| поносивших. безславивших его (опять тоже говорю и говорить не перестану). Как это? Вот как. Он непрестанно взирал на недремлющее Око и к нему устремлял взор души своей; поэтому уже и не заботился обо всех этих (ругателях), как будто бы их и не было. Так и должно быть: кто уязвлен этою любовию и стремится сердцем к Богу, тот уже не обращает внимания на видимое, но постоянно созерцает предмет своих стремлений - и ночью и днем, и когда ложится, и когда встает. Пусть же не удивляет тебя, если и этот праведник, единственно устремив туда свою мысль, не помышлял уже ни о ком из тех, которые старались его совратить. Исполняя свой долг и стяжав вышнюю благодать, он стал выше всех их. Ное, сказано, обрете благодать пред Господом Богом. Пусть он не был приятен и любезен всем тогдашним людям, потому что не хотел идти одним с ними путем; за то обрел благодать у Испытующаго сердца. Который одобрил его душевное расположение. А какой, скажи мне, вред человеку от поношения и насмешек со стороны подобных ему людей, когда создавший сердца наши и разумеющий все дела ваши прославляет и венчает его? Какая польза человеку, если вся вселенная удивляется ему и восхваляет его, а Создатель всяческих и непогрешимый Судия осудит его в тот страшный день? А потому, зная это, возлюбленные, не будем дорожить похвалою человеческою и не будем всячески добиваться славы от людей, но ради Того Единаго, Который испытует сердца и утробы, будем совершать дела добрыя и убегать нечестия. Потому и Христос, научая нас не гоняться за славою человеческою, после многаго другого, сказал наконец и следующее: горе вам, егда добре рекут вам вси человецы (Лук. VI, 26). Смотри, как Он словом горе показал нам, какое готовится таким людям наказание. Это горе есть плачевное восклицание; как бы оплакивая их, (Христос) говорит: горевам, егда добре рекут вам вси человецы. Заметь точность выражения: не сказал просто человецы, но вси человецы. Добродетельному человеку, идущему тесным и скорбным путем и исполняющему заповеди Христовы, невозможно заслужить от всех людей похвалу и удивление, потому что велика сила зла и вражда к добродетели. |
| Мы имели и добрых доморощенных русских философов, умевших до высокой степени развивать в юношах силу мышления и приводить их умы к Христу в послушание веры, но мы не оценили этих мужей науки и потянулись в другие страны, в Европу, и там стали искать последнего слова философии. И вот явились отсюда у нас целые полчища недоверов, неверов, либералов, декадентов, прогрессистов, пессимистов, материалистов, социалистов, анархистов и нигилистов-крамольников. Их убеждения чрезвычайно различны, но все они сходятся в одном – во вражде и ненависти ко всему национальному, православно-русскому, которая и служит источником настоящего пагубного движения и происходящих отсюда страшных событий. Ясно поэтому, что Господь не несправедливо подверг нас испытанию. Мы сами создали то ужасное положение, в каком сейчас очутились, а потому нам остается сказать то же, что сказал первосвященник Илий, когда Самуил, по поручению Господа, возвестил ему о несчастии его семейства: «Он – Господь, да будет Его Святая воля!» Но если бы Богу угодно было употребить в отношении нас самую крайнюю меру испытания, погрузить нас в самую глубокую бездну скорби, окутать самым непроницаемым мраком ночи, то и тогда мы не должны терять веру в Бога и говорить в отчаянии: Бог оставил нас, Он не хочет помочь нам; напрасно мы молимся, напрасно так часто поем: С нами Бог! Это было бы непростительным смертельным грехом отчаяния. Не это нужно нам в настоящем случае, а сугубая вера в Бога, твердая надежда на мощную спасающую руку Того, Кто есть истинный путь и свет миру. Ведь каждый хорошо знает, что чем глубже бывает тьма, застигшая путника в поле, тем крепче обыкновенного держится он за руку вожака, который хорошо знает дорогу, и тем сильнее опирается на него, чтобы не споткнуться. Так и христианин никогда, и особенно в годины бед и несчастий, не должен забывать того, что над ним всегда недремлющее око Творца и Его незримая, но мощная десница... Хорошо также известно каждому и то, что хотя горы, окружающие город, и бывают иногда покрыты таким густым, непроницаемым туманом, что нельзя бывает их видеть, но и тогда они все-таки остаются на своем месте и не перестают служить для него защитою от ветров. Так и Бог служит защитою и убежищем для верующего при всяких условиях жизни, не исключая и самых тревожных и тяжких. Смотри только, россиянин, чаще и пристальнее на Творца, не ослабевай только в надежде на Него, и Он утешит и успокоит твое сердце. Он – твоя помощь и защита, покров и заступничество. |
| 16) Искренно и по Богу возжелавшему безмолвствовать должно при Православной вере стараться быть исполнену и благих дел, – и проч. а) Говорит Спаситель: не всяк глаголяй ми: Господи, Господи, внидет в Царствие Небесное, но творяй волю Отца Моего, Иже есть на небесех (Мф. 7, 21). Почему и ты, возлюбленне, если не на словах только голых желаешь боготворного безмолвия, – (которое тем, кои искренно приступают к нему, дает и здесь ясные принимать проявления Божия Царствия Небесного, в будущем же веке еще полнее и совершеннее), – но истиною и делом любишь его, потщися при православной вере быть исполненным и благих дел. А при этом будь мирен со всеми, сколько это от тебя зависит (Рим. 12, 18), ничем не развлекайся, не будь многопопечителен, т. е. не давай овладевать собою суетным заботам, будь молчалив и тих, за все благодарен и сознателен в своей немощи. Над всем же сим, око блюди недремлющее и бодренно внимательное ко всем, каждодневно случающимся с тобою разным и многовидным искушениям, терпением и благодушием борясь со всяким треволнением и со всякою скорбию, как-либо на тебя находящею. Что касается первого и второго, т. е. что при православной вере должно и добрыми делами украшаться, то явным тебе о сем учителем будет преславный брат Божий, который так говорит: вера без дел мертва есть, как и дела без веры; и: покажи ми веру твою от дел твоих (Иак. 2, 26, 18); и еще прежде него Наставник всех и Учитель, Господь наш Иисус Христос, рекший ученикам Своим: шедше научите вся языки, крестяще их во имя Отца, Сына и Святаго Духа, учаще их блюсти вся, елика заповедах (Мф. 28, 19, 20). – И Богослов (Григорий) говорит, что «Бог от всякого человека, имеющего крещение, требует следующих трех добродетелей: веры правой от души, целомудрия от тела и истины от языка». б) Вера двояка Заметь, что вера по богопреданным словесам двояка: одна, общая всем православным христианам, в которой сначала крещение прияли мы и с которою наконец буди и отойти отселе, а другая есть достояние редких людей, таких, кои, чрез исполнение всех боготворных заповедей востекши до состояния быть по образу и подобию Божию и таким образом обогатившись Божественным светом благодати, всю свою надежду утвердили в Господе, и до такой степени, что, по слову Господа (Мк. 11, 23), во время молитвы отнюдь не размышляют в сердце о прошениях своих к Богу, но с верою просят и готово получают благопотребное. Но такое твердоверие из дел чистых стяжали блаженные сии, как решительно отвергшие от себя всякое знание, раздумывание и колебание, и всякую заботу, и все, всецело погрузившиеся в божественное упоение веры, надежды и любви к Богу и, по божественному Давиду, изменившиеся лучшим и блаженным изменением десницы Вышняго (Пс. 76, 11). |
| —566— воевать чужие. Есть Зевс, строго наказывающий за горделивые мысли, а потому наставляйте моего сына не оскорблять богов безрассудным самопревозношением. Тень Дария делает краткий обзор предыдущих царствований, причем особенно останавливается на Миде, искусном кормчем государственного корабля, и на Кире, мудро, благоуспешно правившим страною, ибо он был благочестив и скромен, не раздражал богов: отсюда его счастливые походы, сопровождавшиеся увеличением территории его государства. Так Дарий дает истолкование причины неудач персов в Греции в чертах, исключающих всякое допущение фаталистического представления о ходе исторической жизни; нет никакого безусловного исторического рока: индивидуальные особенности людей создают почву для исторических событий, но есть недремлющее око, созерцающее арену исторической жизни, есть высшая сила, стремящаяся всегда дать торжество справедливости. Не рок погубил персов, но безрассудный Ксеркс, вызвавший гнев греческих богов разграблением их храмов и профанацией истуканов. В трагедии «Просительницы» еще более говорится о провидении богов. Фабула для этой трагедии по Эсхилу весьма несложна: в Африке царствовали два брата, Египет и Данай, происходившие по отцу от аргивянки Ио, несчастной возлюбленной Зевса, превращенной Герою в охраняемую Аргосом телицу. Данай имел пятьдесят дочерей, а Египет столько же сыновей. Данаиды понравились своим двоюродным братьям, а последние захотели вступить с ними в брак; страшась кровосмесительного союза, Данаиды решились бежать в древнюю родину Ио, в Аргос. Прибытием Африканских беглянок не территорию Греции открывается самая трагедия, раннейшие события рассказываются действующими лицами: Данаем и хором из Данаид. Царь Аргоса, Пелазг, сначала колеблется дать убежище Данаидам, опасаясь вовлечь свой народ в войну с Египтом, но, когда несчастные девушки, горлицы, укрывающиеся от коршуна, заявляют, что в случае отказа им в убежище они повесятся на статуях богов Аргоса, Пелазг, страшась такой профанации местных святынь, отчасти будучи смягчен безвыходным состоянием просительниц, |
| Если вы хотите иметь подтверждение моим словам, то вспомните об египтянке, соблазнявшей Иосифа и возбудившей против него своего мужа; не угрожала ли она этому праведнику даже и смертью, если бы недремлющее око не предупредило его и не избавило его от горькой смерти? Вспомните и Иродиаду, умертвившую Крестителя. Говорил Предтеча: не должно тебе иметь жену брата твоего (Мк. 6:18). И она, заключив в темницу того, кто был большим из рожденных женами, на пиру среди возлежащих друзей, отсекла ему голову; и чего не могла Иродиада делать при жизни этого мужа, то беззаконие свое довершила после его смерти. Не то же ли самое и Далила? Не предала ли она иноплеменникам на смерть славнейшего и сильнейшего Сампсона, остригши и связавши его своим блудом? Вот уже трех достоверных свидетелей я привел. Много и других подобных случаев указывает Писание, но так как устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово (Мф. 18:16), то в дальнейшем умножении примеров нет и нужды. Господь Бог, сохранивший нас от подобных заблуждений, стыда и поношения, да устроит нас и впредь проводить жизнь в целомудрии, да даст вам иметь чистую совесть пред мужьями, а к детям, рабам и соседям быть кроткими и милостивыми, и да удостоит и вас быть участниками царствия небесного. Но так как я обещал выше сказать и о третьем разряде — разряде женщин, пребывающих во вдовстве, то здесь исполню свое обещание, ограничившись относительно их немногими словами. Вдовая женщина должна быть по апостолу Павлу такова: она воспитывает детей, служит нуждам святых, оказывает услуги странным и не предается на волю своих страстей (1 Тим. 5:10). После смерти мужа своего она, говорит апостол, облечена во вдовью одежду и, предаваясь скорби, пред всеми должна обнаруживать соответственные нравы. Невоздержная же вдовица — дикий зверь; обходя дома, она распространяет неприличные слова: «я — бедная, беззащитная вдова: много богатств было у меня и в поле, и дома, много было и скота и одежд, но супруг мой, будучи неопытен в мирских делах, все растратил; мое приданое было очень обильно, но что ни говорила я ему, он не слушал. |
| Без сомнения не одна только тайна рождения Спасителя требует от нас смиренного внимания; и другие предметы веры уразумеваются по мере духовного бодрствования, при утрате которого люди не видят истин очевидных. Зряще узрите, и не имате видети ( Мф. 13:14 ), – обличал Господь слепотствовавших иудеев, и неоднократно указывал пагубу душевного усыпления. Хощет ли Он показать безуспешность в некоторых евангельского слова? Он между прочим изъясняет ее тем, что у иных сердце бесчувственно, как камень, у других усыплено печалию века сего. Вопрошают ли Его, как лжеучения появились в роде человеческом? Он ответствует, что спящим человеком, прииде враг, и всея плевелы ( Мф. 13:25 ). Что означает это многократно повторяемое в Евангелии воззвание: имеяй уши слышати, да слышит, – как не прямое и сильное возбуждение к тому, чтобы мы со вниманием недремлемым и изощренным принимали учение Христово? Ежели в слушании человеческих наставлений потребно удаление от развлечений: то тем более сие требуется для уразумения внушений веры, которые, при всей простоте, заключают много и такого, к чему стремится сердце, но мысль с трудом подняться может. Бодрствование духовное есть необходимое условие правильной и доброй жизни. Жизнь христианская есть жизнь благодатная. Благодать спящему душевно человеку взывает: востани спяй ( Еф. 5:14 ). Как ангел устрашенным пастырям сказал: не бойтеся, и указал им путь ко Христу; так и благодать Божия, когда грешник, пробудившись, содрогнется от своего недостоинства, успокаивает его своим миром, и чувством внутреннего удовлетворения. Но нужен тонкий слух, чтобы слышать неизглаголанные внушения Святого Духа: иначе душе не будут слышны благие и спасительные звуки. Благочестивые и святые мужи неусыпным бодрствованием над собою стяжавали непогрешительное уразумение всякой внутренней в себе перемены. Жизнь христианская есть поприще добрых дел. Но надобно смотреть за собою, чтобы не остановиться оком самолюбия на том, в чем Господь помог нам успеть, чтобы спешить горящим духом к тому, что еще ожидается от нас на пути добра, и совершение чего требует усилий. Только недремлющее око души испытует предприемлемые дела, по-видимому, даже и чистые: не будет ли в них или после них чего-нибудь такого, что может болезненно подействовать на совесть. Ибо в мире все смешано: и милосердие иногда проникается тщеславием, и добрые речи о ближнем могут исходить из сердца не искреннего, и бережливость служит у иных рабынею любостяжанию. И если облачение добрыми делами есть лучшее украшение души: то блажен бдяй и блюдый ризы своя, да не наг ходит, и узрят срамоту его ( Откр. 16:15 ). |
| Правда, может, быть, кто-нибудь скажет, что этот муж пользовался особенным попечением от Бога, и что Господь всяческих являл о нем дивное промышление? Действительно так; и я это признаю. Но если бы с своей стороны он сам предварительно не сделал того, что от него зависело, то не мог бы и от Господа пользоваться таким попечением. Итак, не смотри на это одно, но, в каждом обстоятельстве его жизни, обрати внимание на то, как предварительно сам праотец во всем проявлял собственную добродетель, и затем уже удостаивался благоволения и помощи от Бога. На это я не раз обращал ваше внимание. Так, при переселении его из отечественной земли, не получив от предков никаких семян благочестия, он сам собой показал в себе великую любовь к Богу. И затем, лишь только переселившись из Халдеи и тотчас получив повеление идти из своей земли в чужую, он не поколебался, не стал отлагать (до другого времени), но немедленно исполнил повеление, и не зная даже того, где окончится его странствование, стремился к неизвестному, как к известному, почитая выше всего повеление Божие. Видишь, как с самого начала он сам первый делал с своей стороны то, что было должно, и затем уже следовало каждый раз обильное воздаяние благ от Бога. Таким же образом и мы, возлюбленные, если хотим пользоваться благоволением свыше, поревнуем праотцу и не будем уклоняться от добродетели, но, усвояя себе каждую из добродетелей, будем подвизаться в ней с таким усердием, чтобы недремлющее свыше Око преклонить к воздаянию награды. А Ведущий сокровенные помышления наши, как скоро видит, что мы являем в себе здравый ум, и усердно подвизаемся в добродетели, немедленно и от Себя подает помощь, облегчая для нас труды, укрепляя немощь нашего естества и подавая нам щедрые награды. Ничего подобного ты не найдешь на олимпийских состязаниях. Там учитель борьбы стоит, оставаясь только зрителем борцов, и ничего другого не может сделать, а только выжидает, на чьей стороне будет победа. Не так — Господь наш: Он Сам помогает нам, и руку Свою простирает, и с нами вместе борется, и как бы Сам, со всех сторон одолевая противника, предает его в наши руки, все делает и устрояет так, чтобы мы могли устоять в борьбе, и одержать победу, а Он — возложить на главу нашу неувядаемый венец. |
| Пророк выставляет Бога отвечающим: если «обратитеся», то не будете подвержены таким бедствиям (Златоуст, Афанасий, Иероним). Пс.89:5. Яко тысяща лет пред очима Твоима, Господи, яко день вчерашний, иже мимоиде, и стража нощная. Оплакивая бедность и тленность человеческой жизни, Пророк возводит мысль к вечности, чтобы прочувствовали мы суетность и краткость нашей жизни и долготерпение Божие: подлинно «тысяща лет» у Бога как прошедший день, или даже как «стража нощная», то есть четверть ночи (Златоуст, Феодорит). Пс.89:6. Уничижения их лета будут: утро яко трава мимоидет, утро процветет и прейдет, на вечер отпадет, ожестеет и изсхнет. «Уничижением» называет благополучие нечестивых, потому что они надеются на скоропреходящее богатство и красоту, ничего не стоящие. Да и вся жизнь человека похожа на сон. «Утро» — есть настоящая жизнь: благополучия в ней появляются подобно «траве» или цветочку, но увядают и засыхают под лучами Солнца — Правды и становятся сеном, которое остается бросить и сжечь (Златоуст, Иероним). Пс.89:7. Яко исчезохом гневом Твоим, и яростию Твоею смутихомся. Ясно возвещает бедствия, постигшие их за собственные грехи. Это может быть применено ко всем людям; потому что весь род человеческий, в наказание за беззакония свои, подвергается всякого рода бедствиям и треволнениям (Афанасий). Пс.89:8. Положил еси беззакония наша пред Тобою: век наш в просвещение лица Твоего. «Беззакония» мы сами призываем себе на главу... Недремлющее око Божие назирает самые сокровенные тайны. Ибо человек видит только лицо, а Бог — сердце. И дивно то, что восходят на небо, к Богу, не только добрые дела, но и грехи человеческие. И все, что совершается по вселенной, хотя бы даже в глубочайших пропастях земных, все для Него столь явно, как будто совершается пред Его «Лицем»... Пречистому «Лицу» Божию не должен являться оскверненный грехами; беззаконное не достойно того, чтобы было видимо Богом (Афанасий, Димитрий, Григорий Нисский, Иероним). Пс.89:9. Яко вси дние наши оскудеша, и гневом Твоим исчезохом: Через грех постигло нас наказание Божие, которое произвело болезни. |
| Здесь опыт противополагает несчастья, какими обременяются добродетельные. Здесь, говоришь ты, что благочестивых путь тесен и прискорбен. Злоба, ненависть, а больше зависть, то их повсеместные попутчики. Бедство и пререкание, то их большой жребий по оному: праведнику належит множество зол. Пусть так: сколько завеса судеб Божьих для нас непроницаема, столько истинна сия непреложна. Но дерзну ли я вопреки сказать: само сие счастье, которое смертные почитают временным обетованием, которому мы посвящаем все свои упражнения, делает ли состояние наше совершенно безбедным? Всегда ли счастливец вкушает сладчайшую манну душевного мира? Но се, тот же противополагаемый опыт извлекает признание общее, что на вершинах счастья наипаче и свирепствует буря зависти, зуб недоброхотства особливо и скрежещет на благоденствующих. Стрелы беспокойств чувствительнее и язвят во храме светлости сидящих. Кто воспротиворечит, что гром особенно действует на горах? Но кто не признает, что и счастье чем выше, тем паче подлежит сильным ударам неспокойства? А по сим началам истинны нельзя не приписать благочестию временных обетований и при самих оного злообстояния. Оно и тогда спокойно, когда напаствует. Ему обыкновенно радоваться в самих страданиях! Благоденствия нашего ясность обыкновенно помрачают тучи житейских беспокойств, без которых, впрочем, всякому живущему обойтись не возможно. Сколько смерть неизбежна для человека, столько и жизнь его связана с многообразными горестями. Не искушение ли житие человеку на земле! Искушение всеобщее, но кто же искушаемым весть помощи? От чаши растворенной желчью скорбей все живущие испивают, но чем оную усладить можно, когда сама красная мира сего больше в тяжесть, нежели в постоянную служат отраду? Един убо податель жизни отверзает источник утех. Одно чувство его промысла умягчает суровость находящих зол. Нет иного пристанища в житейских волнениях, как понятие о милосердии и правосудии управляющего вселенной. Впрочем, сие недремлющее, сие все надзирающее око, что светлее нам открывает, что чувствительнее в смотрении его уверяет? Ничто, кроме благочестия, оной невечерней лучи святопокланяемого божества. |
| Наряду с проявляющейся вокруг нас в природе разумностью, гармонией и красотой, видим в ней же явления противоположные. Видим страшные катастрофы в природе, которые приносят страдания и гибель живым существам, наблюдаем слепоту и обманчивость инстинкта в животном мире; вражду, пожирание слабых сильными и, наконец, болезнь и смерть. Эти явления открывают нам глаза на истинный характер природы, они не позволяют её обоготворять. Благодаря им мы познаем ложность пантеизма. Человеку присуще искать высшее начало и поклоняться ему. Но, хотя присутствие и действие этого начала он видит повсюду, сама природа не может быть понята, как такое высшее начало: в ней имеется положительное, и отрицательное, в ней есть разум и неразумие, есть доброе и злое. Таким образом сама природа внушает нам, что над ней есть Начало другое, совершенное. Да и как можем мы признать божественность природы, когда сам человек становится господином природы? В художественной форме выразил двойственность природы, наличие в ней добра и зла, поэт Алексей Константинович Толстой: Бог один есть свет без тени, Нераздельно в Нем слита Совокупность всех явлений, Всех сияний полнота; Но струящая от Бога Сила борется со тьмой; В Нем могущество покоя, Вкруг Него времен тревога. Мирозданием раздвинут Хаос мстительный не спит; Искажен и опрокинут Божий образ в нем дрожит: И всегда обманов полный На Господню благодать Мутно плещущие волны Он старается поднять И усильям духа злого Вседержитель волю дал, И свершается все снова Спор враждующих начал. В битве смерти и рожденья Основало Божество Нескончаемость творенья, Мирозданья продолжение, Вечной жизни торжество. За завесой видимого Едва ли не у каждого из нас есть в прошлом, в памяти о прошлом, факты, говорящие о связи с духовным миром, факты материалистически не объяснимые, ясно свидетельствующие, что над нами есть Недремлющее Око. Только многие люди закрывают глаза и уши, чтобы не видеть и не слышать. Но чаще бывает, что люди помнят такие факты, да не в силах согласовать с их голосом свою жизнь. В минуты раздумья или задушевной беседы всплывает наверх это таинственное, чтобы потом снова уйти в тайники памяти. Редко люди предают гласности такие переживания. Здесь может быть и скромность, и нежелание фигурировать своим именем в печати, и сомнение – поверят ли, ни сочтут ли выдумкой или даже плодом душевного расстройства. Однако некоторая часть таких фактов становится достоянием печати. Если бы даже собрать такого рода сообщения за последние годы, то получилась бы целая книга. Но пока господствует материализм, достигнет ли цели такая книга? Они «видя не видят и слыша не слышат» ( Мф. 13:13 ) и не желают обратиться к Тому, Кто готов исцелить их, – это слепые люди заявляющие, что они принципиально не признают чудес. Суды Божии |
|
|
