| Две опасности постоянно подстерегают все попытки воплощения коммунизма в истории – как религиозного, так и чисто экономического. Во-первых, всякое ослабление любви (тем более организация без любви) приводит к тирании, ибо коммунизм без любви означает насилие над естественными (не только эгоистическими) потребностями личности. Во-вторых, коммунизм, возможный в потреблении (распределении) благ, обыкновенно разбивается на задаче производства; одно бескорыстное служение обществу не может заменить мотивов интереса и чувства самосохранения. Современный коммунизм в России вскрыл и ту и другую опасность: и деспотизм и бесхозяйственность. Апостольский коммунизм в Иерусалиме, сильный любовью, был экономически слабым и не мог стать образцом для подражания. Значит ли это, что он был ошибкой? Нет, как не было ошибкой, обманом и ожидание пришествия Господа в апостольском веке. Он был героическим выражением христианского социального идеала, социальным максимализмом, который, несмотря на «неудачу», сохраняет определяющее значение. Совершенный идеал братской христианской жизни есть коммунизм любви. Впоследствии общежительный монастырь повторит, но на основе внешней дисциплины и хозяйственной предусмотрительности, идеал коммунистической христианской жизни. Иерусалимская община оставила будущей Церкви, помимо неосуществившегося социального идеала, и одно социальное установление, которое сохраняло в течение веков свою жизненность и практическую целесообразность. Это учреждение диаконов, с прямым заданием социального служения. Те же «Деяния» повествуют об этом: «В те дни, когда умножились ученики, произошел у эллинистов 2 ропот на евреев за то, что вдовицы их пренебрегаемы были в ежедневном раздаянии потребностей. Тогда двенадцать, созвавши множество учеников, сказали: не хорошо нам, оставивши слово Божие, пещись о столах. Итак, братия, выберите из среды своей семь человек изведанных, исполненных Святого Духа и мудрости; их поставим на эту службу. А мы постоянно пребудем в молитве и служении слова. И угодно было это предложение всему собранию» (VI, 1–5). Так «служение столов», или служение хлеба, обособляется от «служения слова» в особую социально-религиозную функцию. Диаконы древних церквей были социальными служителями общины – ранее, чем стали служителями культа. Такое значение, но уже вместе с литургическим служением, диаконы сохраняли в течение всей христианской древности, а на Западе и в средние века. Мы имеем право сказать, что социальное служение в Церкви есть по преимуществу служение диаконское. |
| Филарет черниговский . Но гораздо сильнее представляются в этом деле авторитеты таких знатоков древне-христианского искусства, как Винкельман и Виземан, и доказательства тех новых исследователей об Ипполите, по соображениям которых памятник этот мог быть воздвигнут именно только во времена ближайшие к жизни Ипполита. Надписи на памятнике сделаны на греч. языке, который во II и III вв. был в большом употреблении между римскими христианами, а в V и VI вв. сделался совершенно неизвестен там. Изображение на памятнике пасхального цикла от 222 до 333 года могло иметь значение для христиан III века, для V и VI никакого. Перечисление сочинений Ипполита на памятнике, представляющееся близким к показаниям Евсевия и Иеронима, но далеко не заимствованных у них, напротив более древним, показывает, что это надписание сделано, когда у римских христиан были еще в живой памяти и употреблении писания Ипполитовы, а в V и VI вв. на всём западе почти не знали о них. Наконец – прибавим – самая мысль увековечить память св. Ипполита и его произведений могла скорее всего явиться между ближайшими почитателями Ипполита в III веке; в последующие века, как увидим, на западе напротив усиленно старались затмить память св. Ипполита. Что касается до невозможности будто бы в Риме поставить памятник Ипполиту в III веке, когда не кончились еще гонения на христиан; эта невозможность не могла иметь места в царствование таких государей, как Александр Север или Филипп Аравитянин, при которых христиане уже начинали открыто, и по преданиям – с ведома самого правительства, строить храмы. А что о памятнике не упоминали Иероним, Пруденций, папа Геласий,– из этого не следует, что памятник должен был явиться после них в VI веке. О памятнике не упоминал никто из западных писателей и позднейших до XVI века, но из этого нельзя заключить, что памятник не мог явиться ранее XVI века. Ко временам Иеронима и Пруденция истинные предания об Ипполите, как увидим, сильно затмились; а папа Геласий, если бы и знал эти предания лучше других современников, имел особенные побуждения не упоминать о них. |
| Эдикт Юстиниана против оригенистов, изданный в 543 г., был непосредственно вызван беспорядками в Лавре св. Саввы в Палестине. Св. Савва лично посетил императора в 531 г. и просил у него помощи против сторонников аввы Нонна, вождя оригенистов. Однако вероучительные вопросы, о которых шел спор, выходили за пределы Палестины, и Юстиниан должен был предпринять действия по осуждению оригенизма как такового, что и было приведено в исполнение на V Вселенском Соборе. Осуждение было направлено, с одной стороны, против оригенистской космологии и антропологии, с другой стороны, против своебразной христологии, проповедуемой в оригенистских кругах того времени, а еще ранее – Евагрием Пойтийским. В соборном послании 400 г. Феофил Александрийский указывал на то, что для оригенистов «Слово Живого Бога не приняло человеческой плоти», и что Христос, «Который имел вид Бога, был равным Богу, был не Словом Божиим, но душой, которая, снизойдя с небесных высот и совлекшись вечного величия, восприняла человеческое тело». Различие между Христом и Словом, предполагаемое этой странной христологией, не могло не напомнить христианам VI в. несторианского различия между Словом и воспринятым человеком. В обоих случаях, в совершенно разных метафизических системах, существо Христа представляется раздвоенным. Поэтому неудивительно, что биограф св. Саввы несколько раз называл его защитником православия «от лжеучений Оригена и Феодора Мопсуэстийского». Это неожиданное объединение представителей и вождей александрийской и антиохийской школ было возможным лишь в контексте богословских споров VI в., в то время, когда Юстиниан был более всего озабочен тем, чтобы явить тождественность халкидонской веры христологическому учению св. Кирилла о единстве предсуществовавшего и воплотившегося Логоса. Долгое время вопрос ставился так: является ли оригенизм VI столетия подлинным учением великого александрийского богослова? Опубликованные в последнее время тексты, кажется, дают возможность решить эту проблему. Большинство историков, посвятивших себя изучению наследия Оригена , относятся к нему с нескрываемой симпатией и даже с восхищением. Сознательно или несознательно поставленные перед проблемой христианского свидетельства в нехристианском мире, они восхищаются тем, что Оригену удалось создать научную систему христианского богословия, выразив ее в приемлемых для нехристиан философских категориях, понятных эллинам-язычникам. Отрицать выдающиеся заслуги Оригена в этом отношении невозможно. В историческом плане личная реабилитация Оригена ставит вопрос о различии между его собственными идеями и взглядами его учеников. Кто явился причиной конфликтов IV и VI веков: сам ли Ориген или некоторые его последователи? Проблема заключается в том, чтобы выяснить, насколько точно последователи придерживались учения Оригена и в какой мере они могли исказить его. |
| как на основное время образования здесь слоев 72 . Раскопки 1982–1984 гг. в портовом квартале 1 на месте поздневизантийской жилой усадьбы позволили обнаружить стены построек толщиной около метра из грубо обработанных камней, скрепленных большим количеством крепкого известкового раствора, остатки наслаивающихся друг на друга подвалов с пифосами IV–V и VIII–IX вв., которые вместе с сопутствующим материалом свидетельствуют о строительной деятельности и перепланировках, осуществлявшихся в этом районе города в самый канун «темных веков», не ранее второй–третьей четверти VI – начала VII вв. 73 . Некоторые стены здесь были положены на подсыпку с фрагментами керамики и монетами IV–VI вв., на которой в свою очередь была устроена конструкция в виде настила из пяти деревянных плах длиной 0,75–1,3 м и 12 вертикально вбитых в непрочный, вероятно, влажный грунт свай длиной 0,75–0,8 м круглого и квадратного сечения, дабы обезопасить фундамент от подпочвенных вод, близко подступающих на этом низменном участке (рис. 191) 74 . Очевидно, со строительством того же времени оказалась связана засыпка глубокой водосборной цистерны на месте усадьбы 9 и расположенной неподалеку рыбозасолочной цистерны 92, обнаруженной в 1966 г. 75 . Остатки кладовой с двумя пифосами, разрушенной во время нивелировочных работ во второй половине VI–VII вв., прослеживаются и на месте средневековых усадеб 3 и 4 напротив куртины 16 76 . Рис. 191. Следы деревянных плах и столбов под остатками стены конца VI – начала VII вв. на месте усадьбы IX в портовом квартале 1. Раскопки С. Б. Сорочана в 1984 г. То же самое наблюдалось в соседнем портовом квартале 2, где после нивелировки территории и сноса некоторых старых сгоревших построек в скором времени было сооружено, судя по двум сохранившимся помещениям, крупное здание, с промежуточной перестройкой в конце IX в. просуществовавшее до 30–50-х гг. XI в., когда оно погибло в результате пожара, после чего здесь было вновь начато строительство 77 . Во время его сооружения была применена послойная, в данном случае пятирядная укладка плоских кирпичей – плинф на известково-цемянковом растворе (opus mixtum) (рис. |
| IV. Происхождение воззрения св. И. Дамаскина на исхождение Св. Духа и следы этого воззрения в творениях некоторых отцов и писателей церковных IV–VII веков (Обстоятельства, способствовавшие в IV в. раскрытию учения на исхождение Св. Духа, как на процесс, совершающийся совместно с рождением Сына; выражение этого взгляда в творениях Василия Великого , Григория Нисского , Дидима Александрийского , Феодора Кирского, Энея Газского. Грегенция Тафарского, Захария Метиленского и Максима Исповедника . Сопоставление учения и наиболее характерных выражений И. Дамаскина об исхождении Св. Духа с учением и выражениями его предшественников о том же предмете. Общий взгляд на учение восточных отцов об исхождении Св. Духа и переход к дальнейшему изложению) Раскрытое нами воззрение св. И. Дамаскина на исхождение Св. Духа, как на процесс, совершающийся совместно с рождением Сына, не было принадлежностью только этого св. отца; оно разделяемо было и другими отцами и писателями церковными, его предшественниками, и было им заимствовано у этих последних, как и весьма многое другое в его творениях. Как известно, И. Дамаскин был систематизатором богословских трудов отцов всего предшествующего времени. Творения его обнаруживают в нем обширное и тщательное изучение этих трудов, и в особенности тех из них, которые принадлежали знаменитейшим отцам и писателям церковным IV и V веков. Догматическое учение, заимствованное им из этих источников, он воспроизводит в своих творениях не только по мысли, но нередко даже в тех самых выражениях, в каких оно излагалось упомянутыми отцами. То же самое нужно сказать и относительно учения об исхождении, как процессе, совершающемся совместно с рождением Сына. В период, предшествующий Дамаскину, это учение встречается у довольно многих отцов и писателей церкви не ранее, впрочем, второй половины VI века. В первые три века христианства оно оставалось нераскрытым по недостатку поводов к тому. Поводы к раскрытию его явились лишь в VI веке. Поэтому и достаточно определенное его выражение мы встречаем не ранее этого века. |
| См. Vogüe, L " alphabet araméen et l’alphabet в Revue archéologique, 1865, p. 319–341 и в Mélanges d’archdologie orientale, Paris, 1868. – Вот заключение г. Вогюе: „Если мы рассмотрим историю еврейского письма в ее целом, в том виде, как она открывается из изучения одних лишь памятников, мы можем резюмировать ее так: первый период, во время которого употребляется одно лишь еврейское архаическое письмо, по характеру очень близкое к финикийскому; второй период, во время которого письмо арамейское употребляется совместно с первым и мало-помалу заменяется им; третий период, во время которого арамейское письмо, сделавшееся квадратным, становится единственно употребительным. Первый период – ранее плена, третий – позднее Иисуса Христа. Пределы второго не могут быть определены с точностью при помощи одних лишь памятников, ибо в этих последних полный недостаток; но традиции и тексты приходят здесь к нам на помощь. Название Aschourith, ассирийское, данное раввинскою школою квадратному алфавиту (Buxtorf и Fischer, Lexicon talmudicum, 1869, t. I, p. 128–129), участие, которое она приписывает в образовании этого алфавита Ездре, коллективному лицу (у раввинов), который резюмирует совокупность преданий, относящихся к возвращению иудеев, кажется, доказывают, что введение арамейского письма совпадает с великим арамейским движением, которое охватило всю Снрию и в V и VI веках до нашей эры. Еврейское письмо арамаизировалось одновременно с еврейским языком, – это естественный факт, зависящий от некоторых общих причин, – и с тех пор оно следовало, за исключением монет, судьбам арамейской палеографии; в VI и V веках оно много походило на письмо персидских печатей VI и IV веков;... в I веке (до P. X.), когда письмо арамейское сделалось квадратным в Пальмире и Хауране, оно стало квадратным и в Иерусалиме. Но так как невероятно, чтобы надписи пальмирские, хауранские и иерусалимские, которыми мы владеем, были первыми памятниками этого рода, то должно вполне допустить, что квадратное письмо древнее, чем эти тексты, и что оно утвердилось не позже I века (до Р. X.). Лишь в царствование асмонейских князей письмо, употребляемое иудеями в большей части священных и светских обычаев, за исключением выделки монет, получило так называемую квадратную форму, – форму, которой оно не покидало более; оно приняло ее не вдруг и не всдедствие переворота или иноземного влияния, но путем видоизменения и естественного развития арамейских типов, усвоенных после многих веков. Что касается любопытного факта, представляемого нумизматикой, то он довольно труден для объяснения; но он не столь ненормален, чтобы ему можно было не верить. Тяготение к архаизму довольно естественно при выдедке монетных видов. Еще и в настоящее время в Англии чеканят монеты с готическими надписями и на латинском языке“. Mélanges d’archéologie orientale, p. 164–166. Сл. Ad. Neubauer, The Introduction of the Square Characters in Biblical Mss., в Studia Biblica, t. III, 1891, p. 1–22. |
| Кропотливые исследования историков нового времени многое изменили в этой картине: сняли сгущенные краски, устранили упрощения, отделили факты от легенд. Однако основу представления об общей связи исторических событии в Центральной Европе VI в. по-прежнему дает труд Григория Турского, и если современный человек рисует себе все раннее западное средневековье, сложное и смутное, по образу Меровингской Галлии, а не Испании или Британии, то это именно благодаря Григорию Турскому. Без него вся история Франции этого периода представляла бы собой, по словам современного исследователя, почти «белое пятно». Григорий Турский и его время Жизнь и литературная деятельность Григория Турского совпадают с полосой двух важнейших общественных сдвигов в истории Западной Европы VI в — этнического и религиозного, с периодом социального преобразования, состоящего в постепенном переходе от старой общественной системы — рабовладельческой к новой — феодальной. В Галлии, важнейшей провинции Западной Римской империи, местное население (кельтские племена, именовавшиеся и галлами) уже давно слилось с пришлыми римскими колонистами, заселившими города этой провинции в I-III вв., и говорило на народной латыни. Это галло-римское население жило в городах — римских муниципиях и колониях, в селах на землях городов, а также вокруг больших вилл, владельцы которых сдавали землю в аренду. Из этой среды выделился слой именитой местной знати, игравшей немалую роль в истории Римской империи, особенно ее последних веков. В V в. Галлия, в сущности, была уже вне римской власти: власть здесь фактически находилась в руках варваров — германских военных поселенцев; на землях провинции разместилось множество германских племен, которым — с обязательством несения военной службы на границе — были предоставлены земли для поселения и обработки. Так, франкам, которые еще ранее — в III в. образовали у северо-восточных границ Галлии союз племен, в VI в. (на таких же условиях) было разрешено расселиться в междуречье Шельды и Мааса, а также на левобережье среднего Рейна. Но из-за Рейна в провинцию в V в. хлынули новые волны франков, алеманнов и других германских племен. Они захватывали земли на востоке Галлии, опустевшие после разрушительного похода на Запад, а затем в Африку вандалов, свевов и аланов. |
| На основании всех указанных данных большинство учёных сомневается в подлинности «Послания Варнавы». Сомнения эти начались с первого издателя Послания бенедиктинца Гуго Менара (Menardus) и теперь стали почти всеобщими (Гарнак, Функ, у нас Скворцов и др.). Впрочем, были и защитники подлинности Послания – Дюпон, Мелер, Альцог, у нас – преосв. Филарет (Гумилевский) , о. Преображенский, Чельцов и Гусев, но достигали они своей цели при помощи искусственных перетолкований разных мест «Послания Варнавы». Основанием же их были внешние свидетельства о Послании. В. Обозрение свидетельство «Послании Варнавы» Свидетельства эти начинаются с Климента Александрийского , который семь раз приводит цитаты из Послания и называет его автором Варнаву, «Апостолом от 70-ти» (Clem. Alex. Strom. II, 20, 116//PG. T. 8. Col. 1060B; р. п.: T. 1. C. 320).Климент в своих «Ипотипосах» (Υποτυπσεις) толковал это Послание (Euseb. Hist, eccl. VI, 14, 1//PG. T. 20. Col. 549B; р. п.: C. 264); вообще он ставил его почти наравне с Священным Писанием, хотя иногда критиковал изъяснения (1 псалма) Варнавы (Clem. Alex. Strom. II, 15, 67//PG. T. 8. Col. 1005AB; р. п.: C. 297). Ориген называл Послание «кафолическим» (Orig. Contr. Cels. 1, 63//PG.T. 11. Col. 777В; р.п.: 95) и тоже приписывал его Варнаве (Orig. De prinip. III, 2, 4//PG. T. 11. Col. 309В; р. п.: C. 231). Вслед за александрийцами и Евсевий приписывал Послание Варнаве, хотя относил его к αντιλεγμενα (Euseb. Hist. eccl. VI, 13, 6; III, 25, 4//PG. T. 20. Col. 548C, 269A; р. п.: C. 264:125), чем указывал на существовавшие в его время сомнения относительно канонического достоинства и апостольского происхождения Послания. Блж. Иероним также причислял «Послание Варнавы» к апокрифам (Hieron. De vir. illustr., 6//PL. T. 23. Col. 619A; р. п.: C. 267); последующие авторы не упоминают о Послании. Единственным свидетелем знакомства с «Посланием Варнавы» на Западе служит латинский перевод V–VI веков. Следы пользования данным Посланием можно указать и ранее Климента Александрийского , например, у св. Иустина Мученика . Но во всяком случае никто до Климента не называл Варнаву автором Послания. |
| Полистать книгу Альберто Мелло «Божья любовь в псалмах» Перевод игумена Арсения (Соколова), Издательство Библейско-богословский институт св.апостола Андрея, Москва, 2014 Любовь Божья – одна из самых великих тем Библии. В общей сложности слово хесед («любовь») встречается в Ветхом Завете 245 раз, из них 127 раз – в Псалтыри. Именно в этой книге, являющейся сборником молитв, многие из которых обращены к Царю-Мессии, тема Божьей любви становится постоянной, приобретает богословскую глубину. Автор, известный библеист и комментатор книг Ветхого и Нового Заветов, рассматривает каждое из наиболее значительных появлений термина хесед в Псалтыри, считая, что через чтение в строго определенной последовательности всех давидовых псалмов в нас реализуется подлинный мессианский опыт, опыт следования за Мессией. Полистать книгу «Большая книга рождественских чудес» Издательство Delibri, Москва, 2014 «Большая книга рождественских чудес» расскажет о традициях русских Святок, о праздничных обычаях разных народов, познакомит с трогательными и поучительными рассказами известных и забытых авторов. В книге собраны рассказы и стихи, которые были написаны еще в те времена, когда елка называлась не новогодней, а рождественской. Иллюстрации – это картины и гравюры русских и зарубежных художников позапрошлого столетия. Имена многих писателей, поэтов, художников не дошли до наших дней (в XIX веке авторы журнальных публикаций нередко подписывались инициалами или не подписывались вовсе). Каких чудес мы ждем на Рождество? Самые главные чудеса невидимы: это любовь, доброта, ласка, веселье. Но книга тоже может стать маленьким чудом, если она передает ощущение праздника, приходящего к нам сквозь века. Полистать книгу И здесь Византийские древности. Произведения искусства VI – XV веков в собрании Музеев Московского Кремля: Каталог Отв. Ред. – сост. И.А.Стерлигова, Издательство Пинакотека, Москва, 2013 Первый фундаментальный научный каталог произведений византийского искусства, хранящихся в Музеях Московского Кремля, включает предметы VI – XV веков, как широко известные, так и ранее не публиковавшиеся. Большая часть этих памятников – икон, драгоценных сосудов, шитых облачений – происходит из царской казны и кремлевских храмов, некоторые найдены при археологических раскопках на территории Московского Кремля. |
| Это отсутствие у финикийцев учения о душепереселении дает возможность приблизительно определить время его развития у египтян. Вероятно, оно возникло уже после того, как было уничтожено господство финикийцев в нижнем Египте, и они были оттуда изгнаны, следовательно, между 18 и 19 династией — приблизительно с XVII века до Р. Х.» (П.Милославский. Исследования о странствиях и переселениях душ.//Переселение душ. Сборник. М., 1994. с.103-104). Можно заметить также, что иудеи, ушедшие из Египта не ранее XII века, также не унесли с собою идеи переселения душ. Если полагать, что идея метемпсихоза распространялись из Индии и учесть, что в самой Индии тексты, впервые возвещающие эту идею, появляются в VII-VI веках, то появление доктрины метемпсихоза на земле Египта придется датировать эллинистическим периодом. 9 Бадж У. Путешествие души в царстве мертвых. Египетская Книга Мертвых. М., 1995, с. 238. 10 Коростольцев М. А. Религия Древнего Египта. М., 1976, с. 191. 11 «Верования древних египтян в перевоплощение находятся в их «Книге мертвых» (Блаватская Е. Перевоплощение//Переселение душ. Сборник. — М., 1994, с. 409). Как именно Блаватская придумывает нужные ей места в древних текстах, видно из ее пересказа 148 главы «Книги Мертвых». Желающие могут сравнить пересказ Блаватской (Тайная Доктрина т.1. Рига, 1937, с. 287) с публикацией «Книги мертвых» Баджем. 12 Блаватская Е. П. Разоблаченная Изида. т. 1. М., 1993, с. 681 13 Блаватская Е. П. Тайная Доктрина. т. 1. Рига, 1937, с. 353. Естественно, что позднейшие оккультисты с не меньшим восторгом погружают герметизм в глубь веков: «В основу педагогической валеологии нами положен идеи концепции единого закономерного мирового процесса, так как они наиболее адекватны современной антропокосмической картине мира, герметической философии (универсальная система знаний, философия постижения человеком глубинной философии самого себя и Вселенной, фундаментом которой являются семь герметических принципов «Изумрудной скрижали» Гермеса (около 2 000 лет до Р. Х.)» (Татарникова Л. Г. Педагогическая валеология. Генезис. Тенденции развития. Спб., 1997, с. 84). 14 Между прочим, сами творцы герметических трактатов не видели в индусах своих единомышленников, но именовали их «варварами» и в апокалиптических тонах рисовали ужасную картину, при которой накануне гибели мира «И населит Египет скифы, индиец или кто-либо еще из соседних варваров… И тогда Египет, лишенный богов и людей, опустеет» (Асклепий, 24//Знание за пределами науки. Мистицизм, герметизм, астрология, алхимия, магия в интеллектуальных традициях I-XIV веков. М., 1996, с. 25). 15 Шабуров Н. В. Откровение Гермеса Трисмегиста//Знание за пределами науки. Мистицизм, герметизм, астрология, алхимия, магия в интеллектуальных традициях I-XIV веков. М., 1996, с. 27. 16 Зелинский Ф. Ф. Соперники христианства. Спб., 1995, с.125. 17 |
|
|
