| Павел указывает на два признака, отличающие «немощных»: они соблюдают определенные диетические предписания и следуют определенному календарю. Читатели послания прекрасно понимали, что речь идет об иудейских предписаниях касательно пищи и об иудейских праздниках. Как и многие другие христианские общины того времени, римская община состояла из лиц, перешедших из строгого иудаизма, и тех, кто перешел из язычества. Между двумя категориями верующих существовала огромная пропасть. Она проявлялась, в том числе, на бытовом уровне. Воспитанные в иудейской традиции продолжали, став христианами, соблюдать иудейские обычаи. Бывшие язычники их не соблюдали, и Павел не считал необходимым их к этому принуждать. Именно об этом шла речь на Апостольском Соборе в Иерусалиме ( Деян. 15:1–29 ). В контексте этого спора произошло и столкновение между Петром и Павлом, о котором мы говорили выше. 304 Данный эпизод показывает, что, поскольку иудейский закон запрещал садиться за один стол с язычниками, многие христиане иудейского происхождения продолжали соблюдать это правило. В антиохийской же общине, где Павел играл руководящую роль, действовали иные порядки. Павел наставлял верующих, чтобы они «стояли в свободе», дарованной Христом, и не подвергались игу рабства ( Гал. 5:1 ). Под игом рабства он понимал прежде всего обрезание ( Гал. 5:2–6 ), но в более широком плане – все ритуальные предписания Ветхого Завета, включая те, что относятся к пище и календарю. В Первом Послании к Коринфянам Павел касается вопроса об идоложертвенных яствах. Он начинает с утверждения о том, что «идол в мире ничто», и, следовательно, идоложертвенная пища ничем не отличается от обычной пищи. Однако, поскольку «не у всех такое знание», то «некоторые и доныне с совестью, признающею идолов, едят идоложертвенное как жертвы идольские, и совесть их, будучи немощна, оскверняется». Павел в итоге приходит к следующему утверждению: «Пища не приближает нас к Богу: ибо, едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем» ( 1Кор. 8:1–8 ). |
| Переход иудеев через Чермное море. Миниатюра из Псалтири. XIV-XV вв. (Cod. Laur. B25. Fol. 196v) Переход иудеев через Чермное море. Миниатюра из Псалтири. XIV-XV вв. (Cod. Laur. B25. Fol. 196v) В том же смысле говорится о В. и в Ис 28. 16: «Посему так говорит Господь Бог: вот, Я полагаю в основание на Сионе камень - камень испытанный, краеугольный, драгоценный, крепко утвержденный: верующий в него не постыдится». Глагольная форма употреблена здесь абсолютно (ср.: Ис 7. 9) и указывает на внутреннюю уверенность, твердость, внешнее выражение к-рой - «покой» и «успокоение» (Ис 28. 12; 30. 15). Этот текст был известен кумран. общине (1QS 8. 7 и сл.). В НЗ Ис 28. 16 воспринимается через перевод LXX (κα πιστεων π ατ ο μ καταισχυνθ) как пророчество о Спасителе (Рим 9. 33; 10. 11; 1 Петр 2. 6). В Ис 43. 8-13 Господь называет Свой народ свидетелем для всех народов в том, что Яхве - Бог и нет, кроме Него, др. Бога. При этом сами иудеи призываются к В.: «...чтобы вы знали и верили Мне, и разумели, что это Я: прежде Меня не было Бога и после Меня не будет» (43. 10). Здесь «верить» значит признавать истинность некоего утверждения и сознательно его исповедовать. В том же смысле о В. говорится в Ис 53. 1. Книга пророка Ионы В этой книге речь идет о В. неизраильтян. Этим обстоятельством обусловлены особенности, отличающие отраженное здесь понятие В. Ниневитяне поверили в ответ на проповедь Ионы, содержанием к-рой было возвещение скорой гибели (Иона 3. 4). Их В. проявляется в посте, покаянии и отказе от злых дел (3. 8). Эта В. есть прежде всего обращение ( - 3. 8, 10), что не имеет аналогий в евр. Библии (исключение: 4 Цар 17. 13 и слл.), но характерно для второканонических книг (Юдифь 14. 10; Прем 12. 2) и НЗ. Ниневитяне принимают слова пророка как исходящие от Самого Бога (Иона 3. 5), хотя буквально в его словах о Боге не упоминается (3. 4), и т. о. оказываются способны на то, что было недоступно народу Израиля, проявляющему В. лишь на основании чудес и знамений (Исх 4. 31; 14. 31). Это во многом объясняет причину использования данного эпизода в новозаветной проповеди (Мф 12. 41; Лк 11. 32). Аввакум 2. 4. |
| Пишу к твоему почтению теперь, когда встретил доставителя письма моего и твоего, который и побуждал меня к тому, так как и твое благочестие желает этого и любит. Радуйся же, человек Божий, радуйся, прекраснейший из друзей и притом старых; радуйся, знаменитый благочестием и славный ведением. Где ты, зачем некогда оставил нас, скрыв почтенное лице свое на столь долгое время? Почему ты заключился дома, не выходишь и не являешься между людьми? И, в-третьих, скажу смелее или любезнее (ибо любви свойственно не уклоняться от напоминаний, полезных для любимого): зачем ты так поступаешь, ты, который удалился от мира чрез принятие монашеского совершенства и опять возвратился домой, расторг узы пристрастия, ибо это [означает] отречение от мира, и опять связал себя сожительством с госпожою супругою и богохранимыми детьми? И что еще страннее: остригся (185) по обыкновению живущих в уединении и принял посвящение чрез Божественное тайнодействие и опять отпустил волосы по примеру живущих в пустыне. Каждый, говорит апостол, оставайся в том звании, в котором призван ( 1Кор.7:20 ). И еще в другом месте: не подавайте соблазна ни Иудеям, ни Еллинам, ни Церкви Божией ( 1Кор.10:32 ). И еще в ином месте он говорит о самом себе: не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего ( 1Кор.8:13 ). Каждый дает о себе знать собственным видом: воин тем, что носит меч, гражданин тем, что носит плащ. Вообще почти каждый из облеченных властью или занимающихся искусствами или ремеслами носит приличествующую ему одежду: так, врач не возьмет пастушеского посоха, а пастух не возьмет в руку врачебного орудия. Если же так бывает в этих делах, то тем более в духовных и величайших никто не должен ни жить, ни являться несвойственно своему состоянию, чтобы ему не подвергнуться определенному от Господа осуждению, как соблазнителю мира, чего постараемся избегнуть, возлюбленный, особенно мы, отличающиеся от других и ведением, и саном. Ибо суд жесточайший преимущим бывает, малый же достоин есть милости, как [Col. 1440] написано ( Прем.6:5–6 ). Также и Господь сказал: кому много вверено, с того больше взыщут ( Лк.12:48 ). |
| Полагаю; как же иначе? К. Итак, поименованные животные служат весьма ясным образом величины каждого, очевидно в добродетельной жизни. А поелику то, что преимуществует и является избранным, всегда числом бывает меньше того, что стоит на втором или на третьем месте, так как бывает редко, то по этой причине и полагается тринадцать тельцов, два овна и четырнадцать агнцев. Поелику же два, сказали мы, было овна, то и число жертв было двойное: вместо семи агнцев полагается четырнадцать, а овнов — два. Разве не естественно было, чтобы много было досточтимых и святых людей, славных непорочностью со стороны подзаконной праведности, как несомненно написал нам божественный Евангелист о Захарии и Елисавете, что «Оба они были праведны пред Богом, поступая по всем заповедям и уставам Господним беспорочно» (Лк. 1:6.)? К. Таким образом, указывая на призвание Израиля, как бы на высшей, средней и низшей ступени, тельцы, овны, агнцы закалаемы были в жертву Богу; при этом число тельцов постепенно уменьшалось, так как и люди избранные, отличающиеся преимуществами и испытаннейшие постепенно уменьшались в числе, и время страдало их редкостью постоянно, даже до седьмого дня, то есть до времени пришествия Спасителя нашего, в которое наступило наконец субботствование в духе и прекращение дел, ведущих ко греху: ибо мы оправданы во Христе, когда настоящий век уже достиг конца. Знамением же этого может служить опять суббота, находящаяся в конце всей седмицы. Посему закон мудро останавливает на субботе принесение древних жертв, то есть подзаконное призвание и сообразное с ним священнодействие, и вместо него вводит как бы священнодействие во Христе, говоря: «В восьмой день пусть будет у вас отдание праздника; никакой работы не работайте; и приносите всесожжение, жертву, приятное благоухание Господу: одного тельца, одного овна, семь однолетних агнцев, без порока, и при них приношение хлебное и возлияние для тельца, овна и агнцев по числу их, по уставу, и одного козла в жертву за грех, сверх всесожжения постоянного и приношения хлебного и возлияния его. |
| Посему Спаситель в пришествии Своем делается осуждением для тех, кто не принял Его по своей порочности, – но Он не судит их и не мстит им из-за крайнего человеколюбия и желания показать, что первое Его пришествие есть время не суда, но снисхождения и сострадания. Если же кто-нибудь захочет толковать с большей натяжкой и понять «суд» как разделение и разлучение, то, я думаю, он не найдет, чтобы это слово имело такое значение в верном употреблении Священного Писания . Но, возможно, он обнаружит высказывания, не отличающиеся по смыслу, например: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч; ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее» ( Мф. 10:34–35 ), и: «Лопата Его в руке Его и Он очистит гумно Свое, и соберет пшеницу Свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым» ( Мф. 3:12 ), и еще кое-что в том же роде. Однако и в таком случае у затевающего это никоим образом не получится противоборства священных речений, я имею в виду «На суд пришел Я в мир сей» и «Я пришел не судить мир, но спасти мир». Ведь Спаситель прибыл, чтобы умирить мир и примирить с Отцом издревле враждовавших с Ним; и, разрушив стоявшую посреди преграду ( Еф. 2:14 ), Он соединил и примирил горнее с дольним. Если же кто-то превратил для себя мир во вражду и из примирения сделал раздор, то виной тому не Доставивший мир и Примиритель, но те, кто отторг и отсек себя от примирившихся с Отцом и вкусивших блага мира. Трактат 13. Если пребывание в вечном наказании много тяжелее полного небытия (ибо быть снедаемым мучениями и страданиями гораздо хуже, чем не терпеть ничего такого), зачем Бог привел [в бытие] тех, кому, как говорят, предстояло провести жизнь во грехе, и предпочел худшее лучшему? О том, что лучше было бы погрязшим в тяжких прегрешениях вовсе не появляться на свет, учит Сам Спаситель наш в Евангелии, говоря: «Лучше было бы этому человеку не родиться» ( Мф. 26:24 ). Но не возникнуть было бы лучше, чем возникнуть, для Иуды и иже с ним, а не вообще, и не для Бога, потому что второе ведет к вкушению сущего и возвещает Божий промысл и создание, а то, что однажды не сподобилось бытия, не может открыть что-либо из сверхъестественной премудрости Божией, так же как и быть причастным чему-либо из благ. |
| Последнее и означает особое приобщение Духу Святому крещеного. И это один из важнейших принципов православного понимания духовной жизни, христианского совершенства, святости. Просто и кратко он был выражен преподобным Симеоном Новым Богословом : «Все старания и весь подвиг его (христианина. – А. О.) должен быть обращен на то, чтобы стяжать Духа Святого, ибо в этом и состоит духовный закон и благобытие» 228 . О том же говорил в одной из бесед и преподобный Серафим Саровский : «Цель жизни христианской состоит в стяжании Духа Божия, и это цель жизни всякого христианина, живущего духовно» 229 . Итак, оказывается, верующему, получившему в Таинствах полноту даров Духа Святого, требуется еще особое Его «стяжание», которое и есть святость. 3. Писание и Церковь Существует, на первый взгляд, как бы некое разногласие между понятием святости в Священном Писании , особенно Нового Завета, и традицией Церкви. Апостол Павел, например, называет святыми всех христиан, хотя по своему нравственному уровню среди них были и люди, далекие от святости (ср.: 1Кор 6:1–2 ). Напротив, с самого начала существования Церкви и во все последующие времена святыми ею преимущественно именуются христиане, отличающиеся особой духовной чистотой и ревностью христианской жизни, подвигом молитвы и любви, мученичеством за Христа и т. д. Однако оба эти подхода означают не различие в понимании святости, но лишь оценку одного и того же явления на разных уровнях. Новозаветное употребление термина исходит из того, какими призваны быть верующие, давшие «обещание Богу доброй совести» ( 1Пет 3:21 ) и получившие дар благодати Крещения, хотя в настоящий момент и являющиеся еще плотскими, то есть грешными и несовершенными. Церковная же традиция логически завершает новозаветное понимание, увенчивая ореолом славы тех христиан, которые своей праведной жизнью осуществили это призвание. То есть обе эти традиции говорят об одном и том же – об особой причастности христианина Духу Божию и обуславливают саму возможность такой причастности степенью ревности верующего в духовной жизни. «Не всякий, говорящий Мне: “Господи! Господи!” войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного… отойдите от Меня, делающие беззаконие» ( Мф 7:21–23 ). «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» ( Мф 11:12 ). |
| Потому-то и удержал Он, сказав: Предоставь мертвым погребать своих мертвецов . Господь возводил его к нетленному веку и поставил рядом с бессмертными Ангелами по силе его пламенной ревности. Ты не мёртв, говорит, а потому не заботься о мёртвых останках родителей. 23. Что означают слова Христа «Никто, возложивший руку свою на плуг…» И что же Он говорит некоему человеку, желавшему сделать распоряжения об остававшихся в его доме – о жене и прочих? Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия . Ты начал возделывание не человеческое, но перенёс свой труд на Небо, так что не будешь благоуспешен, если станешь обращаться к временному. Знай же, что меняешь Царство Небесное на дом твой и пребывающих в доме. Итак, мы находим, что Господь и жил по образу монашескому, и преподал его . И у апостолов была та же жизнь, потому и убеждал их Господь не иметь ни двух одежд, ни посоха, ни обуви и т. п., как и подобает то монахам. И не просто словами и молитвами укреплял их в этом деле (так же, как и в отношении подвига проповеди), но и с благословением послал их и дал им власть над нечистыми духами, чтобы изгонять их и врачевать всякую болезнь и всякую немощь . Эти дары были не у одних лишь апостолов и не только в те времена, но и впоследствии у святых, и особенно у святых подвижников. А о существовании монашеского обряда и священнодействия от начала и при апостолах свидетельствует великий Дионисий, который описывает, наряду с другими священными действиями, и монашеское посвящение. Таким образом, заблуждаются те, которые говорят, что монашеская жизнь возникла в более поздние времена, а не установлена Спасителем или Его апостолами. Ибо уже показано, что именно Сам Христос Бог нам преподал это, а также и ученики Его. По преданию, от них существуют и само священнодействие монашеского посвящения, и особые одежды, отличающие монахов от мирян. Об этом также упоминает божественный Дионисий. А что в писаниях святых отцов находим, что впоследствии монашеское одеяние было дано Ангелом святому Пахомию, то это верно и справедливо, ибо он получил от Ангела некоторые особые принадлежности монашеской одежды, которые должны были послужить символами высших вещей. Когда благочестие начало мало-помалу распространяться и преуспевать и церковных чиноположений стало больше, когда обряды литургии и крещения, чинопоследования и псалмопения получили благолепнейший вид усилиями святых мужей, которых в разное время воздвигал Святой Дух, тогда показано было Ангелом святому Пахомию то, что могло благоустроить и сделать благоприличнее и монашеский чин. Это: более удобное, чем хитон, облачение, затем пояс и аналав, потом кукуль и паллий, сандалии и мантия – предметы, служащие символами священнейших вещей. |
| Поэтому, даже когда кажется, что они творят некий совет глубоко, творя его не ради Господа (ср. Ис. 29, 15), они признаются несчастными (ταλανζονται); даже когда они возвещают сокровенное [содержание] совета Божиего, они лгут, поскольку дела их — [дела] не света , но тьмы и ночи. Мы решили вкратце изложить это пророчество и в некоторой степени — его объяснение, так как о нем упомянул Матфей. Упомянул [о нем] и Марк (ср. Мк. 7, 6), из которого мы не без пользы приведем следующее место о прегрешении против старейшин, полагавших правильным, чтобы Иудеи мыли руки, когда едят хлеб: «Ибо фарисеи и все Иудеи, держась предания старцев, не едят, если не умоют тщательно рук; и, [придя] с торга, не едят, если не омоются; есть и кое-что другое, чего они приняли держаться — омовения чаш, кружек, котлов и скамей (κλινν) » (Мк. 7, 3–4). Этими [словами] Спаситель ясно учит нас, когда мы читаем в Левите (ср. Лев. 11) и Второзаконии (ср. Втор. 14) [предписания] о чистой и нечистой пище, в нарушении которых нас обвиняют Иудеи по плоти (ο σωματικο Ιουδαοι) (ср. 1 Кор. 10, 18) и эбиониты , мало отличающиеся от них, не думать, будто целью Писания является общедоступный смысл этих [предписаний] (τον πρχειρον περ τοτων νουν). Ибо если «не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что исходит из уст» (Мф. 15, 11), и в особенности раз Спаситель говорил это и в [Евангелии] от Марка, «очищая всякую пищу» (Мк. 7, 19), ясно, что мы не оскверняемся, когда едим то, что Иудеи, желающие служить букве закона, называют нечистым, оскверняемся же тогда, когда говорим, что придется, да обсуждаем, что не следует, что и является для нас источником грехов, в то время как должно, чтобы уста наши были связаны чувством (ср. Притч. 15, 7), и мы сделали для того, что говорим, вес и меру (ср. Сир. 28, 25 ). И, конечно, закону Божиему подобает запретить то, что [исходит] от порока, и предписать то, что согласно с добродетелью, а те [вещи], что безразличны по своей сути (τα δε τω δω λγω διφορα) , — их оставить как есть (αν π χρας), [так как] в зависимости от свободного выбора и [состояния] разума в нас (δια την προαρεσιν κα τον ν μν λγον) они могут как делаться дурными, если совершаются во грехе, так и становиться хорошими, если исполняются праведным образом. |
| Поэтому, даже когда кажется, что они творят некий совет глубоко, творя его не ради Господа (ср. Ис.29:15 ), они признаются несчастными (ταλανζονται); даже когда они возвещают сокровенное [содержание] совета Божьего, они лгут, поскольку дела их – [дела] не света , но тьмы и ночи. Мы решили вкратце изложить это пророчество и в некоторой степени – его объяснение, так как о нём упомянул Матфей. Упомянул [о нём] и Марк (ср. Мк.7:6 ), из которого мы не без пользы приведём следующее место о прегрешении против старейшин, полагавших правильным, чтобы Иудеи мыли руки, когда едят хлеб: «Ибо фарисеи и всё Иудеи, держась предания старцев, не едят, если не умоют тщательно рук; и, [придя] с торга, не едят, если не омоются; есть и кое-что другое, чего они приняли держаться – омовения чаш, кружек, котлов и скамей (κλινν)» 150 ( Мк.7:3–4 ). Этими [словами] Спаситель ясно учит нас, когда мы читаем в Левите (ср. Лев.11 ) и Второзаконии (ср. Втор.14 ) [предписания] о чистой и нечистой пище, в нарушении которых нас обвиняют Иудеи по плоти (ο σωματικο ουδαοι) (ср. 1Кор.10:18 ) и эбиониты 151 , мало отличающиеся от них, не думать, будто целью Писания является общедоступный смысл этих [предписаний] (τν πρχειρον περ τοτων νον). Ибо если «не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что исходит 152 из уст» ( Мф.15:11 ), и в особенности раз Спаситель говорил это и [в Евангелии] от Марка, «очищая всякую пищу» ( Мк.7:19 ), ясно, что мы не оскверняемся, когда едим то, что Иудеи, желающие служить букве закона, называют нечистым, оскверняемся же тогда, когда говорим, что придётся, да обсуждаем, что не следует, что и является для нас источником грехов, в то время как должно, чтобы уста наши были связаны чувством (ср. Притч.15:7 ), и мы сделали для того, что говорим, вес и меру (ср. Сир.28:25 ) 153 . И, конечно, закону Божиему подобает запретить то, что [исходит] от порока, и предписать то, что согласно с добродетелью, а те [вещи], что безразличны по своей сути (τ δ τ δ λγ διφορα) 154 , – их оставить как есть (ν π χρας), [так как] в зависимости от свободного выбора и [состояния] разума в нас (δι τν προαρεσιν κα τν ν μν λγον) они могут как делаться дурными, если совершаются во грехе, так и становиться хорошими, если исполняются праведным образом. |
| Поэтому св. Иоанн Златоуст , лучший знаток подлинного апостольского текста, находил в 5:12 только ту мысль, что «как скоро он [Адам] пал, то чрез него соделались смертными и не евшие от запрещенного древа»» (О догмате Искупления). Грехопадение прародителей и наследование всеми поколениями духовной порчи дает сатане власть над человеком. Освобождает от этой власти таинство крещения. «Крещение не отъемлет самовластия и самопроизволения нашего. Но дарует нам свободу от тиранства диавола. который не может против воли нашей властвовать над нами» (преп. Симеон Новый Богослов) . Перед тем как совершить само таинство священник читает над крещаемым четыре заклинательные молитвы. Поскольку в таинстве крещения человек очищается от первородного греха и умирает для жизни греховной и рождается в новую благодатную жизнь, в Церкви с древности установлено крещение для младенцев. Когда же явились благодать и человеколюбие Спасителя нашего Бога, Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили, а по Своей милости, банею возрождения и обновления Святым Духом ( Тит. 3, 4–5 ). В чем смысл евангельской притчи о неверном управителе? иеромонах Иов (Гумеров) В Евангельских притчах сюжеты притч заимствованы из повседневной жизни того времени. При этом надо знать, что ситуации и лица, заимствованные из реальной жизни, не предлагаются как совершенные и идеальные. Господь берет лишь некоторые черты и поучительные особенности их, но не предлагает данный пример для подражания. Например, Спаситель говорит: вы знаете, что, если бы ведал хозяин дома, в какую стражу придет вор, то бодрствовал бы и не дал бы подкопать дома своего. Потому и вы будьте готовы, ибо в который час не думаете, приидет Сын Человеческий( Мф.24:43–44 ). Совершенно ясно, что сравнение, сделанное в приведенных словах, имеет четкую границу. Господь не проводит аналогию, а лишь побуждает стяжать такую важную добродетель, какой является духовное бодрствование. Об этом пишет святитель Феофан Затворник : «Наперед утвердите мысль свою в том, что в притчах не всякой черте надо приискивать значение, а держать только главную мысль притчи, которая всегда почти указывается Самим Господом. Например, Господь называет Себя татем, в том только смысле, что Он придет неожиданно и незаметно. Все же прочие черты, отличающие татя, не должны быть принимаемы в счет. Так и в притче этой только одну черту имел в виду Господь указать, именно, как неверный приставник, услышав, что его ожидает отставка, не зевал, а тотчас взялся за дело и обеспечил себя на будущее время. Приложение таково: мы же, зная наверно, что ожидает нас лишение царствия, и ухом не ведем: живем, как живется, будто не ожидает нас никакая беда. Такую мысль и выразил Господь, сказав: сыны века мудрей сынов света. Сею мыслью и ограничиться надо, не стараясь толковать других черт притчи, хоть и можно бы сказать что-нибудь» (Собрание писем. Выпуск II. Письмо 359). |
|
|
