| поиск: разделы рассылка Юрий Поляков Ничего личного, но молчать не могу! Источник: Литературная газета Ничто не предвещало скандала. Телеведущая Татьяна Малкина записывала очередной выпуск ток-шоу " Ничего личного " . В студию поспорить на тему " Может ли искусство портить нравы? " были приглашены писатель, доктор филологических наук Алексей Варламов, заведующий кафедрой журналистики МГИМО, главный редактор журнала " Фома " Владимир Легойда и автор этих строк. Мы отстаивали позицию: да, может, и ещё как! Нашими оппонентами были художник Дмитрий Цветков, главный редактор журнала " Арт Хроника " Николай Молок и Даниил Дондурей. Остаётся только гадать, почему в эту компанию попал главный редактор журнала " Искусство кино " , по роду деятельности отлично знающий, как убедительно синематограф повлиял и влияет на нравственность. Впрочем, Даниил Борисович по своему обыкновению рассматривал предмет дискуссии с таких теоретических высот, откуда предмет почти уже и не виден. Экспертом выступила заведующая отделом современной живописи Государственной Третьяковской галереи Наталья Александрова. Поначалу всё шло штатно. Собранные в студии зрители нажатием кнопок определили своё отношение к теме. И как почти всегда бывает в передаче " Ничего личного " , экран продемонстрировал явное преобладание традиционного подхода к вопросу: на нашей стороне оказалось более 60 процентов человечков. Тем, кто запамятовал, напомню: в этой передаче общественное мнение изображается с помощью крошечных фигурок, перебегающих из одной половины экрана на другую. Татьяна Малкина уверенно вела дискуссию. В своё время " Литературная газета " на заре этого проекта ТВ Центра довольно строго покритиковала Малкину за неумелость. С тех пор она, должен признаться, сильно набрала в профессиональном смысле, правда, сохранив и даже развив свою манеру решительно поддерживать одну из спорящих сторон. И почему-то всегда это те, кто стоит на нетрадиционных (в хорошем смысле) позициях. Правда, надо признать, после монтажа, в эфире эта односторонняя активность ведущей не так заметна, как во время записи. В нашем случае Татьяна Малкина сразу встала в строй тех, кто хочет безбрежно самовыражаться, получая при этом гарантированную материальную поддержку государства, ничего не желает знать об ответственности художника перед обществом, но почему-то на всякий случай сохраняет за собой право бороться, например, против религии. Я таких называю " самовыраженцами " . Ничего личного – просто диагноз. Впрочем, стоит ли корить Татьяну Малкину за это её " влеченье, род недуга " , если тон задаёт сам президент телеакадемии Владимир Познер, овевающий ласковым эфиром либеральных единомышленников и буквально темнеющий челом, заслышав нечто государственно-патриотическое. |
| Человек Все рубрики Е. Малкина Сердце как связь человека с Богом Врачебная деятельность в нашей семье – это традиция. Отец и мать - врачи, я - врач, старший сын закончил военно-медицинскую академию, но сейчас служит в храме. А теперь и младший сын учится в Российском Государственном Медицинском Университете. Надеюсь, что и он продолжит нашу врачебную династию. Я рос в медицинской атмосфере, был свидетелем и участником различных интересных разговоров в области медицины. Это захватывало и увлекало меня. Проблемы в выборе профессии у меня не было. Решение пришло само собой. Я закончил Военно-Медицинскую академию, так началась моя врачебная жизнь. Сердце как связь человека с Богом Врачебная деятельность в нашей семье – это традиция. Отец и мать - врачи, я - врач, старший сын закончил военно-медицинскую академию, но сейчас служит в храме. А теперь и младший сын учится в Российском Государственном Медицинском Университете. Надеюсь, что и он продолжит нашу врачебную династию. Я рос в медицинской атмосфере, был свидетелем и участником различных интересных разговоров в области медицины. Это захватывало и увлекало меня. Проблемы в выборе профессии у меня не было. Решение пришло само собой. Я закончил Военно-Медицинскую академию, так началась моя врачебная жизнь. Е. Малкина Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее! Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира. Давайте дружить! © 2003—2024. Сетевое издание Правмир зарегистрировано в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор). Реестровая запись ЭЛ ФС 77 – 85438 от 13.06.2023 г. (внесение изменений в свидетельство ЭЛ ФС 77-44847 от 03.05.2011 г.) Учредитель: Автономная некоммерческая организация информационно-познавательный центр «Правмир» (АНО «Правмир») (ОГРН 1107799036730) Главный редактор: Данилова А.А. Адрес электронной почты редакции: info@pravmir.ru Телефон: +7 929 952 59 99 Чтобы связаться с редакцией или сообщить обо всех замеченных ошибках, воспользуйтесь формой обратной связи . Републикация материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) возможна только с письменного разрешения редакции. Мнение авторов статей портала может не совпадать с позицией редакции. 12 |
| Надо ли объяснять, что и на этот раз последнее, решающее электронное голосование показало дальнейшее бегство человечков с нашей половины экрана – и мы проиграли: у нас 47%, у них – 53%. Татьяна Малкина, как и год назад, начала (явно не экспромтом) произносить заключительный свой монолог о чуде посрамления " традиционалистов " , произошедшем под ударами неопровержимых аргументов " самовыраженцев " . Варламов и Легойда, видимо, впервые попавшие в такой переплёт, смотрели на меня глазами обманутых вкладчиков. Некоторое недоумённое смятение наблюдалось и в рядах зрителей. Тогда я решился. " А ну-ка поднимите руки те, кто голосовал за нас! " – призвал я. Таковых оказалось много. Тут уж я вспомнил свой незабываемый опыт комсорга московских писателей и потребовал, отметая растерянные протесты нашей милой ведущей, провести открытое голосование. Считать поручили эксперту Наталье Александровой. И что вы думаете? Да, да, при открытом голосовании победили мы: 23 руки – за нас, 21 – против. Кто-то из зала сообщил, что у него не работает кнопка на пульте. Николай Молок возмутился, мол, горлом берут поборники нравственности в искусстве! А чем же ещё, если хулители нравственности берут электроникой? В уголочке возле компьютера засуетились члены телебригады – и человечки, как ненормальные, забегали на экране туда-сюда. Наконец высветился новый результат: за нас – 49 процентов, против – 51. Наверное, просто не успели перепрограммировать систему... А может, и вправду виртуальная реальность совсем оторвалась от действительности и живёт уже по своим законам? Не знаю. Итак, победив в открытом голосовании, мы снова проиграли при электронном подведении итогов. Татьяна Малкина, позабыв о чудесном посрамлении традиционалистов, великодушно предложила боевую ничью. Мы переглянулись и нехотя согласились. Ну, во-первых, не отказывать же даме! А во-вторых, это когда президента выбирают, должен быть один-единственный победитель, а в нашем случае возможен и этот... как его... консенсус. Ситуация в самом деле патовая: поднятые руки – за нас, а компьютер – за них. |
| Вторую серию «Гарри Поттера» я смотрел в Киеве. Сеанс был дневной и малолюдный. В зале было 12 человек. Треть из них – православные монахи. После сеанса они сказали, что ощущения у них остались сложные: светлое впечатление от самого фильма, и досада на самих себя за то, что раньше верили клевете. Вот стенограмма телепрограммы «Православная энциклопедия» «“Гарри Поттер”: волшебная сказка или инструкция по магии и колдовству?» (эфир 21 декабря 2002 на телеканале «ТВЦ») . Передача всегда ориентирована на официальную позицию Патриархии, ведет ее пресс-секретарь патриарха Алексия. Ведущий Н. И. Державин: – Доброе утро! В эфире – «Православная энциклопедия». Сегодня мы поговорим о детской литературе, о тех сказочных героях, которые покоряют сердца наших детей. Я хочу представить вам гостей нашей студии – Георгий Николаевич Юдин, детский писатель и художник, и Надежда Васильевна Малкина, научный сотрудник Института практической психологии и психоанализа. Поводом к сегодняшнему разговору о детской литературе послужил необыкновенный интерес, можно даже сказать бум, который вызвали книги о Гарри Поттере, написанные английской писательницей Джоан Роулинг. Журналисты называют ажиотаж вокруг этих книг «поттероманией». А вы как думаете, есть ли такое явление как «поттеромания»? Н. В. Малкина: – Я бы хотела начать с того, что нужно сперва определить: с чем мы имеем дело? Мы имеем дело с совершенно конкретным специальным жанром – волшебной сказкой, которая была притягательна для детей всегда и, я думаю, будет таковой еще долгое время. Волшебные сказки – это те сказки, в которых есть колдуны, злые и добрые, в которых есть магические предметы – волшебные палочки, живая и мертвая вода и т.д., где есть герои, которые побеждают злых колдунов, пользуясь помощью доброго волшебства. Н. И. Державин: – Георгий Николаевич, а как вы думаете? Г. Н. Юдин: – Я думаю такой мании, о которой сейчас так много говорят, на самом деле нет. Мне кажется, что это искусственно раздутая проблема. Давайте вспомним советские времена: тиражи в полтора миллиона были тогда нормальными тиражами, и никто это не называл «манией». Издавали огромными тиражами Носова (и до сих его пор читают!), «Буратино» моего любимого, «Черную курицу». И никто из этого не делал какой-то сенсации. |
| Постепенно вопросы превратились в обличения, и стоявшие в очереди оказались ответчиками за всё – за плохую организацию, спекуляцию пропусками для вип-персон, за то, что греки не продлили пребывание Пояса. И просто за то, что пришли. Эксперты считают, что народ «не тот» Интеллектуалы разного достоинства, калибра и идейной ориентации серьезно, не по-детски удивлены. В самом деле: какие-то незнакомые, пришлые, вдруг собрались, рискуя здоровьем. К «честнейшей Херувим и славнейшей без сравнения Серафим». Вроде русские. Извините, россияне. Но какие-то другие, не такие как мы… Передо мной интервью Татьяны Малкиной из «Московских новостей» («Для толпы, которая стоит в очереди за чудом, религия неотличима от колдовства»). Персонажей здесь двое. Журналистка с явно антиклерикальными взглядами, хотя и не очень четко формализованными. И Николай Шабуров, профессор, культуролог, директор Центра изучения религий РГГУ. Следить за их беседой одно удовольствие. Сперва профессор как будто осторожничает: ноблесс, что называется, оближ, научная этика – это вам не комар чихнул. Как может, оговаривается: «Видите ли, паломничество – это нормальная форма религиозной практики». Или: «Происходящее сейчас в храме Христа Спасителя говорит о глубинном процессе, который лучше анализировать, а не оценивать». Но бойкая умом госпожа Малкина уверенно возвращает господина профессора из научных сфер к прозе жизни. Оказывается, «те, кто смотрел Кашпировского по телевизору, кто заряжал воду под взглядом Чумака и кто сейчас стоит в этих страшных очередях, – одни и те же люди». – В самом деле? – А вы думали… Позвольте. За все время стояния был ли проведен хоть один опрос, хоть одно социологическое исследование? Спросили ли хоть одного паломника, зачем он здесь? Нет, нет и нет. Ничего подобного не было опубликовано в СМИ. Но кого это смущает? «Меня пугает, – продолжает Малкина – … большая группа офонаревших людей. Пугает то, что это государственная акция. Это как если бы взяли на госфинансирование, например, самых оголтелых футбольных болельщиков». И вот уже профессор стремится попасть в тон своему Вергилию. «Многие перешли от увлечения Рерихом и new age к православию. Есть и обратный путь – из православия к кришнаитам, например». |
| Человек Все рубрики Е. Малкина Сердце как связь человека с Богом Врачебная деятельность в нашей семье – это традиция. Отец и мать - врачи, я - врач, старший сын закончил военно-медицинскую академию, но сейчас служит в храме. А теперь и младший сын учится в Российском Государственном Медицинском Университете. Надеюсь, что и он продолжит нашу врачебную династию. Я рос в медицинской атмосфере, был свидетелем и участником различных интересных разговоров в области медицины. Это захватывало и увлекало меня. Проблемы в выборе профессии у меня не было. Решение пришло само собой. Я закончил Военно-Медицинскую академию, так началась моя врачебная жизнь. Владимир Николаевич Щелкачев Дорога к истине Мать была исключительно добрым человеком, отец был несколько иного характера. Я видел, что они не были ни карьеристами, ни стяжателями, ни мещанами духом. Отец – человек очень вдумчивый. Его судьба сложилась тяжело. Когда я написал ему, что окончил университет и начинаю преподавать, он внушал мне, что я всегда должен проявлять скромность, доброжелательность по отношению к студентам. С отцом и матерью я чувствовал духовную связь, почитал их. Родители были верующие люди и прививали мне любовь к Богу. Сердце как связь человека с Богом Врачебная деятельность в нашей семье – это традиция. Отец и мать - врачи, я - врач, старший сын закончил военно-медицинскую академию, но сейчас служит в храме. А теперь и младший сын учится в Российском Государственном Медицинском Университете. Надеюсь, что и он продолжит нашу врачебную династию. Я рос в медицинской атмосфере, был свидетелем и участником различных интересных разговоров в области медицины. Это захватывало и увлекало меня. Проблемы в выборе профессии у меня не было. Решение пришло само собой. Я закончил Военно-Медицинскую академию, так началась моя врачебная жизнь. Е. Малкина Дорога к истине Мать была исключительно добрым человеком, отец был несколько иного характера. Я видел, что они не были ни карьеристами, ни стяжателями, ни мещанами духом. Отец – человек очень вдумчивый. Его судьба сложилась тяжело. Когда я написал ему, что окончил университет и начинаю преподавать, он внушал мне, что я всегда должен проявлять скромность, доброжелательность по отношению к студентам. С отцом и матерью я чувствовал духовную связь, почитал их. Родители были верующие люди и прививали мне любовь к Богу. Владимир Николаевич Щелкачев |
| Можно ли было показывать расстрел и хватит ли нам фольги на шапочки Недоверие, как привычный вывих, защищает нас от шок-видео 23 октября, 2018 Недоверие, как привычный вывих, защищает нас от шок-видео У лежащей на полу убитой женщины в пестрой кофте с ненулевой вероятностью есть мама и папа, наверняка есть муж, дети, может даже внуки, точно есть друзья и коллеги, ученики и соседи. 21 век начался с видео падающих людей из небоскребов 11 сентября, но как мы можем защититься от желания СМИ сыграть на наших эмоциях? Татьяна Малкина, главный редактор журнала «Отечественные записки», специально для «Правмира». Татьяна Малкина Теоретически я должна была написать колонку о том, можно ли, допустимо ли, следует ли показывать в телевизионном эфире видеоматериалы, подобные материалам с камер наблюдения в несчастном политехническом колледже города Керчь, где произошел массовый кровавый расстрел. Это видео, как мы знаем, было продемонстрировано в воскресенье в программе «Вести» канала «Россия-24», причем в специальном экстренном выпуске новостей, которым прервали текущую программу. Видео было (и остается на просторах сети) зачем-то перечеркнуто крест-накрест меткой «Вести.Крым» — как если бы съемки были эксклюзивной работой оператора «Вестей» и подлежали защите от посягательств на авторское право, или, как вариант, были бы добыты каналом в борьбе с конкурентами. Через примерно сутки видео из программы и архива канала удалили, ходят слухи о том, что могут полететь чьи-то (мелкие, редакторские) головы. Роскомнадзор назвал видео «шок-контентом» и выступил с пространным и мутным заявлением: «В публикуемых видеоматериалах в СМИ пропаганда таких действий, обоснование, оправдание убийцы, побуждение к осуществлению подобных действий отсутствовали….Здесь скорее нужно говорить о морально-этических нормах и принципах журналистов/редакций… Не стоит также забывать о том, что такая шокирующая информация может воздействовать на ребенка самым пагубным образом. Более того, такая информация, подаваемая систематически, где акцентируется внимание именно на причинах такого поступка и последствиях, может создать волну аналогичных, схожих действий последователей». |
| Н. И. Державин: – Это ведь зачастую вызывает, наоборот, дополнительный интерес. Н. В. Малкина: – Прочитает и, причем, не поделится потом прочитанным со старшим. Лучше все-таки, когда ребенок делится мыслями о прочитанном, спрашивает, задает вопросы и получает ответы. А поводу того, что дети сейчас мало читают, могу сказать: они делают то, что проще, и это надо использовать для того, чтобы привить им интерес к книге. Проще читать, когда слова воспринимаются уже как образы. Это узнавание дает возможность читать и сразу сопереживать. Для того, чтобы начать больше читать, нужна какая-то очень «вкусная» приманка. Чем хорош «Гарри Поттер» – там такой сюжет закрученный, что ребенок благодаря ему продирается сквозь это свое неумение узнавать. А к концу книги – второй, третьей, четвертой, он уже может привыкнуть к литературе. Я знаю, что многие дети после «Гарри Поттера» начинают читать другую детскую литературу, потому что они уже научились читать. Н. И. Державин: – Георгий Николаевич, скажите, а как по-вашему лучше приучить ребенка к чтению? Г. Н. Юдин: – Я думаю, что приучить к чтению совершенно невозможно. Это такой же талант, как талант писателя, художника. Заставить можно. Но получит ли при этом удовольствие ребенок от прочитанного? Не думаю. И, кроме того, в школе на уроках литературы, как правило, учат понимать сюжет. А я думаю, что воспринимать искусство надо не сюжетно, как, например, когда к картине подходишь («Ой, сено-то скошено!», а там совсем о другом речь идет). То же самое и во всей нашей удивительно богатой литературе – о другом речь, о красоте! Вот каких-то таких широких понятий в школьном обучении нет. Не учат понимать красоту фразы, как она построена, насколько она необыкновенна по отношению к обычной речи. Вот если бы такой курс обучения был, тогда большее число детей проявляло интерес к литературе. Хотя, конечно, и это не гарантирует стопроцентного успеха: психологи говорят, что всего 5% людей имеют стремление воспитываться, самообразовываться и совершенствоваться. |
| Г. Н. Юдин: – Известна библейская заповедь «не сотвори себе кумира». И в этом смысле, для семьи верующей, православной это, конечно, ужасно, когда ребенок вовлекается в систему ценностей, чуждую Христианству. Ведь что такое магия? Это действо, враждебное вере в Бога. Ведь магия призывает себе в помощь темные силы, тогда как молитва призывает в помощь Бога. И с этой точки зрения, в православной семье, конечно, будет отрицательное отношение к такого рода книгам, как бы там ни пытались нас убедить в том, что это добрые волшебники, и все эти магические заклинания не имеют реальной силы, и что вещество, из которого делается какое-то зелье, не существует в природе. Все равно таким образом размывается устоявшееся в христианских семьях мнение, что магия – это вред. Книга о Гарри Поттере, по-моему, эти понятия размывает. И это приводит к тому, что сознание детей искажается. Например, я знаю, что одна учительница провела такой эксперимент в школе. Она задала вопрос: «Дети, кто читал книгу о Гарри Поттере?» Оказалось, что все читали. «А если бы в ваших почтовых ящиках появилась листовка, призывающая вступать в клуб черной магии, кто бы пошел?» Стопроцентно все подняли руки. Вот ответ на то, чем все это может обернуться. Н. И. Державин: – Надежда Васильевна, как тема магии, на Ваш взгляд, представлена в этой книге? Это опасно или нет, вредно или не вредно? Н. В. Малкина: – Мне кажется, если слово «магия» заменить обычным для сказки словом «волшебство», тогда бы все встало на свои места. Живая и мертвая вода существуют во всех сказках. Из какой-то лужицы напивается братец Иванушка водички и становится козленочком – трансформация! Там ведь это не называется магией. Мне кажется, что ребенок все это воспринимает по-другому, он же не читал взрослых книжек про магию. Для него это – сказка. Это то самое сказочное пространство, сказочный мир, который необходим для того, чтобы фантазия жила в ребенке. Слава Богу, что живет фантазия, дети фантазируют. Н. И. Державин: – Сейчас мнений о Гарри Поттере очень много – от восторженных, до резко отрицательных. Я предлагаю послушать мнения священнослужителей Русской Православной Церкви. |
| – Я выстрелил в упор и увидел, как разлетается человеческий череп. Подумал: «Первый». После боя – раненые и убитые. Все молчат… Мне снятся здесь трамваи. Как я на трамвае еду домой… Любимое воспоминание: мама печет пироги. В доме пахнет сладким тестом… – Дружишь с хорошим парнем… А потом видишь, как его кишки на камнях висят. Начинаешь мстить. – Ждем караван. В засаде два-три дня. Лежим в горячем песке, ходим под себя. К концу третьего дня сатанеешь. И с такой ненавистью выпускаешь первую очередь. После стрельбы, когда все кончилось, обнаружили: караван шел с бананами и джемом. На всю жизнь сладкого наелись… – Взяли в плен «духов»… Допытываемся: «Где военные склады?» Молчат. Подняли двоих на вертолетах: «Где? Покажи». Молчат. Сбросили одного на скалы… – Заниматься любовью на войне и после войны – это не одно и то же… На войне все как в первый раз … – «Град» стреляет… Мины летят… А над всем этим стоит: жить! жить! жить! Но ты ничего не знаешь и не хочешь знать о страданиях другой стороны. Жить – и все. Жить! Написать (рассказать) о самом себе всю правду есть, по замечанию Пушкина, невозможность физическая. На войне человека спасает то, что сознание отвлекается, рассеивается. Но смерть вокруг нелепая, случайная. Без высших смыслов. …На танке красной краской: «Отомстим за Малкина». Посреди улицы стояла на коленях молодая афганка перед убитым ребенком и кричала. Так кричат, наверное, только раненые звери. Проезжали мимо убитых кишлаков, похожих на перепаханное поле. Мертвая глина недавнего человеческого жилища была страшнее темноты, из которой могли выстрелить. В госпитале я положила плюшевого мишку на кровать афганского мальчика. Он взял игрушку зубами и так играл, улыбаясь, обеих рук у него не было. «Твои русские стреляли, – перевели мне слова его матери. – А у тебя есть дети? Кто? Мальчик или девочка?» Я так и не поняла, чего больше в ее словах – ужаса или прощения? Рассказывают о жестокости, с которой моджахеды расправляются с нашими пленными. Похоже на средневековье. Здесь и в самом деле другое время, календари показывают четырнадцатый век. |
|
|
