| 183. Борисов И.В. Музей в Славяно-греко-латинской академии//Гербовед 58. 2003. С. 108–109. 184. Борисоглебский Н. Слово в день поминовения усопших начальников, наставников и воспитанников Московской духовной академии. М.: Тип. Л. и А. Снегиревых, 1890. 11 с. 185. В.С. Юбилей Московских духовных школ//ЖМП 1999. С. 51–53. 186. Васильев А. [Ведерников А.В.]. Радостное событие (Освящение восстановленного храма МДА Святейшим Патриархом Алексием)//ЖМП 1955. С. 17–18. 187. Введенский А. Протоиерей Федор Александрович Голубинский: ко дню столетней годовщины его рождения 22 декабря 1797–1897 гг. СП: Тип. А. И. Снегиревой , 1898. 188. Верховской П.В. Учреждение Духовной Коллегии и Духовный Регламент. Т. 1, 2. Ростов на Дону: Тип. В.Ф. Киршбаума, 1916. 895, 422 с. 189. Вишленкова Е.А. Заботясь о душах подданных: религиозная политика в России первой четверти XIX века. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 2002. 467 с. 190. Вишленкова Е.А. Религиозная политика: официальный курс и «общее мнение» России Александровской эпохи. Казань: Изд-во КГУ, 1997. 189 с. 191. Вишленкова Е.А. Духовная школа в России в первой четверти XIX века. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1998. 184 с. 192. Вознесенская И.А. История Новгородской школы в письмах митрополита Иова//Лихудовские чтения: Материалы научной конференции «Первые Лихудовские чтения». Великий Новгород, 11–14 мая 1998г./Отв. ред. В.Л. Янин и Б.Л. Фонкич . Великий Новгород, 2001. С. 72–76. 193. Вознесенская И.А. Греческие школы Иоанникия и Софрония Лихудов в начале XVIII в. Дисс. ... канд. ист. наук. М., 2004. 217 с. 194. Вознесенская И.А. Московская Славяно-греко-латинская академия в первой трети XVIII века.//«Россия и христианский Восток». Вып. II–III. ИВИ РАН. М.: «Индрик», 2004. С. 518–523. 195. Волков В.М. Богословские труды Московской духовной академии за 1944–1964 гг.//Московская духовная академия: сб. статей, посвященных 150-летию пребывания в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре: (Труд профессорско-преподавательского состава МДАиС). Т. 1. Б. м., 1964. 390 с. (Машинопись). С. 293–327. |
| 50 – 51. 186; ср. в магистерской диссертации Д. И. Абрамовича , Исследование о Киево-Печерском Патерике, как историко-литературном памятнике; (Спб. 1902), стр. 139. Блаженного Феодорита Епископа Кира Поучительные Слова о Промысле, в которых истинные христиане всякого состояния усмотрев, что всякий своим должен быть доволен жребием, всегда душевное спокойствие сохранить, как в счастье, так и несчастье, и самое спасение получить нескудно могут. Переведены с еллино-греческого Н. М. В Москве: в привилегированной типографии у содержателя Ф. Гиппиуса, 1784. Переводчик Николай Малинин посвятил свой труд ректору славяно-греко-латинской Академии архим. Аполлосу Байбакову, † 14 мая 1801 г. епископом архангельским (о нем см. у † прот. С. К. Смирнова, История Московской славяно-греко-латинской Академии, Москва 1855, стр. 334 – 335. 355, и в Православной Богословской Энциклопедии, т. I, Спб. 1900, стлб. 1090). См. об этой книге в „Библиографиче- ских Записках”, издававшихся в Москве под редакцией А. Н. Соловьева, 1892 г., 2, стр. 125, и у † А. С. Родосского , Описание книг гражданской печати XVIII-ro столетия, хранящихся в библиотеке С.-Петербургской Духовной Академии (Спб. 1899), стр. 290 – 291 448). Славянский перевод Толкования на Песнь Песней в издании Московской Синодальной Типографии печатался трижды – в 1808, 1840 и 1855 годах. Извлечение из Церковной истории Феодорита о первом Вселенском Со6оре (кн. 1. гл. 7, 10, 11) в „Христанском Чтении” 1835 г., ч. II, стр. 283 – 296. Проф. А. С. Хаханов, Источники по введению христианства в Грузии в „Древностях восточных”: Труды восточной комиссии Императорского Московского Археологического Общества, взд. под редакцией М. В. Никольского , т. I, вып. III (Москва 1893), стр. 308 – 309, где дана выписка русского перевода 24 гл. Церковной Истории блаж. Феодорита с указанием на грузинский ее перевод; см. еще стр. 329. 334. 343. 344. Сборник отеческих изречений в извлечений из писаний некоторых церковных учителей и новейших православных богословов (составлен Иеромонахом Далматом), выпуск II (Москва 1899), стр. |
| Схоластическая философия разделялась обыкновенно на три курса (Trivium Aristotelis): логику. которой предшествовала диалектика или logica minor, физику и метафизику; иногда к ним присоединялся еще четвертый курс – практической философии, в состав которой входила этика и политика. Префект Феофилакт Лопатинский в 1704 – 1705 гг. читал в славяно-греко-латинской московской академии логику, диалектику, метафизику и физику с метеорологией и арифметикой. Диалектика не отличалась строго от логики и была ее сокращением: она трактовала о трех действиях ума: териминах, предложениях и доказательствах, или что тоже о понятиях, суждениях и умозаключениях. Физика трактовала о природе вообще и в частности о начале вещей – материи и различных видоизменениях ее в различных формах, из коих главнейшие – пространство и время. Метафизика трактовала о существе вообще, о существе возможном и действительном и об отношении конечного к безконечному. Эта часть философии преподавалась в размерах менее обширных, чем прочие части. Так было в старой киевской академии, где физика являлась самою обширною частию; за нею следовала логика, а самою меньшею была метафизика 196 . По обычаю, господствовавшему в тогдашних киевской и московской академиях каждый наставник должен был непременно вновь составлят лекции по своему предмету, не следуя слепо своему предшественнику. Но это не значит, что каждый наставник читал студентам свою, особую систему философии. Учебники по философии первой четверти XVIII в. отличались один от другого лишь по языку, по расположении» отдельных трактатов и по объему. Но во всех их одно общее основание – книги Аристотеля и составленные во множестве средневековые комментарии. Ближайшим образцом для руководств по философии служили записки киевские и всего более лекции Иоасафа Кроковского, с которыми по плану сходятся почти все лекции московской академии 197 . Метод в изложении и преподавании философии был строго схоластический. То был ряд диспутаций, из которых каждая подразделялась на несколько вопросов и потом на несколько более частных пунктов (disputatio, qvaestio, punctum), дробилась далее на частнейшия положения, вызывавшия по нескольку возражений и затем по нескольку опровержений. |
| Оно, бесспорно, желало, чтобы в ней существовало и процветало высшее ученое заведение, хотя бы члены этого заведения писали не по-русски, за неготовностью русского языка к выражению предметов высших наук. Правительство не отказывало этому учреждению посильно и в материальных средствах, и в привилегиях. В 1735 г. академия наук, по повелению назначить себе штат, проектировала на свое содержание 64086 рублей в год; сенат уменьшил эту сумму до 53298 р., но во все царствование Анны Ивановны она с трудом могла достаться академии: ограничивались единовременными пособиями, из которых самое крупное в 20000 руб. выдано было в 1739 году. Специальною привилегиею академии наук было издание календаря, а в Киеве и во всей Малороссии приказано было отбирать и жечь календари, привозимые из Польши, потому что правительство замечало в них «зловымышленные и непристойные пассажи». Академии наук дано было исключительное право печатать книги религиозного содержания и церковно-служебные на языках грузинском и калмыцком, и посылать их предварительно, до выпуска в свет, на проверку сведущим в этих языках лицам, которых нарочно держали при Синоде. Академия наук была не только ученое, но и учебное заведение, где русские могли получить литературное или энциклопедическое образование. Такое же образование можно было получать в московской славяно-греко-латинской академии и в славяно-греко-латинских школах, основанных по инициативе белгородского епископа Епифания в Харькове, при Покровском монастыре. Об образованности простонародия заботились мало. Существовал даже такой взгляд, что простой народ незачем учить грамоте, чтоб не отвлекать от черных работ; в таком именно смысле выразился указ декабря 12-го 1735 года, состоявшийся по просьбе заводчика Демидова, хлопотавшего, чтобы обывательских детей не принуждали к учению. Только в видах распространения христианства, в Астрахани в 1732 году заведено было училище для новокрещенов, а в 1735 году с тою же целью в четырех городах Казанской губернии основано по школе, и в каждую назначалось по два учителя и комплект в 30 человек учеников. |
| О студенте (начиная с Философского класса слушатели Славяно-греко-латинской академии назывались уже студентами), просидевшем два курса в Риторике, можно было утвердительно заранее сказать, что нет классика, которого бы он не прочитал вполне и не изучил, тогда как о других не всегда это можно было утверждать. С концом Славяно-греко-латинской академии и с наступлением «нового образования» старые предания несколько лет держались. Диспуты в Философском и даже в Богословском классе продолжались. Учебным языком оставалась та же латынь, и потому в первые курсы Московской семинарии из Риторики в Философию переходило немногим разве более половины учеников; остальная, и не только второразрядные, но перворазрядные ученики, предпочитали оставаться на повторительный курс. И это были не олухи. Между прочим, так поступил брат мой, и от повторительного Риторического курса у него остались томы выписок из латинских писателей. Истинно томы! Книги были редки и дороги; чтение писателей входило в обязанность; лучшие нравившиеся отрывки и целые сочинения переписывались. Словом, время даром проводимо не было. По той же причине, которая сейчас объяснена, это учреждение «старых», их тирания и борьба с молоденькими не повторялись в других классах, кроме Риторики и Синтаксии. В Риторике побуждением оставаться на повторительный курс служило желание подробнее изучить классическую литературу; в Синтаксии — основательнее овладеть механизмом языка. В других классах не представлялось равносильных побуждений; не было и «старых», или они были из числа малоуспешных и малодаровитых, которым предание не оставило притязаний на власть и тиранию. Назначены были и нам, молоденьким, авдиторы из старых; из старых назначен цензор, назначены старшие, словом, полный кабинет образован из них исключительно. Назначен урок из географии. География — Арсеньева. О, как я ее помню! Доселе знаю наизусть ее первую страницу, которая, можно сказать, оказалась для меня кровавою страницей. Выучил. Иду утром слушаться. Авдитором — Михаил Преображенский, старший первого нумера бурсы. |
| Подробнее говорит о влиянии московской академиии на Ломоносова г. Булич. «Московская академия сделала много для духовного развития Ломоносова... Схоластическая рутина имела свои хорошие стороны. Она давала образование, основанное на языках классических, то, которое известно Европе, и таким образом невольно вводила ученика в круг общечеловеческих представлений. В академическом учении были исторические предания и известные формы, в которые укладывался ум. Человек получал здесь определенный характер, которого не даст образование, не имеющее твердых начал. Для пылкого, неустановившагося, неразвитаго ума Ломоносова необходима была такая строгая школа. В академии он познакомился с языком латинским, тогдашним общественным языком европейской науки, познакомился с латинской литературой. имевшей потом влияние на склад поэтических и прозаических его произведений и сам выучился писать латинские стихи. В академии читал русские летописи, подробно узнал Св. Писание, отцов церкви и в особенности современные теории риторические, в рамки которых должна была уложиться его поэзия... Тяжелы были для Ломоносова эти первые годы знакомства с наукой... Но эта горькая нужда и тяжкая действительность образовали характер Ломоносова. Дали ему гордость, стоическое терпение и силу «бороться с неприятелями российских наук», дали ему «благородную упрямку и смелость к преодолению всех препятствий». Он мог выдержать борьбу до гроба, не изменив себе и своим началам. Жизнь Ломоносова выростает пред нами как подвиг, как» борьба 206 . Славянская грамматика Смотритского имела значительное влияние на русскую грамматику Ломоносова. Школьная пиитика, так или иначе влияла на эпику, драму и лирику Ломоносова, а риторика – на его собственную риторику, по правилам которой составлялись им похвальные слова и учения изследования по естествознанию. Вот влияние школьной науки на Ломоносова, более или менее сильные и прямые. Но это не все. «Нельзя отвергать – говорит автор «Истории московской славяно- греко-латинской академии», приступая к составлению списка замечательных лиц. |
| 196. Волков В.М. Свято-Троицкая Сергиева Лавра в ее историческом прошлом и Московская духовная академия: (историко-библиографический очерк). Загорск, 1972. 66 с. (Машинопись). 197. Волков В.М. Памяти библиотекаря МДА Константина Михайловича Попова. Б. м., 1974/75. 9 с. (Машинопись). 198. Володихин Д.М. Книжность и просвещение в Московском государстве XVII в. М., 1993. 211 с. 199. Вводный очерк истории образования в России XVII в., включающий оценку деятельности Славяно-греко-латинской академии (с. 9–79). 200. Воробьев И.В. Реформы духовных академий 1905–1911 гг.: Дис.... канд. ист. наук. Ярославль: ЯГПУ, 2004. 316 с. 201. Воскресенский Г.А. Ломоносов и Московская Славяно-греко-латинская академия: (К 125-летней годовщине Ломоносова): Речь, произнесенная на публичном акте Московской духовной академии 1 окт. 1890г. М.: Тип. М.Г. Волчанинова, 1891. 112, 32 с. Оттиск из: ПрибТСО 47. 1891. Кн. 1. С. 3–94 (1-я пагин.); 2. С. 271–320 (1-я пагин.). 202. Всехсвятский П. Организация духовно-учебных заведений по Уставам 1814, 1867–1869, 1884 гг.: Дисс. ... канд. богосл. МДА, 1894 (НИОР РГБ. Ф. 172. Карт. 217. Ед. хр. 3). 116 л. 203. Высочайшее посещение Троицкой Сергиевой Лавры и Московской духовной академии 22 мая 1883 года//ПрибТСО 32. 1883. Кн. 1. С. 340–346 (1-я пагин.). 204. Гаганова М.А. Троице-Сергиева Лавра и Сергиев Посад конца XIX – первой половины XX в. в воспоминаниях современника (К вопросу об использовании мемуарных источников в краеведческом исследовании)//Троице-Сергиева Лавра в истории, культуре и духовной жизни России. Материалы международной конференции 29 сентября–1 октября 1998г. М., 2000. Рассматриваются воспоминания Феодора Константиновича Попова, сына библиотекаря К.М. Попова, ценные для истории библиотеки МДА. 205. Галкин А. Академия в Москве в XVII столетии. М.: Типо-литогр. Товарищества И.Н. Кушнерев и К , 1913. 97 с. 206. Гальковская И.В. Православная академическая антропология: В.И. Несмелов и М.М. Тареев : Дисс. ... канд. философ. наук. Екатеринбург, 1995. 157 с. |
| Материал из Азбука паломники Идёт загрузка карты… … © Яндекс Условия использования Открыть в Яндекс.Картах Создать свою карту Найти Слои Схема Спутник Гибрид Панорамы Найти Московская духовная академия и семинария ( МДАиС ) — высшее учебное заведение Русской православной церкви, занимающееся подготовкой священнослужителей, преподавателей, богословов и служащих для Русской православной церкви. Ведёт свою историю от Троицкой лаврской семинарии (1727 год) и Славяно-греко-латинской академии, основанной в 1687 году. В 1814 году в исправленных и приспособленных зданиях Троицкой лаврской семинарии начала свою деятельность именно как Московская духовная академия; в 1913 году, в числе трёх других, по случаю празднования 300-летия царствующего дома Романовых, получила звание Императорской. После революции, в 1919 году, была закрыта. Воссоздана в 1946 году. В структуре Академии находятся также регентская и иконописная школы. Содержание История [ править править код ] Троицкая лаврская семинария [ править править код ] В 1685 братья-монахи греки Иоанникий и Софроний Лихуды, прибыв в Москву по просьбе царя Фёдора Алексеевича, открыли сперва в Богоявленском монастыре, потом в Заиконоспасском — Спасские школы, в которых преподавались грамматика, пиитика, риторика, логика и физика на латинском и греческом языках. Впоследствии на базе школ была создана Славяно-греко-латинская академия со схоластическим направлением преподавания. Наставники, а нередко и ученики, вызывались из Киева; преподавание велось на латинском языке. Во главе академии стояли ректор и префект; первый наблюдал главным образом за наставниками и преподаванием, второй — за учениками. Предметы преподавания: богословие, философия по Аристотелю, физика, метафизика, психология, метеорология, риторика. Наставники академии, кроме преподавания, осуществляли испытание лиц, определяемых на места священно- и церковнослужителей, а также, как и ученики богословия проповедовали в церквах; проповеди эти были не свободны от схоластических приемов, но под влиянием Феофана Прокоповича и Стефана Яворского в некоторых из них заметна живость изложения и свобода мысли; принимали участие в исправлении славянского перевода Библии (1712—1747 г.); ректоры и префекты рецензировали духовные сочинения и переводы, увещевали иноверцев, раскольников и отступников от веры. |
| В таком случае сумнения объяснять, а разумную критику похвалять, неблагоразумную же поправлять» 6 . Интересно было бы знать, откуда у прежних академистов, изучавших церковную историю, мог возникать критицизм, когда от них требовалось только „памятование достопамятных в истории случаев“; тем не менее этот параграф инструкции митрополита Платона заслуживает нашего внимания: им требовалось возбуждение собственного рассуждения в учениках и выработка самостоятельного взгляда на исторические события. Как бы то ни было, вышеупомянутый указ Синода, появившийся в самом конце XVIII века, в правление Павла, и предписывавший ввести в тогдашних семинариях и духовных академиях изучение по крайней мере „краткой церковной истории“, не остался без некоторых последствий. Дело не ограничилось тем, что просвещеннейшие архиереи, вроде Платона митрополита Московского, ревностно стали стараться о приведении в исполнение названного указа. Пришли к мысли, что если введена церковная история в круг наук , преподававшихся в семинариях и академиях , то непременно должны быть и книги, по которым можно было бы изучать науку. Мысль эта рождалась совершенно естественно, потому что книг, по которым можно было бы изучать церковную истории совсем не существовало. В качестве учебных книг в семинариях и академиях употреблялись некоторые церковно-исторические сочинения, написанные на латинском языке и обязанные своим происхождением протестантским богословам, значит, таким лицам, которые могли писать только в своих интересах и в своем духе и, конечно, несообразно с требованиями русских духовных школ. По таким руководствам учиться было затруднительно: одно нужно было сокращать и изменять, другое добавлять и исправлять. Работы при пользовании этими книгами было много, а результат сомнителен и неопределенен 7 . Оказывалось, что необходимо иметь сочинение по общей церковной истории, написанное русским и православным человеком. Такой человек и в самом деле нашелся. Разумеем Мефодия Смирнова (Мефодий – монашеское имя историка), питомца Славяно-Греко-Латинской Академии, потом ректора Троицкой Семинарии и Славяно-Греко-Латинской Академии, наконец , архиерея в разных епархиях (умер в 1815 г.). |
| ритори ческие : 1 ) «Corona avrea et immarcescibil ibus f loribus...in inclyto kijovomohylaeano – 1704 – 170 5 (Моск. дух. акад.фундаментальной библиотеки рукоп. N 322, л, 1 – 183 и 323, ненумер.,– два списка. 2 ).Лекции по риторике и пиитике профессора киевомогилянской академии. Левицкого1717 г.( 730 стр., заглавие вырвано ; рукопись моск. Румянц. музея ).Лекции состоят из пяти отделов : а )введение, б ) de amplificatione oratoria, в ) deamplificat ione per locos rhetoricos, г )de amplificatione acuta, erudi ta et sententiosa и д ) de orat ione diversi generis. 3) Lumen rhetoricum... anno 1723 – in urbe Leopoliensi (Румянц. музея, инояз.рукоп. 424 ). Содержание : Radius 1 eloquentiae de preliminaribus qvaesio n ibus rhetoricae, 2 de invent ion e, 3 de dispos it ione, 4 de per iodis, 5 de amplificat ione, 6 de elocut ione и 7 de orat ione sacra. 4 ) Armamentarium oratoriae...1724 – in urbe Jaroslaviensi ( Румянц.музея 424 ). Содержание: invenmio, disposit io, elocut io. 5)Scholarium reg inae eloqventiae – 1725 г. (Р умян ц. му зея 425). 6 ) Thronus reginae animorum eloquentiae... in collegio interamnensi scholarum piarum – anno 1733 – 1734. 7) Sidera eloquentiae... in interamnensi scholarum piarum– 1735 – 1736(оба списка в рукописи московс кой дух. 321 ). 8 )Praeliminaria prima rhetoricae – XVIII в. (Румянц. музея 425 ). 9 ) Prodromus artis oratoriae..in academia Mosqvensi anno 1741 и 10) Thesavru s... in academia Mosqvensi an. 1742(оба списка в рукописи моск. дух. акад. 320 ). Об этих последних двух руководствах риторики см. в Ист. моск. славяно-греко-лат. акад. стр. 170 – 172. Заслужив ает внимание учебник риторики, написанный Стеф. Яворским на латинском языке и переведенный в 1721г. на русский язык Федором Поликарповым, под заглавием : « Рука риторическая, пятию частями или пятью персты укрепленная ».Учебник написан, вероятно для употребления в московской академии. Издан в 1878 г. Обществом любителей древней письменности: « Риторическая рука. Соч. Ст. Яворского, перевод с латинского Феодора Поликарпова. Спб. 1878 »( точный лигографический снимок с рукописи,принадлежащей кн. Π.П.Вяземскому, – 104 стр. в 8 – ку ). Ст. Яворский посвятил свой труд И. А. Мусину-Пушкину. В конце, на стр. 90 – 104 помещено «пристижение, и кратчайшее всея риторики сокращение ». Вот оно сполн а ( ударения опускаем,правописание употребляем нынешнее ) :Риторика есть художество добре глаголати. Ее же части суть 5; изобретение, расположение, краснорече, память и произношение |
|
|
