| защитил магистерскую диссертацию на тему «Омировские вопросы», в 1878 г. докторскую на тему «К вопросу о мировоззрении Еврипида»), став затем крупным историком-византинистом и посвятив все последние годы жизни углубленной разработке «археологического» материала, почерпнутого из Придворного устава (=De cerimoniis) Константина VII Багрянородного. «Если бы после Д. Ф. Беляева остались только две книги его Byzantina, – говорит об этом труде ученого С. А. Жебелев (а ведь посмертно вышел и третий том), 931 – то и этого наследия было бы с избытком достаточно для того, чтобы признать его заслуги для византиноведения незабвенными». 932 145 писем Беляева, написанных и отправленных к Помяловскому в период с 1875 по 1897 г., дают прекрасную картину того, как готовился и создавался этот труд, сообщая о его авторе много полезной информации, которая к тому же может быть дополнена сведениями из писем других коллег. Так, от Ю. А. Кулаковского мы узнаем подробности о поразившем Беляева осенью 1897 г. тяжком неизлечимом недуге, лишившем его возможности трудиться вплоть до конца жизни (умер в марте 1901 г.), и о странном поведении его близких, особенно жены. «Эта дама, т. е. Μ-me Беляева, немножко синий чулок, – пишет Кулаковский из Казани 15 мая 1898 г., – и с большими претензиями, разыгрывала на моих же глазах роль нежной супруги, ухаживающей за тяжко больным мужем..., а 5 мая таинственно исчезла (вместе со старшей дочерью, барышней лет 18), оставив мужу и его приятелю, проф. Будде, таинственные письма... Как и надолго ли они исчезли, много ли денег взяли – неизвестно... Такое событие могло бы вконец убить Дм. Фед., и можно даже удивляться, что его состояние не ухудшилось. Я его часто навещаю и подолгу остаюсь у него, равно как и Будде. На днях побывали у него и другие кое-кто. Речь у него трудная, и порой только догадываешься, что он хочет сказать. С ним осталась младшая дочь, 15 лет, получившая от матери письмо с наставлениями о хозяйстве, сын гимназист 16 лет, кажется, не очень прилежный ученик VI класса, и бывшая их бонна француженка, ставшая русской. |
| Ряд «громких» процессов, где «герои» и «героини» убивают из любви, неизменно оканчивается оправданием. Причём публика аплодирует. Окончился оправданием и процесс Богданович, убившей Беляева. И аплодировала не только публика, но даже сын убитого. Очевидно, общественная совесть в лице присяжных и общественное мнение в лице «публики» – сочувствуют или, по крайней мере, «извиняют» убийства из любви. Убил, потому что любил. Это никому не кажется психологической бессмыслицей. Убийство «из любви» понимают и потому не считают преступлением. Присяжные и общество встают здесь на опасную дорогу. Вглядитесь в дело Богданович. За что она убила Беляева? За то, что он разлюбил её. На суде тщательно старались выяснить, как Беляев относился к Виноградовой. Выяснили – плохо. Но, допустим, он любил её и действительно разлюбил Богданович. Спрашивается: как же быть человеку, который перестаёт любить? И неужели прекращение любви – такое преступление, за которое можно предавать смертной казни? Неужели присяжные, оправдавшие Богданович, за всю свою жизнь не разлюбили никого, как разлюбил Беляев? Неужели публика, рукоплескавшая оправданию, вся сплошь состоит из «однолюбов», для которых всякий «разлюбивший» достоин смерти? Я понял бы, если бы здесь был «аффект», внезапно открытая измена – умоисступление человека, узнавшего, что его разлюбили. Но в этом деле совсем не то. Богданович убеждена была, что Беляев разлюбил её и увлечён Виноградовой. Старалась «спасти» Беляева, угрожала, что расправится с ним, если он не бросит Виноградову. Это – медленная борьба с целью «заставить» полюбить себя снова. И когда борьба была явно проиграна, – убийство за то, что он разлюбил, и потому, что она его продолжала любить. И присяжные говорят: «Нет, не виновна»! И публика, и сын убитого кричат «браво!» Значит, признаётся право требовать любовь. Признаётся преступлением не то, когда человека убивают, a то, когда человек разлюбит. Любовь Беляева к Богданович не была обманом. Он любил настолько серьёзно, что разошёлся с прежней женой, ввёл её в семью, как мать для детей своих. Но прошли годы. Любовь прошла. Он предложил разойтись, потому что жизнь вдвоём становилась адом. Он не «вышвыривал» её на улицу. Он сказал, что отношений прежних нет. Что же было ему делать? Притворяться? Заставлять себя «чувствовать любовь»? |
| IV. Эпоха позднейшая от Петра!. Влияние Петровской реформы на развитие наших представительных учреждений. Невозможность всенародного представительства вследствие крепостного права и внесенного в русское общество раздвоения. Бесплодное стремление аристократии к обособлению себя и к ограничению в своих интересах верховной власти (неудавшаяся попытка олигархической конституции при Анне Иоанновне). Другая, одинаково бесплодная попытка императрицы Екатерины II привлечь всю землю к участию в законодательстве. Уцелевший остаток представительных учреждений в мирском устройстве нашего сельского сословия». В этом виде программа была одобрена великой княгиней; И.Д. Беляев согласился ее исполнить приблизительно в течение одного года. Но в назначенный срок, в 1865 году, работа не могла быть окончена вследствие того, что Ивану Дмитриевичу приходилось в это время писать и защищать докторскую диссертацию. Только в начале 1866 года он передал свою работу Ю. Ф. Самарину , который должен был ее пересмотреть и частью переделать; последнее, однако, не пришлось исполнить и исследование И.Д. Беляева осталось ненапечатанным. Оно сохранялось в бумагах Ю. Ф. Самарина , а в настоящее время передано Д.Ф. Самариным в собственность Императорского Общества Истории и Древностей Российских при Московском университете. Ввиду того что оно доселе не было напечатано (см. список всех работ Ив. Д. Беляева, составленный П.Н. Мрочек-Дроздовским и напечатанный во II книге Чтений сего Общества за 1905 г.) и является особым произведением И.Д. Беляева сравнительно с работой его: «Земские соборы на Руси» (речь, читанная 12 января 1867 г. на торжественном акте Императорского Московского университета, напечатана в Московских Университетских Известиях 1866 – 1867 гг. 4, с. 241 – 306), заключающей в себе только несколько незначительных сходных мест, – эта работа И.Д. Беляева и выпускается ныне в свет. Рукопись, по которой она издается, – беловой список, в лист, на 130 листах, с полями в половину страницы. Он был просмотрен самим И.Д. Беляевым , который местами исправляет описки писца (пиша по подчищенному) и вписывает пропущенные слова («принадлежало», «от», «мне», «вновь», «присылают же», «городскими повинностями и таким образом передал управление»); им самим написаны последние заключительные слова: «Теперь череда Обществу правильно исполнить свои обязанности. Ив. Беляев.». Славяне на Руси до 862 г. |
| А.Д. Беляева , к заслуженному ординарному профессору Н.А. Заозерскому : последний уволен был в отставку и назначен сверхштатным профессором указом Святейшего Синода от 19 ноября 1907 года, т. е. лишь за месяц до собрания Совета (19-го декабря 1907 года), на котором ему, как сверхштатному, отказано было, в назначении Мухановского пособия. Точно также не соответствует действительности и указание проф. А.Д. Беляева на несправедливость, яко бы допущенную по отношению к нему Советом назначением в 1909-м году пособия заслуженному ординарному профессору Академии М.Д. Муретову , пред которым он, проф. Беляев, имел преимущество двоякого старшинства: старшинства по службе в Академии и старшинства получения пособия в предыдущий раз. – Действительно, предшествующее пособие проф. Муретов получил годом позже проф. Беляева (1905–1904), но с 1909-го года он, проф. М.Д. Муретов , перешел в разряд и занесен был в список семейных членов академической корпорации, заняв в нем первое место по старшинству службы, что и вполне естественно, так как и по желанию жертвовательницы, и по действующим «Правилам» семейные члены корпорации должны получать пособия чаще, чем безсемейные, в списке которых остался проф. А.Д. Беляев . в) Наконец, вопреки утверждениям проф. А.Д. Беляева , Совет Академии считает долгом засвидетельствовать, что при присуждении Мухановских пособий в собрании 17 декабря 1910 года не было допущено никакой ошибки – ни процессуальной, ни по существу дела. – Как только поставлен был на обсуждение данный вопрос, секретарем Совета дана была подробная справка, по спискам, как о семейных, так и о безсемейных членах академической корпорации, стоящих на очереди получения Мухановских пособий, с указанием годов предшествующего присуждения пособий каждому. – Немедленно после этого заявил о своем праве на получение пособия и профессор А.Д. Беляев , уже исключенный из списка безсемейных членов корпорации согласно постановлению Совета Академии от 19 декабря 1907 года, высказав те же самые соображения, которые он впоследствии изложил письменно в своем «особом мнении». |
| Не знаю, как покончить свое трехлетие. Странно, я не искал секретарства и принял его только из уважения к Обществу; а на меня смотрят как на искавшего сей должности и придираются к безделкам» 2 . Впрочем, деловые качества и тихий профессионализм Беляева были оценены, и он избирался на должность секретаря три трехлетия подряд (до 1857 года). Работа в Обществе была важна для Беляева и с точки зрения расширения деловых контактов, сближения с университетской и близкой к университету средой – в частности, со славянофилами. Если первые работы Беляева отражают исключительное влияние на него Погодина, то в дальнейшем (с 1846–1847 годов) он обретает некоторую независимость от взглядов учителя 3 . Решающее событие в научной карьере Беляева приходится на 1852 год: он назначается исправляющим должность адъюнкта по кафедре истории русского законодательства, на место Н.В. Калачова и в дальнейшем пройдет все степени университетской карьеры, скончавшись в 1873 году в должности профессора по той же кафедре. Долго и хорошо знавший его Е.В. Барсов в кратком биографическом очерке счел нужным отметить: «Не без лишений учился он в духовных школах, где все давало чувствовать и разуметь, что корень ученья горек. Не без нужды почти двадцать лет готовился он к университетской кафедре» 4 , а С.А. Гадзяцкий констатировал: «…Теперь он мог наконец отдаться всецело любимым своим занятиям, которым посвятил свою жизнь: правда, в то время как другие вступают на кафедру во цвете сил и здоровья, в период жизни, самый богатый свежими силами ума, когда способности достигают высшего развития, Иван Дмитриевич вступил уже пожилым человеком за сорок лет, проведшим лучшую пору жизни в пыльных архивах над старинными бумагами, человеком с вполне сложившимися и отчасти определившимися в предшествующих трудах взглядами» 5 . Однако, и столь поздно придя в университет, Беляев сумел отойти от исключительно архивной работы, чему, безусловно, способствовал и относительный расцвет славянофильских изданий во второй половине 1850-х – первой половине 1860-х годов, в которых он принимал деятельное участие 6 . |
| К.А. Черепенников Скачать epub pdf Черепенников – аспирант 2-го года обучения отделения Церковной истории Московской духовной академии Статья посвящена исследованию дневников профессора Московской духовной академии (МДА) А. Д. Беляева как исторического источника. Свои дневники он вел на протяжении практически сорока лет с 1876 по 1919 гг. В них содержатся записи, касающиеся личной и преподавательской деятельности, событий в МДА, а также жизни Церкви и общества. Предметом исследования в данной статье является один из наименее исследованных вопросов источниковедения – значение места и роли дневников профессора Александра Дмитриевича Беляева как источника личного происхождения для исследователей по истории Русской Церкви. Важность дневников, как источника информации, заключается в том, что они содержат, подчас, ту полноту сведений об эпохе, событиях, взаимоотношениях, личностях, которую невозможно почерпнуть из других источников. Дневники проф. А. Д. Беляева (1849–1919) хранятся в Отделе рукописей Российской Государственной Библиотеки (ОР РГБ). Они являются в своем роде уникальными документами, в которых практически ежедневно делались записи с 1875 по 1919 гг., т.е. фактически 44 года В них отражаются события, которые касаются личной жизни профессора, преподавательской деятельности, событий в Московской духовной академии (МДА) и общественно-церковной жизни России. Однако, эти дневники до сих пор не опубликованы, в связи с чем не доступны широкому кругу читателей. Далее, как нам видится, будет целесообразно привести краткую биографию Александра Дмитриевича (1849–1919). Он происходил из многодетной священнической семьи, жившей в Рязанской губернии. В Рязани Александр Дмитриевич закончил духовную семинарию в 1872 г. по разрядному списку первым студентом, что предоставляло ему право продолжить обучение в высшем духовном образовательном заведении. Поэтому в том же году благополучно поступил в МДА. В 1876 г., незадолго до окончания обучения, «Советом академии он был предопределен за свои отличные сведения в догматике в преемники по этой кафедре почившему проф. А. В. Горскому († 1875 г.), которую последний занимал по традиции, как ректор академии с 1862 г.» с. 81]. Можно сказать, что была нарушена давняя традиция, заключавшаяся в том, что ректор МДА традиционно преподавал Догматическое богословие. Нужно отметить, что именно став преподавателем, Александр Дмитриевич начал вести каждодневно свои дневники и продолжал их до своей смерти. |
| 922 Там же. Л. 23–23 об. В этом же письме, обсудив альтернативу, что лучше: «послать теперь Я. И. Смирнова за границу или побудить его к написанию до отъезда магистерской диссертации по избранной им теме о сасанидских блюдах», и отдавая предпочтение второму варианту, Η. П. Кондаков пишет: «Тогда Пб. унив. имел бы уже на мое место готового преподавателя и истинно достойного, а я мог бы почитать свое дело сделанным, посадив в первом университете настоящего ученого по этой кафедре» (Л. 23). 928 Там же. Л. 126–126 об. Справедливости ради следует отметить, что по крайней мере своих ближайших учеников (Я. И. Смирнова, Д. В. Айналова, Е. К. Редина и др.) Η. П. Кондаков не выпускал из поля зрения ни на минуту, руководя ими при помощи интенсивной переписки, а когда надо (например, при просмотре диссертаций), то и призывая их к себе в Ялту, которая была для них, таким образом, своеобразной Меккой. 930 См. о нем: Шестаков С. Д. Ф. Беляев (некролог)//ЖМНП. 1901. Июль. Ч. 336 (Современная летопись). С. 9–31; Жебелев С. Дмитрий Федорович Беляев//ВВ. 1901. Т. 8. С. 351–355. 931 Беляев Д. Ф. Byzantina: Очерки, материалы и заметки по византийским древностям. СПб., 1891. Кн. 1 (Обзор главнейших частей Большого дворца византийских царей; приложение: материалы и заметки по истории византийских чинов); 1893. Кн. 2 (Ежедневные и воскресные приемы византийских царей и праздничные выходы их в храм св. Софии в IX–X в.); 1907. Кн. 3 (Богомольные выходы византийских царей в городские и пригородные храмы Константинополя). 932 Жебелев С. Дмитрий Федорович Беляев. С. 355. К сожалению, видимо, в мире нет ничего незабвенного: если мы посмотрим недавно опубликованную книгу П. Магдалино как раз о тех вещах, которым посвящены исследования Д. Ф. Беляева (Magdalino P. Constantinople médiévale: Etudes sur l’évolution des structures urbaines. Paris, 1996), то не обнаружим никаких ссылок на Беляева. 934 Там же. Л. 98–98 об. Как известно, Д. Ф. Беляев окончил свои дни именно в Петербурге и именно его жена (3. В. Беляева) предоставила его фотографию для опубликования в третьем (посмертном) томе его «Byzantina». |
| Премия присуждается по усмотрению Совета за одно из лучших кандидатских сочинений. Подлинное положение утверждено определением Святейшего Синода от 13 января 1900 года за 80. Определили: Принять к сведению и руководству. II. Сданный Его Высокопреосвященством с надписью: «1900 г. янв. 25. В Совет Московской Духовной Академии». – указ на имя его высокопреосвященства из Святейшего Синода от 24 января за 476: «По указу Его Императорского Величества, Свя- —4— ейший Правительствующий Синод слушали: представление Вашего Преосвященства, от 3 января сего года за 6, по ходатайству Совета Московской духовной академии об утверждении экстраординарного профессора оной по кафедре догматического богословия, доктора богословия, Статского Советника Александра Беляева в звании ординарного профессора и доцента той же академии по кафедре новой гражданской истории, магистра богословия, Надворного Советника Ивана Андреева в звании экстраординарного профессора, – обоих с 8 декабря 1899 года, со времени избрания их в эти звания Советом академии. Приказали: Согласно ходатайству Вашего Преосвященства, утвердить экстраординарного профессора Московской духовной академии по кафедре догматического богословия, доктора богословия, Статского Советника Александра Беляева и доцента той же академии по кафедре новой гражданской истории, магистра богословия, Надворного Советника Ивана Андреева – первого в звании ординарного профессора названной академии, а второго в звании экстраординарного профессора, обоих с 8 декабря 1899 года, со времени избрания их в сии звания Советом академии; о чём, для зависящих распоряжений, послать Вашему Преосвященству указа». Определили: Об утверждении экстраординарного профессора Александра Беляева в звании ординарного профессора и доцента Ивана Андреева в звании экстраординарного профессора внести в формулярные о службе их списке и сообщить Правлению Академии для зависящих распоряжений. III. Сданный Его Высокопреосвященством с надписью: «1900 г. янв. В Совет Московской Духовной Академии». – указ на имя Его Высокопреосвященства, от 30 декабря 1899 года за 720, по ходатайству Совета Московской духовной академии об удостоянии ординарного профессора оной по кафедре истории и разбора западных исповеданий Василия Соколова, выслужившего 26 октября 1899 года 25 лет в штатной преподавательской должности, звания заслуженного ординарного |
| 11 Беляев И.Д. Земский строй на Руси. СПб.: Наука, 2004. С. 21. В дальнейшем ссылки на данное издание даются в тексте со следующими сокращениями: (1) ЗС – Земские соборы на Руси, 1867; (2) СЗ – Судьбы земщины и выборного начала на Руси, 1866. 12 См. подробнее: Цимбаев Н.И. Славянофильство. Из истории русской общественно-политической мысли XIX века//Цимбаев Н.И. Историософия на развалинах империи. М.: Издательский дом Международного университета в Москве, 2007; Тесля А.А. Концепция общества, народа и государства И.С. Аксакова. Первая половина 1860-х годов//Полития. 2013. 1. 13 Полное собрание сочинений Константина Сергеевича Аксакова. Т. I: Сочинения исторические/Под ред. И.С. Аксакова. М., 1889. С. 123. 15 Беляев И.Д. (1) Рассказы из русской истории. Кн. 2. История Новгорода Великого от древнейших времен до падения. М.: Университетская типография, 1864; (2) Рассказы из русской истории. Кн. 3. История г. Пскова и Псковской земли. М.: Университетская типография, 1867; (3) Рассказы из русской истории. Кн. 4. Ч. История Полоцка или Северо-Западной Руси от древнейших времен до Люблинской унии. М.: Университетская типография, 1872. 16 Ср.: Тесля А.А. Запрещенная 6-я статья И.С. Аксакова из цикла «О взаимном отношении народа, общества и государства»//Социологическое обозрение. Т. 11. 2. 2012. С. 56–57. 18 Чичерин Б.Н. Воспоминания. В 2-х т. Т. I: Москва сороковых годов. Путешествие за границу/Предисл., прим. С.В. Бахрушина. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2010. С. 338. Там же Чичерин излагает, если только мы не ошибаемся, свою версию истории «Судеб земщины…», впрочем, маловероятную (по крайней мере, в столь резкой формулировке) и явно пересказанную с чужих слов, ошибаясь, например, по поводу основного содержания работы И.Д. Беляева , в которой вопрос об общине имеет второстепенное значение: «Несколько лет спустя [после полемики Беляева с Чичериным о сельской общине] великая княгиня Елена Павловна, которая об этом вопросе имела смутные понятия, но желала содействовать его разрешению, спросила у Ю. Ф. Самарина , кому бы можно заказать статью об общине, с тем чтобы ее перевести и издать на иностранном языке. Самарин тотчас указал на Беляева и взялся устроить это дело. Статья была написана, но, просматривая ее для перевода, заказчик убедился, что необходимы справки. Он обратился за ними к автору, и тут-то оказалось, что фактическое основание совершенно отсутствовало и что написанное было чистым плодом фантазии трудолюбивого ученого. Деньги были уплачены, но статья никогда не увидела света». Мотивом отнести историю, рассказанную Чичериным, к «Судьбам земщины…» служит и то обстоятельство, что после полемики с Чичериным Беляев специально, насколько нам известно, к истории русской общины не обращался. |
| —683— что все это довольно обширное примечание взято опять у проф. Беляева, стр. 234 прям. А затем более трех страниц выписано из книги проф. В.А. Соколова – Иерархия англиканской епископальной церкви, Сергиев посад 1897. Срвн. Стр. 36 Малиновского и 269, 273, 272. Соколова. Стр. 37 Малиновского и стр. 275–277 Соколова. Стр. 38 Малиновского и стр. 277, 278, 282 Соколова. Стр. 39 Малиновского и стр. 288 Соколова. Обширное прим. 2-ое на 39 стр. см. у Соколова стр. 272 и 271 прим. Списывание почти всегда буквальное, но иногда текст Соколова помещается у Малиновского в примечаниях, а примечания Соколова стоят в тексте о. Малиновского. Книга проф. Соколова на этих страницах дважды процитована, но очень осторожно. На стр. 36 из нее позаимствовано небольшое 2-ое примечание. В конце примечания цитата: «См. у проф. Соколова. Иерархия англ. церкви. 372–373 стр.,» хотя в книге Соколова всего 362 стр. (Нужно стр. 272–273). Ясно, что цитата относится к одному только примечанию, которое, кстати сказать, заимствовано и не буквально. – На стр. 38 в тексте читаем: «Мнение, что для действительности таинства необходимо не внешнее только, но и внутреннее намерение, признают господствующим в западной церкви». Здесь сноска и в прим. 2 цитата на Соколова. След., у Соколова взята только эта последняя мысль, а между тем с книги Соколова выше почти буквально списано две страницы. Стр. 41–43 отчасти списаны, а отчасти составлены по Макарию (См. § 245, т. V. стр. 58. 59 прим. 144, 60, 59 прим. 143, 59–60:61). Цитаты в 3-ьем примечании на 43 стр. перенесены из Макария (т. V, стр. 58 прим. 141, стр. 60 прим. 149, стр. 61 прим. 151): только цитаты на Августина получили безграмотный вид. Прим. на 46 стр. заимствовано у проф. Соколова, стр. 165 прим. 3. В конце стр. 49 и в начале 50-ой о. Малиновский из статьи проф. Беляева списывает слова Mahrheineke (а не Marcheineke, как пишет о. Малиновский) и в прим. 1 отмечает, откуда он берет эти слова. Но дальше из той же статьи списы- —684— ваются слова Тридентского собора, собственные рассуждения проф. Беляева и слова римского катихизиса (в прим. 3-ем), но цитат на Православный Собеседник уж больше нет (См. 1871, т. 1, стр. 226:227). |
|
|
