| Федяево. Церковь Троицы Живоначальной. Троицкая церковь Церковь. Не действует. Престолы: Троицы Живоначальной , Ефрема Сирина , " Скоропослушница " иконы Божией Матери , Николая Чудотворца Архитектурный стиль: Классицизм Год постройки:Между 1795 и 1825. Архитектор:М.И. Слепнев (?) Адрес: Смоленская обл., Вяземский р-н, с. Федяево Координаты: 55.29632, 34.298953 Проезд: 1. Церковь хорошо видна с а/д Р-134 Вязьма - Ржев. У Нового Села, в том месте, где на трассе отбойники, на запад к церкви отходит тропинка со ступеньками. Через р.Вязьму переброшен пешеходный мост, через болото построены длинные мостки. До церкви примерно 1 км. 2. Выезд из Вязьмы в сторону Хмелиты, ... нажмите чтобы увидеть полное описание проезда 1. Церковь хорошо видна с а/д Р-134 Вязьма - Ржев. У Нового Села, в том месте, где на трассе отбойники, на запад к церкви отходит тропинка со ступеньками. Через р.Вязьму переброшен пешеходный мост, через болото построены длинные мостки. До церкви примерно 1 км. 2. Выезд из Вязьмы в сторону Хмелиты, через 3 км после пересечения М-1 свернуть направо (на Рябцево - Гридино), 6 км, в Гридино опять направо, 3 км. Церковь видно издалека. Изменить описание Добавить фотографии Карта и ближайшие объекты To navigate, press the arrow keys. Добавить статью Стоит на высоком открытом месте над долиной небольшой речки. Крупное здание в формах классицизма, построенное в 1795 г. на средства М.М. Грибоедова, хорошо обозримо со всех сторон на несколько километров. Кирпичные стены оштукатурены и побелены, карнизы и капители белокаменные. Крестово-купольный храм с крупным пятиглавием имеет в центре каждого фасада четырехколонные тосканские портики с высокими фронтонами. Западный фасад узкой трапезной выделен заглубленным тосканским портиком между двумя трехъярусными колокольнями. Нижние ярусы вписаны в объем храма; два верхние в плане квадратные; завершения - вогнутые четырехгранные колпаки с коротким шпилем под крупным яблоком креста. Размаху композиции соответствует крупный масштаб основных декоративных форм и строгость их применения. |
| – А что ж, – сказал я, перекусив дратву, – пойдём. После обеда мы отправились в Гридино. Взяли солёных грибов, да черничного варенья Пантелевна дала банку – гостинцы. Удочки дядя Зуй брать не велел – кум карасей мордой наловит. Мордой так мордой. – К ночи вернётесь ли? – провожала нас Пантелевна. – Беречь ли самовар? – Да что ты! – сердился дядя Зуй. – Разве ж нас кум отпустит! Завтра жди. Вначале мы шли дорогой, потом свернули на тропку, петляющую среди ёлок. Дядя Зуй бежал то впереди меня, то сбоку, то совсем отставал. – У него золотые руки! – кричал дядя Зуй мне в спину. – И золотая голова. Он нас карасями угостит. Уже под самый вечер, под закат, мы вышли к Гридино. Высоко над озером стояла деревня. С каменистой гряды сбегали в низину, к озеру, яблоньки и огороды. Закат светил нам в спину, и стёкла в окнах кумова дома и старая берёза у крыльца были ослепительные и золотые… Кум окучивал картошку. – Кум-батюшка! – окликнул дядя Зуй из-за забора. – Вот и гости к тебе. – Ага, – сказал кум, оглядываясь. – Это вот мой друг сердечный, – объяснил дядя Зуй, показывая на меня. – Золотой человек. У Пантелевны живёт, племянник… – Аа-а… – сказал кум, отставив тяпку. Мы зашли в калитку, уселись на лавку у стола, врытого под берёзой. Закурили… – А это мой кум, Иван Тимофеевич, – горячился дядя Зуй, пока мы закуривали. – Помнишь, я тебе много про него рассказывал. Золотая головушка! – Помню-помню, – ответил я. – Ты ведь у нас, Зуюшко, тоже золотой человек. Дядя Зуй сиял, глядел то на меня, то на кума, радуясь, что за одним столом собралось сразу три золотых человека. – Вот мой кум, – говорил он с гордостью. – Дядя Ваня. Он карасей мордой ловит! – Да, – сказал кум задумчиво. – Дядя Ваня любит карасей мордой ловить. – Кто? – не понял было я. – Дак это кум мой дядя Ваня, Иван Тимофеевич! Это он карасей-то мордой ловит. – А, – понял я. – Понятно. А что, есть караси-то в озере? – Ну что ж, – отвечал кум с расстановкой. – Караси в озере-то, пожалуй что, и есть. – А я хозяйство бросил! – кричал дядя Зуй. – Решил кума своего проведать. А дома Нюрку оставил, она ведь совсем большая стала – шесть лет. |
| Летними дождями пахла непропечённая сердцевина, а корочка коричневая – раскалённой осенней землёй. – Дай-ка соли-то, – сказал я дяде Зую. – Смысл надо бы подсолить. Дядя Зуй сунул пальцы в ситцевый узелок, посыпал соли на картофелину. – Смысл, – сказал он, – подсолить можно. А соль к смыслу придача. Далеко, на другом берегу реки, двигались в поле фигурки – заречная деревня копала картошку. Кое-где, поближе к берегу, подымался над ольшаником картофельный дым. И с нашего берега слышались в поле голоса, подымался дым. Весь мир копал в этот день картошку. Долго сидели мы с дядей Зуем на берегу, глядели на закат, на дальние леса и размышляли о великом осеннем картофельном смысле. Кепка с карасями Километрах в пяти от Чистого Дора, в борах, спряталась деревня Гридино. Она стоит на высоком берегу, как раз над озером, в котором водятся белые караси. В самом большом, в самом крепком доме под красною крышей живёт дядизуев кум. – Кум у меня золотой. И руки у него золотые, и головушка. Его дядей Ваней зовут. Он пчёл держит. А карасей знаешь как ловит? Мордой! Дядя Зуй сидел на корточках, привалясь спиною к печке, подшивал валенки и рассказывал о куме. Я устроился на лавке и тоже подшивал свои, готовился к зиме. Шило и дратва меня плохо слушались, а Зуюшко уже подшил свои да Нюркины и теперь подшивал мой левый валенок. А я всё возился с правым. – Морду-то знаешь небось? – продолжал дядя Зуй. – Какую морду? – Какой карасей ловят. – А, знаю. Это вроде корзины с дыркой, куда караси залазят. – Во-во! Поставит мой дорогой кум дядя Ваня морду в озеро, а караси шнырь-шнырь и залезают в неё. Им интересно поглядеть, чего там внутри, в морде-то. А там нет ничего – только прутики сплетённые. Тут кум дёрг за верёвочку и вынимает морду. Кум у меня золотой. Видишь этот воск? Это кум подарил. Воск был чёрный, замусоленный, изрезанный дратвой, но дядя Зуй глядел на него с восхищением и покачивал головой, удивляясь, какой у него кум – воск подарил! – Поедем проведаем кума, – уговаривал меня дядя Зуй. – Медку поедим, карасей нажарим. |
| Женщина несла его по коридору и прощалась с больницей, с врачами и сестрами, на которых давно уже не держала зла. Была середина февраля, Сретение, зима встречалась с весною, старец Симеон с младенцем Иисусом, и значит, они перешли тот рубеж, которого она боялась, — смерть осталась за спиной, и умиротворенный ребенок засыпал у нее на руках. Он скользнул своим смышленым взглядом по зеленоватым стенам, остановился на мерцающих тусклых лампах, на морщинистом лице сестры-хозяйки и зажмурил глазки, когда на улице ему брызнуло в лицо светом весеннего солнца, прибывавших дней, капели и гомонящих птиц, и теплый поток сна понес его дальше, в жизнь, наполненную грохотом, свистом, ветром и светом, которого было так много, как не было еще никогда. Падчевары. Повествование в рассказах Зимняя рыбалка на озере Воже Первый раз после долгого перерыва я отправился в Падчевары на новом викторовском джипе. Привыкнув совершать долгий путь в вологодскую деревню на котласском поезде, потом несколько часов дожидаться колхозного или рейсового автобуса, трястись в нем пятьдесят с лишним раздолбанных километров по большаку и идти от остановки по разбитой проселочной дороге с тяжелым рюкзаком еще час до дому, уже жалея, что купил избу так далеко от Москвы и добираться до нее едва ли не сутки, я удивленно и словно во сне взирал, как громадная, легко и быстро идущая по дороге “тойота-лендкрузер” миновала Переславль-Залесский, Ростов, Ярославль и Вологду, и, выехав из дому не слишком ранним мартовским утром, мы даже не к вечеру, как рассчитывали, а в послеобеденное время подъезжали к деревеньке, недалеко за которой начиналась архангельская земля. На недавно построенную прямую бекетовскую дорогу ложились долгие тени. Медленно опускавшееся солнце играло на тонированных стеклах автомобиля, остались в стороне на всхолмиях среди лесов и полей красивые, занесенные снегом знакомые и незнакомые деревни с громадными северными избами — Гридино, Нефедовская, Огарковская, Анциферовская, Бухара и Огибалово, — в машине было не жарко и не холодно, играла приятная музыка, и в этом беззвучном и устойчивом движении посреди белого пространства было что-то столь же неверное и нереальное, как в комфортабельном перелете через океан, занимавшем, к слову сказать, ровно столько же времени, сколько автомобильный путь от Москвы до Осиевской и Кубинской, двух самых дальних падчеварских деревень, между которыми стояла моя изба. |
| При оной деревне: Оселок Истоминский... по грамоте послушной в 206 г. Пустоши: Малые Рудинки. Большие Хотенки. Малые Хотенки. Итого в Окологородном стане: Деревень 4 Пустошей 13 Оселок 1 III. В Лужицком уезде: 1. Село Беницы при реке Протве по писц. 137 и 138 г. При оном селе: Грам. 132 и 135 г. Рыбная ловля в реке Протве от пустоши Быстрой вниз по правую сторону по село Сатино на три версты... Грам. 133 год. 2. Пол село Федотово, при речке Аборичне Грам. 132 и 135 г. При оном полу-селе: по писц 137 и 138 год Пустошь: Псарево по жалован. Грам. 132 год Бирючево 3. Деревня Реткино, при речке Истерме по писц 137 и 138 год 4. Деревня Куприно, при речке Истерме Грам. 132 г. по писцов. При оной деревне: Пустошь Племянниково 5. Деревня Отрепьево, при речке Истерме по писц 137 и 138 год 6. Деревня Ильино, при речке Истерме Грам. 132 г. по писц. 137 и 138 г. При оной деревне: Пустоши: Кубенская . . . Чертково .... Итого в Лужнецком стану: Деревень 4 Пустошей 5 Рыбная ловля .... IV. В Вепрейской волости. 1. Сельцо Ряпцово на речке Путынке Грам. 132 и 135 г. 2. Деревня Сущево на пруде. по писц. 137 и 138 г. При оных. Пустоши: Любань… По Грамоте, данной в 132 году. Малеева… Никоново… Лябино… Шапилово... Гридино... Говорово... Кубышкино... Борняково... Орехово... Дрожжино... В Лужецком стану Истребово или Ярцово… по Грамоте послушной, данной в 703 году. Гадеево… Грибаново... Желудеево… Прошино... Трубичинка… Боломытово... V. В Боровском-же уезде. 1. Села: Атепцово при реке Наре Грам. 132 и 135 г. 2. Катово на речке и пруде При селе Атепцове: Пустоши: Онохино... по писцовым книгам 137 и 138 годов. Рагозино... Оселок Зюзин... Кривая... Шестакова... Грам. 132 и по писцовым книгам 137 и 138 годов. Быково... Дроздове... Гребикино... Щукино... Теплая... Слабодка... Гринева... Сирина... 3. Деревни: Башкино... Грам. 132 и по писцовым книгам 137 и 138 годов. Слизнева... Торчукино... Рождествено… Покровское, ныне пустошь. При селе Катове Пустоши: Мордино... По писцовым книгам 137 и 138 годов. |
| Красное, дер.: Исаково, Лобастово, Чеково, Юрьевское, Петраково, Гридино, Мигачево, Ченцово, Нетово, Ивановское. Теляково, Гашки, Дубки, Тимоново, Каурцево, Окунево, Торговцево, Феодоровское, Облещово, Измайлово, Погорелка, Мутовки, Скородумка, Шарупино, с. Сёславино, дер. Окташино, Неквасиха, с. Бурмакино, дер.: Щипцово, Нефедово, Жилино, Дудкино, Харлово, Докукино, Рыково, с. Вышеславское, дер.: Гора, Прошенино, Константиново, Холщево, Русаниха, Филимоново, Гаврилово, Терентьевское, Мамоново, Барки, Неверово, Ивановское, Бечешниково, Вахрушево, Чемерово, Игнатино, Новоселово, с. Яковлевская Слободка, дер.: Мостец, Дудкино, Скомарохово, Бычково, Аграфенино, Островки, Юркино, с. Гавшники, с. Пазушино, дер.: Софино, Бураково, Ескино, Павлиха, Бояково, Котельниково, Киндаково, Нарский посад, дер.: Барышкино, Седельницы, Шалаево, Шепелево и г. Ярославль. 1954 Дер: Махово, Киндерево, Петровское, Омалино, Малыгино, Погорелки, Барщевка, Дураково, Загоскино и г. Данилов. 1955 Дер.: Лешеневка, Ивановское, Елизарово, Забелино, Усаево, Муханово, Мишутиио, Хактебино, Зазирки, Новое, Руновское, с. Великое, Борисово, Ищейка, Глухариха, Гаврилищево, Дехтяриха, с. Староандреевское, дер.: Шерстнево, Уткино, Евтихеево, Большие Погары, Чернобесово, Гузнево, Березники, Ласково, Голубенки, Бобылино, Шапиво г. Соминов. 1959 Дер.: Лейкино, Курыльники, Относово, Соловьево, Ивахово, Холм, Шапкино, Завряжье, с. Карповское, дер.: Денисово, Фендюково, Ефимовское, Ескино, Нофринское, Гарилец, с. Семеновское, дер.: Духаново, Займище, Тарасово, Саулово, Обручево, Вязинки, Сурино, Беловино, Кривцово, Кобылино, Большое Степанково, Курово, Вимошево, Золотилово, Хвостино, Пустошки, Малафеево, Корниговцево, Чельнеги, Мыдьево, Пишекино, Бурашево, Иванцево и г. Пошехонье. Список всех этих мест представлен Комиссией Ярослав. Губернатору и хранится в архиве его канцелярии за 1015. 1961 Биографию этого знаменитого наставника страннической секты, мы изложим глав. обр, по статье г. Розова (Вест. Евр., XII, стр. |
| – А чего ты переживаешь, – отвечаю ему солидарно, – испытывая ту же сосущую потребность в желудке. – Соли у нас с тобой, хоть отбавляй, а щавеля сейчас наберем! Забыл что ли, как прошлой весной здесь на лугу его рвали? У Володьки загораются глаза, он улыбается. Через полчаса, отдохнув, мы уже крутим педали, разгоняя велосипеды с борщевской горы, чтобы с ветерком влететь в березовую рощу, отделяющую нас от шоссе. – Помнишь, как два месяца назад в весенние каникулы мы топали здесь по последнему, но еще глубокому снегу проведать бабушку? – спрашиваю я. Он утвердительно кивает мне и запевает: Моряк вразвалочку Сошел на берег, Как будто он открыл Пятьсот Америк, Ну, не пятьсот, так пять, По крайней мере, – подхватываю я, – И все на свете острова Он знал, как дважды два.! –Хорошо мы с тобой тогда погорланили – на весь лес! – Ну, а с девчонкой, про которую ты рассказывал, еще дружишь? Я тоже рассорился… Некоторое время мы едем молча, оживляя, в памяти недавнюю картину, когда мы молодые, городские, мечтающие " о подвигах, о славе " , в модных пальто и расклешенных брюках едем из города в деревню. В Борщевке нам долго смотрят вслед (это мы чувствуем спинами) наши сверстницы-девчонки, собравшиеся на пятачке у одного из домов. В тот вечер, хотя бабушка очень обрадовалась нашему приезду, наготовила всякой всячины и не знала, где нас усадить, мы все равно, наскоро перекусив, умчались в Гридино на танцы, где снова увидели борщевских девчат. Мы даже проводили их домой – так, целой кампанией. Дома-то у бабушки, можно сказать, мы почти и не были, поскольку уже с утра засобирались домой, в город, где жизнь бьет ключом, а сердечко не заходится в тоске и одиночестве… За воспоминаниями мы и не заметили, как въехали в город и еще долго носились по суздальским улочкам – с вала на вал, взлетая на самую вершину и на тормозах, летя, словно в пропасть, вниз. Володька умудрился рассыпать соль, пришлось ее сгребать пригоршнями – с мусором и прошлогодней травой. Когда мы вспомнили, куда нас и зачем посылали, солнце уже скатилось к горизонту. Мы ссыпали мешочки в приготовленные бабушкой ящички из-под посылок и довольные разъехались по домам. |
| – Да ладно, – вставил я. – Волвяночки и так хороши. Мы попробовали грибков, похвалили их, покурили. Дядя Зуй задумался, глядел на потемневшее озеро, в котором отражались светлые ещё облака. – Не пора ли нам? – спросил я. – Кум, – сказал дядя Зуй, – а ведь нам пора. – Ну что ж, – сказал кум. – Спасибо, что погостили. – Это, – сказал дядя Зуй, глядя на озеро, – вот друг-то мой интересуется карасей поглядеть. Белых. Золотых, говорит, видел, а белых чтой-то не попадалось. – Ну что ж, – сказал кум. – Это верно, что карасей надо бы поглядеть. Давай кепку-то. Он взял со стола Зуюшкину кепку и пошёл к бочке, что стояла у сарая. Зачерпнув сачком, кум выловил из бочки с десяток полусонных карасей, вывалил их в кепку. – На вот, – сказал он. – Тут и другу твоему поглядеть хватит, и Нюрке отнести, гостинца… По каменистой тропинке, еле заметной в сумерках, мы спустились вниз, к лесу. Высоко над нами стояла теперь деревня Гридино. В окнах домов мерцали уже слабые огоньки, а высоко поднятый над кумовым домом скворечник ещё был освещён далёким закатом. А в лесу была уже совсем ночь. Луна то появлялась над лесом, то запрятывалась в еловые ветки. Дядя Зуй всё время отставал от меня, спотыкался, и караси вываливались тогда из кепки в траву. Они были ещё живые и шевелились в траве, выскальзывали из рук. – Видал теперь белых-то карасей? – говорил дядя Зуй, снова укладывая их в кепку. – Это тебе не золотые. Золотых-то всюду полно, а белых поискать надо. Вот ведь какие караси! Белые! Прям как платочек. Долго мы шли лесом и старались не сбиваться с тропинки. Дядя Зуй запинался за корни, заботясь о карасях. Уже перед самой деревней он опять просыпал их. Собрал, бережно уложил в кепку и вдруг рассердился: – А ну их к черту! Размахнувшись, он выбросил карасей вместе с кепкой. Издалека, с края леса, мы увидели огоньки Чистого Дора, и, пока шли полем, я всё старался разглядеть – спит Пантелевна или не спит. Горит ли огонь? – А ведь Пантелевна, наверно, не спит, – сказал я. – Поджидает. – Пантелевна-то? – подхватил дядя Зуй. – Конечно, не спит. Она ведь у нас золотая душа. Как раз к самовару поспеем. |
| Видишь ты, вспомнила про соль, да как вовремя – не сегодня-завтра разберут дом новые хозяева, перевезут на другое место, и какая уж тут соль вам… А соль-то, надо думать, знатная. Не зря бабушка о ней печется, прогоняет в такую даль. Целый ящик на чердаке остался, как она уверяет, с мешок, поди, будет. Крупного помола, самая засолочная – где сейчас такой найдешь? У бабушки при доме огородик, хоть и небольшой – много ли земли-то дают в городе?! Но он у нее сзади дома, на южном, солнечном склоне, сбегающем к реке.. И солнца много, и полив рядом – что еще нужно огурцам и помидорам? Вот она и заботится заранее. Нам – что: хоть за солью, хоть еще за чем… Главное – на целый день на велосипедах за город. Свобода! Родителям нашим тоже ругаться резону нет – днями картошку посадили, какие еще неотложные дела могут воспрепятствовать нашей поездке в деревню? Вот мы и крутим педали в самом, что ни на есть, распрекрасном расположении духа. Позади более десятка верст пути. Миновав березовый перелесок, выезжаем на большак, проходящий в сотне метров от нашей деревни. Но мы в нее заезжать не спешим, а через Борщевку мчимся на полном ходу в Гридино, оставляя свое Малахово слева. Куда торопиться – день только начинается, да какой! Тепло и солнечно! В Гридине невозможно проскочить мимо барской усадьбы, что находится на отшибе деревни. Вот он, наш кедр: ничего – перезимовал! Кого-то ты снова скоро порадуешь увесистыми смолистыми шишками, плотно набитыми орехами?! Побросав велосипеды у подножья рукотворной горы, взбираемся на ее вершину – круглую площадку вполовину бабушкиной кухни. Отсюда наша деревня, как на ладони. Вон, дом под высокими тополями – напрямую с версту будет. Почти уже летнее солнце обласкивает теплом крыши немногочисленных домов, " бликует " в оконных стеклах. Напротив нашего дома стоит машина с прицепом… – Володь, а ты знаешь, что эту гору крестьянки натаскали подолами вон с той дороги? Бабушка рассказывала. Строгий, наверно, барин был, как зверь! Это сколько же песку надо, чтоб насыпать такую махину? Сколько же дней таскали его горемыки от леса?!– А вон, пруд – видишь на краю сада? Уже высох, а мы с Витькой прошлым летом здесь еще вылавливали наметкой карасей… |
| Она открыта для посетителей весь год. Лосей здесь разрешают гладить и даже кормить морковкой и черным хлебом — лоси на ферме безопасные, ручные. С июня по сентябрь посетители фермы могут попробовать даже уникальный продукт — лосиное молоко. Ему приписывают многие лечебные свойства. Это молоко активно выписывают отдыхающим в соседнем с фермой санатории им. Сусанина: лосиное молоко, оказывается, входит в оздоровительные программы, которые рекомендуют пациентам. Зимой с лосями можно пообщаться на лесной делянке, в теплое время года — на территории летнего лагеря. Как добраться : Костромская область, Красносельский район, деревня Сумароково. Ехать автобусом из Костромы, идущим на Гущино либо Синцево. Доехать до поворота на Спас — и далее пешком около пяти километров. На машине: из Костромы — по Советской улице, переходящей в Кинешемское шоссе, через деревню Семенково, село Гридино, от тамошней автобусной остановки — около 1,3 км до поворота на гравийную дорогу, которая приведет к достопримечательности. До зимней делянки путь практически тот же, с одним отступлением — после автобусной остановки в Гридино нужно проехать примерно 4,3 км до поворота к месту размещения животных. Можно доехать на такси, но это дорого и трудно вернуться. Можно воспользоваться услугами туристических агентств, которые организуют поездки на лосеферму. 7 Имение Щелыково — мемориальный музей драматурга Александра Островского Фото museumschelykovo.ru Костромская земля тесно связана с именем замечательного российского драматурга Александра Островского. В середине XIX века отец Александра Николаевича приобрел имение вблизи села Щелыково, в 120 километрах к востоку от Костромы, в 15 километрах к северу от реки Волги и города Кинешмы Ивановской области. Большую часть своих произведений Островский создал именно здесь. С 1936 года Щелыково стало музеем. Сегодня это Государственный мемориальный и природный музей-заповедник. Посетители могут посмотреть дом драматурга, дом-музей резчика по дереву и друга Островского Ивана Соболева, литературно-театральный музей, памятник писателю, пейзажный парк с двухэтажной беседкой… На территории музея-заповедника есть действующий храм и церковное кладбище. |
|
|
