| В пямятниках XV и XVI вв. количество молитв и их расположение отличаются еще большим, чем в предыдущее время, разнообразием. Так, в одном из памятников число молитв простиралось до девяти и расположены они в таком порядке. Первые три места занимают те же молитвы, что и ныне в современном нам Служебнике, четвертое место принадлежит молитве: «Благословен еси, Господи Боже Вседержителю, сведый ум человечь», место пятое, шестое и седьмое – нынешним молитвам четвертой, пятой и шестой, восьмое – молитве входа: «Вечер и заутра и полудне хвалим, благословим, благодарим» и девятое место – молитве на главопреклонение 19 , которая ныне читается после просительной ектении. В некоторых служебниках – и, нужно заметить, таких большинство, число молитв светильничных не превосходит десяти. Молитва «Благословен еси, Господи Боже Вседержителю» занимает здесь уже пятое место, на четвертом месте стоит та самая молитва , которая в нынешних служебниках находится на этом месте, т. е. молитва: «Немолчными песньми и непрестанными славословленьми». Шестой молитвой считается нынешняя пятая: «Господи, Господи, пречистою дланию содержай всяческая». Молитва седьмая «Боже Великий и Дивный неисповедимою благостию» и восьмая «Боже Великий и Вышний, один имея безсмертие» в нынешних Служебниках, по счету, занимают места шестое и седьмое. Девятой молитвой считается молитва входа: «Вечер и заутра и полудне, хвалим благословим, благодарим», а десятой – молитва на главопреклонение 20 . Есть служебники, в которых расположение первых молитв до седьмой сходно с расположением в служебниках только что описанной редакции. Седьмое место занимает шестая молитва: «Боже Великий и Чудный, неисповедимою благстию». На восьмом месте стоит молитва входа. Девятой молитвой считается седьмая молитва: «Боже Великий и Вышний, един имея безсмертие», а десятой – молитва на главопреклонение 21 . В одном из служебников этой редакции мы встретили на пятом месте молитву: «Благих сокровище, источника приснотекущаго Отче» 22 . В служебнике с одиннадцатью молитвами на последнем месте стоит молитва прилежного моления: «Господи Боже наш, прилежное сие моление приими от Твоих рабов» 23 . |
| Так как вечерня и утреня свои ектении заимствовали с литургии, то на первых великая ектения имела совершенно такой же состав, как на второй. Но не всегда на вечерне великая ектения или соответствующая ей молитва занимала настоящее свое место — самое начало службы. И на литургии первоначально она стояла не в начале, а в середине — после чтений из Св. Писания; так и в Апостольских Постановлениях; так и в литургии ап. Иакова, где она полный свой вид имеет после Символа веры, в начале же литургии стоит в сокращенном виде. На вечерне Апостольских Постановлений вышеприведенная ектения имеет место после ряда ектений за оглашенных, бесноватых, просвещаемых, кающихся, пред самой просительной ектенией; на иерусалимской вечерне IV b. — после чтений и входа епископа в алтарь (Вступит. гл., с. 136, 142). Есть памятники даже от XVI b., где вечерня начинается 3 антифонами с малыми ектениями и только после прокимна имеет ектению, представляющую из себя нынешнюю сугубую с началом из великой, приблизительно в том виде, какой имеет сугубая ектения в литургии ап. Иакова (см. Вступ. гл., с. 377; см. ниже, «Сугубая ектения»). Так было, должно быть, и на древней вечерне Константинопольской церкви, или песненной; но уже при Симеоне Солунском (XV b.) и песненная вечерня имеет в начале великую ектению. Вечерня же студийско-иерусалимского типа получила великую ектению в свою начальную часть, должно быть, гораздо ранее: Студийско-Алексиевский устав XI b. предполагает ее, по-видимому, на нынешнем месте. Кто произносит великую ектению на вечерне? Хотя ектения — диаконская молитва, но нынешний Типикон указывает произносить великую ектению священнику, как и следующие две малые. И только третью малую ектению — по 3 антифоне кафизмы, — по Типикону, произносит диакон. Сказав о чтении светильничных молитв священником, Типикон продолжает: «Скончавшуся же псалму глаголет ектению великую: Миром Господу помолимся и по ектении возглас: Яко подобает Тебе». Таким образом, по мысли Типикона, участие диакона в совершении вечерни, сообщающее службе особую торжественность, должно начаться только с Господи воззвах, как на утрене с полиелея или со чтения Евангелия, если полиелея нет (см. ниже). Ввиду этого и первоначальное каждение на всенощной происходит без диакона, обязанности которого исполняет параекклисиарх. |
| СПб. Акад. где вечерних молитв указано три нынешних в начале и нынешняя 7-я на Ныне отпущаеши [ 236 ]. Итак, 3 первые светильничные молитвы издревле занимали в чине вечерни нынешнее свое положение здесь, а именно, читались в самом начале вечерни (на начальных 3 антифонах ее, пока не было здесь 103 псалма, а потом на этом псалме). Такое положение эти молитвы непоколебимо занимают во всех сохранившихся памятниках, тогда как все остальные молитвы размещаются в разных памятниках в самом разнообразном порядке, не все и не всеми памятниками указываются [ 237 ]. Эти три молитвы, следовательно, — древнейшее ядро светильничных молитв. Очень скоро это священное число их стало увеличиваться большей частью привлечением в группу их молитв из других частей вечерни. Служебник XIII же века СПб. Соф. библиотеки уже имеет в начале вечерни 4 молитвы (4-я — нынешняя 6-я) [ 238 ]. Но, конечно, однообразия в этом отношении в ту эпоху не могло быть: колебание в числе молитв происходит до XVII b. Тем не менее характерно, что в XIV b. наиболее общепринятым числом молитв, в России по крайней мере, было 6: митр. Киприан (1390–1405 г.) на вопрос игумена Афанасия о количестве вечерних и утренних молитв отвечает: «на вечерни убо молитвы шесть, а седмая выходная, а осмаа по исполнении вечернея и по возглашении» [ 239 ]. Отсюда уже один шаг и до нынешней практики с ее 7 молитвами в одной группе и двумя молитвами на других местах вечерни. Подобная практика с небольшими отличиями не только в распорядке молитв, но иногда и в составе их, представлена рядом памятников XV–XVI веков, хотя число вечерних молитв в этих памятниках еще очень разнообразно и доходит до 9, 10 и II [ 240 ], но включая сюда и молитвы на других местах вечерни: на входе, на сугубой ектении, главопреклонную; в группе же молитв для предначинательного псалма большинство из этих памятников указывают то 8, то 7 [ 241 ]. Имеющие 8 прибавляют к нынешним молитву, начинающуюся словами: «Благословен еси Господи Боже Вседержителю, сведый ум человечь» и имеющуюся во многих древних греческих Евхологиях, начиная с Евхологиев VIII b. [ 242 ], причем эта молитва занимает большей частью 4 или 5 место и нарушает согласие в счете дальнейших молитв с нынешними. |
| Немало и то будет печалить тогда души наказуемых, когда они представят, что между тем, как в эти краткие дни можно было исправить все, они, по своей беспечности, предали себя на вечные муки. Чтобы и нам не потерпеть этого, восстанем, доколе время благоприятно, доколе день спасения, доколе велика сила покаяния. Ибо, если мы останемся в беспечности, то нас постигнут не только сказанные бедствия, но и другие гораздо тягчайшие. Такие и даже горчайшие бедствия будут в геенне, а лишение благ причинит такую печаль, такую скорбь и муку, что если бы и никакое наказание не ожидало здешних грешников, оно само по себе хуже гееннских мук будет терзать и возмущать наши души.11. Представь состояние той жизни, насколько возможно представить его себе: ибо вполне изобразить ее по достоинству не в состоянии никакое слово, но из того, что мы слышим, как бы из каких-нибудь загадок, мы можем получить некоторое неясное о ней представление. «Отбеже , — говорит (Писание), — болезнь, и печаль, и воздыхание» (Ис. XXXV:10). Что же может быть блаженнее такой жизни? Не нужно там бояться ни бедности, ни болезни; не видно ни обижающего, ни обижаемого, ни раздражающего, ни раздражаемого, ни гневающегося, ни завидующего, ни распаляемого непристойною похотию, ни заботящегося о приобретении необходимого для жизни, ни мучимого желанием власти и господства: ибо вся буря наших страстей, затихнув, прекратится, и все будет в мире, веселии и радости, все тихо и спокойно, все день, и ясность, и свет — свет не этот нынешний, но другой, который настолько светлее этого, насколько этот блистательнее светильничного. Свет там не помрачается ни ночью, ни от сгущения облаков; не жжет и не палит тел, потому что нет там ни ночи, ни вечера, ни холода, ни жара, ни другой какой перемены времен, но иное какое-то состояние, которое познают одни достойные; нет там ни старости, ни бедствий старости, но все тленное отброшено, так как повсюду господствует слава нетленная. А что всего важнее, это — непрерывное наслаждение общением со Христом, вместе с ангелами, с архангелами, с горними силами. |
| от различных козней лукаваго» «и дне прешедшую часть от всякаго уклонитися зла», «ненаветну жизнь нашу соблюсти» «и прочее непорочно совершити пред святою славою Твоею, пети Тя единаго благаго и человеколюбиваго Бога нашего». По самому содержанию, настоящие молитвы имеют самое непосредственное отношение к вечерним псалмам и песням, которые содержат в себе те же самые прошения. Прямое родство с какою-нибудь из составных частей вечернего богослужения указать трудно, так как нынешний чин его утерял весьма многое из того, что содержал он в древнейшее время 61 . Седьмая молитва повторяет содержание всех молитв во время вечернего богослужения. Здесь священник прославляет Бога, живущего во свете неприступном, всю тварь премудростью создавшего, разделившего свет от тьмы и солнце положившего во область дне, луну же и звезды во область нощи (слич. предначинательный псалом), просит сподобить нас грешных «в настоящий час предварити лице Твое исповеданием» (см. пред стихирами стих «Изведи из темницы душу мою исповедатися имени Твоему») и «вечернее Тебе славословие принести», («Свете тихий»), исправить «молитву нашу яко кадило» (см. «Да исправится молитва моя») и принять ее «в воню благоухания» (слич. молитву пред кадилом), даровать нам «настоящий вечер и приходящую нощь мирну», избавить нас «от страха нощнаго и всякия вещи во тьме преходящия», даровать нам «сон, егоже во упокоение немощи нашей даровал еси, всякаго мечтания диаволя отчужденный», дабы мы, «на ложах наших умиляющеся», поминали «в нощи имя Твое и поучением Твоих заповедей просвещаеми, в радости душевней» восстали «к славословию Твоея благости, моления и молитвы Твоему благоутробию приносяще о своих согрешениих и всех людей Твоих». Окончание молитвы есть ни больше, ни меньше, как перифраз известной вечерней молитвы: «Сподоби Господи», во время чтения которой эта молитва и произносилась, как на это мы находим указания в некоторых древнейших памятниках 62 . На положение этой молитвы вне светильничных молитв указывают памятники, предписывавшие чтение ее во время произнесения на клиросе «Ныне отпущаеши» 63 и надписание eisodon 64 . |
| Одинцов так: «в чине вечерни в рассматриваемое нами время начала выходить из употребления практика предшествовавшего времени – читать нынешнюю седьмую молитву во время чтения «Сподоби Господи»; но вместо неё начало входит в обыкновение чтение вечерних молитв близкое к нынешнему: молитва седьмая начала читаться не во время чтения на клиросе «Сподоби Господи», (как это было в XIII веке стр. 107), а непосредственно после молитвы шестой. Пятое место среди вечерних молитв в это время занимала таже молитва, которая читалась на этом же месте и в предшествовавшем веке и чтение которой положено на вечерне в некоторых древних греческих списках, именно молитва: «Благословен еси Господи, сведый ум человечь». В это же время являлось желание (?) совместить новый порядок чтения вечерних молитв, по которому нынешняя седьмая молитва должна была читаться непосредственно после молитвы шестой, с старым, по которому время чтения её назначалось во время «Сподоби Господи»: чтение молитвы седьмой в последовании вечерни полагалось два раза – первый раз – соответственно требованию нового порядка чтения вечерних молитв непосредственно после молитвы шестой, а второй, согласно с требованием старого порядка, во время «Сподоби Господи»; но нужно сказать, что такой порядок чтения: вечерних молитв был явлением исключительным, как можно заключать на основании единичности памятника» (стр. 187). Наш автор однако далеко не исчерпывает всего разнообразия списков молитв этого времени. Число их, как и в предшествующее время достигает до 10 и 11-ти. Списки с одинадцатью молитвами в XV веке стали встречаться чаще, чем в прошлом столетии. Но состав молитв не изменился в сравнении его с веком. Наш автор не пытается уяснить себе: как и под влиянием чего произошло все это разнообразие списков светильничных молитв. Единственная его попытка объяснить появление молитвы «прилежного моления» в чине вечерни века на сугубой ектеньи тем предположением, что «русскому переводчику или переписчику могло казаться (?!) неверным то обстоятельство, что, согласно практике церкви греческой, ектения сугубая с молитвою прилежного моления возглашалась только на литургии, на вечерне же не возглашалась, и он внёс (?) её в чин этой последней, руководствуясь чином литургии» (стр. |
| 470 См.: Свт. Симеон, архиеп. Солунский. Премудрость нашего спасения. М., 2009. С. 536; Мансветов И.Д. О песненном последовании (σματικ κολουθα): (Его древнейшая основа и общий строй)//Прибавления к творениям св. отцов. 1880. Ч. 26. Кн. 3. С. 765–766; Шмеман А. , протопресв. Введение в литургическое богословие. М., 1996. С. 195. 471 См.: Дмитриевский А.А. Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках православного Востока. Т. II: Εχολγια). Киев, 1901. С. 12. 472 См.: Кекелидзе К.С. Литургические грузинские памятники в отечественных книгохранилищах и их научное значение. Тифлис, 1908. С. 144. 473 См.: Goar J. Εχολγιον sive Rituale Graecorum complectens ritus et ordines divinae liturgiae. Paris, 1667. P. 35–37. 481 См.: Дмитриевский А.А. Вечерние светильничные молитвы: Историческая судьба их, положение в древнейших евхологиях славяно-русских и греческих и нынешнее место в Служебнике//Руководство для сельских пастырей. Киев, 1888. 36. С. 20. 486 См.: Арранц М. Молитвы и псалмопение по константинопольскому песненному последованию: Дополнение к диссертации СПб Духовной Академии 1978 г. Рим, 1997. С. 50. Хотя некоторые евхологии предписывают читать эту молитву и на утрене, озаглавливая её так: εχ πρ το εαγγλιον το ρθρου (Εχολγ. ркп. 958 Синайской библиотеки X в.– Дмитриевский А.А. Т. II: Εχολγια. С. 52). 491 Дмитриевский А.А. Утренние молитвы: Историческая судьба их, содержание и положение, какое они занимали в древнецерковной практике и в древнейших евхологиях//Руководство для сельских пастырей. Киев, 1886. 42. С. 184–185. 493 Данная молитва идентична молитве прилежного моления на Литургии: «Господи Боже наш, прилежное сие моление приими от Твоих раб...» (см. РНБ. Соф. 526). 494 По мнению свящ. М. Желтова , данная надпись является указанием на [ С 7] и [ У 12] – см.: Желтов М., свящ. Чины вечерни и утрени в древнерусских служебниках студийской эпохи//Богословские труды. Вып. 43–44. М., 2012. С. 460, 461, 466. 495 Более полный анализ Служебников этой эпохи см. в: Желтов М., свящ. Указ. соч. С. 446–447, 450–458. |
| Стрелы всякия борзейши воды ко высоте возлетают. Тако и человеческая мысль, дóндеже убо в безстрашии и небрежении о себе пребывает [пре]много разливается и растичется. Внегдаже вещми прискорбными и печальным обстоянием утесняется согнетаема зелне, тогда частыя и чистыя и благопомощныя молитвы спасительныя к высоте возсылает. Сего ради пророк глаголет: Ко Господу внегда скорбети ми воззвах, и услыша мя. Мы же убо о всех сих согреим нашу совесть и оскорбим и утесним, ибо сице скорбяй, моляся, всяко возможет во/.../душу божественую сладость скоро привлещи, еже от слез своих. Якоже бо облачное течение мрачен творит воздух, егдаже частыя испустит капли и по сем и дождь престанет, тогда тихо и светло соделовает [воздух]. И в се место оно тако и печаль, дóндеже убо внутрь есть, помрачает наш помысл. Внегдаже молитвеными умиленными и разсудительными нашими глаголы, иже по них теплыми слезами от сих испразднится, тогда и суетных и всепрелестных мирских бесед отлучится и тако премногую влагает в душу свою светлость божественному убо заступлению. Якоже лучи некоторой пресветлой/.../ 5 , (л. 490 об.) и якоже светильничный свет, сице и молитвенный свет святый бывает. И аще обучиши себе молитися со умным опасством, тогда не востребуеши от срамных учительства. Самому тебе Богу [в ных] озаряющу мысль твою кроме ходатая. Сего ради, во время молитвы нашея отвсюду со опасением собирающе смысл и к себе его обращающе, всякое отгоним из себе разтление и вся земная и тленная от помысла нашего вон изгнавше, ниже отнюдь земными и телесными и суетными пекущеся, и потщимся сами, елико можем, со страхом и любовию сея святыя службы не лишатися нимало. И се добре ведуще, яко аще же с неприлежанием сохраним по преданому нам уставу и правилу; и в нынешнем убо веце даруется нам здравие душевное же и телесное воеже бы нам работати Богу живу и истинну, и в будущем веце ожидати дне того всепресвятаго и всепресветлаго, в оньже со всеми святыми возсияет якоже Солнце. И вместо малых сих трудов Царствия небеснаго [бого] наслаждение уготованое восприимете. |
| Сопоставляя друг с другом все эти свидетельства, нельзя не заметить прежде всего, что «Завещание» сообщает молитвенным часам отчасти тот характер, какой они имеют теперь в католической церкви, будучи обязательными только для духовенства (horae canonicae), хотя и оно требует устроения в эти часы хотя небольших молитвенных собраний. Вторые же два памятника — Каноны Ипполита и Египетские — более настаивают на неопустительном наблюдении молитвенных часов всеми верующими. Характерно указание этих памятников на очень частое, едва не ежедневное совершение утреннего богослужения причем важнейшею частью его признается чтение Св. Писания. При редкости тогда списков Библии, храм был единственным местом, где можно было изучать ее, наиболее доступной школой богословия. Непонятным представляется, что памятники требуют посещения утреннего богослужения особенно от «умеющих читать»: может быть, последние более других пренебрегали этими собраниями, считая достаточным домашнее чтение Св. Писания. Каноны Египетские особенно отмечают широкое развитие проповеди (недаром у них общая родина с Оригеном). «Завещание» и Каноны Египетские выделяют из ряда других молитвенных часов девятый, указывая для молитв. его преимущественно радостный и хвалебный характер. Такой характер носит служба этого часа и теперь. «Завещание» сравнительно с канонами Ипполита и Египетскими имеет новые молитвенные чины. Так в сирийской редакции оно вечером указывает, кроме светильничного часа (вечерни) и «первого часа» ночи, соответствующего службе отхождения ко сну прочих памятников или нашему повечерию, еще 12-й час дня, в качестве молитвенного, поставляя его пред светильничным. Отголоском этой практики является то, что в нынешнем коптском часослове «повечерие» предшествует вечерне [ 118 ]. Арабская редакция «Завещания», опуская службу 12 часа, имеет другую, избыточествующую против Канонов Ипполита и Египетских — именно первый час (дня). Возможно, что на эту службу указывает и сирское «Завещание» словом «утром» (если после него поставить запятую). Характерна та настойчивость, с которою «Завещание», но только в сирском тексте, требует наблюдения ночных часов молитвы; или потому что эти часы более пренебрегались, или по особой благоприятности их для молитвенного настроения. Некоторые древние часословы, как увидим впоследствии, имеют целую систему «ночных часов», уравнивая их в количестве с дневными и доводя то и другое количество порознь до 12. |
| Писания и поучения. Итак, даваемый Апостольскими Постановлениями чин утрени и вечерни, как намеренно неполный, ограничивающийся одними молитвами, не допускает подробного сопоставления с суточным богослужением III b., например в «Завещании». Такое сопоставление возможно только относительно молитв того и другого богослужения. Молитвы за богослужением «Апостольских Постановлений», сравнительно с молитвами «Завещания», отличаются большею общностью содержания и как будто меньшею теплотою чувства. Затем заметно усиление обрядовой стороны в молитвах: не говоря о целой градации богомольцев по классам, — вместо изустного благословения священнослужителя (словами: «Благодать Господа… с вами») в «Завещании», настоящий памятник вводит руковозложение епископа, применяемое в «Завещании» только к оглашенным, придавая ему особое значение, делая его средоточием и главным моментом молитвы. В расположении молитв по сравнению с «Завещанием» нельзя не заметить большей упорядоченности, стройности и последовательности. Это расположение очень приближается к нынешнему: часть нашей вечерни, начиная с просительной ектении, в отношении священнослужительских молитв дана здесь вполне, закончила свое развитие: первой молитве епископа за «возглашением» диакона, соответствует нынешний возглас после просительной ектении, являющийся остатком прежней молитвы здесь (которая позднее присоединена к 7 светильничным молитвам); за этим возгласом теперь у нас следует, как и в «Апостольских Постановлениях», молитва главопреклонения. Но самый важный шаг с сравнении с III b., — что вечерня получает равноправное место в ряду суточных служб с утреней (следствие уничтожения агапы и окончательного перенесения литургии на утро). Иерусалимское богослужение IV b. по «Паломничеству», приписываемому Сильвии Если «Апостольские Постановления» сохранили для нас образцы молитвы за суточным богослужением IV–V b. и потому знакомят нас с внутренним содержанием последнего, то « Путешествие ко св. местам» (Peregrinatio ad loca sancta), приписываемое Сильвии Аквитанской [ 29 ] и описывающее богослужение Иерусалимской Церкви конца IV b., знакомит нас с внешним строем и составом богослужения той же эпохи и приблизительно той же местности или соседней с той, где возникли «Апостольские Постановления». |
|
|
