| Базальтовые гончарные круги и глиняная ритуальная маска (по Ядину). Территория храма XIII в. до Р. Х. Базальтовые гончарные круги и глиняная ритуальная маска (по Ядину). Территория храма XIII в. до Р. Х. Ханаанский А. был локализован и изучен на Телль-эль-Кедах (8 км юго-западнее оз. Хула) Дж. Гарстангом (1926, 1928), а затем И. Ядином (1955-1969). Телль (высотой ок. 500 м) состоит из 2 частей: главного холма (ок. 10 кв. км) и прилегающего прямоугольного плато (ок. 43 кв. км), защищенного крутыми склонами и стенами. Эта укрепленная зона была уничтожена в XIII в. до Р. Х., примерно в эпоху заселения Ханаана избранным народом (по Ядину и Ахарони ; однако, возможно, и «народами моря» ), и больше не заселялась. Здесь были изучены жилые постройки и святилища ханаанского периода, с полами, устланными фрагментами керамики микенского типа. Раскопки неск. небольших храмов (XIV-XIII вв. до Р. Х.) дали богатый материал по религ. искусству хананеев: были обнаружены статуя сидящего на троне мужчины с чашей в руке, стоявшая в центральной нише зала, по периметру к-рого тянулись плоские каменные стелы, с изображениями и без них (напр., 2 поднятые в жесте моления руки, возносимые к солнечному диску и полумесяцу); каменный алтарь для возжигания благовоний, на к-рый был нанесен рельефный солярный знак (символ божества бури Адада/Ваала?); керамическая маска, скульптура быка из бронзы, орнаментированные каменные сосуды и мн. др. К ср. бронзовому веку относятся вырубленные в скале гробницы, в их инвентарь кроме керамики входили скарабеи. Важнейшей находкой был фрагмент керамики с 2 буквами протосинаитского алфавита . В той же зоне были выявлены древнейшие уровни, восходившие к эпохе гиксосов (XVIII в. до Р. Х.). Раскопки позволили оценить население А. в ханаанскую эпоху в 40 тыс. чел. На главном холме открыли 5 более поздних уровней: город Х в. (времени Соломона); 2-й трети IX в. (период царя Ахава , 874-852 до Р. Х.); VIII-IX вв. до Р. Х.; город, уничтоженный в 733 г. ассирийцами; остатки поселков кон. VIII - нач. VII в. до Р. Х. |
| На востоке Ср. Янцзы развивалась культура Паньлунчэн (XVI-XIV вв.). Выявлены постройки дворцового типа; бронзовые ритуальные сосуды, парадное оружие и др. Исследователи отмечают контакты с близкой по уровню развития соседней культурой Учэн, культурой Хушу в зоне Н. Янцзы и др. На поздних этапах Паньлунчэн оказывала влияние на сев. районы, где на границе плодородных земель Великой Китайской равнины к XIV в. сложился крупный городской центр (культура Чжэнчжоу - Эрминган; среди находок - бронзовые сосуды, оружие, вотивные скульптурки черепах, тигра и др., гадательные кости, в т. ч. с надписями). В сев. части Ср. Янцзы, в котловине Чэнду, сложилась культура Саньсиндуй (XIX-XI вв.). Ее соотносят с гос-вом раннее Шу. На городище Саньсиндуй в 2 жертвенных ямах найдены бронзовые (иногда использовалась и золотая фольга) фигура стоящего человека (интерпретирована как статуя правителя), антропо- и зооморфные головы и личины (вероятно, украшали стены храма), 2 дерева (в их оформлении видят миф о «лишних» солнцах и их уничтожении культурным героем), алтарь, сосуды, колокольчики, клевцы, фигурки животных; много украшений из нефрита и слоновой кости. Создателей этой культуры соотносят с предкам народа ицзу (йи). Эта традиция продолжилась и в период гос-в поздних Ба и Шу - до завоевания их царством Цинь в 316 г. до Р. Х. Древнекитайские царства (XIV-III вв. до Р. Х.) В кон. XIV - нач. XIII в. до Р. Х. в сев. части бывш. Др. Приморья возникло гос-во одной из групп хуася с центром у совр. г. Аньян - Шан (Инь). Оно аккумулировало мн. достижения предшествующих культур, а в его рамках сложились мн. особенности кит. цивилизации. Важное значение в изучении Шан имеют эпиграфические источники, очень слабо представленные в культурах предшественников и соседей,- ок. 150 тыс. надписей (в основном гадательных) на панцирях черепах и костях (как правило, лопаточных) домашних животных, одиночные иероглифы на керамике. Выделены ок. 4 тыс. знаков, из к-рых с совр. иероглифами отождествлены более трети. |
| В независимой части И. сохранялись и, видимо, еще строились укрепленные фермы и круглые городища, а старые монастырские поселения оставались центрами групп владений. Средневек. укрепленные фермы( granges) в И., в отличие от Англии, обычно не связаны с центрованными поселениями. Всего в И. открыто 750 возможных укреплений со рвом — видимо, это минимально возможное их количество. Они концентрируются в средоточии англо-норманнского управления, на юге и востоке острова, обычно не менее чем в 3,5 от ближайшего центрованного поселения. Часто встречаются они и на границах Управления, где был нужен наполненный водой ров и вал с палисадом поверху. Раскопано не менее 6 таких поселений, все отнесены к XIII — нач. XIV вв. Определенной точки гибели сельских городков в И. нет: среди них называют Великий голод и вторжение Эдварда Брюса (1315–1318) или Черную смерть (1348–1350), после к-рой от населения осталось всего две трети. Влияние гэлльских восстаний кон. XIII–XIV вв. на формирование скотоводческой экономики не выяснено. Возможно, вне англ. владений вокруг Дублина снова стали преобладающими рассеянные поселения, что и вызвало появление неск. тысяч домов-башен по всей И. в независимых и англо-ирландских районах. Дома-башни выполняли те же функции, что круглые городища и обвалованные поселения раннего периода — защищали имущество обитателей. В гэльской части население могло также жить в недолговременных поселках, к-рые трудно обнаружить. Л. А. Беляев Лит.: Eogan G.Catalogue of Irish Bronze Swords. Dublin, 1965; idem. Hoards of the Irish Later Bronze Age. Dublin, 1983; The Iron Age in the Irish Sea Province/Ed. C. Thomas. L., 1972; Herity M.Irish Passage Graves: Neolithic Tomb-Builders in Ireland and Britain 2500 BC. Dublin, 1974; Harbison P.The Archaeology of Ireland. L., 1976; idem. Pre-Christian Ireland. L., 1994; idem. Golden Age of Irish Art: The Medieval Achievement, 600–1200. L., 1999; Hillforts: Later Prehistoric Earthworks in Britain and Ireland/Ed. D. W. Harding. L.; N. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла БЕРЕСТЯНЫЕ ГРАМОТЫ Берестяная грамота 200. Ученическая запись мальчика Онфима с фрагментом азбуки. XIII в. Берестяная грамота 200. Ученическая запись мальчика Онфима с фрагментом азбуки. XIII в. вид массового письменного источника по истории средневек. Руси, открытый 26 июля 1951 г. при раскопках Новгорода экспедицией под рук. А. В. Арциховского . К концу полевого сезона 2001 г. в Новгороде было обнаружено 917 Б. г., подобные документы найдены при раскопках еще 10 древнерус. городов: 36 - в Ст. Руссе, 19 - в Торжке, 15 - в Смоленске, 8 - во Пскове, 5 - в Твери, 3 - в Звенигороде Галицком (Украина), по 1 - в Витебске и Мстиславле (Белоруссия), Москве и Ст. Рязани. Обязательным условием сохранности Б. г. является повышенная влажность грунта, исключающая его аэрацию. Древнейшая надпись на бересте датируется 1-й пол. XI в., самая поздняя - 2-й пол. XV в., берестяных текстов XI - 1-й трети XIII в. насчитывается свыше 470. Тексты грамот процарапывались на листах бересты железным (реже костяным или бронзовым) заостренным стержнем с лопаточкой на противоположном конце. Подобные стилосы встречаются при раскопках западно- и восточноевроп. городов, где они служили для письма на навощенных дощечках. Судя по находке в Новгороде в 2000 г. в слое нач. XI в. древнейшей слав. Псалтири, написанной на навощенных дощечках и служившей для обучения грамоте, такой способ письма на Руси предшествовал берестяному письму. В XI-XV вв. береста была наиболее доступным и дешевым писчим материалом; внедрение бумаги, получившей массовое распространение на Руси с сер. XV в., привело к исчезновению берестяного письма. На последнем этапе его существования появляются «гибридные» тексты (в Новгороде найдены 2 Б. г. сер. XV в., написанные чернилами), в дальнейшем берестяное письмо местами (больше всего в Сибири) сохраняется до XIX в., но в чернильном варианте. Инструменты для письма на бересте и воске. Новгород. XII–XIV вв. |
| A. Historia crítica de la Inquisición en España. Madrid, 1980. 4 vol. (рус. пер.: Льоренте Х. А. История испанской инквизиции: В 2 т./Пер.: М. А. Алексеева. М., 1999); La ciudad hispánica durante los siglos XIII al XVI/Ed. E. Sáez e. a. Madrid, 1985-1987. 3 t.; Денисенко Н. П. Испанский абсолютизм и гранадские мориски (1492-1571 гг.)//Проблемы истории Зап. Европы развитого и позднего феодализма. Иваново, 1986. С. 143-155; он же. Испанская монархия в посл. трети XV - нач. XVI в. Иваново, 1991; Мордвинцев В. Ф. Испанский перевод «Энхиридиона» и инквизиция//Эразм Роттердамский и его время. М., 1989. С. 169-184; Киреева М. В. Проблемы инквизиции в трудах историков XX в.// Ли Г. Ч. История инквизиции в средние века: Пер. с франц. М., 1994P. Т. 1. C. XXIII-XXX; La burguesía española en la Edad Moderna. Valladolid, 1996. 3 vol.; Nobleza y sociedad en la España moderna/Dir. C. Iglesias. Oviedo, 1996-1999. 3 vol.; Reilly B. F. Las Españas medievales. Barcelona, 1996; Ведюшкин В. А. Идальго и кабальеро: испан. дворянство в XVI-XVII вв.//Европейское дворянство XVI-XVII вв.: Границы сословия/Отв. ред.: В. А. Ведюшкин. М., 1997. C. 100-128; он же. Испанские эрмандады//Город в средневек. цивилизации Зап. Европы. М., 2000. Т. 4. С. 158-166; он же. «Третий король Испании»: Кардинал Мендоса как политик и меценат//Испанский альманах. М., 2008. Вып. 1: Власть, общество и личность в истории. С. 152-168; Шилова-Варьяш И. И. Право и правовое положение иноконфессиональных групп в Испании XIII-XV вв.: Дис. М., 1997; она же. [Варьяш И. И.]. Мудехары в Арагоне XIV-XV вв.: Нек-рые аспекты судебной практики//Право в средневек. мире: Сб. ст. СПб., 2001, Вып. 2/3. С. 77-89; она же. Правовое пространство ислама в христ. Испании XIII-XV вв. М., 2001; Felipe II (1527-1598): Europa y la monarquía católica/Dir. J. Martínez Millán. Madrid, 1998. 4 vol.; Ladero Quesada M. A. La España de los Reyes Católicos (1474-1516). Madrid, 1999; Morgado García A. Ser clérigo en la España del Antiguo Régimen. Cádiz, 2000; Sociedad y élites eclesiásticas en la España moderna/Ed. |
| Гонения 1354 г. нанесли фатальный удар по копт. общине. Обращение в ислам значительной части архонтов и конфискация церковных земель подорвали главные источники доходов К. Ц. О культурном упадке коптов свидетельствует прекращение иконописания и богословского творчества. Последний крупный копто-араб. теолог, Абу-ль-Баракат , составивший энциклопедический свод и работы по богословию, праву, истории и филологии, умер в 1324 г. Его труды подвели итог развитию культуры коптов. Последний историк копт. происхождения (впрочем, полностью воспринявший арабо-мусульм. культуру) аль-Муфаддаль ибн Аби-ль-Фадаиль скончался после 1358 г. За этим последовала многовековая творческая летаргия егип. христиан. Характерно ослабление церковно-литургической активности. С начала мамлюкской эпохи (1250) до Патриаршества Матфея I (1378) патриархи и архиереи не менее 9 раз собирались для приготовления св. мира. После этого встречается только 2 упоминания о мироварении - в 1430 и 1458 гг. Во 2-м случае в обряде участвовали всего 6 епископов (на аналогичной церемонии в 1305 присутствовали 18 архиереев). Со времени араб. завоевания до начала мамлюкской эпохи число епархиальных престолов К. Ц. почти не изменилось, составляя ок. полусотни. Однако после сер. XIV в. практически исчезают данные о епископах и епархиях. Ближайшая по времени полная информация такого рода относится к 1598 г. Из нее явствует, что число епархий за эти 2,5 века сократилось до 20. Мон-ри продолжали играть роль хранителей копт. идентичности и отчасти центров литературного творчества, хотя интеллектуальная активность в XIII - нач. XIV в. очевидно сместилась в города. Араб. историк 1-й трети XV в. аль-Макризи писал о 86 егип. мон-рях (копт. и мелькитских), однако бóльшую часть обителей из этого перечня монахи уже покинули. Так, из 59 монастырей В. Египта населенными, по данным аль-Макризи, были лишь 11 (причем в 5 из них оставалось по 1-2 монаха), 13 мон-рей христиане посещали лишь раз в год, в дни соответствующих праздников, остальные же обители лежали в руинах. Егип. монашество, как и раньше, было полиэтничным. Сир. монахи населяли Дейр-эс-Суриан и, судя по источникам, ряд др. мон-рей. Во мн. обителях, расположенных на паломнических маршрутах из Сев.-Вост. Африки в Палестину, появились колонии эфиоп. иноков. |
| Махачкала, 1991; Семенов И. Г. История стран и народов Зап. Прикаспия (1-е тыс. н. э.). Каз., 1994; Гаджиев М. Г. , Давудов О. М. , Шихсаидов А. Р. История Дагестана с древнейших времен до кон. XV в. Махачкала, 1996; Курбанов Г. М. Зороастризм в средневек. Дагестане: Ист.-филос. аспекты. Махачкала, 1998; Гаджиев М. С. О маршруте посольства еп. Исраела: (К ист. географии Кавк. Албании)//ХВ. Н. с. 2002. Т. 3(9). С. 403-419; Тахнаева П. И. Христ. культура средневек. Аварии в контексте реконструкции полит. истории: (VII-XVI вв.) Махачкала, 2004; Ханбабаев К. М. Христианство в Дагестане в IV-XII вв.: Начальный этап распространения//Православие в ист. судьбах Юга России: Сб. ст. Р.-н/Д., 20042. С. 227-246; он же. Христианство в Дагестане в XVIII - нач. XXI вв.: Эволюция и совр. состояние//Там же. С. 247-262. К . М . Ханбабаев Ислам Исламизация Д. растянулась более чем на тысячелетие. Она шла с юга на север и с равнины в горы. Выделяют до 8 ее периодов (А. К. Аликберов), к-рые можно сгруппировать в 3 больших этапа. На 1-м этапе (VII-X вв.) арабы силой оружия обратили в ислам лезгин, табасаранцев, рутульцев и цахуров. На 2-м этапе (кон. X-XVI в.) ислам распространяли в основном местные гази и проповедники. В XI-XIII вв. мусульманами стали агулы и лакцы, к кон. XIV в.- арчинцы, кубачинцы, кайтагцы и даргинцы, ногайцы. Кумыки и аварцы и андийцы приняли ислам в XIV-XV вв., большинство андо-цезских народов и чеченцы-аккинцы - в XV-XVI вв. На 3-м этапе (XVII-XX вв.) местные формы ислама адаптировались к реалиям Российского гос-ва. Тогда же мусульмане Д. отошли от противоречившх шариату норм обычного права и традиций (захват имущества односельчан должника в обеспечение долга-ишкиля, лишение женщин наследства), от нек-рых свадебных обрядов, разрешили носить шаровары женщинам, употреблять запретную для мусульман пищу и т. д. Большую роль в исламизации всего Вост. Кавказа сыграли суфии, появившиеся в Д. уже в X-XII вв. На 1-м этапе они были поборниками веры (гази) в окружавших Дербент пограничных крепостях (рибат). Среди них было немало переселенцев с араб. Ближ. Востока, продолжавших проникать в Д. до XVII в. Эти крепости, называвшиеся «исламские центры» (араб. аль-маракиз аль-ислами), служили очагами распространения исламской культуры и образования в немусульм. окружении. На 2-м этапе братство Сефевия, шейхи к-рого положили начало Сефевидской династии в Иране (1502-1736), руководило шиитской экспансией на Сев. Кавказе. На 3-м этапе с проникновением в регион в посл. трети XVIII - 1-й пол. XIX в. суфийских братств-тарикатов и Кадирия суфизм получил новый политический импульс. Последователи Накшбандии-Халидии возглавили движение за приведение местных адатов в соответствие с требованиями шариата. Его сторонники группировались внутри джамаатов (союзов горцев). Они вели борьбу с горской знатью - наследными правителями (ханами и беками), стоявшими во главе этих военно-политических объединений. |
| XIII в.): , с провисающей за линию строки петлей (до кон. XIV в.): . С нач. XIV в. появляются модификации начертания с плечами, образованные 3 вертикалями и дугой: , и с изломанной петлей: ( Зализняк. 2000. С. 176-179). В молдавских литургических полууставных почерках XV-XVI вв. (Евангелие 1492 г. ГИМ. Музейск. 3641 и др.) и генетически восходящих к ним украинско-белорусских (Служебник 1-й трети XVI в. ГИМ. Воскр. 3-бум.; Евангелие 1550 г. монастыря Зограф; Евангелие Новгородского музея-заповедника КП 2192/КР-1 и др.) распространено начертание М с округлой или заостренной петлей, сильно опускающейся под строку ( Турилов. 2005. С. 143, 146, 152). Той же особенностью отличается шрифт краковской типографии Швайпольта Феоля 90-х гг. XV в. (Там же. С. 143-144, 151). В скорописи XV в. написание М мало меняется по сравнению со своими полууставными прототипами: ; верхняя часть буквы может закругляться с одной или обеих сторон: . В XVI в. появляются написания с 2 длинными наклонными линиями - левой и линией середины, поднимающимися над строкой: . В великорусской скорописи XVII в. длинные линии (одна или две), выходящие за уровень строки, приобретают изогнутую форму с наклоном вправо: , распространяются начертания с хвостами, опущенными под строку или выдвинутыми над строкой, закругленными или повернутыми вправо: . В отличие от великорусской скорописи в юго-западнорус. скорописи этого периода М не выдвигается за пределы строки. К старым графическим типам М в XVII в. как в великорусской, так и в юго-западнорус. скорописи прибавляются новые, напоминающие Т на 3 ножках или лат. m: , более характерны такие начертания для белорус. скорописи: . В XVII в. в белорусской скорописи распространяются написания, близкие к современному рукописному М: . Форма выносной буквы М в московской скорописи претерпевает значительную эволюцию: она постепенно упрощается и принимает все более вертикальное положение. В XVI в. выносное М пишется неотчетливо, в виде змейки с уголками, раскрывающимися вверх . |
| После поражения византийцев в битве с тюрками-сельджуками под Манцикертом (1071) М. снова перешел под власть мусульм. правителей - им попеременно владели различные сельджукские эмиры, при к-рых в городе была построена мечеть и укреплена цитадель. С нач. XII в. М., вблизи которого находилась единственная стационарная переправа через Евфрат (Джиср-Манбидж), оспаривали друг у друга атабеги Мосула, эмиры Халеба и крестоносцы Антиохии и Эдессы. В 1111 г. франки захватили и разграбили М.; удерживая город очень недолгое время, они успели учредить здесь кафедру лат. епископа, но его титул в последующие годы оставался чисто номинальным. В 1127 г. правобережье среднего Евфрата вошло в состав владений Имад ад-Дина Зенги, правителя Мосула и Халеба, завоевавшего в 40-х гг. XII в. графство Эдесса. М. управляли эмиры-вассалы Зенгидов, а в 1176 г. город перешел под власть Салах-ад-Дина, основателя династии Айюбидов , вытеснившего Зенгидов из Сирии. На протяжении кон. XII - 1-й пол. XIII в. в М. правили различные ветви рода Айюбидов, иногда воевавшие между собой за обладание этим городом. Он приобретал все более мусульм. облик: в посл. трети XII в. там были построены шафиитская и ханафитская мадрасы, минарет соборной мечети. Путешественник Ибн Джубайр в 1184 г. отмечал благочестие местных жителей-шафиитов ( Ибн Джубайр . Путешествие/Пер. с араб.: Л. А. Семенова. М., 1984. С. 177). Мусульманские источники того времени упоминают традиции паломничества в М., в частности к гробнице доислам. прор. Халида ибн Синана аль-Абси. В нояб. 1240 г. район среднего Евфрата подвергся опустошительному нашествию хорезмийцев. Цитадель М. устояла, но остальной город был сожжен, а множество его жителей перебито. Вслед за хорезмийцами на Ближ. Восток двинулись монголы. В кон. 1259 г. войско Хулагу-хана перешло Евфрат и разграбило М. Егип. мамлюкам удалось отразить монг. натиск и отвоевать Сирию. М. оказался на переднем крае мамлюкских владений. В кон. 1299 г. он был снова разрушен во время очередного монг. вторжения в Сирию. В 1349 г. город был опустошен пандемией чумы, прокатившейся по всему Ближ. Востоку, а в 1400 г. пострадал во время нашествия Тимура. Причиной упадка М. помимо 400-летних войн, разоривших этот пограничный регион, и экологической деградации окружающих ландшафтов послужило и смещение в XIV в. к югу главного пути из Сирии в Ирак, в результате чего город остался в стороне от торговых путей. |
| 1117 г. ( Порфирьев. 1877. С. 16). Д. п. з. постоянно (вплоть до «Кирилловой книги». М., 1644) фигурируют (под названием «Двенадцать Яковлич») в древнерус. «Списках книг истинных и ложных», в разделе отреченных книг ( Грицевская И. М. Индексы истинных книг. СПб., 2003. С. 38, 44, 163, 165-168, 170, 172, 174, 176-179, 181, 187, 194, 198, 201, 224, 228, 233). В рус. рукописной традиции представлены списками в составе Палей - Толковой (старший список - РНБ. Собр. СПбДА. А.1.119, 2-я пол. XIV в.) и хронографической (старший список - ГИМ. Барс. 619 (см.: Барсовская Палея ), 10-е гг. XV в.) - и с XV в. самостоятельно, в различного рода сборниках (напр., в сборнике посл. четв. XV в. кирилло-белозерского книгописца Евфросина как Завет Завулона - РНБ. Кир.-Бел. 9/1086. Л. 270 об.- 272). В Толковой Палее содержится сокращенная редакция Д. п. з., в хронографической - пространная. Текстология самостоятельных (вне Палеи) списков памятника изучена недостаточно, однако для большинства из них можно предполагать вторичный по отношению к Палеям характер. Поскольку в Палее Д. п. з. помещены после рассказа о смерти Иосифа Прекрасного, то последовательность их изменена: цикл начинается с Завещания Иосифа. Эта структурная особенность характерна для большинства рус. списков памятника. В 3-й четв. XV в. Д. п. з. были включены в Архивный список т. н. Хронографа Иудейского (РГАДА. Ф. 181. 279), переписанный, по всей вероятности, в Слуцке. Менее вероятно, что это произошло на этапе создания архетипа данного хронографического свода в XIII в. (ок. 1262) в Галицко-Волынской Руси, поскольку в др. его списках (Варшавском и Виленском) текст «заветов» отсутствует. В кон. XV - 1-й трети XVI в. в Западнорусской митрополии предпринимались опыты по превращению Д. п. з. в духовно-назидательное и даже уставное чтение. Ок. рубежа XV и XVI вв. они вошли в состав юго-зап. редакции Измарагда (старший список - Вильнюс. БАН Литвы. Ф. 19. 240. Л. 586-612, нач. XVI в.) в качестве глав 323-334, по расположению «заветов» совпадающих с Палеей, без общего заголовка (см.: Добрянский Ф. |
|
|
