| Научно ли это, справедливо ли это? До нас сохранилось довольно сведений о патриархе Фотие от его соотечественников – византийских греков, современных ему, или живших в близкое к нему время, но проникнутых крайне враждебным отношением к нему и старавшихся всячески чернить его. Это – или лица, принадлежавшие к оппозиционной Фотию церковно-иерархической партии в Константинополе и ведшие с ним фанатическую борьбу в течение многих лет, – или лица, писавшие в угоду тогдашнему византийскому правительству македонской династии, которое имело свои причины превратно представлять некоторые факты Фотиевой истории, или просто фанатики и обскуранты, не могшие сочувствовать просвещенным взглядам и стремлениям Фотия, или лица, проникнутые папистическими тенденциями, первым и самым сильным противником которых является в истории патриарх Фотий – величайшее преступление, которого, по мнению папистов, не могут покрыть никакие знания, никакие добродетели, никакое благочестие. Большей частью все эти черты сливаются и отражаются у писателей, враждебных Фотию, – только у иных преобладают одни, у других другие. К первой категории биографов Фотия принадлежат три писателя, не только примыкавшие к враждебной Фотию церковно-иерархической партии, но стоявшие во главе ее, и в течение многих лет руководившие борьбой этой партии против Фотия. 1) Феогност, архимандрит из студийского монастыря, по низложении предшественника Фотиева патриарха Игнатия и возведении на его престол Фотия, бежавший в Рим, и там в 862 году представивший от имени Игнатия и его приверженцев донос на Фотия в неправильном будто бы захвате патриаршего престола и в преследованиях, воздвигнутых на Игнатия и приверженцев его, не хотевших подчиниться новому патриарху. Этот донос принимается, как первый источник сведений о начальных годах патриаршества Фотиева. 2) Митрофан, митрополит смирнский, один из главных вождей оппозиционной Фотию партий, едва ли не мечтавший сам по низложении Игнатия быть на месте, занятом Фотием; потом выступивший против него одним из выдающихся обвинителей и судей на константинопольском соборе 869 года, на котором, как известно, положены были Фотию порицания и проклятия, изумляющие своим фанатизмом и кощунством. |
| 1 Hergenröther J. Photius, Patriarch von Konstantinopel: sein Leben, sein Schriften und das griechische Schisma. – Regensburg, 1867–1869. – 3 Bd. (repr. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1966). – Bd. 2 – S. 267. 2 White D. S. Patriarch Photios of Constantinople. His life, scholary contributions and correspondence together with translation of fifty-two of his letters. – Brookline, 1981. – P. 107. 8 Φωτου του σοφωττου κα αγιωττου πατριρχου Κωνσταντινουπλεως επιστολα. – Υπ Ιωννου Βαλττα. – Εν Λονδνω, 1864. 18 Φωτου, πατριρχου Κωνσταντινουπλεως, απαντα τ εργα. πιστολα (1–193) εις βιβλα τρα. – Т. 13. – Θεσσαλονικη, 2007. 19 Святейший патриарх Фотий. Избранные труды из «Амфилохий»/Пер., сост., ст. Д. Е. Афиногенов. – М., 2002. 20 См.: Фотия, Святейшего Патриарха Константинопольского, письма//Христианское Чтение. – 1845. – Ч. 3. Так же: Фотия, Святейшего Патриарха Константинопольского,письма//Христианское Чтение. – 1845. – Ч. 4. 21 Новый перевод этого письма см.: Святейший патриарх Фотий. Избранные труды из «Амфилохий». – Указ. соч. – С. 171. 24 Успенский Ф. И. – История Византийской Империи: Период Македонской династии (867–1057). – М.: «Мысль», 1997. – С. 63–69. 25 См.: Интронизационное послание патриарха Фотия папе Николаю I/Пер., предисл., примеч. Д. Е. Афиногенов//Альфа и Омега. – 2009. – 3. 29 Античный город в Турции вблизи поселка Эскихисар. Был построен в III в. до н. э. царем Селевкидов Антиохом II на месте старого города Диополис. 33 Босфор – в IV в. до н. э. такое название получил пролив между Европой и Малой Азией, соединяющий Черное море с Мраморным, а в паре с Дарданеллами со Средиземным. На обеих сторонах пролива расположен исторический город Константинополь. 37 Клавдиополис – город (совр. Болу в Турции), который во времена римского владычества имел такое название в честь императора Клавдия. 49 Corpus paroemiographorum Graecorum. Ediderunt Е. L. а Lentsch et T. E. Schneidewin. Tomus I: Zenobius. Diogenianus. Plutarchus. Gregorius Cyprius. Appendix proverbiorum. Götting., 1839. – Col. 207 . («Требовать Аркадию» – значит просить чего-то слишком много или вредного). |
| Так, ознакомившись хотя сколько-нибудь с сочинениями Фотия, нельзя уже верить таким инсинуациям его врагов, что ученость его имела светский, а не- духовно-богословский характер, или что она имела еретическое, кощунно-нечестивое направление. Мало можно найти в сочинениях Фотия прямых опровержений на другие обвинения, выставленные против него врагами, например на обвинения в лжи, раболепстве, интриганстве и тиранстве: тем не менее беспристрастный читатель, знакомясь с возвышенными идеями, стремлениями и интересами, которыми наполнена была духовная жизнь Фотия, и которые отражаются во всех его произведениях, едва ли также в состоянии будет верить, чтобы такой человек способен был к низкой лжи, мелкому интриганству и тираническому насилию. Поэтому то люди, основательно изучавшие сочинения Фотия, большей частью проникались сочувствиями и к его личности, и приходили к сомнениям в справедливости тех нареканий и клевет, которыми загрязнена была память его давними врагами и позднейшими противниками. В от все источники для оценки личности и восстановления правильной истории патриарха Фотия. Какие выводы можем мы извлечь из представленного обозрения этих источников? В виду всего, что доселе писано было о Фотие, особенно на западе, не только католическими историками, но и протестантскими, а за ними и иными нашими восточными, заимствовавшимися у западных, кажется, не колеблясь с полной решительностью можно высказать такой вывод, что пора перестать излагать историю Фотия так, как она доселе излагалась: т.е. по тем источникам, какие доселе полагались в основание ее, с тех только сторон, с каких она доселе почти исключительно рассматривалась, в том освещении, в каком представлялись факты ее у большей части писавших о Фотие. Нельзя судить о Фотие по показаниям его врагов, явно пристрастных против него и имевших особенные побуждения порицать и чернить его, равно и по разъяснениям тех позднейших предубежденных писателей, которые имеют особенную тенденцию поддерживать в истории сложившееся темное представление о Фотие, лишь изменяя его в отдельных тонах, то преувеличивая то ослабляя в частностях, по соображениям с особенными практическими целями и настроениями времени. |
| 868 После вторичного низложения Фотия Львом VI Мудрым на патриарший престол был возведен брат императора Стефан в возрасте не старше 16 лет. И. Попов. Император Лев VI Мудрый и его царствование в церковно-историческом отношении. Москва 1892, стр. 24. 869 Nicolai I papae ep. VII ad Michaelem imperat. Mansi Collectio conciliorum t. XV, p. 179 seq.; ep. X. ad clerum constantinopol. ibid., p. 246 seq. Mansi XVI, p. 122, p. 124, p. 128 seq., p. 133. 870 Даровитые люди знатного происхождения могли выдвигаться рано, как это известно о Константине (Кирилле) Философе, просветителе славян. Ср. Житие Константина. О. Бодянский. Кирилл и Мефодий. Чтения общест. истор. и древн. Росс. 1865, отд. III, кн. 2, стр. 5. Dümmler und Miklosich. Die Legende vom heil. Kyrillus. Wien 1870 S. 15. Кирилло-Мефодиевский сборник, изд. Погодиным. М. 1865, стр. 13. 871 Nicetas David Paphlago. Vita S. Ignatii. Migne Patr. gr. t. CV. p. 509. Попытка А. Пападопуло-Керамевса доказать неподлинность жития Игнатия не увенчалась успехом. П.-Керамевс признал житие произведением не Никиты Пафлагона, писателя конца IX и начала X века, а неизвестного униата, жившего в XIII или XIV в., который, в целях посрамления православной церкви, составил житие, отчасти на основании старых источников, но добавив к ним много вымышленных рассказов, крайне порочащих личность Фотия (Α. Παπαδοπολου-Κεραμως Ψευδονικτας Παφλαγν κα νθος βος το πατριρχου γνατου. Византийский Временник VI (1899), стр. 13–38. Если бы тезисы П.-Керамевса оказались вполне обоснованными, то было бы устранено несколько тяжелых обвинений, возводимых на Фотия его врагами; хотя большая часть их, как известная из других источников по истории Фотия, сохранила-бы прежнее значение, и среди них даже такие злостные, каких нет у Никиты (Псевдо-Симеон). Однако В. Г. Васильевский , тщательно разобрав тезисы П.-Керамевса, отверг их и подтвердил прежнее мнение о подлинности жития. В. Васильевский. В защиту подлинности жития патр. Игнатия. Визант. Временник VI (1899), стр. 39–56. Ср. Byzantinische Zeitschrift IX (1900), 268–276. Если удастся отыскать утраченное сочинение, касающееся между прочим и Фотия, на следы которого напал Де-Боор, то в нём могут оказаться повторенными все обвинения Никиты. Cf. Byz. Zeitschr. V (1896). S. 17 fig. |
| Значение доникейского канонического права в церковном законодательстве IV и последующих веков//Чтения в О-ве любителей дух. просвещения. 1882. Кн. 6–7. С. 596 слл.; Остроумов М. Введение... С. 249 слл., и др. 48 См.: Ανεκδοτα Ed. G. E. Heimbach. Lipsiae, 1840. Т. 2. Р. XXVII-XXX, 145–201: здесьизданпамятник «Collectio XXV cap.». См. о нем у М. Остроумова: Введение... С. 267 слл. и др. 49 См.: Ανεκδοτα Ed. G. E. Heimbach. Т. 2. Р. XLI-XLIV, 202–234; Voelli et Justelli. Bibliotheca. Т. 2. Р. 499 sqq.; Заозерский Н. Происхождение и образование Византийского Номоканона//Чтения в О-ве любителей дух. просвещения. 1882. 9. С. 105 слл.; Biener F. A. De collectionibus canonum ecclesiae graecae. Berolini, 1827. Р. 12 sqq. идр. 50 Помимо этого названия соединенный сборник носил имя: «Законные постановления, согласующиеся с предлежащими канонами», «Начертания 50 титулов». ИзданияНомоканона: Pitra I.B. Juris ecclesiastici graecorum historia et monumenta. Romae, 1864–1868.Т. 2. 416 sqq.; Voelli et Justelli. Bibliotheca. Т. 2. 603. См. онем: ЗаозерскийН. Цит. соч. С. 137 слл. и др. 51 См.: Каллист, иером. Номоканон святого Фотия, патриарха Константинопольского . М., 1899; Аноним. Номоканон патриарха Фотия//Дух. вестн. 1866. Т. 14. С. 181 слл.; Нарбеков В. Номоканон Константинопольского патриарха Фотия с толкованиями Вальсамона. Казань, 1898. Ч. 1. С. 1 слл.; Бенешевич В. Канонический сборник XIV титулов со второй четверти VII века до 883 года. СПб., 1905. С. 26 слл.; Biener. F.A., Heimbach C. Beitra..ge zur Revision des Justinianischen Codex. Berlin, 1833. S. 34 sqq., Zachar iae C. Е. von Lingenthal. Ueber den Verfasser und die Quellen des (pseudo – photianischen) Nomocanon in XIV Titeln. St.-Petersburg, 1885. S. 1 sqq., и мн. др. 54 См. различные мнения о роли Фотия в редактировании Номоканона в XIV титулах: Jager, abbe. Histoire de Photius, patriarche de Constantinople, autear du schisme des grecs. Paris, 1844. Р. 397 sqq.; Pitra I. – B. Des canons et des collections canoniques de leglese grecque. |
| Это – задача слишком широкая и сложная; может быть, она была бы и не в меру нашим слабеющим силам, и во всяком случае не соответствовала бы тем пределам времени и другим условиям, какими мы здесь можем пользоваться. Притом, как это ни может показаться странным, но на самом деле так: хотя со времени кончины патриарха Фотия протекла уже тысяча лет, но для твердых суждений о нем и теперь еще не приспело время. Для истории Фотия имеется громадная масса материала, но этот материал до крайности затемнен и перепутан; о Фотии писано множество исследований, но самая почва в этих исследованиях остается еще слишком зыбкою, засоренною разными предубеждениями и искажениями; приемы для исследования самые тенденциозные и искусственные; потому и в выводах крайний произвол и противоречия. При таком положении дела наиболее твердою задачей науки относительно Фотия, по нашему убеждению, остается – получше разобраться в материале, осветить поле для правильного исследования, по возможности -расчистить почву от предубеждений и искажений, установить твердые научные приемы исследования или, по крайней мере, устранить ложные, искусственные, путающие дело. Вот эту то задачу мы и постараемся иметь в виду, насколько то позволят наши силы, знания и всякие внешние условия, в настоящей речи и предположенных к ней приложениях 1 . Прежде всего нужно разобрать первоначальные источники для истории Фотия, оценить их историческое значение и выяснить взаимные отношения между ними. Это требуется во всяком серьезном историческом труде и в особенности в исследовании истории Фотия: так как здесь дело представляется искаженным и запутанным в самых источниках. Между тем в западных литературах этот вопрос иными исследователями как-будто намеренно устраняется и затемняется, а другими возбуждается, но оставляется нерешенным; у восточных же писателей – греческих и русских – есть довольно смелые и твердые попытки постановки этого вопроса, но неполный, недоведенные до конца 2 . Изложение Фотиевой истории не только у западных писателей – католических и протестантских, но в значительной степени и у наших православных, представляет ту особенность, что в основание ее полагаются сведения и суждения лиц, явно пристрастных и прямо враждебных к Фотию. |
| 256). Переводя, кроме того, ξδελφοι исключительно чрез двоюродные братья (р. 257), он окончательно отказывается от текста Кедрина, отвергает толкование Гергенрётера и, возвращаясь к Комбефизу, принимает установленное им чтение, дополнив его еще одним словом – τ Σεργ, т. е. δ Ερνη τ Σεργ Ερνης τς μητρς. Однако решение вопроса, предложенное Bury, едва-ли может быть признано окончательным. Соображение Гирша, выдвинутое против Гергенрётера, вовсе не имеет того веса, какое придал ему Bury: известно определенно, что Фотий занимался богословием еще до своего патриаршества, и потому его богословские письма к Сергию могли быть написаны гораздо раньше избрания на кафедру. За Bury остается один аргумент: перевод слова ξδελφοι через двоюродные братья. Несомненно, первое значение этого слова таково; но оно не единственное. Поэтому вопрос о родстве Фотия с Феодорой остается в прежнем положении и после статьи Bury. При Михаиле III обмен или переговоры о нём производились в 844, 845, 856, 859 и 860 г.г. А. А. Васильев цит. соч. Прилож. V, стр. 157 и далее. Всего удобнее отнести поездку Фотия к 856 г., так как к этому времени он занимал видное место в служебном мире; в 845 г. он был еще слишком молод. Однако то, что известно о посольстве 856 г. из арабских источников, с трудом допускает возможность участия в нём Фотия. (А. Васильев цит. соч. Прил. IV, стр. 53–54). Это посольство не было продолжительным; между тем, отправляясь к «ассирийцам», Фотий предполагал, по-видимому, пробыть там сравнительно долго, почему и оставил Тарасию «в утешение» свою Библиотеку (Biblioth. 1. с.). Далее, арабские источники называют главное лицо, стоявшее во главе посольства 856 г., Георгием и лишь его называют по имени. Представляется странным, почему византийское правительство возложило главные полномочия на этого Георгия, а не на Фотия, царского родственника и наиболее видного государственного чиновника. В. И. Ламанский, который переносит известную сарацинскую миссию Константина Философа с общепринятого 851 года на 856 и объединяет её с вышеуказанным посольством Георгия, находит в паннонском житии указание на то, что вместе с Константином в посольстве Георгия участвовал Фотий (В. |
| Было еще на западе несколько соборов по поводу полемики, возбужденной Фотием против папства, по поводу обличения им неправильных нововведений, распространившихся в западных церквах. Но об этих соборах сохранились очень немногие и очень неудовлетворительные сведения – вероятно потому, что и сами распространители и попустители церковных нововведений на западе в то время не давали себе ясного отчета в их смысле и происхождении. Есть основания предполагать, что и на востоке – в странах, уже подчиненных магометанскому господству, по делам, касавшимся Фотия, и вопросами, возбужденными им, было несколько церковных соборов: но от них не дошло никаких документов, и о них не сохранилась никаких ясных сведений. Восходя в обозрении источников Фотиевой истории все выше и выше, от писаний и памятников наименее достоверных к более твердым и значительным мы должны наконец сказать об источнике самом важном. Это – собственные письма и сочинения Фотия. Несомненно и всеми признано, что при изучении всякого исторического и литературного деятеля наилучший источник – его переписка, особенно интимная и не преднамеренная, если она притом касается разнообразных отношений жизни и деятельности этого лица; а также его литературные произведения, в которых невольно отражается и внутренний мир наполнявших писателя идей и интересов, и внешние его приемы, отношения и характеристически свойства. Исследователи истории патриарха Фотия, кажется, могли бы находиться в этом отношении в самом благоприятном положении, и по видимому остается только удивляться, как мало они доселе пользовались этим положением. Указанный источник – чрезвычайно обильный и разнообразный. Одни письма Фотия составляют такой обширный сборник, который объемом своим, пожалуй, превосходит все другие, вместе взятые, источники сведений о нем. Писем Фотия напечатано более 260: между тем и теперь не только нельзя иметь уверенности, что уже все его письма сделались известны, но напротив можно иметь уверенность, что многие из них уничтожились и случайно и по особенным стараниям его врагов, а другие может быть еще и существуют, но остаются необнародованными. |
| Bibl. Mansi XVI, 3 E: favore Bardae), и это не может подлежать сомнению. Однако участие правительства в патриарших выборах было не только обычным и неизбежным, но и законным явлением. Лишь в том случае оно могло встретить каноническое осуждение, если бы выборы производились правительством без участия и вопреки желанию епископата. В данном случае этого не было. Рим, удаленный по своему положению и потому менее стесненный государственною властью, испытывал однако на себе её давление, и папские выборы нередко проходили под влиянием императоров или равенских экзархов, как напр. выборы Вигилия (537–555), Пелагия (555–560), Григория Великого (590–604). Знаменитый соперник Фотия Николай I (858–867) избран под влиянием Западного императора Людовика II. 1617 Hergenröther I, 375. Еще ярче характеристика у Jager. Histoire de Photius, p. 20. Конечно, дальше у того и другою следуют комментарии на Никиту p. 509 С–Д. 1618 Митрофан утверждает, что избрание Фотия было отвергнуто всеми епископами, которые с общего решения наметили трех других кандидатов и лишь впоследствии отказались от них в пользу Фотия (Ep. Metroph. Mansi XVI, 416 В). Что все епископы не могли этого сделать, это указано выше. Если сторонники Игнатия намечают кандидатов на патриаршество, то это доказывает, что они уже примирились с фактом низвержения Игнатия, обстоятельство, имеющее еще большее значение, если епископы поступали с ведома Игнатия. 1619 Даже при нормальных выборах отказы кандидатов представляли обычное явление; отказываются Игнатий (Vita Ignatii, 501 А), Николай Студит (P. G. CV, p. 904 C), папа Николай спасается от избирателей бегством (Mansi XV, 144 С); Адриан II долго уклонялся от избрания (Mansi XV, 806). Помимо смирения, к отказам побуждали и опасения трудностей, связанных с положением правителя. Еще больше мотивов к уклонению от избрания было у Фотия, и не верить искренности его отказа нет никаких оснований (Cf. Hergenröther I, 378). Если игнатиане утверждают, что Фотий издавна домогался кафедры, то это их догадка, основанная на том, что Фотий в конце концов принял патриаршество. |
| Кузенков В.П. Поход 860 г. на Константинополь и первое крещение Руси в средневековых письменных источниках//Древнейшие государства Восточной Европы. Проблемы источниковедения. М., 2000. С. 3–173; Шумило С.В. Князь Оскольд и христианизация Руси. К.: Дух и литера, 2010. С. 15–37; Шумило С.В. впливи на в впливи в за князя Оскольда: 1150 2011. С. 58–73; Шумило С.В. Поход 860 года на Константинополь и начало христианизации Руси при князе Аскольде: 1150 лет//Труды Первой международной конференции «Начала русского мира», состоявшейся 28–30 октября 2010 года. СПб., 2011. С. 33–46; Сахаров А.Н. Дипломатия Древней Руси: IX – первая половина Х в. М., 1980. С. 59–60; Толочко П.П. Древняя Русь. Очерки социально-политической истории. К., 1987. С. 14, 22; Сахаров А.Н. 860 год: начало впливи в за князя Оскольда: 1150 2011. С. 18–27; Рыбаков Б.А. Предпосылки образования древнерусского государства. М. 1958; Рыбаков Б.А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. М., 1963. С. 163–165; Левченко М. Очерки по истории русско-византийских отношений. М., 1956. С. 57–58; Шумило В.В. Мирний 860 р. та визнання впливи в за князя Оскольда: 1150 2011. С. 41–48; Брайчевский М.Ю. Утверждение христианства на Руси/Пер. с укр. Киев, 1989. С. 42–96; Брайчевский М.Ю. Вибране. К., 2009. Т. 1–2; Брайчевский М.Ю. Неизвестное письмо патриарха Фотия киевскому кагану Аскольду и митрополиту Михаилу Сирину//Византийский временник. 1986. Т. 47. Порфирий (Успенский) , епископ. Четыре беседы Фотия, Святейшего Патриарха Константинопольского. СПб., 1863; Порфирий (Успенский) , архимандрит. Драгоценная для России находка на Святой Горе Афонской//Церковная летопись. 1861. 11 ноября. С. 688–700; Фонкич Б.Л. К вопросу о происхождении Иверского списка гомилий Фотия о нашествии россов на Константинополь//Byzantinoslavica. 1981. Т. 42. Р. 154; Ловягин Е. Две беседы Святейшего Патриарха Константинопольского Фотия по случаю нашествия россов на Константинополь//Христианское чтение, издаваемое при Санкт-Петербургской духовной академии. 1882. Ч. 2. С. 414–419, 430–443; Кузенков В.П. Поход 860 г. на Константинополь и первое крещение Руси в средневековых письменных источниках С. 3–173; Byzantinorossica: Свод византийских свидетельств о Руси. Нарративные памятники. М., 2009. Т. 2. С. 139–191. |
|
|
