| В. Рудаков Протоиерей, известный археолог и историк. Родился 22-го октября 1794 года; умер 3-го февраля 1866 года. Диев сын священника, воспитанник Костромской духовной семинарии, священник сначала в с. Тетеринском (с 1813 г.), а потом (с 1832 г.) в с. Сыпанове, Нерехтского уезда, Костромской губернии, и законоучитель (до 1857 г.) и наблюдатель преподавания Закона Божия в Нерехтских мужском и женском училищах. Наряду со служебными обязанностями и еще с большею любовью Диев отдавался научным занятиям по изучению родной старины вообще и костромской в особенности. Полагают, что любовь его к родному прошлому зародилась еще в семье, где «бабушка в песнях передавала внучатам подробности о взятии Казани, о Мамае, Батые и панах…» Обязанности священника, заставившие сблизиться с народом, невольно должны были заинтересовать его и своим настоящим, и прошлым. А ближайший начальник Диева, как законоучителя, Ю. Н. Бартенев был известен своею любовью к исследованиям отечественной истории и не упускал случая возбудить или развить эту любовь в своих подчиненных. Он же познакомил М. Я. Диева и с секретарем Московского общества истории и древностей российских, И. М. Снегиревым , который оказал на него весьма сильное влияние, как это видно из их многолетней переписки. В то время, как за научные работы ученые общества: Московское общество истории и древн. российских и Московское же общество любителей российской словесности спешили избрать Диева своим сочленом (первое даже почетным, в 1832 г.), и св. Синод выражал не раз полное свое расположение к его трудам, пригласив, напр., в 1842 г. к участию в своей комиссии по исправлению «Истории Российской Иерархии» Амвросия Орнатского и произведя в 1857 г. в сан протоиерея за сочинение: «Поверка иерархических каталогов с летописями и актами», – местное духовное начальство старалось преследовать его за то же «писательство». В 1832 г. еп. Павел (Подлинский), недолюбливавший «писателя-священника», перевел его в с. Сыпаново, и этот перевод стоил Диеву больших затрат и повлек за собою прекращение на некоторое время научных занятий; он же отбирал у него лучшие находимые им старинные рукописи и свитки и, принимая на цензуру его исторические сочинения, некоторых вовсе не возвращал. По доносу дьякона, обвинявшего Диева в том, что он почти исключительно «занимается сочинениями», другой преосвященный, Владимир (Алявдин), также цензор трудов M. Я., называвший их «пустяками», в 1839 году лишил его даже священства, права носить рясу и пользоваться приходскими доходами. И только благодаря заступничеству А. Н. Муравьева и В. А. Жуковского были возвращены ему в 1841 году и ряса, и место, по распоряжению св. Синода. |
| Тем удивительнее, что Погодин, напечатав в «Москвитянине» отрывки писем к нему Шафарика с указанием на сочинения Климента, там же сделал не вполне ясное заявление: «я нашел их в своих —537— сборниках» 4302 , вызвав, впрочем, впоследствии выразительное замечание Бодянского, что эта находка Погодина случилась «уже после того, как объяснилось дело, кто таков этот Климент» 4303 . Таким образом, выступивший на очередь в 40-х годах вопрос о литературной деятельности Климента сразу же привлек к себе внимание самых видных представителей славянской науки. Стремления открыть новые произведения Климента поддерживались не только соревнованием ученых, но и заманчивой мыслью воскресить в целостном виде литературную производительность одного из самых первых славянских писателей, с памятью которого тесно связан момент зарождения всей нашей древней литературы. Вопрос о сочинениях Климента особенно увлек Ундольского. Под влиянием удачного почина, Климент на долгие годы сделался центральной заботой его ученой жизни, предметом его особенного одушевления и труда 4304 . В Московском Румянцовском музее, в собрании Ундольского, под 1393, хранится связка его бумаг, относящихся к сочинениям Климента. Этими бумагами воспользовался отчасти покойный митр. Антоний 4305 ; важнейшие извлечения из них опубликовал проф. Π.А. Лавров 4306 ; —538— вся связка с целым рядом непереведенных в систему набросков и заметок еще раз пересмотрена нами. Автографы Ундольского наглядно представляют нам историю разысканий покойным библиографом сочинений полюбившегося ему писателя, посвящая нас не только в открытия, но и в научные стремления и искания Ундольского. Идя навстречу назревшему интересу к сочинениям Климента, Ундольский еще в 1843 году изъявил готовность прочитать в Обществе Истории и Древностей Российских доклад о результатах своих разысканий под заглавием: «Об открытии и издании творений Климента, еп. Словенского». Но чтение реферата состоялось только 24 ноября 1845 года, а напечатан он был лишь впоследствии, после смерти автора († 1864 г.), в «Беседах в Обществе любителей российской словесности» за 1867 г. |
| увлекается древностями монументальными, старым русским художеством и в особенности памятниками московской и подмосковной старины. В 1844 г. он окончил и напечатал свой третий знаменитый труд – «Лубочные картинки». И здесь он первый прокладывал дорогу, так как до него никто не затрагивал вопроса о лубочных картинках. За исследование их он принялся еще в 1822 г. и через два года читал о них доклад в Обществе любителей российской словесности, но встретил мало сочувствия своей новой работе. Некоторые члены даже сомневались, «можно ли и должно ли допустить рассуждения в их обществе о таком пошлом, площадном предмете, какой предоставлен в удел черни». До новейшего издания Д. А. Ровинского труд Снегирева о лубочных картинках был единственным цельным трактатом по этому предмету. Ровинский в предисловии к своему труду отзывается о труде Снегирева с величайшей похвалой. Вскоре после этого труда С. был привлечен к изданию «Древностей Российского Государства», начавших выходить с 1846 г. В этом издании им написан текст в выпусках I, IV, и V. Как известно, издание прекратилось в 1853 году. К концу этого периода своей жизни С. пользовался известностью и слыл авторитетом в области археологии и этнографии. Как московский старожил, связанный воспоминаниями детства и семейными преданиями с московскою стариною, С. в течение всей своей жизни воспитывал в себе любовь к исследованию московских древностей и вообще истории русского быта. Никто из ученых не знал так хорошо, как он, все урочища древней столицы, никто больше его не исходил и не исследовал до малейших подробностей московские церкви, монастыри и другие остатки московской старины, никто не знал столько разных сказаний и анекдотов, связанных с разными местностями и памятниками древней столицы. Затем, когда решено было возобновить так наз. Романовские палаты, то прежде всего обратились к Снегиреву, как знатоку древностей. За эти труды ему высочайше пожалован был орден Станислава I степени. Одесское общество истории и древностей избрало Снегирева своим членом. |
| Кроме того, создал «Грамматику русского языка» (имелась в виду зап. укр. речь Прикарпатского региона), «Рассуждение о южнорусском языке и его наречиях» и ряд др. языковедческих трудов. Изучал историю и культуру русинов и Карпатской Руси, публиковал монографии, учебники, хрестоматии. В 1850 г. Г. был избран чл.-кор. Чешского об-ва наук в Праге, в 1866 г.- почетным членом Общества истории и древностей российских , состоял членом Рус. географического об-ва, московских Общества любителей российской словесности , Археологического об-ва, Об-ва естествознания, археологии и этнографии, д-ром Новороссийского ун-та. Похоронен в Вильне. Арх.: Ин-т лит-ры НАНУ. ОР. Ф. 104; Львовская НБ НАНУ. ОР. Ф. 60. Соч.: Грамматика рус. яз. Львов, 1849; Ист. очерк основания Галицко-рус. Матицы. Львов, 1850; Начало и действование Львовского ставропигийского братства по ист.-лит. отношению. Львов, 1860; Мат-лы для истории Юго-Зап. Руси времен «Гайдаматчины»//Вестн. Юго-Зап. и Зап. России. К., 1863. Т. 1. Кн. 3. Сент. Отд. 1. С. 58-69; Границы между русским (русинским) народонаселением и др. народностями в Галиции и Буковине//Там же. 1864. Т. 3. Кн. 8. Февр. Отд. 4. С. 196-202; О первом лит.-умственном движении русинов в Галиции со времен австр. владения в той земле. Львов, 1865; Неск. слов о Библии Скорины и о рукоп. рус. Библии из XVI ст., обретающейся в б-ке мон-ря св. Онуфрия во Львове. Львов, 1865; Львовское Ставропигийское братство и кн. Острожский. Львов, 1866; Карпатская Русь: Ист.-геогр. очерк. М., 1875; О нар. одежде и убранстве русинов или русских в Галичине и Сев.-Вост. Венгрии. СПб., 1877; Нар. песни Галицкой и Угорской Руси. М., 1878. 3 ч. 4 т.; Геогр. словарь западнослав. и югослав. земель и прилежащих стран. Вильна, 1884; Восп. о М. Шашкевиче и И. Вагилевиче//Лит. сб., изд. Галицко-рус. Матицею. Львов, 1885. Вып. 1. С. 10-36; Обозрение слав.-рус. письменности и нар. образования в Червонной Руси до занятия Галиции и Лодомерии австр. кордоном. Львов, 1889; Kopecnohдehцiя Я. Головацького в литах 1850-1862. |
| #lx_706553 #lx_706553 .lx_home_button #lx_706553 .lx_home_button svg #lx_706553 .lx_home_button svg path #lx_706553 .lx_home_button:hover #lx_706553 #lx_706553 .lx_close_button #lx_706553 .lx_close_button .lx_close_button_text #lx_706553 .lx_no_click #lx_706553[data-height="" ] .lx_close_button #ya-site-form0 .ya-site-suggest#ya-site-form0 .ya-site-suggest-popup#ya-site-form0 .ya-site-suggest__opera-gap#ya-site-form0 .ya-site-suggest-list#ya-site-form0 .ya-site-suggest__iframe#ya-site-form0 .ya-site-suggest-items#ya-site-form0 .ya-site-suggest-items li#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem#ya-site-form0 a.ya-site-suggest-elem:link,#ya-site-form0 a.ya-site-suggest-elem:visitedhtml body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem-link,html body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem:link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem:hover,html body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_state_hover#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_nav:hover,#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_nav .ya-site-suggest__link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_translate .ya-site-suggest__link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem .ya-site-suggest__info#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_selected#ya-site-form0 .ya-site-suggest__fact#ya-site-form0 .ya-site-suggest__highlight Закрыть Литература должна ни на шаг не отступать от своей цели – возвысить общество По страницам критических статей Н.А. Некрасова Валерий Сдобняков 14:21 09.03.2024 138 Время на чтение 6 минут Фото: Из личного архива автора После завершения чтения последних (3, 4, 5-й) частей романа А.Ф. Писемского « Люди сороковых годов » (первые две прочитал ещё летом во время моего краткого проживания в деревне, и затем надолго оставленного, отложенного в сторону), неодолимо потянуло почитать русскую литературную критику 19-го века, где бы говорилось о произведениях Алексея Феофилактовича. Достал сборники Н.А. Некрасова «Поэт и гражданин», А.В. Дружинина «Прекрасное и вечное», Н.Н. Страхова «Литературная критика» – все вышли в серии (Библиотека «Любителям российской словесности». Из литературного наследия») издательства «Современник» в 1982, 1988, 1984 гг. Во всех трёх книгах составителем и автором вступительных статей является Н.Н. Скатов. |
| Писания: „се что добро-жить вкупе», все четверо мои сына живут со мною. Павел и Александр, чинами губернские секретари, служат столоначальниками в Нерехтском земском суде; Василий, любитель древности, особенно рукописей, определяется в уездный (суд?); туда хочется нынешнею весною определить и Якова. Моё правило, не знаю, хорошо ли оно, сохранить в молодые пылкие лета чистоту нравов, отклоняя от дальней суеты мира, и я, слава Богу, осчастливлен в этом отношении 5 . Дочерей нет» (с. 113– 114). Все ли дети, или только некоторые из них пережили своего учёного отца, нам неизвестно; равно неизвестно, какие именно достались им по наследству рукописи и археологически находки Диева. А что они были в числе наследства, о том мы заключаем из того, переданного нам профессором С.-Петерб. дух, академии Н. В. Покровским , факта, что один из детей покойного о. протоиерея, чрез чьё посредство – не припомним, предлагал ему приобрести для академического церковно-археологического музея некоторые, собранные им древности. Почтенный профессор не мог воспользоваться этим предложением и потому мы обращаем внимание на Диевское собрание Костромской учёной архивной комиссии, прямая задача которой собирать и сохранять для исторической науки разные памятники, особливо найденные в пределах вашей родной губернии 6 . II глава Передавая биографические сведения о М. Я. Диеве, мы не раз намекали на его учёные работы. Имея вести речь о них в следующей главе, в настоящий раз поговорим об отношениях Диева к некоторым учёным обществам и о тех условиях, при которых ему приходилось работать и на которые мы отчасти уже указывали. 8 марта 1829 г. о. Диев был признан членом-соревнователем Моск. общества истории и древностей российских, на каковое званье снабжён дипломом 12 дев. 1830 г. Тоже учёное общество, одновременно с епископом Костромским Павлом, именно 5 ноября 1832 г., избрало нашего автора своим почётным членом и 30 нояб. выслало ему диплом на это звание. 31 мая 1830 г. Диев признан сотрудником Моск. общества любителей российской словесности. |
| Несмотря на занимаемые им ответственные посты и на принадлежность к коммунистической партии, Брюсов чувствовал себя чужим и ненужным. Советская критика обращалась с ним довольно бесцеремонно. Бывшему мэтру нередко приходилось читать о себе подобного рода заметки: «Брюсов является типичным декадентом-архаистом, поэтом упадочной буржуазии. Таким он остается и сейчас… Для нашего времени брюсовское творчество — сплошная, не знающая исключений, реакция». Брюсов никогда не любил детей. В воспоминаниях его жены мы находим любопытные подробности. «Если случайно, — пишет И. М. Брюсова, — Валерий Яковлевич застанет меня у ребят, то он, войдя к нам, холодно поздоровается, как со взрослыми, на „вы“ с каждым малышом, не узнавая в большинстве случаев никого из них, и с грустным беспокойством пройдет к себе в кабинет». И вот в последние годы этот холодный и замкнутый человек трогательно привязался к своему маленькому племяннику Коле; он поселил его у себя и все досуги отдавал ему: играл с малышом в охотников на диких зверей, с увлечением собирал для него марки. Брюсов часто хворал, вечера проводил дома, работа его быстро утомляла; лежа на диване, он запоем читал романы Купера, Дюма, Эмара. Поэт, при жизни воздвигнувший себе великолепный памятник, живший мечтой о римской славе, не мог сойти в могилу без увенчания на Капитолии. Таким Капитолием было для него всероссийское чествование его пятидесятилетнего юбилея 16 декабря 1923 года. В Российской академии художественных наук под председательством Луначарского состоялось торжественное соединенное заседание академии, Юбилейного комитета и Общества любителей российской словесности. После приветственного вступительного слова А. В. Луначарского речи произнесли П. Н. Сакулин, М. А. Цявловский, Л. П. Гроссман, Г. А. Рачинский и С. В. Шервинский. П. Н. Сакулин назвал юбиляра «классиком символизма». Стихи Брюсова пластичны, выразительны и скульптурны. Он — художник зрения, а не слуха; любит меру, число, чертеж. Он интеллектуален и даже рассудочен. Поэт великих страстей и железной воли всегда пребывает на мировой сцене и шествует по ней торжественно-тяжелой поступью. Брюсов — поэт героического, трагического пафоса. |
| Москва — 100, 139, 186, 191, 234–237, 239, 240, 242, 244, 246, 254, 256, 262, 263, 267, 274, 292, 293, 297, 301, 307, 308, 310, 311, 319, 323, 325–327, 332, 353, 363–365, 371, 379, 449–451, 453, 474, 488, 496 „Москвитянин“ — 449, 450 „Московские Ведомости“ — 352 358 „Московский Вестник“ — 354, 449, 462, 485 „Московский Наблюдатель“ — 341, 345, 351–355, 358, 459, 462, 485, 486, 489-492 „Московский Телеграф“ — 475, 479, 490 Московский университет — 86, 290, 291, 305, 311, 349, 363, 470, 481 Моцарт (Mozart), Вольфганг Амадей — 85, 261 Муравьев, Александр Михайлович — 393 Муравьев, Никита Михайлович — 393 Муравьевы-Апостолы — 393 Мыгалыч, сторож — 81, 405 „Наварыла сечевици“… — 285, 289 Надеждин, Николай Иванович — 204, 291, 302, 355, 470, 475, 491 Надержинская, Матрена Алексеевна — 107, 114, 411 Надержинский, Елисей Васильевич — 107, 114, 143, 229, 411 Назаревский, Александр Адрианович — 400, 414, 467 Наполеон I — 109, 204 „Невский Альманах“ — 217, 223, 412, 444 Неженцов — 229, 446 Нежин — 33-129, 167, 179, 188, 215, 235, 338, 340, 381, 389, 391, 396, 399, 402, 406–408, 410, 418, 424, 427, 431, 433 Нелединский-Мелецкий, Юрий Александрович — 448 Нибур (Niebuhr), Бартольд Георг — 335, 483, 485 Никитенко, Александр Васильевич — 349–350, 471, 487, 488–489 Николай I — 177, 184, 191, 201, 263, 403, 420, 425, 444, 458, 461, 463, 481 Николай Осипович — 229, 446 Никольский, Александр — „Основание российской словесности“ — 54, 397 Никольский, Парфений Иванович — 409 Нимченко, Матрена — 258, 365, 421, 460 Нимченко, Яким (Аким, Еким) — 149, 165, 245, 258, 261, 421, 454, 460 Новгород — 152, 443 „Новоселье“, альманах — 263, 459, 461, 466 „Новые разговоры немецкие и российские“ — 37, 390 „Новые разговоры французские и российские“ — 37, 390 Обуховка, имение — 393, 394, 447 Общество любителей российской словесности — 302 Одесса — 61, 62, 73, 79, 81, 99, 100, 133, 135, 241, 251, 252, 390 396, 402, 404, 428 Одоевский, кн. Владимир Федорович — 291, 296, 312, 351, 354, 444, 491 — „Дом сумасшедших“ — 247 („собранием своих повестей“), 455 |
| Митрополит Евгений был избран членом многих обществ: в 1806 г. по предложению Г.Р. Державина – членом Российской Академии, что однако, не вызвало большого восторга у самого Евгения. В письме к Г. Городчанинову он замечал: «Сим титлом я не льщусь, потому что в Академии сей всякая всячина набита в членство, даже и такие, которые отроду никогда не писывали ничего русского» 69 . Наибольшее значение для его исторической учёной деятельности, конечно, имело участие в работе Московского общества истории и древностей Российских (ОИДР), созданного в 1804 г. В 1811 г. Болховитинов стал членом–соревнователем общества, и сразу же прислал ему в дар 48 разных российских монет и медалей с кратким их описанием. Связи с обществом Евгений не прерывал до конца жизни, делая вклады вещественными памятниками древности, рукописями, собственными сочинениями, которые печатались в трудах и записках общества. В 1815 г. Евгений был избран в члены Казанского общества любителей отечественной словесности при университете (председателем его был проф. Г. Городчанинов), предлагал обществу глубоко продуманную программу изучения местного края и подарил татарские и казанские грамоты 70 . В своей дальнейшей служебной и учебной деятельности Евгений продолжал изучение славянских древностей, расширяя круг связей в учёном мире. С 1808 по 1813 гг. он возглавлял Вологодскую епархию и своеобразный вологодский край – «северная Украина, не побеждённая ещё развратом больших дорог» 71 , чрезвычайно заинтересовал Болховитинова. 25 мая 1808 г. он писал В. Македонцу: «На сих днях хочу уехать в Тотьму и далее в Устюг, а буде погода споспешна, то и еще далее до Яренска, Устьсысольска и проч. и проч. Весь вояж мой будет водой» 72 . Это намерение Евгений осуществил, путешествуя целое лето по вологодской земле. Уже в сентябре он писал тому же Македонцу: «Целое лето я к вам не писал, потому что все лето я проездил по восточным полуазиятским краям своей епархии. Тысячи две верст объехал по рекам, а сот пять сухим путем. Доезжал почти до Печоры и проехал всю Зырянскую землю, в которой и по-русски, кроме попов, мало кто знает» 73 . Во время всего путешествия Евгений фиксировал остатки старины и древности, записывал местные исторические преданияи сказания. Были собраны материалы для обширных статей о древностях и старине вологодского края. |
| «Если случится пожар, первым делом тащите в сад мои коробки!» – предупреждает Даль своих домашних. В коробках – итог почти полувекового труда: строительный материал для «Толкового словаря». Оставалось всего-то ничего: откорректировать содержимое коробок. Четырнадцать раз подряд Даль тщательнейшим образом вычитывает и исправляет 2485 больших страниц убористого текста. – Сидит, зарылся в букву «Т», – отвечали нечастым, но желанным и известным гостям Владимира Ивановича, встречая их в прихожей. «Я живу, как вы знаете, одиноко; человек я весьма не публичный, в людях не бываю, люблю общество тесное, близкое, родное», – объяснял свое затворничество в письмах Даль. Многогранная и деятельная натура иногда брала верх и требовала выйти из-за стола. Тогда Даль расправлял плечи и брался… например, за изобретение оригинальной конструкции печной вытяжки. «В 1863 году я проложил ряд гончарных труб под полом, выведя их в печную трубу, и этим достиг такой тяги и очистки воздуха, какой желать можно». Дело всей жизни подходило к концу. В 1861–1862 годах увидели свет «Пословицы русского народа». В 1863–1866 годах был наконец-то издан «Толковый словарь живого великорусского языка». Эффект оказался похожим на бомбу замедленного действия. Первые несколько лет после издания «Словаря» общественность настороженно выжидала, словно прислушиваясь к тиканью часового механизма. Нашлись даже те, кто пытались «бомбу» обезвредить. Безрезультатно. Она рванула! Владимир Иванович Даль. Рисунок: Ольга Громова, журнал «Фома» Посыпался шквал поздравлений и наград. Академия наук присудила «Толковому словарю» Ломоносовскую премию. Географическое общество вручило Константиновскую золотую медаль. Альма-матер – Дерптский университет – выдал почетную премию за успехи в языкознании. «Оказать обществу высокую честь – принять звание почетного его члена» призвало Даля Общество любителей российской словесности. Почетным членом Российской академии наук Владимира Ивановича изберут в 1868 году. Любой словарь – воплощение эпохи. Сменяются эпохи – пылятся на полках словари. Четырехтомник Даля переиздается до сих пор. До сих пор это настольная книга поэтов, писателей, журналистов… – всех мастеров русского слова. В чем секрет «долгожительства»? «При объяснении и толковании вообще избегались сухие и бесплодные определения, порождения школярства, потеха зазнавшейся учености, не придающие делу никакого смысла, а, напротив, отрешающие от него высокопарною отвлеченностью», – объясняет сам автор. Смысл около 200 000 русских слов, взбрызнутых, как живой водой, 30 000 пословиц, поговорок, загадок и присловий – непреходящ. Попробуйте почувствовать это! Ведь «Токовый словарь живого великорусского языка» нужно именно… переживать . |
|
|
