает живыми узами Божественное существо с разумными тварями. Это та главная связь, без которой упраздняется духовная жизнь и не выполняется предназначение разумных существ. Итак, справедливо наши духоносные отцы говорят, что от послушания рождаются величайшие дары духовной жизни по Богу — рассуждение и свобода. О рассуждении авва Кассиан замечает: «Ведь рассудительность есть как бы некоторый укрепленный и главный город, она как царица среди других добродетелей; если же она в ком зарождается, научает того уклоняться от всякого недостатка и чрезмерности». Тогда у человека открываются духовные очи, и он познает, что «откуда приходит и куда уходит» (Ин. 3:8), и не становится жертвой чуждых воздействий или неразумных страстей. В Писании есть такая фраза: «у мудрого глаза его — в голове его» (Еккл. 2:14). Это сказано о рассуждении. Рассуждение имеет такой свет, что оно равноценно прозорливости и пророчеству, так как тоже является духовным дарованием. Оно названо у апостола Павла различением духов: «все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно» (1 Кор. 12:10, 11). Это именно та соль, о которой говорил Господь (Мк. 9:50), которая нам необходима, чтобы сохранять душевный мир. |
| Слово 39. О послушании Тот, кто во всем слушается духовных отцов своих, то, что по Богу, Богу воздает. Ибо послушливый муж, хотя и пребывает в сей жизни, но словно вне сего мира шествует, поскольку, своей воли отвергаясь, Господню исполняет. И таковой к исповедникам причисляется, но не только это, но и беззаботно жительствует все время своего пребывания [на земле]. С таковыми [то есть с исповедниками] и подражателем Господу оказывается, потому что и Сам Он был послушным даже до смерти, и смерти крестной(Флп. 2:8). Послушание же есть нерассуждающее повиновение, чтобы веленное беспечально исполнять. Послушание есть совершенное, лишенное своей воли подчинение одному лишь мановению начальствующего, без колебаний побуждаемое к совершению всяких заповедей. Послушание признается первым благом среди всех прочих начальных добродетелей и упраздняет возношение, рождает же смиренномудрие. И оно становится началом любви ко Христу, потому что и Христос по причине Домостроительства даже до креста и смерти был послушен Своему Отцу (Флп. 2:8), чтобы ввести в вечную жизнь живущих в послушании. Посему кто же не ублажит такового? А вернее — кто же не поревнует таковому жительству? Потому что отсечение своей воли есть пролитие крови и в жертву вменяется человеку и есть свершение разумного и совершенного мужа. И ясно научает нас Исаия, говоря: Аще… не будешь творить хотения своего в день святый… и не воздвигнеши ноги своея на дело, ниже возглаголеши словесе своего во гневе… и будеши уповая на Господа, да ухлебит тя благоты земными (Ис. 58:13-14). Говорит же и премудрый Соломон: Сын бо бых и аз отцу послушливый и любимый пред лицем матере. Иже глаголаша и учиша мя: да утверждается наше слово в твоем сердце (Притч. 4:3-4). И другой: Хранящий заповедь хранит душу свою, а нерадящий о путях своих погибнет (Притч. 19:16). И опять-таки: Блажен человек, который всегда пребывает в благоговении (Притч. 28:14), и:Соблюдающий заповедь не испытает… зла (Еккл. 8:5). Петр же пишет, говоря: будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа; и: слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым (1 Пет. |
| Старец : Знай, братство твое, брат Иоанн, что прародители наши Адам и Ева тоже недуговали гордостью и были прельщены прежде непослушания и преступления заповеди, потому что первый признак гордости — это пренебрежение послушанием . Это видно было и на прародителях наших, когда они презрели послушание Богу и преступили Его священную заповедь. Чтобы испытать их послушание, Бог заповедал им: От всех деревьев рая можете есть, только от древа познания добра и зла не ешьте, ибо в день, в который вы вкусите от него, смертью умрете (ср.: Быт. 2: 16–17). Диавол же внушил им вкусить от этого древа, говоря, что они не только не умрут, но и станут как боги, знающие добро и зло (см.: Быт. 3: 5). А они, послушав змия, дерзнули преступить заповедь Бога и вкусить от запретного древа, воображая, будто и они сами станут богами! Потому божественный отец Максим Исповедник и говорит: «Как диавол пал по причине мечтаний, так же сделал он, чтобы Адаму и Еве пригрезилось в уме, будто они станут точь-в-точь такими, как Бог, и чтобы по причине этого мечтания они пали» . Ты видишь посему, брат Иоанн, что лишь после того как пали прародители наши и вообразили в уме своем, будто станут подобны Богу, только тогда они презрели послушание Создателю своему и преступили Его заповедь. Итак, хорошенько уясним себе это. А о том, как наказал Бог их гордость и преступление заповеди, послушай, брат Иоанн. Прежде всего, они унаследовали двоякую смерть: смерть тела и смерть души, то есть попадание их душ в ад. Во-вторых, они были изгнаны из рая Божия. В-третьих, и земля была проклята из-за их прегрешения. И в-четвертых, они были наказаны Богом и Создателем своим так, чтобы они в трудах и в поте лица добывали себе пищу на земле, во все дни жизни своей. Чтобы земля рождала им терния, а в конце им надлежало вернуться в землю, из которой они были созданы (см.: Быт. 3: 18–19). Еве же Он дал затем двойное наказание: чтобы она в болях рожала своих детей и чтобы влечение ее было к мужу, то есть чтобы она была подчинена ему во все время. |
| В одном из прежних сочинений Толстой прямо говорит: мы должны любить не Бога, которого и нельзя любить, но ближнего, которого можно любить, так что нам дан закон любить Бога в ближнем своем. Повлиявший на мироззрение Толстого современный философ Гартман в сочинении «Phaenomenologie des sittlichen Bewusstsein» прямо говорит, что Бога, как безличное существо, нельзя любить, а можно только Ему сострадать. Между тем приведенная заповедь закона говорит о любви к Богу не в переносном, а в прямом смысле: «всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею крепостию твоею, и всею мыслию твоею; сия есть первая и наибольшая заповедь, прибавляет Господь в другом евангелии ( Mф. XXII, 38 ), – вторая же, подобная ей», и пр.. Итак, если наш автор отвергает эту первую и большую заповедь, то пусть он по крайней мере не изъявляет притязания на тожество своего нравственного учения с учением Христовым. В чем же заключается сущность этой первой заповеди, которая вводит в жизнь? Любовь человека к Богу есть взаимность того же отношения любви, которую Он имеет к нам, как отец к детям. «Будем любить Его, ибо Он прежде возлюбил нас», говорит апостол ( I Uoah. IV, 20 ). «В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши», говорит он в той же главе (ст. 10). Итак, эта любовь имеет теснейшую связь с первоначальным назначением человека, с богоуподоблением, или усвоением божественной святости. «Аще Мя любите, говорит Господь, заповеди Моя соблюдите». Любовь выражается в нашем стремлении к Богу подобно любви сынов к отцу, но стремление это имеет в виду Бога не как только Вседержителя и Творца, но и как Святого. Поэтому и наше к Нему стремление, наша любовь, настолько же выше указанного Толстым стремления к разумному сознанию, насколько любовь выше подчинения, добродетель христианина настолько выше подвигов монистов, насколько послушание любимому отцу выше подчинения мертвому закону. Представьте себе положение в мире того человека, который действительно любит Бога и от всего сердца верует в Него. |
| Во всем показал я вам, что, так трудясь, надобно поддерживать слабых, полагая, что блаженнее давать, нежели принимать ( Деян. 20:33 35). Поэтому и мы, наученные им, определяем, чтобы епископ отнюдь не замышлял из позорной корысти, измышляя извинения во грехах 392 , требовать золота, или серебра, или чего-то другого от подчиненных ему епископов, или клириков, или монахов. Ведь апостол говорит: Неправедные Царства Божия не наследуют ( 1Кор. 6:9 ) и: He дети должны собирать имение для родителей, но родители для детей ( 2Кор. 12:14 ). Итак, если окажется, что кто-либо ради вымогательства золота или чего-то другого или по некой своей страсти (διοπθειαν) [ 393 ] не допускает до служения и отлучает кого-либо из подчиненных ему клириков или закрывает священный храм, чтобы в нем не совершались божественные службы, то такой, поскольку обращает свое неистовство на бесчувственные предметы, поистине лишен чувств, и пусть потерпит то же самое, и обратится злоба его на голову его ( Пс. 7:17 ), как нарушителя заповеди Бога и апостольских постановлений. Ведь предписывает и Петр, верховный из апостолов: Пасите Божие стадо, какое у вас, не принужденно, но охотно и богоугодно. He для гнусной корысти, но из усердия. He господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду; и когда явится Пастыреначалъник, вы получите неувядающий венец славы ( 1Пет. 5:2–4 ). Грехом к смерти ( 1Ин. 5:16 ) называется такой грех, когда согрешающие им остаются неисправимыми. Но хуже этого – то, когда с превозношением восстают на благочестие и истину, предпочитая маммону послушанию Богу и не держась Его канонических постановлений. В таковых нет Господа Бога, если они, смирившись, не истрезвятся от своего заблуждения. Ведь им скорее подобает приступать к Богу и с сокрушенным сердцем молить об оставлении этого греха и о прощении, а не тщеславиться незаконным даянием, потому что близок Господь к сокрушенным сердцем ( Пс. 33:19 ). Итак, те, которые хвалятся тем, что они за золото получили чин в Церкви, и надеются на этот порочный обычай, отчуждающий от Бога и любой священной степени, и оттого с бесстыдным лицом открыто бесчестят бранными словами тех, которые избраны Святым Духом за добродетельную жизнь и причислены к клиру без даяния золота, – поступающие так пусть сначала займут последнюю степень своего чина, a если будут упорствовать, пусть их исправляют епитимьей. |
| Не муж от жены, но жена от мужа; и не муж создан для жены, но жена для мужа ( 1Кор. 11, 8–9 ). Апостол имеет в виду то место из Книги Бытия, где говорится, что Бог, взял одно из ребер спящего Адама, создал из него жену. Он видел, что не хорошо быть человеку одному, что ему нужен помощник ( Быт. 2, 18, 21–23 ). Таким образом, в истории творения мужской тип является как нечто первичное, основное, самостоятельное, но еще неполное; женский – как последующее, не самобытное, но более цельное развитие того, что было уже в муже (ср.: 1Тим. 2, 13 ). Неестественно было бы отнять могущество у мужчины и перенести его на женщину. Впрочем, опасаясь, чтобы это как бы предпочтение мужского пола не повело к действительному унижению женского, чтобы самих женщин оно не привело к небрежению о своем достоинстве, а мужчинам не дало повода к неуважительному отношению к ним, апостол тотчас же спешит оговориться; подтверждая совершенную индивидуальность того и другого пола, он доказывает и их взаимную необходимость друг для друга, их одинаковую несостоятельность друг без друга. Ни муж без жены, ни жена без мужа, в Господе. Ибо как жена от мужа, так и муж чрез жену; все же – от Бога ( 1Кор. 11, 11–12 ). Различие типов мужского и женского, известным образом выражающееся во взаимных отношениях супругов, естественно, должно выражаться и вовне. И вот обычай покрывания женщинами головы, существовавший у большинства древних народов, как и у иудеев, апостол хочет удержать и в христианстве, ибо этот обычай хорошо выражает идею женственности. Апостол предписывает женам иметь на голове символ власти над ними (ст. 10), т. е. покрывало. Каким же образом покрывало может выражать подвластное состояние? Феофилакт Болгарский разрешает этот вопрос таким образом: «Покрытие головы означает наложение власти на голову: покрывало на голове занимает место властителя и служит знаком подчинения... Покрытою головою, опущенными вниз глазами жена доказывает свою почтительность и верность положению подчиненной». «Покрытие есть знак покорности и подчинения, – говорит Златоуст, – оно побуждает смотреть вниз, смиряться и соблюдать добродетель, которая для подчиненного состоит в послушании». |
| Но когда воля Отца осталась непреклонной, когда вместо ожидаемого отеческого ответа на мольбу явился ангел для укрепления Его в дальнейшей борьбе и подвиге ( Лук. 22:43 ); тогда Богочеловек убеждается, что Отец не может и не благоволит избавить Его от смерти, что Он не изменяет Своей воли относительно Его смерти. И это горькое и тяжкое убеждение не разрушает и даже не ослабляет Его преданности воле Божией, а напротив, утверждает ее; так что как бы все существо Его проникается послушанием Богу, и Он всего Себя предал на волю Божию. Молясь Отцу во второй раз, Он говорил: Отче Мой, если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне ne пить её; да будет воля Твоя ( Мф. 26:42 ). Те же слова Он повторил и при третьей молитве. Здесь уже нет предположения о возможности избавиться от смерти; хотя оно как бы и сквозит в тоне этих слов, но прямо оно не высказывается. Собственная воля и желание Иисуса Христа отодвинулись здесь на дальний план, они скрываются и как бы исчезают во всецелом подчинении их воле Божественной. В этом подчинении человеческой воли Иисуса Христа воле Божией, в этом совершенном послушании, в этой безропотной покорности Богу, что иное выражается, как не самоотвержение, доходящее до добровольного пожертвования Своею жизнью Богу Отцу. Пред страданиями Иисус Христос говорил ученикам Своим: уже не много Мне говорить с вами; ибо идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего (то есть, он не найдет в Иисусе никакого греха, за который бы Он должен был умереть). Но чтобы мир знал, что я люблю Отца, и, как заповедал Мне Отец, так и творю: встаньте, пойдем отсюда ( Ин. 14:30, 31 ). И так любовь к Отцу побуждала Сына исполнить волю Его, она дала Ему решимость сказать: встаньте, пойдем отсюда, то есть, пойдем в Гефсиманию, где, Он знал это, схватят Его воины, чтобы отвести на суд и затем на Голгофу для пропятия. И в Гефсимании эта беспредельная любовь Сына к Отцу застявляла Его без колебания сказать Отцу: не Моя воля, но Твоя да будет ( Лук. 12:42 ). Для Иисуса Христа крестная смерть была тяжка, мучительна; но любовь Его к Отцу столь безгранична, что она как бы властвует над Его личной волей, как бы уничтожает в Нем чувство самосохранения, дает Ему силу принесть самую тяжкую жертву, лишь бы исполнить желание любимого Отца. |
| Он слушался и праведного Иосифа, хотя мог бы и не делать этого, потому что Иосиф не был Его истинным отцом по естеству, а Господь не был его настоящим сыном; это отцовство и сыновство были образными, а не истинными. Однако несмотря на это, Господь хранил полное послушание им обоим – и Истинной Матери и так называемому отцу, как будто тот был Его истинным отцом. Потому и Евангелист Лука сказал: «и был в повиновении у них» ( Лк. 2:51 ). Господь Своим полным послушанием им исполнил все каноны и естественные законы. Сорок второй канон Карфагенского собора определил, чтобы дети были в подчинении у своих родителей, доколе не смогут разумно мыслить и рассуждать, то есть, пока не достигнут пятнадцати или даже двадцати лет, как это установлено в главе 32 Книги Чисел, а по достижении этого возраста они свободны и могут распоряжаться собою по своему усмотрению. Однако Иисус не только выполнил, но и удвоил годы послушания, которые должны исполнить дети, и был в подчинении у родителей целых тридцать лет. Поэтому и святитель Григорий Нисскин , толкуя слова, сказанные Господом Своей Матери ( «что Мне и Тебе, Жено? еще не пришел час Мой» – Ин. 2:4 ), говорит, что Господь как бы пожаловался Своей Матери о том, что Он не достиг еще срока самостоятельности, но хочет и далее быть Ей послушным. Еще не пришел час Его, чтобы быть Ему свободным и самовластным. Итак, Он продолжает быть Ей послушным и выполняет то, о чем Она Его просит, то есть прелагает воду в вино. Иисус подчинялся Своим родителям и слушался их со всем усердием, со всей радостью, со всей любовью, и смирялся без малейшего ропота и без какого-либо внешнего или внутреннего прекословия. И Он был им послушен не только в легком, но и в трудном и обременительном. Не только в почетных и славных делах, но и в низких и грубых. Какое неизреченное снисхождение! Того, Кто Своим голосом созывает облака и Которому с трепетом подчиняются ливни, как говорится в книге Иова: «Можешь ли возвысить голос твой к облакам, чтобы вода в обилии покрыла тебя?» ( Иов. 38:34 ) – Того Иосиф посылает к колодцу за водой, и Он тотчас слушается его. Того, Кто посылает молнии, и они тотчас идут: «Можешь ли посылать молнии, и пойдут ли они и скажут ли тебе: вот мы?» ( Иов. 38:35 ), – зовет Мать, чтобы принести дров к очагу, и Он идет и приносит. Он был готов подчиниться любому мановению и воле Своих родителей – Он, Который сказал только одно слово, и все начало быть: «Той рече, и быша» ( Пс. 148:5 ); Он, повеления Которого не может преступить ни одно творение: «повеление положи, и не мимо идет» ( Пс. 148:6 ); – Он Сам был послушен любому слову Своего отца и Матери – когда они говорили Ему, чтобы Он приготовил обед, убрал в доме или сделал любую другую грязную работу. |
|
|
