| «Привели к Нему одного мужа бесноватого, глухого и немого и слепого ( Мф.12:22 )», в коем представлен был образ народа, как сказал Исаия: «огрубело сердце народа сего, ушами своими отяжелел и глаза свои сомкнул, да не увидят глазами своими и не услышат ушами своими ( Ис.6:10 ; Мф.13:15 )» и пр. Что добавляет (затем): «исцелил его и дал ему (способность) слышать, говорить и видеть», (это) есть образ тех, кои уверовали в Него. «Если бы Он был пророк, то разве не знал бы, какой образ жизни ведет эта женщина, ибо она есть грешница ( Лк.7:39 )». А ты, Симон, если знал её, то зачем позволил ей войти на пир твой? И все-таки из того, что не мог воспрепятствовать сокровенной Его воле, которая привела её (к тебе —149— на пир), ты не познал, что Христос есть Бог. «У одного господина заимодавца были два должника; один должен был пятьсот динариев, а другой пятьдесят ( Лк.7:41 )», – дабы ясно показать, что Он оценивает их грехи приличествующим им способом. «Сказал Симону фарисею: Я пришел в дом твой, и воды ты не дал на ноги Мои ( Лк.7:44 )». Хорошо случилось, что не дал воды для ног Его, дабы не воспрепятствовать тому, чтобы они омыты были слезами грешницы, которые она приготовила для своего Оправдателя. Не огнем согрета была вода, коей омыты были ноги Его, ибо слезы грешницы горячи были любовью к Нему. Она сделала Господу это превосходное омовение, потому что Он дал ей дары, достойные соревнования. Омыт был возлежащий, и в награду за омовение Свое дал очищение. Человеческая Его природа была омыта и возлежала, Божественная же воздала награду. Одна только человеческая Его природа могла быть омыта, но и одна только Божественная природа способна была очистить невидимые грехи женщины. Итак, она сделала Ему баню слез, а Он дал ей в награду отпущение грехов. Она слезами своими омыла пыль с ног Его, а Он словами Своими очистил недостатки её тела. Она омыла Его нечистыми слезами своими, а Он омыл её чистыми словами Своими. Женщина омыла пыль у Господа, Который в замен того омыл её нечистоту. Ноги Господа омыты были слезами, а слова Его дали отпущение грехов. |
| «Привели к Нему одного мужа бесноватого, глухого и немого... и слепого» (ср. Мф.12:22 ), в котором представлен был образ народа, как сказал Исаия: «огрубело сердце народа сего,.. ушами своими отяжелел и глаза свои сомкнул,.. да не увидят глазами своими и не услышат ушами своими» (ср. Ис.6:10 , Мф.13:15 ). То, что добавляет (затем): «исцелил его и дал ему (способность) слышать, говорить и видеть» (ср. Мф.12:22 ), – есть образ уверовавших в Него. «Если бы Он был пророк, то разве не знал бы, какой образ жизни ведет эта женщина,.. ибо она есть грешница» (ср. Лк.7:39 ). А ты, Симон, если знал ее, то зачем позволил ей войти на пир твой? И все-таки из того, что не мог воспрепятствовать сокровенной Его воле, которая привела ее (к тебе на пир), ты не познал, что Христос есть Бог. «У одного господина заимодавца были два должника: один должен был пятьсот динариев, а другой пятьдесят» (ср. Лк.7:41 ), дабы ясно показать, что Он оценивает их грехи приличествующим им способом. «Сказал Симону... фарисею: Я пришел в дом твой, и... воды ты... не дал... на ноги Мои» (ср. Лк.7:44 ). Хорошо случилось, что не дал воды для ног Его, дабы не воспрепятствовать тому, чтобы они были омыты слезами грешницы, которые она приготовила для своего Оправдателя. Не огнем согрета была вода, которой омылись ноги Его, ибо слезы грешницы горячи были любовью к нему. Она сделала Господу это превосходное омовение, потому что Он дал ей дары, достойные соревнования. Омыт был Возлежащий, и в награду за омовение Свое дал очищение. Человеческая Его природа была омыта и возлежала, Божественная же воздала награду. Одна только человеческая Его природа могла быть омыта, но и одна только Божественная природа способна была очистить невидимые грехи женщины. Итак, она сделала Ему баню слез, а Он дал ей в награду отпущение грехов. Она слезами своими омыла пыль с ног Его, а Он словами Своими очистил недостатки ее тела. Она омыла Его нечистыми слезами своими, а Он омыл ее чистыми словами Своими. Женщина омыла пыль у Господа, Который взамен того омыл ее нечистоту. Ноги Господа омыты были слезами, а слова Его дали отпущение грехов. |
| С благоговейным удивлением взираем мы на это смиренное служение любви, которое проявил Святейший в Израиле, Единственный Сын Божий к бедным рыбакам и мытарям галилейским. Но это умовение ног имеет для нас и другое высокое значение. Оно служит примером Его спасительной любви. Как здесь встал Он со Своего стула, снял с Себя верхнюю одежду, опоясал Себя поясом и омыл Своим ученикам ноги: так же точно при исполнении времен Он встал с престола Своего Божества, снял с Себя одежды Своего божественного величия и опоясал Себя поясом бедности и уничижения, и принял образ раба. Бедно и незнатно жил Он на этой земле: «Он не имел угла, где преклонить Свою голову, Он был распят, Он умер, чтобы Своею святою и драгоценною Кровью омыть нас от наших грехов. И подобно тому, как Он тогда, омыв ноги у учеников, взял Свои одежды и воссел; точно так же воссел Он одесную (престола) величия на высоте ( Евр. 1, 3 ) после того, как совершил дело нашего спасения. Вот то, что засвидетельствовал нам св. Павел в словах: «В вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе: Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек» ( Флп. 2, 5–7 ). Вот то, о чем повествует нам проповедуемое среди нас, особенно в страстные дни, Евангелие Иисуса Христа. На вопрос Господа Спасителя нашего, который Он обращает и к нам теперь, как тогда к ученикам: «Знаете ли, что Я сделал вам?» мы, взирая на Его тяжкие страдания и смерть, не можем дать иного ответа, как: да, Господи, мы знаем это и благодарим Тебя и теперь и неустанно будем благодарить за то, что Ты сделал нам! Но омовение Христом Иисусом ног у учеников не есть только пример Его спасительной любви, оно есть и доказательство Его освящающей благодати. Ибо то, что совершил Он однажды в Своих страданиях и смерти для нас, бедных грешников, производит Он ежедневно и изобильно в каждом из нас в отдельности. Мы должны согласиться, что мы много согрешаем ежедневно и повинны тяжкому наказанию. |
| Спаситель говорил: „хлеб, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира” ( Ин. 6:51 ). Спрашивается, какую плоть отдал Христос за жизнь мира” – видимую или невидимую? Всякий скажет, что видимую. Этого, мы думаем, не станут отрицать и сектанты. А если так, то должно признать, что и хлеб, подаваемый нам на св. вечери, есть истинное Тело Христа, потому что этот хлеб повелел нам Господь вкушать в воспоминание Его страданий, и этот хлеб обещал послать нам Христос для наследия вечной жизни. Итак, Господь не давал заповеди „есть Его хлеб” в духовном смысле. Это выдумка сектантов, не находящая для себя никакого оправдания в Св. Писании. Напротив, Христос говорил о причащении истинным Телом и истинною Кровью Его. Вернёмся теперь к заповеди Христа: „приимите, ядите”... и „пейте от неё”... Исполняют ли её сектанты? Едят ли они тело Христа и пьют ли они Кровь Его? Нет. Как же после этого они осмеливаются утверждать, что исполняют все заповеди Христа и блюдут каждую букву Его учения? Если первой, самой главной не исполняют, то что же говорить о других? Но, может быть, сектанты только этой заповеди не исполняют? Посмотрим. В евангелии Иоанна читаем: „когда Господь умыл ноги ученикам и надел одежду Свою, то, возлегши опять, сказал им: знаете, что Я сделал вам? Вы называете Меня Учителем и Господом, и правильно говорите, ибо Я точно то. Итак, если Я, Господь и учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. Ибо я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам” ( Ин. 13:12–15 ). Как видно из только что приведённых слов, Христос Спаситель повелел Своим ученикам „умывать друг другу ноги”. Но существует ли этот обычай у сектантов? Умывают ли они друг другу ноги? Оказывается, что нет. Выходит, что и эта заповедь нарушена у них. Правда, у нас, православных, тоже нет этого обычая, за исключением великого омовения ног в Великий четверток. Но ведь мы поступаем так на основании Св. Предания. Из него мы видим, что в первой апостольской Церкви не было обычая омовения ног. |
| А так как в обществе Иисусовом слуги не было, и никто из учеников не хотел унизить себя до исполнения обязанностей слуги, то обычай должен был остаться неисполненным. Между тем, ученики начали спор о том, кто из них должен считаться большим ( Лк.22:24 ). Тогда Иисус, желая преподать им урок смирения и движимый любовью к остающимся в мире друзьям Своим, изливает на них всецело любовь Свою. Встав из-за пасхальной трапезы, Он умыл ноги ученикам. Привыкшие видеть во всех действиях Божественного Учителя особое знаменование, ученики не спрашивали Его, почему Он так поступает и не препятствовали совершить это дело высокой любви и глубочайшего смирения. Только вера и преданность Петра не могли допустить мысли, чтобы Учитель их – Тот, кого он считал Сыном Божиим и Который так неизмеримо велик, что он не достоин даже умыть ноги Его, чтобы Тот Учитель умывал ноги ученикам Своим. И потому Пётр два раза отрекался от чести быть умытым руками своего Учителя. Но когда Учитель сказал ему, что оставшийся с неумытыми ногами не будет иметь части с Ним, тогда Пётр поспешил просить умовения не только ног, но и головы. Учитель же сказал, что для чистых достаточно омовения только ног; причём намекнул и на присутствие между учениками одного нечистого, то есть предателя. Возлёгши опять за трапезой и объяснив, почему и для чего Он совершил умовение ног, Иисус Христос научил их смирению и повелел им совершать друг другу такое же умовение ног, в знак своего смирения. При сем троекратно указал на присутствие среди учеников предателя: сначала словами Писания: ядущий со Мною хлеб поднял на Меня пяту свою ( Пс.40:10 ); потом свидетельством о том, что предатель находится в среде присутствующих – что вызывает со стороны недоумевающих учеников вопросы: не я ли, Господи? Но Иисус дал им один общий ответ: один из 12-ти, опустивший Мною руку в блюдо. Когда же в числе других спросил Его и Иуда: не я ли, Равви?, то Иисус отвечал ему: да, ты сказал; но отвечал так тихо, что никто не слыхал. Тогда Пётр, ещё более обеспокоенный неопределённостью ответа Учителя, сделал знак лежавшему на персях Иисуса любимому ученику Его, Иоанну, чтобы он спросил Его: кто это Господи? Иисус отвечал: тот, кому Я, обмокнув кусок хлеба, подам. |
| Греческий оригинал таков: «τε ο νδοξοι Μαθητα, ν τ νιπτρι το Δεπνου φωτζοντο, ττε οδας δυσσεβς, φιλαργυραν νοσσας σκοτζετο, κα νμοις κριτας, σ τν δκαιον Κριτν παραδδωσι. Βλπε χρημτων ραστ, τν δι τατα γχν χρησμενον, φεγε κρεστον ψυχν τν Διδασκλ τοιατα τολμσασαν. περ πντας γαθς, Κριε δξα σοι» . За последние 150 лет этот текст неоднократно переводился на русский язык. Для лучшего понимания и контрастного сравнения приведем две версии перевода. Перевод О.А. Седаковой: «Когда славных учеников омовение ног на Вечери просвещало, Тогда Иуду нечестивого недуг сребролюбия помрачал; И беззаконным судьям он Тебя, праведного Судию, предает. Смотри же, искатель наживы, как наживы ради пришлось повеситься! Беги от алчной души, осмелившейся такое (сделать) Учителю: Ты же, ко всем благой Господи, слава Тебе!» И более ранний по времени перевод известного литургиста начала XX века – протоиерея Владимира Успенского: «Когда славные (досточтимые) ученики на вечери при умовении ног просвещались; тогда Иуда злонамеренный, зараженный сребролюбием, совсем омрачился; и Тебя, Праведного Судию, замыслил предать беззаконным судьям. – Жадный собиратель богатств! Посмотри на удавившегося из-за них! Избегай жадности, – вот на что дерзнула она в отношении к Учителю; Господи, милостивый во всем, да будет Тебе слава!» На умовении вечери Первая часть тропаря напоминает нам о том, как Христос, показывая пример истинного первенства, омывает ноги своим ученикам: «Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам» (Ин. 13, 14–15). Этим Спаситель дает понять, что в христианской иерархии необходимо придерживаться принципа: «Кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою» (Мф. 20, 25). Свет и мрак В самом начале тропаря противопоставляются понятия света и мрака. Иуда называется здесь «злочестивым», т.е. бесчестным, коварным . Греческий оригинал « δυσσεβς» дает еще б о льший спектр значений: «безбожный, неблагочестивый, непосвященный, светский» . Так, Иуда хоть и был близким учеником, апостолом Христа, но не просветился Его Евангелием. Поэтому во время омовения ног омрачается, то есть погружается во мрак, тьму греховную, поддавшись страсти сребролюбия. |
| Мы уже обратили внимание на параллель между повествованием евангелиста Иоанна об омовении ног и рассказом из Евангелия от Луки о споре между учениками о том, кто из них больший: Был же и спор между ними, кто из них должен почитаться большим. Он же сказал им: цари господствуют над народами, и владеющие ими благодетелями называются, а вы не так: но кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий – как служащий. Ибо кто больше: возлежащий, или служащий? не возлежащий ли? А Я посреди вас, как служащий ( Лк.22:24–27 ). О том, что подобные споры возникали среди учеников, свидетельствуют и другие евангелисты ( Мк.9:33–35 ), однако только у Луки рассказ вставлен в повествование о Тайной Вечере. Это не означает, что спор происходил прямо на Тайной Вечере: возможно, Лука по ходу повествования вспомнил эпизод, имевший место ранее (слова был же и спор вполне могут восприниматься как указание на прошедшее событие). В то же время вполне вероятно, что Лука, не упомянувший об омовении ног, приводит часть той же самой беседы, которая есть у Иоанна. Более того, можно предположить, что описанный Лукой спор, возникший во время Вечери (например, тогда, когда ученики занимали место за столом и решали, кому где возлечь), послужил поводом для того, чтобы Иисус встал с Вечери и показал им на собственном примере, как они должны относиться друг к другу. В христианской традиции рассказ об омовении ног получил разнообразную интерпретацию. Прежде всего он рассматривается как пример смирения. Иоанн Златоуст говорит, что, омывая ноги ученикам, Иисус «научал их матери всех благ – смиренномудрию». Толкователь видит смирение не только в самом совершённом действии, но и в различных его деталях: Смотри, как не омовением только Христос показывает Свое смирение, но и другими действиями. Не прежде возлежания Он встал, а тогда, когда уже все возлегли. Затем не просто умывает, но сначала сложил с Себя одежду. Но и на этом не остановился, а еще опоясался полотенцем; да и этим не удовольствовался, но Сам же влил воду, а не другому велел наполнить ее. Так все это Он делает Сам, чтобы показать тем, что, когда мы делаем добро, то должны делать его не с небрежностью, но со всем усердием. 190 |
| Петр выступает в своей обычной роли: он говорит, когда все молчат. Возможно, он выражает то, что другие не смеют сказать; возможно, он просто не может сдержать переполняющие его чувства. Его вопрос Тебе ли умывать мои ноги? связан с естественным для него представлением о том, что умывать ноги может только низший высшему. Ответ Иисуса что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после подчеркивает, что Учитель сознательно поменялся ролями с учениками и что смысл совершаемого Им действия откроется им позднее, после Его смерти и воскресения. Начало диалога напоминает диалог между Иисусом и Иоанном Крестителем, когда Иисус пришел на Иордан креститься от него, Иоанн же удерживал Его и говорил: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне? Но Иисус сказал ему в ответ: оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду ( Мф.3:14–15 ). И в том и в другом случае слово «теперь» (ρτι) указывает на то, что совершается в конкретное время на земле, но имеет значение для будущего. Как в том случае Иисус добровольно подклонил голову под руку того, кто был меньше его, так и сейчас Он склоняется к ногам меньшего. Петра между тем увещание Иисуса не убеждает, и Он выражает решительный протест : не умоешь ног моих вовек. Здесь уже и Иисус меняет тон: если не умою тебя, не имеешь части со Мною. Словом «часть» переведено греческое μρος, используемое в Септуагинте в значении «наследия» (для передачи еврейского eleq). 185 Ответ Иисуса следует понимать в общем контексте того, что происходило. Омовение ног – действие, в котором Иисус исполнил служение раба, – было символическим и пророческим указанием на распятие, в котором Иисус был явлен как Тот, Кто уничижил Себя Самого, приняв образ раба, и Кто смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной ( Флп.2:7–8 ). Распятие Иисуса будет иметь для Его учеников искупительный и очистительный смысл, прообразом которого было очищение водой при омовении ног. Слова Иисуса означали, что без этого очищения, которое будет даровано им через смерть Спасителя, Петр не сможет участвовать в вечной жизни. 186 |
| При возникшем разногласии у учеников, Господь вдруг восстает со Своего места, снимает с Себя верхнюю одежду, берет полотенце, препоясывается им, потом вливает воду во умывальницу, и начинает умывать ноги ученикам, и отирать полотенцем, которым был препоясан. С кого начал Господь умовение ног, из евангельского повествования не видно. Только Петр в благоговейном страхе взирал на рабское служение Господа и Божественного Учителя Своим рабам ученикам. Когда Господь подошел к нему и хотел умывать ноги у него: то он в безпредельном чувстве благоговения ответствовал: Господи! возможно ли, чтобы Ты умывал ноги у меня, Твоего раба и слуги? Господь первое обнаружение несогласия Петром хотел устранить легко тем, что он теперь не знает цели этого действия, а после узнает. Но когда Петр с видом решительным сказал: нет, Господи! этого никогда не будет: невозможно, чтобы Ты умывал ноги у меня, Твоего раба и слуги; то Господь твердым голосом сказал Петру, что, если Я не умою у тебя ног, ты не будешь иметь части со Мною. Петр, услышав это слово, с столь же пламенным чувством рабского повиновения служению Господа, с каким благоговением и отрицался от оного, сказал: Господи! умой у меня не только ноги, но и руки и главу. Пример благоговейного, но бесполезного отрицания Петра от принятия умовения послужил для прочих побуждением к беспрекословному повиновению рабскому служению Господа и Учителя своего. Он дал им почувствовать всю важность необходимости такого служения Господа для всех и каждого из последователей Его. Действительно, когда Господь сказал Петру: что если он не примет от Него служения, не будет иметь и части с Ним: то доказал, что рабское смиренное служение, показанное Им в омовении ног их, вообще относится к делу служения Его спасению человеческому, по которому Он пришел не для того, чтобы Ему служили, но пришел (Мк. 10:45) Сам служить и положить живот Свой для спасения человеческого; следовательно, кто не будет участником спасительного служения Его, тот не будет оправдан от грехов, избавлен от осуждения и не получит спасения и жизни вечной. |
| «…Пришёл час Его перейти от мира сего к Отцу… возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил их». Это место не только по содержанию, но и по употребляемой здесь лексике очень напоминает третью главу Евангелия от Иоанна. Там Иисус говорит Никодиму: «Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (ст. 16). Можно сказать, что в 13-й главе явный повтор: в 3-й главе — Бог возлюбил мир, в 13-й — Иисус возлюбил сущих в мире. С момента, когда наступает час Его перехода к Отцу, существительное «любовь» и особенно глагол «любит» становятся ключевыми в рассказах о прощальной беседе Иисуса с учениками и страстях Христовых в Евангелии от Иоанна. Примечательно, что в четвертом Евангелии гораздо больше глаголов, чем существительных, это отличает язык Иоанна от языка любого другого евангелиста и вообще языка любого другого писателя. Любовь — это не что-то застывшее, она являет себя в динамике, и эту динамику может передать только глагол. И дальше, когда речь будет идти о любви, Иоанн постоянно будет употреблять не существительное «любовь», но именно глагол «любить». «До конца возлюбил их…» Слово «конец» играет очень большую роль в Евангелии. Оно употреблено здесь не в значении «прекращение чего-либо», а в смысле «доведение до конца, завершение». «До конца» — это значит «до полноты»: конец наступает тогда, когда сосуд наполняется чем-либо до краев. Иисус возлюбил до максимума, до такой степени, что больше уже невозможно. И затем, во время описанной синоптиками вечери, той самой, когда, по Иоанну, «диавол уже вложил в сердце Иуде Симонову Искариоту предать Его, Иисус, зная, что Отец все отдал в руки Его… встал с вечери, снял с себя верхнюю одежду и… препоясался». Момент, когда Иуда уже испытывает желание предать Учителя, передан и в Евангелии от Луки, и в Евангелии от Марка. Иуда принимает решение не в конце вечери, когда уходит, а до начала её, до того момента, когда ученики приступают к ее подготовке. У синоптиков мы читаем, что он идет к старцам договариваться, Иоанн же просто говорит, что диавол уже вложил в сердце Иуды решение предать Иисуса. И опять ситуация, описанная в Евангелии от Иоанна, четко соответствует сказанному синоптиками. И синоптики и Иоанн рассказывают об одном и том же. Если бы на месте рассказа об умовении ног в Иоанновом Евангелии стоял рассказ о Тайной Вечере, то было бы совершенно ясно, что Иоанн в точности повторяет других евангелистов. Но совпадает все, кроме одного — рассказа об умовении ног. Впрочем, в более широком смысле и тут можно говорить о повторе: в литургической практике Тайная Вечеря повторяется в виде таинства Евхаристии, умовение ног — в виде ритуала, когда в Великий четверг епископ совершает чин омовения ног двенадцати священникам, участвующим в нем. |
|
|
