| К изложенным доводам нужно еще присоединить следующие соображения. В Маккавейскую эпоху знакомство с псалмами было общераспространенно, их воспевали не только за богослужением, но и по другим радостным и горестным обстоятельствам (1Мак.4 Пс.105:1; 117:1; 13 102:10, 14; 13:51; 2Мак.2и др.). Во 2-й Маккавейской книге (2:13) замечено, что еще Неемия собрал в особую «библиотеку» книги царей, пророков и Давида. Под последними книгами естественно разуметь Псалтирь, называвшуюся именем Давида, вероятно, и ранее новозаветных писателей (ср. Евр.4:7). Стало быть, в Маккавейскую эпоху псалмы считались очень древним писанием. — А главное, ни в одном из канонических псалмов нет ясного указания ни на одно из лиц и имен Маккавейской эпохи, хотя бы например Антиоха Епифана, или Маккавеев, или сирийцев, или римлян, или Александрию — ничего подобного нет нигде. В числе политических врагов иудеев в псалмах упоминаются египтяне, моавитяне, аммонитяне, идумеи, агаряне, тиряне (43:14; 82:7—9), ассирийцы, вавилоняне (86:4; 136:3). Даже персов нет, а тем более греков, сирийцев и римлян… Из чего же можно заключать о Маккавейской эпохе? Разве видеть псевдонимы, но это почва очень скользкая, — тогда с таким же правом и русских можно видеть… Далее, если видеть в псалмах Маккавейскую эпоху и ее «нечестивых и праведных» людей, то почему ни в одном из псалмов не говорится о склонности нечестивых к исполнению языческих обычаев, увлечении языческой культурой, театром, гимнастикой и т. п. специальными пороками этого времени (ср. 1Мак.1:11—15; 2Мак.4:12—15; 11:24)? Однако ничего подобного в псалмах не говорится и за склонность к язычеству псалмопевцы совершенно не порицают «нечестивых» своих современников. О языческих богах они лишь однажды говорят (Пс.113:12—16), причем, несомненно, разумеют в числе почитателей их лишь язычников (10 ст.), а не иудеев. В этом отношении пророки произносили более строгие приговоры (ср. Ис.2:8, 18; 17:8; Ос.8:4—6; 14:9; Иер.2:6—7:27; 5:7… и мн. др.), однако же к Маккавейской эпохе их речи не относят. О гонениях и мучениях за веру эпохи Маккавеев (напр., 2 Мак. 6—7 глл.) ничего в псалмах не говорится. При описании многочисленных войн в Маккавейских книгах постоянно упоминаются слоны (1Мак.3:34; 6:34—37:46; 2Мак.13:2, 15; 14:12; 15:20). В псалмах лишь кони и колесницы (Пс.19:7). |
| Принятое у LXX и в русском переводе, чтение имени персидского царя: Артаксеркс соответствует не столь определенному еврейскому начертанию его: ahasverosch (агасверош). Еврейское начертание имени персидского царя книги Есфирь отлично от имени Артаксеркса, встречающегося у Ездры в 4, 7–11: artahschaschta (артагшашта). Поэтому, несмотря на древность перевода LXX и заключающегося в нем предания, современные ученые отождествляютъ Агасвероша книги Есфирь не с Артаксерксом, а с Ксерксом персидским царем, известным своими печальными походами в Грецию. Такое понимание подтверждается звуковым сходством в начертании имени Агасвероша с именем Ксеркса в клинообразных письменах и у греческих историков и значительным различием с именем Артаксеркса в тех же памятниках 3 . Все западные толковники книги Есфирь, со времени Иусти 4 , обращают, кроме того, внимание на характер Агасвероша и несоответствие его характеру Артаксеркса. Агасверош – самодур, глуп и жесток; легко и свободно, без минутного колебания, дает повеление избить иудеев или их врагов ( Есф. 8–9 глл.), врагов Амана или его самого и т. п. Артаксеркс же считается у Плутарха человеком кротким и великодушным, высокоблагородным, превосходившим по своему нравственному настроению всех других персидских царей. Артаксеркс по мягкости своего характера отменял даже законную смертную казнь преступникам, приказывая вместо головы их отрубать головные тюрбаны, а вместо ушей отрезывать перевязи 5 . Мог ли столь мягкий и нежный царь издавать повеления Агасвероша об избиении иудеев и их врагов и, услышав об истреблении в Сузах 500 человек, позволить и на другой день подобное же истребление ( Есф. 9, 11–14 )? Но неприложимое к Артаксерксу вполне приложимо к Ксерксу. Жестокость, самодурство и глупость Ксеркса, засвидетельствованные древними историками, вполне соответствуют поступкам Агасвероша: напр. избиение ни в чем не повинных сыновей Пифия, оказавшего своими богатствами помощь Ксерксу 6 ; отрубление голов строителям моста чрез Геллеспонт 7 , убиение кормчего, спасшего ему жизнь 8 , и многие другие факты в жизни Ксеркса уясняют вышеприведенные указы Агасвероша об истреблении иудеев и их врагов. |
| Для точного ответа на вопрос о времени написания Луки и Деян. мы не располагаем никакими положительными данными. Одно можно сказать с уверенностью: Лк. было составлено после катастрофы 70 г. В изложении эсхатологической речи Христа-Спасителя в Третьем Евангелии, как уже не раз отмечалось, проводится четкое различие между разрушением Иерусалима и концом эона (Лк. 21:20-24 и слл., а также ст. 8, ср. наше толкование: ч. I, История Евангельская). Если Лк. было написано после разрушения Иерусалима, то из тех же оснований вытекает, что оно было написано и после Мф и Мк. Не лишено вероятия, что это было осознано уже древними. Это сознание могло получить выражение в третьем месте, которое закрепилось за Лк. в каноне Четвероевангелия. Есть достаточные основания утверждать, что Евангелист Лука использовал труды двух первых синоптиков. Как он и сам свидетельствовал, в основание его исторического труда было положено тщательное исследование источников (Лк. 1:1-4). Эти источники, конечно не ограничивались Мф. и Мк., хотя бы потому, что Лк. содержит много материала, не использованного первыми двумя Евангелистами. Но сопоставление его с ними в частностях позволяет думать, что он пользовался и ими. Если Евангелист Лука писал свое Евангелие после первых двух синоптиков и ими пользовался, мы вправе думать, что ни Мф., ни Мк. не отвечали той цели, которая стояла перед Лукою. К уяснению его цели нас может привести знакомство с его трудом. Евангелие от Луки Лк., несомненно, во многом отличается от первых двух синоптиков, Это касается, прежде всего, плана. В частях повествовательных Лк. по содержанию часто совпадает с Мк., а в изложении учения Христова — с Мф. Но общий с другими синоптиками материал расположен у Луки иначе, чем у его предшественников. Эта особенность Лк. особенно выступает при сопоставлении его с Мф. Большие речи Мф. разложены в Лк. на их составные части. Так, Нагорная проповедь Мф. 5-7 имеет параллель не только в Лк. 6:20-49, но и в отдельных поучениях Христовых, попадающихся до гл. 16 включительно и отнесенных к другому историческому контексту. Главное нововведение Луки есть то внимание, которое он уделяет последнему пути Христову из Галилеи в Иерусалим. Он посвящает ему большой отрывок 9:51—19:28, тогда как в Мф. с полной ясностью говорится о пути только в глл. 19 и 20, а в Мк. — в гл. 10. В плане Лк. повествование о пути составляет его вторую часть, по объему наиболее значительную. В этих новых рамках, материал общесиноптический, в сочетании с другим, составляющим достояние одного Луки, собирается в новые группы поучений, в которых нетрудно бывает уловить объединяющие их основные мысли (ср. напр. Лк. 14:25-16и отдельные параллели в Мф. 10:37-38; 5 Мк. 9:50; Мф. 18:12-14; 11:12—13; 5:18; Мк. 10:11, 12). |
| Спиноза в своих теологических и политических трактатах первый высказал предположение, что в ветхозаветный канон вошли книги, написанные в маккавейский период. Свое предположение он, впрочем, ничем не подтвердил, а потому ближайший последователь его Гоббес счел себя вправе выразиться иначе: ясно, что все Св. Писание в настоящей его форме принесено из вавилонского плена и могло быть издано не позже Птоломея Филадельфа. — Только Клерик, в связи с своими отрицательными взглядами, взялся поддерживать мнение Спинозы. Так как в ветхозаветных книгах, говорил он, упоминается о событиях, случившихся после Ездры, то нужно думать, что заключение ветхозаветного канона есть дело позднейших Ездры благочестивых мужей и современно введению чтения закона и пророков в синагогах при Маккавеях. В опровержение этого предположения, повторявшегося и впоследствии, не лишне указать на следующие факты, засвидетельствованные историей. 1) Существование и распространение синагог предшествовало маккавейской эпохе. Иудейское предание относит то и другое к периоду вавилонского плена. Оно свидетельствует, что близ пророка Иезекииля была синагога, в которой он учил. Нельзя этого предания не сопоставить с многократными свидетельствами книги прор. Иезекииля о бывших вокруг него собраниях еврейских старейшин, их духовных беседах и т.п. событиях, напоминающих синагогальные собрания. Из произнесенных прор. Иезекиилем на подобных собраниях речей (напр. 20 гл.), можно справедливо заключать, что его слушателям предварительно читались ветхозаветные книги: закон и пророки. — Тем большее количество свидетельств о синагогах и чтении в них ветхозаветных книг можно находить в истории послепленного иудейства, предшествовавшего и современного Ездре и Неемии (Неем. 8—10 глл.). 2) Что касается признания ветхозаветных книг оогодухновенными и священными, то, как выше видели, оно встречается гораздо ранее маккавейской эпохи: у Исаии (34:16), у Даниила (9:1—6), у Ездры (1Езд.1:1—2) и др. А в маккавейскую эпоху было так распространено и укреплено это верование, что порождало даже мученичество за «священные и божественные» ветхозаветные книги (1Мак.1:56—57, 63; 2:21—22, 64—67...). 3) Если бы канонизация, в принимаемом критикой смысле авторизации и признания ветхозаветных книг Священными и богодухновенными, была современна лишь Маккавеям, то указанных фактов не могло бы быть. |
| Богодухновенность и величайший нравственный авторитет самого Моисея, «верного в дому Господнем» (Евр.3:2), ручаются за полную достоверность всего сообщаемого им в Пятикнижии. Непосредственное и личное, даже руководственное, участие самого Моисея в современных ему событиях книг Исход, Левит, Числ и Второзакония дает полное основание признавать непререкаемо-истинными все повествования сих книг. Публичный характер всех сих событий, личное и непосредственное в них участие всего еврейского народа, публичный характер и ежегодное чтение сих писаний перед всем народом многократно усугубляют их полную истинность. Построение всей дальнейшей жизни еврейского народа на повествованиях сих книг, жизнь его с древнейшего до настоящего времени включительно, непререкаемо убеждают в истинности повествования сих книг, с их законами и историей. Конечно, в другом положении находится апологет Бытия. Но и эта книга, как выше мы видели, немыслимая без дальнейших частей Пятикнижия, как особое писание, получает в связи с последними свой непререкаемый же исторический авторитет. Без нее невозможно было написать 4 последующие книги, всецело опирающиеся на всю ее теократическую историю. Раз эти 4 книги достоверны, тогда и Бытие имеет такой же истинный характер. Не спорим, что Моисей и весь еврейский народ не были ни участниками, ни свидетелями, ни очевидцами событий книги Бытия, но они жили духовно верой в истинность всех ее событий: с этой верой все они родились, с нею и умирали. В ней весь смысл и все значение как повествований, так и законов, современных Моисею. А Моисей, как выше показано, не мог неправдой жить и неправду выдавать за правду. Откуда и каким образом, кроме Божественного Откровения, Моисей получил сведения о событиях книги Бытия, этот вопрос, вероятно, навсегда останется не решенным. В общем Введении нами кое-что было сказано о возможности сохранения неповрежденным предания о сих событиях. Кроме этого едва ли что можно сказать. Можно лишь указать на то, что многие повествования книги Бытия подтверждаются то другими историческими памятниками (напр., 6—8 глл.), то филологическими (10 гл.) и археологическими изысканиями, то современными явлениями физическими (Мертвое море — Быт.19 гл.). |
| VII. Подлинность первых четырех книг Моисеевых 1 . Так, касаясь исторических событий, составитель Второзакония прежде всего делает многочисленные указания и ссылки на патриархальную историю, подробно изложенную в кн. Бытия, начиная с Быт. 11и до конца книги. Именно, он указывает на страну, в которой жил Авраам до переселения в Палестину, называя внука его Иакова Арамеянином ( Втор. 26:5 ; ср. Быт. 12:5; 28:10; 81:18–20 ),упоминает о Лоте, племяннике Авраама, сыновьях его и потомках ( Втор. 2:9–19 ; ср. Быт. 18:1–12; 19:29–38 ), говорит о Исаве, сыне Исаака и брате Иакова, и о месте поселения племени, происшедшего от него ( Втор. 2:4–5,22 ; ср. Быт. 36:1–9 ), приводит на память своим современникам событие переселения Иакова в Египет с семейством, в количестве 70 душ ( Втор. 10:22 ; ср. Быт. 46:26 ). Наконец, составитель Второзакония с особенной настойчивостью выставляет на вид Израилю, стоящему на границах Ханаана, то обетование о наследии земли, которое дано было праотцам Израильского народа, патриархам – Аврааму, Исааку и Иакову, и которое обстоятельно изложено в различных местах кн. Быт. Так, напр., он говорит: когда введет тебя Господь, Бог твой, в ту землю, которую Он клялся отцам твоим, Аврааму, Исааку, Иакову дать тебе… тогда берегись, чтобы не забыл ты Господа… ( Втор. 6:10–12 ; еще: 1:8; 10и др.). Но изложение этого клятвенного обещания мы находим, как сказано, в кн. Быт. 12:7; 13:5; 15:18; 26:3–4; 50:24 . – Из дальнейших исторических событий, изложенных в кн. Исход и Числа, составитель Второзакония упоминает, как известные лицам, к которым он обращается, между прочим, следующие: угнетение в Египте рукою фараона и изведение оттуда сынов Израилевых среди знамений и чудес (Второз. 6:12–20,22; 7:8–18,19; 8:14; 11:3; 16:3– 4; 26:7–8; ср. Исх. 1:11–14; 7–10; 26:7–8 ), дарование манны и изведение воды из гранитной скалы ( Втор. 8:3–15,17 ; ср. Исх. 16:14–31; 17:1–7 ), откровение при Хориве ( Втор. 5:2–5; 18:16 ; ср. Исх. 19:1–25 ), происшествие со скрижалями завета и поклонение золотому тельцу ( Втор. 9:9–17 ; ср. Исх. 32:1–20 ); далее бедствие при гробах прихоти ( Втор. 9:22 ; ср. Числа. 11:1–4, 31–32 ), поражение Мариам, сестры Моисея, проказою ( Втор. 24:9 ; ср. Числ. 12:1–15 ), преступление Дафана и Авирона ( Втор. 11, 6 ; ср. Числа. 16:1–40 ), смерть Аарона ( Втор. 10:6 ; ср. Числа. 20:23–29 ; –33:37–39), действия Валаама ( Втор. 23:3–5 ; ср. Числ. глл. 22–24) и др. |
| Во 2 гласе, именно в строках 2-й и 4-й – особым мелодическим движением и окончанием до (а не ре), а также в стихирном запеве, который оканчивается на до (а не си). В 4 гласе – положением мелодии на кварту выше, а также в 1-й строке окончанием ре вместо фа (или, что-то же, ля вместо до) и особым стихирным запевом. В 6 гласе, в строке 1-й – мелодическим движением, подобным движению 1-й же строки 3 гласа, а в строке 3-й нотой ре на втором сильном ударении (вместо ми), а также краткостью стихирного запева. В 7 гласе, в 1-й строке – употреблением варианта вместо строки починной, а в стихирном запеве – окончанием ре (а не ми). В 8 гласе, в 1-й строке – частым употреблением звука ми (а не фа) и окончанием фа (а не ре) 95 ; во 2-й строке – отступлением ноты соль и добавкой к окончанию ми еще ноты ре; в 3-й строке – окончанием ре (вместо до) 96 . Глас 8 изобилует минорными аккордами. Во всех прочих строках осмогласия малый знаменный распев буквально сходен с киевским распевом и его ближайшими отраслями. Вообще к особенностям осмогласия малого знаменного распева относятся: а) ведение мелодии преимущественно в терцию от тоники, а не в квинту, как в распеве киевском с его отраслями; б) изобилие аккордов минорного характера; в) иногда разность в господствующих и конечных звуках средних строк; г) в наибольшей простоте построения строк заключительных, а также близости стихирных запевов к таковым же запевам большего знаменного распева. Сообразно простота своего построена и печальному оттенку в своем характере, напевы малого знаменного распева и в певческой практике имеют место не в праздничные и торжественные дни и даже не при повседневном богослужений, а во дни скорби, поста и покаяния, напр., во дни св. Четыредесятницы и Страстной седмицы, а, также на заупокойных всенощных бдениях и при пострижении в монашество 97 . Петербургский напев певческой капеллы есть напев, по преимуществу, гармонический, назначенный для употребления правильно устроенными смешанными хорами певчих. К его особенностям должно отнести: а) преобразование 98 мелодии гласовых строк киевского распева в упрощенное унисонно-речитативное пение; б) правильное и стройное их сопровождение европейской современной нам гармонией, с её хроматической гаммой, усложненными аккордами и частью художественной экспрессией; в) преобладание мажорного характера в мелодиях, кроме глл. |
| А. Христиане – не безбожники (глл. 4–30). Опровергая первое, возводимое на христиан, обвинение – в безбожии, апологет идет двумя путями: I) положительным или апологетическим, и II) отрицательным, полемическим. Сначала он излагает положительное – догматическое и нравственное – учение христиан и тем отстраняет от них обвинение в атеизме; потом он подвергает всесторонней критике языческое мировоззрение и, обнаруживая таким образом его полную несостоятельность и неразумность, он доказывает возвышенность и разумность христианства этим, отрицательным путем. I. К христианам совершенно неприменимы признаки атеизма. Они признают Единого Бога (гл. 4). Что учение о Едином Боге не есть признак атеизма, это доказывается историей и учением самих языческих поэтов и философов. Известно, что поэты, напр. Эврипид и Софокл (гл. 5), и философы (гл. 6. Указывается 7 примеров) учили о Едином Боге, но их не считали за это безбожниками. А христиан за то же самое учение обвиняют в безбожии. Но учение о Едином Боге христиан имеет несравненно более преимуществ в сравнении с учением поэтов и философов. Последние рассуждали о Боге лишь „догадочно» и могли поэтому ошибаться, христиане же не только, подобно философам, могут путем умозрительным доказать разумность монотеизма, но имеют о том неложные откровения, полученные пророками от самого Духа Божия (гл. 7). Далее, приводится умозрительное доказательство Единства Божия (гл. 8) и свидетельства о нем ветхозаветных пророков (гл. 9). Уже одно христианское учение о Едином Боге могло бы убедить язычников в том, что христиане не безбожники. Но невиновность их в атеизме еще более открывается из того, что Божество они признают в трех Лицах: Бога-Отца, Сына и Св. Духа. И этим не ограничивается их богословское учение: они признают еще бытие ангелов (гл. 10). Правила христианской жизни и нравственности стоят в прямой зависимости от богословского учения христиан и им определяются; поэтому, уже на основании жизни христиан можно заключать, что они не безбожники. Что побуждает их вести чистую и воздержную жизнь? Их учение о промышлении и бодрствовании Бога над миром и людьми. Что укрепляет их в страданиях здешней жизни и в твердом перенесении смерти? Их учение о загробной жизни после воскресения, когда Бог воздаст каждому по делам его (гл. 11–12). |
| В последнем отделе — истории царей иудейских (2Пар.10—36 глл.) — также было у священного историка не мало записей от современников и очевидцев событий и лиц, здесь описываемых. 1) Здесь часто упоминается «книга царей иудейских и израильских,» или «книга царей израильских и иудейских,» или «книга царей израильских» (2Пар.16:11; 20:34; 25:26; 27:7; 28:26; 32:32; 33:18; 35:27; 36:8). Исследователи думают, что эти три немного варьированные названия означают одно и то же обширное произведение о царях израильских и иудейских, аналогичное упоминаемым в книгах Царств двум отдельным книгам «иудейских и израильских царей,» но вероятно представлявшее уже соединение и объединение их повествований. Только этим объединением, без сомнения, можно объяснить существование в книге израильских царей повествования об Иосафате (20:34) и Манассии (33:18). Тем же соединением объясняется, с другой стороны, существование в той же книге повествований о событиях в израильском царстве (напр., 28:6—15 и др.). 2) Несомненно, отлично от упомянутых книг еще одно историческое произведение также о разных царях: «Мидраш книги царей,» — цитируемое однажды «о сыновьях Иоаса и о множестве пророчеств против него и об устроении дома Божия написано в книге царей » (собств. «изъяснение книги царей»; слав.: «в летописце царском» — 2Пар.24:27). Соответственно названию, указывающему на некоторую обработку исторических материалов («изъяснение»), и разнообразному содержанию: о сыновьях царских, о пророчествах, об устроении дома Божия — вполне справедлив вывод, что это историческое произведение было значительно обработанным памятником. Сходное с ним по названию «изъяснение,» или — «мидраш» пророка Адды (2Пар.13:22) и существование «пророчеств» в мидраше книги царей дает повод предполагать, что царский мидраш был произведением также пророков. Какие периоды царского правления и деяния каких царей, кроме Иоаса, обнимал царский мидраш, неизвестно, а потому не будем строить бесполезных догадок. 3) Очень часто упоминаются исторические монографии о разных иудейских царях, составленные современными им пророками. |
| Около 750-го года до Р. Христ. к первому отделу книги Притчей был прибавлен второй отдел, обнимавший, по мнению Гитцига, глл. Притч. 10:1–22:16 и затем как их непосредственное и одновременное продолжение Притч. 28:17–29:27 . Основанием, по которому отдел Притч.28:17–29:27 оторван Гитцигом от издания Езекии и присоединен к второму отделу книги, служит преобладание в нем антитетической притчи, между тем как, по основному взгляду Гитцига, отдел собственно Соломоновых притчей или наиболее близких к Соломоновым – каковым отделом он признал издание Езекии – должен был состоять из одних парабол. Если Евальд во втором отделе находил притчи, написанные в разное время и разными лицами начиная с Соломона, то Гитциг совершенно справедливо относит их к одному и тому же времени и даже к одному и тому же лицу, хотя не Соломону, но другому лицу, жившему позже автора первой части, именно около половины VIII века, до падения израильского царства, как это видится Гитцигу из сходства многих выражений этого отдела с книгою пророка Исаии (сравн. Притч.16:31, 17:6, 7, 18:11, 29:8 с Ис. 28:1, 32:5, 30:13, 28:14 , ср. Притч. 19:23 с Мих. 7:18 ). Впрочем, некоторые притчи этого издания взяты автором готовыми из предшествовавшего народного употребления (чтобы не сойтись с Евальдом, Гитциг не хочет сказать, что они введены в употребление Соломоном). Доказательством единства происхождения этого отдела против Евальда Гитциг выставляет: 1) аналогию воззрений всех находящихся здесь притчей, сходство между ними в мыслях и выражении, словоупотреблении и формулировке, напр. и проч. Что касается выставленных на вид Евальдом повторении в составе притчей вообще и в частности притчей данного отдела, то, говорит Гитциг, еще вопрос, удобнее ли представлять одного автора вторично и даже третично повторяющим свою любимую фразу или сентенцию, или многих авторов, которые не будучи простыми копиистами, буквально повторяют одно и тоже. 2) Доказательством единства происхождения данного отдела Гитциг считает внешнюю связь, замечаемую им между помещенными здесь притчами. |
|
|
