| Глава седьмая Не поняли, но объясняют Проводив Горданова, Висленев возвратился назад в дом, насвистывая оперетку, и застал здесь уже все общество наготове разойтись: Подозеров, генерал и Филетер Иванович держали в руках фуражки, Александра Ивановна прощалась с Ларисой, а Катерина Астафьевна повязывалась пред зеркалом башлыком. Иосаф Платонович хотел показать, что его эти сборы удивили. – Господа! – воскликнул он, – куда же вы это? – Домой-с, домой, – отвечал, протягивая ему руку, генерал. – Что ж это так рано и притом все вдруг? – Вам спать пора, – отвечала ему, подавая на прощанье руку, генеральша Синтянина. – И даже вы, тетушка, тоже уходите? – обратился он к Форовой, окончившей в эту минуту свой туалет. – Муж меня, батюшка, берет, замуж вышла, не свой человек. – Лара, уговори хоть ты, – обратился он к сестре. – Alexandrine, погоди, – проговорила Лара. – Мой друг… ты знаешь, у меня дома есть больная. Александра Ивановна нагнулась к уху Ларисы и прошептала: – Я и так поступаю не хорошо: Вера весь день очень беспокойна. – Я больше не прошу, – ответила ей громко Лариса. – Ну, делать нечего, прощайте, господа, – повторил Висленев, – но я во всяком случае надеюсь, что мы будем часто видеться. А как вам, Филетер Иванович, показался мой приятель Горданов? Не правда ли, умница? – Да вы что же сами подсказываете? – возразил Форов. – Я не подсказываю, я только так… – Ну, уж теперь нечего « так»! прощайте. – Нет, а ведь вправду умен? – допрашивал Висленев, удерживая за руку майора. – Ну вот, не видала Москва таракана: экая редкость, что умен! – И резонен, на ветер не болтает. – Это еще того дешевле. Нам его резоны все равно, что морю дождик, мы резоны-то и без него с прописей списывали, а вот он настоящую свою суть покажи! – Пока вы его провожали, мы на его счет по нашей провинциальной привычке уже немножко посплетничали, – сказала почти на пороге генеральша. – Знаете, ваш друг, – если только он друг ваш, – привел нас всех к соглашению между тем как, все мы чувствуем, что с ним мы вовсе не согласны. |
| — Да, я был начальником кинжала Аттала Филадельфа и его сына Филометора, — не зная, стоит ли ему откровенничать с римским консулом, кивнул Эвдем и, подумав, со вздохом добавил: — Когда-то… Муций Сцевола удивленно приподнял бровь: — Что ты хочешь этим сказать? — Всего лишь то, что я однажды крепко не угодил Филометору… — Чем же, если это, конечно, не секрет? — Какой там секрет… — усмехнулся Эвдем. — Всему Пергаму известно, что основателем династии Атталидов был евнух Филетер — безродный комендант крошечной крепости, завладевший небольшой частью казны Александра Великого. А я — хоть и от побочной ветви, но все же потомок великих Ахеменидов! И все мы, мой прадед, дед, отец, а затем и я, служили Атталидам и терпели их лишь потому, что они знали свое место и не строили из себя чистокровных потомственных владык. Нас устраивало то, что Пергам не знал царского культа, а все Эвмены и Атталы не обожествляли себя и цариц, и даже в своих указах именовали себя просто жителями Пергама. Но когда в начале своего правления последний Аттал повел себя как настоящий восточный базилевс, возомнив, что в нем собралась вся кровь нынешних правителей, бывших при моих предках конюхами или в лучшем случае офицерами… когда он повелел именовать себя величайшим, божественным и бессмертным, я однажды не выдержал и напомнил ему, кем был Филетер. Некоторые советники прежнего царя тоже пытались остановить Филометора. Но он собрал их на пир и приказал своей страже перебить всех до единого. Я уцелел лишь благодаря случайности и тому, что мои деньги и знания понадобились новому начальнику кинжала. Потом Аттал ушел от государственных дел, занявшись учеными трактатами и лепкой из воска, затем заболел и, казалось, совсем забыл о моем существовании, благо, ему об этом почти и не напоминали. Но я помнил о нанесенном мне оскорблении каждый день, каждую минуту. И когда случайно встретился один из твоих сограждан, я вдруг понял, что судьба посылает мне того самого человека, который поможет мне отомстить Атталу. И я не ошибся. Луций Пропорций — так его имя, как потом оказалось, — прибыл в Пергам под видом торговца, чтобы подделать это завещание и, отравив базилевса… |
| В Рус. Списке с подлинника: – поживе 73 лета, подобием надсед, брада подоле Златоустовой. – 10 дня. Преподобный отец Фома Дефуркин, в маститой старости, немного истощав телом, предал Богу дух свой. (Из Синакс. 12 века). В Рус. Списке с подлинника: – подобием стар, надсед, брада гораздо меньше Богословли, власы просты, мало повились на плечи, в руках лестовка. – 12 дня. Преподобный Спиридон был нравом просто и сердцем смирен. (Из Синаксарей 12 века и 1249 года). В Рус. Списке с подлинника: – подобием стар, сед и проч. – 16 дня. Св. пророк Аггей был волосист, престарел, с круглою бородою, всеми почтен и любим, как добродетельный муж и преславный и великий пророк Божий. (Из Синаксаря 12 века). В Рус. Списке с подлинника: – в Минеи и Прологе пишется: бяше же плешив и стар, окружену имеет браду, и образом честен. В иных подлинниках пишут: сед, аки Илия пророк: но сие мнится несправедливо. – Того же дня. Св. Модест, архиепископ иерусалимский, перешёл в вечные обители на 97 году от рождения. (Из Синаксаря 12 века). – 17 дня. Св. пророк Даниил был сух по виду, но весьма красив по благодати Всевышнего. (Из Синакс. 12 века). В Рус. Списке с подлинника: – лицом млад, власы кудреват, препоясан ширинкою. – 26 дня. Преподобный Константин из иудеев на 79 году от рождения предал дух свой Богу. (Из Синакс. 12 века). – 30 дня. Св. мученик Филетер, родившийся в Никомидии от Епарха, был высок ростом и благообразен, а волосы на голове и в бороде его были золотистые и издавали блеск золота. Он замучен был при Диоклитиан. (Из Синакс. 12 века). В Рус. Списке с подлинника: – в Прологе пишется: бяше же святый велик возрастом и благолепен, власы же главы его и брады поистине яко злато блещашеся. Того ради царь Диоклитиан бога его пачете, а не человека, а был сын епархов. Месяц январь – 1 дня. Св. Василий Великий , архиепископ Кесарии каппадокийской, по телесному виду, был высок ростом и прям, сух и худощав, смугл, с желтизной в лице, долгонос, с круглыми бровями и сморщенною над ними кожею, задумчив; чело у него немного изрыто морщинами, щеки длинноваты, виски впалы, волосы немного подстрижены, борода достаточно длинна; есть проседь. (Из Синаксаря 12 века). |
| – Почему же вы это так думаете? А может быть я ее и понял? – Нет, где вам ее понять! Ее один я понимаю. Ну, говорите: кто такая она, по-вашему, если вы ее поняли? – Она?.. она… положительная и самая реальная натура. Евангел, что называется, закис со смеху. – Чего же вы помираете? – вопросил майор. – А того, что она совсем не положительная и не реальная натура. А она… позвольте-ка мне взять вас за ухо. И Евангел, принагнув к себе слегка голову майора, прошептал ему на ухо: – Моя жена дурочка. – То есть вы думаете, что она не умна? – Она совершенная дурочка. – А чем же она рассуждает? – А вот этим вот! – воскликнул Евангел, тронув майора за ту часть груди, где сердце. – Как же вы этого не заметили, что она, где хочет быть умною дамой, сейчас глупость скажет, – как о ваших белых панталонах вышло; а где по естественному своему чувству говорит, так что твой министр юстиции. Вы ее, пожалуйста, не ослушайтесь, потому что я вам это по опыту говорю, что уж она как рассудит, так это непременно так надо сделать. Майор посмотрел на священника, и видя, что тот говорит с ним совершенно серьезно, провел себя руками по груди и громко плюнул в сторону. – Ага! вот значит, видите, что промахнулись! Ну ничего, ничего: в самом деле не все сразу. Приходите-ка прежде венчаться. Майор еще раз повторил обещание прийти, и действительно пришел в назначенный вечер к Евангелу вместе с Катериной Астафьевной, которой майор ничего не рассказал о своих намерениях, и потому она была только удивлена, увидя, что неверующий Филетер Иваныч, при звоне к вечерне, прошел вместе с Евангелом в церковь и стал в алтаре. Но когда окончилась вечерняя и среди церкви поставили аналой, зажгли пред ним свечи и вынесли венцы, сердце бедной женщины сжалось от неведомого страха, и она, обратясь к Евангеловой попадье и к стоявшим с нею Синтяниной и Ларисе, залепетала: – Дружочки мои, а кто же здесь невеста? – Верно, ты, – отвечала ей Синтянина. Катерина Астафьевна потерянно защипала свою верхнюю губу, что у нее было знаком высшего волнения, и страшно испугалась, когда майор взял ее молча за руку и повел к аналою, у которого уже стоял облаченный в ризу Евангел и возглашал: |
| – А вы его разве читали? – Нечего у него читать-то, вот горе. – Он разбирает сущность христианства. – Знаю-с, и очень люблю эти критики, только не его, не господина Фейербаха с последователями. – Они это очень грубо делают, – поддержал отец Евангел. – Есть на это мастера гораздо тоньше – филигранью чеканят. – Да, разумеется, Ренан, например, я это знаю. – Нет; да Ренан о духе мало и касается, он все по критике событий; но и Ренан-то в своих положениях тоже не ахти-мне; он шаток против, например, богословов современной тюбингенской школы. Вы как находите? – Я, признаться сказать, всех этих господ не читал. – А-а, не читали, жаль! Ну да это примером можно объяснить будет, хоть и в противном роде, вот как, например, Иоанн Златоуст против Василия Великого, Массильон супротив Боссюэта, или Иннокентий против Филарета московского. – Ничего не понимаю. – Одни увлекательней и легче, как Златоуст, Массильон и Иннокентий, а другие тверже и спористей, как Василий Великий, Боссюэт и Филарет. Ренан ведь очень легок, а вы если критикой духа интересуетесь, так Ламене извольте прочитать. Этот гораздо позабористей. « Черт их знает, сколько они нынче здесь, по трущобам-то сидя, поначитались!» – подумал Висленев и добавил вслух: – Да, может быть. Я мало этих вещей читал, да на что их? Это роскошь знания, а нужна польза. Я ведь только со стороны критики сущности христианства согласен с Фейербахом, а то я, разумеется, и его не знаю. – Да вы с критикой согласны? Ну а ее-то у него и нет. Какая же критика при односторонности взгляда? Это в некоторых теперешних светских журналах ведется подобная критика, так ведь guod licet bovi, non licet Jovi, что приличествует быку, то не приличествует Юпитеру. Нет, вы Ламене почитайте. Он хоть нашего брата пробирает, христианство, а он лучше, последовательней Фейербаха понимает. Христианство – это-с ведь дело слишком серьезное и великое: его не повалить. – Оно даже хлебом кормит, – вмешался Форов. – Нет, оно больше делает, Филетер Иваныч, ты это глупо говоришь, – отвечал Евангел. |
| Мизяне произошли от колонии лидийцев. Цари Мизии названы в первый раз в экспедиции аргонавтов. Троя и Пергам были всегда в тесном союзе. Это доказывает название IIepraмa, данное цитадели Трои. Мизяне были сначала народом воинственным и, вместе с троянцами, переплыв Босфор, покорили всю Фракию. С падением Трои, мизяне приобщили к своему владычеству область изгнанных троянцев, но потом сами подпали под иго Креза, паря лидийского. В это время изнеженность мизян вошла в пословицу. Мизийское или, лучше сказать, пергамское царство возникает опять в летописях истории только за 284 года до Р. X. Основателем этого нового царства был евнух Филетер, служивший под предводительством, Антигона, одного из полководцев Александра Македонского, и завладевший властью и сокровищами Лизимаха в Пергаме. Хотя это новое царство продлилось только 132 года, но в это время Пергам стал по своему богатству на ряду с главными городами Малой Азии, в царствование двух Эвменов и трех Атталов. Быв союзниками римлян, они победоносно боролись с Антиохом Великим, а потом и с самими римлянами. – Наконец римляне побороли Пергам и назвали его царство своей провинцией: но Пергам не переставал процветать и при их владычестве. «Его роскошь», по словам одного писателя, «развратила нравы того века и ввергла римлян в грязную пропасть, изрытую собственными их пороками». – В Пергаме были замечательны статуя матери богов и капище Эскулапу. Язычники так же высоко чтили Эскулапа пергамского, как и Диану ефесскую. Нам сохранилось в речах Элия Аристида, греческого ритора второго века, одно место, где он с безумным восторгом называет Эскулапа пергамского своим спасителем и дает Пергаму преимущество пред всеми городами света, как жилищу истинного света, воссиявшего в Эскулапе. Правители Пергама особенно ревностно заботились о просвещении и собрали весьма значительную библиотеку. Местоположение Пергама было самое живописное. Он расположен был на двух горах среди тенистых садов, вблизи ручья Селинуса и р. Каика. «Пергам, говорит Аристид, со своим акрополисом, высится как глава соединенных народов и глядит на мелькающие внизу города и цветущие равнины, усеянные селениями. |
| 315 В эту ночь над Толгою и Ярославлем разразилась страшная гроза, от ударов грома, говорили, дома дрожали. – Авт. 317 Вскоре после обедни отец Иоанн с владыкой уехали в Николо-Бабаевский монастырь, а я отправилась в Ярославль. – Николо-Бабаевский монастырь – мужская обитель в селе Некрасовское Ярославской области. Монастырь основан в XV в. в местности «Бабайки» (диалектное наименование весел для сплава леса), где была обретена икона Николая Чудотворца, приплывшая на одном из весел. Обитель быстро росла, однако в 1719 г. произошел пожар, в котором сгорела большая часть монастырского имущества, ив 1764 г. по указу Екатерины II монастырь был причислен к сверхштатным. В 1861–1867 гг. здесь жил на покое свт. Игнатий Брянчанинов , стараниями которого были изысканы средства на строительство храма в честь Иверской иконы Божией Матери. В XIX в. также был возведен Никольский собор. В 1919 г. обитель была закрыта. Возрождение монастыря началось в 1998 г. 318 ...священнику с диаконом и учительнице с учителем за их безукоризненно добросовестное отношение к своему долгу... – 5 июля 1893 г. настоятелем Сурского прихода был назначен священник Филетер Цветков. Законоучителем сурской церковноприходской школы в 1893–1895 гг. был дьякон Сурского прихода Георгий Маккавеев. Должность учителя занимал выпускник Тотемской учительской семинарии Федор Красильников, прибывший в Суру вместе с отцом Иоанном в 1893 г.; учительница – А.А. Сосина. 319 ...разобрать старую деревянную теплую церковь ... – Речь идет о старой деревянной церкви во имя свт. Николая Чудотворца, построенной в 1687 г. по указу архиепископа Холмогорского и Важеского Афанасия (Любимова) от 22 марта 1687 г. 321 29 мая получилось известие, что отец Иоанн уже едет в Суру. – Отъезд отца Иоанна из Кронштадта на родину был назначен на понедельник, 16 мая, но перенесен на воскресенье, 22 мая. 24 мая с вечерним поездом отец Иоанн прибыл из Москвы в Вологду. На следующий день после Литургии в церкви Всемилостивого Спаса он покинул город на пароходе (Вологодские ГВ. 1894. 21, 27 мая. Ч. неоф.). 28 мая вечером пароход с отцом Иоанном прибыл в Архангельск. «В 8 часов вечера 30 мая путники выехали из Архангельска и ровно через двое суток они были в Суре» (Архангельские ЕВ. 1894. 15 июня. Ч. неоф. С. 283). |
| На зрелище это сошлось множество народа, и когда выпустили на Святого зверей, казалось, что он стоит среди зверей не один, а с какими-то другими тремя лицами, и звери ходили кругом него и кротко ласкались к нему, как будто давно знали его. Он же, воздев руки кверху, сказал: – Благодарю Тебя, Господи Иисусе Христе, за то, что прославил Ты во мне Имя Твое Святое и явил на мне милость Твою, заградив предо мною уста зверям, как некогда перед Даниилом, рабом Твоим!» с. 403]. Священномученик Елевферий (15 декабря) «По приходе в Рим, он был осужден на съедение зверям. Когда Святого привели на место казни, на него сначала выпустили львицу , а потом льва , но они, как овцы, были кротки и стали лизать его ноги. И как они могли коснуться его, когда, по Божию повелению, в пустыне так много зверей служили ему, как господину своему? Увидя это, весь народ воскликнул: – Велик Бог Елевфериев!» с. 424]. Мученик Марин (16 декабря) «Выпустили на Святого диких зверей, львов , и медведей , но и те не тронули его» с. 445]. Священномученик Филипп, митрополит Московский (23 декабря) «Святителя перевели в Никольский монастырь из Богоявленского; снова заключили в мрачную келью, снова забили ноги старца в колоды и руки в жилезные оковы, а на старческую шею накинули тяжелую цепь. Вместе с ним в келье поместили голодного медведя , и на другой день сам Царь походил к темнице, чтобы удостовериться, что мученик уже истерзан зверем; но лютый зверь кротко лежал в углу кельи-темницы» с. 108–109]. Мученик Филетер (30 декабря) «Бросили его на растерзание зверям , но звери только валялись у ног Святого...» с. 844]. Мученики Иулиан и Василисса (8 января) «Святые были отданы на съедение зверям, но и от зверей они были сохранены силою Божией, которая заградила уста зверям» с. 255]. Мученица Татиана (12 января) «Мученица Татиана». Икона. Современный мастер. «Шестодневъ» «Святую Татиану привели в цирк и выпустили на нее страшного льва , чтобы он растерзал Святую. Но свирепое животное не коснулось Святой. Лев ласкался к ней и покорно лизал ее ноги. Когда же льва хотели было увести обратно из театра в клетку, он внезапно устремился на одного знатного сановника, по имени Евмения, и растерзал его» с. 342]. |
| – Поклонение Ескулапу в Пергаме было столь же знаменито у древних, как поклонение Дианы в Ефесе. Нам сохранилось в речах Элия Аристида, греческого ритора второго века, одно место, где он с безумным восторгом называет Эскулапа Пергамского своим спасителем и даёт Пергаму преимущество перед всеми города Греции, как жилищу истинного света, просиявшего в Эскулапе. Пергам считался главным городом Мизии. Мизяне произошли от колонии лидийцев. Цари Мизии названы в первый раз в экспедиции Аргонавтов. Троя и Пергам были всегда в тесном союзе. Название Пергама, данном цитадели Трои, это доказывает. Мизяне были сначала народом воинственным, и, вместе с троянцами, переплыв Босфор, покорили всю Фракию. С падением Трои, мизяне приобщили к своему владычеству область изгнанных троянцев, но потом сами подпали под иго Креза, царя лидийского. В это время изнеженность мизян вошла в пословицу. Мизийской царство или, лучше сказать, Пергамское, возникает опять в летописях истории только в 284 году до Р. Х. Основателем этого нового царства был евнух Филетер, служивший под предводительством Антитона, одного из полководцев Александра Македонского, и завладевший властью и сокровищами Лизимаха в Пергаме. Хотя это новое царство продлилось только 132 года, но в это время Пергам стал по своему богатству на ряду с главными городами Малой Азии, в царствование двуз Эвменов и трёх Атталов. Быв союзниками римлян, они победоносно боролись с Антиохом Великим, с Персеем Македонским, с Прусом Великим и наконец даже с самими римлянами, которых армия, под предводительством Красса, была разбита последним царём Пергамским Аристоником. Он не хотел признать завещания Аттала III, которым он уступал своё царство в пользу римлян, – завещание, на которым издевался Гораций. ……………. Neque Attali Ignotus h?res regiam occupavi 231 Наконец римляне побороли Пергам и назвали его царство своею провинциею: но Пергам не переставал процветать и при их владычестве; «его роскошь», по словам историка Флора, «развратила нравы того века и ввергла римлян в грязную пропасть, изрытую собственными их пороками» 232 . С распространением Христова учения, первым епископом Пергама был Гаий, рукоположенный Иоанном, тот самый, к которому Евангелист гадписал своё третие послание: «Старец, Гаиеви возлюбленному Егоже аз люблю воистинну». Вторым епископом был Антипа, который приял мученический венец при Домициане, будучи ввергнут в раскаленную утробу медного быка, а третий, неизвестный епископ, к которому, как полгаюат, относятся глаголы Сына Божия, начертанные в Апокалипсисе: |
| По слав. прологу 20 мая по усекновении Филетера с ним 50 сожжено и 60 усекнуто; сожжена и мученица Кириака. Но в месяцеслове Василия число усеченных и сожженных оставлено неопределенным. Полное житие его в Деяниях св. (Mai V, 310). Посему житию Филетер скончался 311 г. 19 мая, а Еввиот в 318 году 28 декабря. 31 Пр. Мелания римлянина. В славянской минее из Метафраста и из Палладия вкратце (гл. 109). «В рукописях на греч. языке известно и современное описание жизни пр. Мелании. Метафраст составил свое сказание, вероятно, на основании сего древнейшего памятника, как полагает Ассемани (Cal. un. eccl. V. 522). Это подтверждается и обстоятельностию жизнеописания и верностию показаний, какие можно поверить другими современными памятниками, каковы сочинения блаженного Иеронима и Августина и св. Павлина ноланского». Св. Димитрий М. Р. стр. 151. Метафрастово житие у Миня в Курсе Патрологии Т. 116. 754. Москва. Типография А. В. Кудрявцевой, Софийская набер. д. Котельниковой. 2. Впрочем в прологе 1295 года, стоят: π τησ βασιλεασ του φιλοχρςου βασιλε ως μακαριοσ Μηνασ и проч. как будто имя царя опущено. Слова его приводятся в сокращении. Известна Ивора в Еленопонте — епископии под митрополиею Амасийскою. Часть III Приложение 1 1) Святые, дни памятей коих или самые памяти не показаны в месяцесловах и синаксарях. Аввакир, пр. египетский 6 века. Канон сырн. субб. Агапит пр., ученик Саввы освященного. Канон Сырн. субб. Агафангелл преподобномуч. есфигменский, † 19 ап. 1819 г. Афон. патер. Александра александрийская † 376. Филарета: Подвижницы. Анастасий муч. в Анкире † 1777 г. Солов. мучен. на Востоке. Аммон пр. в Верхнем Египте и Амой, современник пр. Арсения. Канон сырн. субб. Ангел, битольский муч. из села Флорина, пострадавший от турок в 1750 году. Паисия история славеноболгарская. Анфим пр. ученик пр. Саввы освященного. Канон сырн. субб. Арсений, патриарх константинопольский (1254—1257, 1261—1268). Мощи его добызали русские паломники в Царьграде в 14 веке. Афанасий мефонский. Житие св. Петра аргосского 3 мая им написано. Василий, из послушания в гроб вселивыйся. Канон Сырн. субботы. Пр. Феодосий (11 янв.), велев выкопать гробную пещеру, спросил: кто готов на смерть. Иерей Василий стад просить смерти и, вселившись в гроб, на 40 день скончался. |
|
|
