| Никон, сделавшись патриархом, решительно порвал не только свои прежние, очень близкие связи с ревнителями, стал к ним во враждебные отношения, лишив их прежнего влияния на дела церковные, но вместе с этим он отрицательно и враждебно отнесся и к тем воззрениям и идеалам, представителями и деятельными поборниками которых были провинциальные ревнители. Разрыв между ними и Никоном шел, значит, с самого начала, гораздо дальше простых личных счетов и столкновений: это был разрыв лиц решительно разошедшихся между собою во взглядах и убеждениях, разрыв лиц, одинаково желавших и стремившихся к реформе в наличных порядках русской церкви, но совершенно различно понимавших исходную точку, задачи, цели и объем реформы, способы и средства, которыми она должна быть проведена. В этом различии собственно и заключается вся важная и серьезная сторона столкновения Никона с кружком провинциальных ревнителей, здесь именно лежали причины, придавшие борьбе Никона с ревнителями широкий народный характер, вызвавший и распространивший в русской церкви раскол. В борьбе Никона с провинциальными ревнителями решался, впрочем, не один только церковный, но и в высшей степени важный для всей последующей русской жизни общественно-культурный вопрос: останется ли Русь при своих старых идеалах, воззрениях, задачах и целях, как они определились у нас под влиянием Флорентийской унии и падения Константинополя; или же русское общество уже выросло из того платья, которое было сшито ему по мерке книжников конца XV и первой половины XVI века? Победа Никона означала бы отречение от прошлого, с его особыми своеобразными идеалами, целями и стремлениями, означала бы признание самим русским обществом несостоятельности его прежней жизни, необходимости ее реформы, перестройки на новых началах, в виду иного понимания ее задач и целей. Напротив победа провинциального кружка ревнителей благочестия над Никоном показала бы, что прежние устои и основы русской жизни стоят еще прочно и крепко, что русская жизнь вовсе не нуждается в каких-либо коренных реформах в новых путях, в всестороннем обновлении, а будет продолжаться по-прежнему, будет держаться за прежние идеалы и весь связанный с ними строй понятий и действий. В таком или ином решении этих вопросов, повторим, и заключался весь смысл, все великое для последующей русской жизни значение ожесточенной, страстной, обостренной личными отношениями, борьбы между Никоном патриархом и кружком провинциальных ревнителей благочестия. |
| Для характеристики отношения к Никону царя неоднократно повторяется слово «враг»: «и сущех враг твоих аз осужденне», «яко врагъ вменен», «враг вменен бысть». «Рассыпанные» в разных частях сочинения качественные характеристики и эпитеты, подчёркивающие состояние и положение Никона («пред всми людьми укорен и поруган туне», «днесь много пострадах и стражду», «един аз, яко пес», «оболган теб, великому, поношен и укорен неправедно»), выполняют роль смысловых узлов семантической композиции сочинения Никона. В этой же роли выступают и выстроенные Никоном оппозиционные семантические ряды лексических единиц со значениями «правды» (для характеристики Никона) и «непрады», «лжи» (для характеристики его врагов), которые концентрируются преимущественно в центральной части послания: «не уподоблятися рчем злым, но паче Божиим», «не яко брата, «не яко прошеному». «бды во лжебратии». «о лжебратских неправдах»: употребляемый Никоном эпитет «последний» в диаметрально противоположных значениях – «незначительности», «пренебрежительного отношения к человеку» («яко послднему злодю») и «самозначимости», «более высокого духовного и нравственного положения человека по сравнению с другими» («яко последний богомолец вашь») подчёркивает две крайние оценки нравственного состояния человека, исходящие, с одной стороны, от того, кто следует «святым законам» (Никон именует себя «последним богомольцем»), и от того, кто утратил связь с ними, – с другой (царь и его окружение относятся к Никону как к «последнему злодею»). Источником наполнения этих семантических комплексов служат тексты Священного Писания; в библейских источниках автор находит примеры разных типов поведения человека: первый характеризуется опорой на Писание, второй – отступлением от его норм. Использование в тексте лексических рядов с противоположным значением устанавливает параллелизм между реальной жизнью человека и его поступками и «идеальным», «нормативным» поведением людей, источником которого служат «святые законы». Таким образом, выстроенная Никоном схема убеждения царя эволюционировала в контексте этого послания к более эффективной по своему воздействию на адресата; степень убедительности и поучительности к концу повествования заметно возрастает, о чём свидетельствует не только стремление автора разнообразить источники, но и отказ от их цитирования. В ходе поучительной беседы авторский стиль постепенно обретает индивидуальные черты: мощный голос автора, говорящего от Священного Писания, звучит убедительно и эмоционально; насыщенные библейскими образами мысли повторяются несколько раз с углублением и расширением смысла. |
| А. Спасский Каптерев Н.Ф. (Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович Приезд в Москву восточных патриархов и соборное осуждение Никона.//Богословский вестник 1910. Т. 3. 12. С. 599–622 (2-я пагин.). (Продолжение.) —599— Приезд в Астрахань восточных патриархов Паисия александрийского и Макария антиохийского и радость по этому случаю государя. Царская инструкция астраханскому архиепископу Иосифу держать себя относительно патриархов осторожно и бережно. Царская инструкция посланным от государя сопровождать патриархов приставам, чтобы они осторожно и незаметно разузнали все касающееся патриархов и не допускали бы их ни до каких сношений как с Никоном, так и с кем бы то ни было. Тайная инструкция боярину Матвееву, посланному встретить патриархов, незаметно разузнать, действительные ли они патриархи, или отставные? Отписки сопровождавших патриархов, как последние ведут себя в пути. Торжественное вступление патриархов в Москву и представление их государю. Предсоборное в государевой столовой избе заседание 7-го ноября в присутствии царя и патриархов. Второе предсоборное заседание 28 ноября, пославшее пригласить Никона явиться в Москву на соборный суд. Судебное соборное заседание 1-го декабря в присутствии Никона, Второе судебное соборное заседание 3-го декабря, на котором Никон не присутствовал. Третье судебное соборное заседание 5-го декабря, на котором присутствовал Никон и когда ему, в заключение, заявлено было, что он за свои вины лишен будет патриаршего сана и станет простым монахом Никоном. Официальное объявление Никону 12-го декабря соборного определения о лишении его патриаршего сана и приведение в исполнение этого соборного приговора самими патриархами. Некоторые общие замечания о личности Никона. Все усилия царя Алексея Михайловича привлечь в Москву патриархов константинопольского и иерусалимского, или, в крайнем случае, их экзархов для соборного суда лад Никоном и устройства русских церковных дел, потерпели полную неудачу. Патриархи константинопольский я иерусалимский самым решительным образом отказались |
| Лишь немногие из бояр были на стороне Никона. В их числе наиболее просвещенные, но по большей части западнически настроенные лица - Феодор Ртищев, Артамон Матвеев, Ордын-Нащокин. Среди почитателей Патриарха были также и сестра царя Алексея – Татиана Михайловна, а, позднее, сын государя – царевич Феодор Алексеевич. Но гораздо больше было тех, кто питал к Патриарху-правителю ненависть, нередко принимавшую самые крайние и вызывающие формы. Бояре стали исподволь настраивать царя против его любимца. Обстоятельства этому благоприятствовали. Алексей Михайлович возмужал, и, перестав быть прежним царственным отроком, на третьем десятке своей жизни стал гораздо более самостоятельным. Его устремление к самовластному правлению подогревалось его окружением. Бояре старались представить Патриарха в глазах монарха как восхитителя царской власти. Сказалось и то, что в годы войны Алексей Михайлович все более привыкал обходиться без властного Первоиерарха. Против Никона обернулись, в конечном счете, и его реформационные начинания. Обиженные на Предстоятеля иерархи, также как и сановные недруги Никона, готовы были в любую минуту отплатить за все своему Первосвятителю. Многие искренне не принимали его реформ, другие использовали недовольство новшествами, вводимыми Патриархом, для того, чтобы реализовать свои амбиции, отомстить Никону за его нежелание считаться с кругом прежних друзей-«ревнителей». Причем, похоже, что личный фактор здесь едва ли не перевешивал идейные соображения. Они зачастую формировались вторично, на основе неприятия самой личности Патриарха-реформатора. Протопопы, недовольные Никоном, вскоре примкнули к боярам и образовали вместе с ними единый фронт против Патриарха. Причем и те, и другие в своей полемике с Никоном были едины и в использовании общего приема – политического доноса, который в устах протопопов удачно дополнял церковные аргументы. Осужденный Никоном за противление обрядовым новшествам протопоп Иван Неронов, защищаясь, заявлял, что Никон якобы похвалялся: «Царской помощи не хочу и не требую, да и на царскую власть плюю и сморкаю». Вряд ли Патриарх мог произнести что-либо такое. Но протопоп гневно пророчествовал: «Будет время, и сам из Москвы побежишь, никем не гоним, токмо Божьим произволением». Словам этим, действительно, суждено было вскоре сбыться. |
| Очевидно, Неронов, примиряясь с Никоном, в действительности примирялся не с ним, а только с церковью, к самому же Никону он до самой своей смерти относился по-прежнему враждебно, а ко всей его патриаршей деятельности – отрицательно; и хотя потом, на соборе 1667 года, он и принял новоисправленные книги, но принял потому, что они были одобрены вселенскими восточными патриархами, авторитет которых ручался ему, что ими можно пользоваться без вреда для благочестия и спасения. В деле примирения Неронова с Никоном особого внимания заслуживает поведение Никона, который проявил здесь такую необычную для него сдержанность, снисходительность, терпимость и даже мягкость к своему задорному и неуступчивому противнику, которого он ранее беспощадно преследовал. Очевидно, были какие-то очень серьезные причины, которые побуждали Никона действовать таким совершенно необычным для него образом. Нам представляется дело в таком виде. Уже несколько лет прошло, как Никон вел неустанную борьбу с враждебными ему членами прежнего кружка ревнителей благочестия, думая в конце уничтожить их и тем сломить всякую оппозицию своим церковным реформам. Все средства, какие только были в руках всемогущего патриарха, он употребил на борьбу со своими противниками: отдаленные ссылки, заточения, лишение сана, соборные осуждения и проклятия, – все это было пущено в ход, все это было испытано и все это, оказалось, ни к чему не повело, не достигало своей цели. Разгромленный, казалось, кружок ревнителей по-прежнему стоял против него полный сил и энергии, по-прежнему не он, Никон, а ревнители пользовались повсюду расположением и симпатиями. Никон гонит и всячески преследует их, но они повсюду находят себе сочувствие, друзей, последователей, их везде охотно и с почетом принимают, дают им, несмотря на грозные предписания патриарха, полную свободу видеться, сноситься с друзьями в самых местах заточения; в случае бегства, им помогают, дают надежный приют, укрывают от поисков патриарших сыщиков и даже сами идут в тюрьму, лишь бы только скрыть гонимых от патриарха и, что особенно замечательно, даже сам царь принимает в этом участие против своего «собиннаго» друга. |
| Глава 7. Приезд в Москву восточных патриархов и соборное осуждение Никона Приезд в Астрахань восточных патриархов Паисия александрийского и Макария антиохийского и радость по этому случаю государя. Царская инструкция астраханскому архиепископу Иосифу держать себя относительно патриархов осторожно и бережно. Царская инструкция посланным от государя сопровождать патриархов приставам, чтобы они осторожно и незаметно разузнали все касающееся патриархов и не допускали бы их ни до каких сношений как с Никоном, так и с кем бы то ни было. Тайная инструкция боярину Матвееву, посланному встретить патриархов, незаметно разузнать, действительные ли они патриархи, или отставные? Отписки сопровождавших патриархов, как последние ведут себя в пути. Торжественное вступление патриархов в Москву и представление их государю. Предсоборное в государевой столовой избе заседание 7-го ноября в присутствии царя и патриархов. Второе предсоборное заседание 28 ноября, пославшее пригласить Никона явиться в Москву на соборный суд. Судебное соборное заседание 1-го декабря в присутствии Никона, Второе судебное соборное заседание 3-го декабря, на котором Никон не присутствовал. Третье судебное соборное заседание 5-го декабря, на котором присутствовал Никон и когда ему, в заключение, заявлено было, что он за свои вины лишен будет патриаршего сана и станет простым монахом Никоном. Официальное объявление Никону 12-го декабря соборного определения о лишении его патриаршего сана и приведение в исполнение этого соборного приговора самими патриархами. Некоторые общие замечания о личности Никона. Все усилия царя Алексея Михайловича привлечь в Москву патриархов константинопольского и иерусалимского, или, в крайнем случае, их экзархов для соборного суда над Никоном и устройства русских церковных дел, потерпели полную неудачу. Патриархи константинопольский и иерусалимский самым решительным образом отказались и сами ехать в Москву, и послать туда своих экзархов, они никак не хотели осуждения грекофила Никона, чего однако добивалось московское правительство. |
| Однако, грамота пришла, по указанию Гюббенета, в Москву уже во время производства суда над Никоном и не повлияла на дело. Самый суд над Патриархом Никоном нельзя назвать судом в собственном смысле, ибо это была лишь формальность, утвердившая заранее составленное решение. Обвинение, разсмотрение пунктов обвинений и самый обвинительный вердикт не совпадают между собой. Основные идеи Никона о власти царской и патриаршей были восприняты судом, как правильные, но уже после осуждения Никона в январе 1667 г. Все свидетели в пользу Патриарха Никона были заблаговременно сосланы, сам Никон не приглашен был ни на заседание 28 ноября (когда читался Патриарший свиток), ни 3 декабря. Он присутствовал только на заседаниях 1 и 5 декабря (5-го сделано постановление, а 12-го последовало низвержение из сана в Чудовом монастыре); самое обвинение не было ему вручено заранее, и он должен был защищаться экспромптом, только отвечая на предложенные ему вопросы; патриарших свитков, полученных в 1664 г. и составленных применительно к тому, что говорил Патриархам диакон Мелетий, друг Лигарида, Никон вовсе не читал; Патриархи – судьи во все время путешествия были застрахованы от всякого общения с людьми, которые пришли бы от Никона, и таким образом получили освещение только от одной стороны. Самый суд 1666 г. был подтверждением суда Русских Архиереев 1660 г., который был составлен в отсутствии Патриарха Никона и не мог также почитаться каноническим судом. Таким образом, самый судебный процесс нисколько не мог содействовать уяснению подлинных взглядов Патриарха Никона ни на царскую власть, ни на Патриаршество, ни на многие другие вопросы канонического характера, столь важные для выяснения его миросозерцания. Если суд над Никоном можно называть судом, то только так, как называет его Митрополит Антоний в IV томе своих сочинении: «нечестивый суд». Дело о суде будем разсматривать дальше; теперь же скажем о том, какие теоретические воззрения изложил Паисий Лигарид о царской власти. ix) Теория Лигарида о царской власти |
| Согласно Иерусалимскому уставу, как в редакциях, принятых в наст. время в греч. Церкви, в РПЦ и в др. правосл. Поместных Церквах, так и в редакции, используемой РПЦ с кон. XVII в.,- Е. С. м. включает 16 поклонов во все седмичные дни поста, кроме особых случаев (благовещенской и полиелейных служб, службы четверга 5-й седмицы поста и др.), а также вечерни воскресных дней поста (когда завершается литургический цикл соответствующего воскресенья и начинается служба понедельника). Однако кафедрально-приходская версия устава, сложившаяся в греч. традиции к XIX в. и окончательно оформившаяся в нач. XX в. (см. Виолакиса Типикон ), предписывает читать Е. С. м. всегда с 3 поклонами. Такое упрощение возникло не сразу. Так, в XVII в. греки сохраняли 16 поклонов во время Е. С. м., но не все были земными: за 3 земными поклонами следовали 12 поясных и земной, тогда как более старая традиция, сохранявшаяся на Руси до сер. XVII в. (и доныне практикуемая у старообрядцев), предписывала совершать 16 земных поклонов. Вопрос о замене 16 земных поклонов во время Е. С. м. 3 земными, 12 поясными и земным (как Е. С. м. доныне и совершается в рус., груз. и др. традициях повсеместно, а у греков - в наиболее строгих мон-рях) был тесно связан с началом разделений в Русской Церкви, приведших к старообрядческому расколу,- эта замена и предписание о переходе от двуперстия к троеперстию составляли основное содержание «Памяти», разосланной патриархом Никоном Великим постом 1653 г. по московским церквам, с неприятия к-рой нек-рыми клириками и начались нестроения в Русской Церкви. При этом строгая практика 16 земных поклонов в XVII в. на Руси многими соблюдалась достаточно формально. Составители послениконовской рус. редакции Типикона, посвящая Е. С. м. и нек-рым др. вопросам гл. «О поклонех и молитве церковное законоположение» (Типикон. [Т. 2.] С. 844-851), где обосновывается введенная патриархом Никоном практика, отмечают, что многие в их время пытались облегчить свой подвиг, преклоняясь во время Е. С. м. не до земли, а до «скамеец» (следует отметить, что старообрядцы, придерживающиеся строгости в богослужении, избегают использования подобных приспособлений); тем самым введенную патриархом Никоном практику нельзя назвать упрощением, напротив, она подразумевала отказ от формального отношения к уставным предписаниям. |
| Наше русское мнение о позднейших греках, будто они отступили от чистоты православия древних греков и заразились еретическими новшествами, было вопиющей несправедливостью по отношению к этим позднейшим грекам. Вопиющей несправедливости когда-нибудь должен был настать конец, и Никон был призван к тому, чтобы положить ей конец. Сам собою он едва ли был бы в состоянии возвыситься до сознания несправедливости нашего мнения о позднейших греках, потому что сам собою он ничем не мог бы быть возбужден к этому. Но он способен был внимать и впять представлениям относительно сего людей сторонних, что и действительно имело место: переворот мнения о позднейших греках произвели в нём иерусалимский патриарх Паисий и киевские ученые. Иерусалимский патриарх Паисий прибыл в Москву за милостыней 27 января 1649 г. и оставался в ней в продолжение четырех с половиною месяцев до 10 июня того же 1649 г. Совершенно естественно было, чтобы, побуждаемый желанием получить от государя возможно щедрую милостыню, он постарался приобрести расположение людей, находившихся в наибольшем приближении к государю. Одним из самых близких к Алексею Михайловичу людей был в то время Никон, которого Паисий застал архимандритом Новоспасским и который при нем 11 марта 1649 г. был поставлен в митрополиты новгородские. И действительно Паисий постарался сблизиться с Никоном. Дней через пять – через шесть по своем прибытии в Москву, пред наступлением великого поста (который в 1649 г. начался 4 февраля), он подал чрез Посольский приказ свой «лист» государю, в котором, высказав ему пожелания провести время поста здраво и невредимо пр., обращался к нему с просьбой: «пребывая при вашей милости говорил я в прошлые дни с преподобным архимандритом спасским Никоном и полюбилась мне беседа его, – он есть муж благоговейный, досужий (приятный, серьёзный, назидательный 148 и верный царствию вашем: прошу, да будет иметь свободу приходить к нам беседовать подосугу, без запрещения великого вашего царствия» 149 . И вот в своих беседах с Никоном «подосугу» патриарх и успел поколебать в нем его прежнее, общее со всеми русскими, мнение о позднейших греках. |
| Патриархи говорили стольнику Петру Хитрово, чтобы к их приезду изготовить судебную палату. Этим обстоятельством смутились в Москве и потому поручено было Артамону Матвееву допросить Мелетия: для своих ли дел патриархам нужна та палата и где ее приготовить: на том ли дворе, где они стоять будут, или особо? В Москве без сомнения поставлен был вопрос: для чего понадобилась патриархам судебная палата? Кого судить в ней? Ведь патриархи призывались не для того, чтобы судить кого-либо, а для обсуждения церковных дел, по случаю оставления Никоном патриаршего престола. Они не знали всех обстоятельств дела, не знали, что им придется произнести приговор над Никоном. Поэтому сделанный ими наказ приготовить судебную палату – как можно думать – привел в смущение газского митрополита Паисия; не его ли хотят патриархи судить? Потому-то рядом с означенным вопросом поставлен был другой: велено спросить Мелетя: не имеют ли патриархи какого гнева на газского митрополита Паисия, и если имеют, то всячески говорить патриархам, чтоб они, не розыскав, гнева на него не держали 285 . И так, патриарший экзарх и председатель Московского собора, судивший патриарха Никона , теперь сам почувствовал опасность своего положения и обратился к царю с просьбою, чтобы отпустить его в свою митрополию до приезда патриархов в Москву. «Если я столько натерпелся прежде собора – писал Паисий государю – то чего не натерплюсь после собора? Довольно, всемилостивейший царь, довольно! Не могу больше служить твоей святой палате; отпусти раба своего, отпусти! Как вольный, незваный пришел я сюда, так пусть вольно мне будет и отъехать отсюда 286 ». Но насколько Паисий был справедлив во всех своих действиях – это показывает и приведенное здесь его письмо; он говорил, что он «натерпелся», стало быть он как бы жаловался царю, что его крайне обижали; он представляется вполне смиренным и говорит, что он пришел в Москву не для того, чтобы спорить с Никоном или судить его, но пришел за милостыней для уплаты долга, который отягощал его епархию. |
|
|
