| Искусный врач был еси, зело бо легким врачеванием врачевал еси приходящие к тебе: не укоряя оных припадком болезни, но яко искусный терпением своим в сердца их чувства полагал еси не приближатися к оному вреду: влиявши же врачевство твое в самую глубину ран, совершенно исцелял еси, радостных же и мирных отпускал еси их, да небоязненно приходят ко врачеванию твоему, отче наш Паисие. Из Канона: Неисходно в келии сидя, умом же всех обходя, рассуждал еси различные душевные и телесные раны многоразличных естеств, и всем целительный и приятный пластырь прилагал еси, отче. Аще и болен был еси, и многие раны на теле имел еси, но множайшие много душевные раны исцелял еси приходящих к тебе благим твоим обычаем и кроткими словесы, отче Паисие Седален: Единою в лето из келии твоея исхождал еси, отче Паисие, и обзирал еси селения ученик твоих, ездя, обзирая и назнаменуя коегождо их келии, солнцу заходящу, и со слезами молился еси вручая их Богу и глаголя: Господи, огради сие малое стадо и сохрани е от волков, губящих е. Мене, преступившего твоя веления, мене, пренебрегавшего святую твою волю, завистливого и лукавнейшего паче всех человек, мене, исполняюшего свою волю, паче же диаволю, прости, незлобиве отче, благим и кротким твоим обычаем, и молися Богу даровати ми время к покаянию. Аз един во свете твоем ходих, и света твоего не чувствовах; аз един пищу твою сладкую ядох, и кормителя своего не познаваю; аз един питие твое сладкое пих, и сладкого источника, текущего из уст твоих, не ощущах; аз едина овца, заблуждающая от твоего стада, Пастырю добрый; не озлобися на мене, умоли Бога даровати ми время к покаянию. Еще при жизни своей старец Паисий отличался необыкновенным даром пламенной, слезной молитвы, во время которой всегда светлое и благолепное лицо старца еще более просветлялось и одушевлялось внутренним огнем молитвенного чувства. Вот что рассказывает его келейник в составленном им жизнеописании старца. «Однажды, это было еще в Драгомирне, пришел я к нему перед вечерней и хотел постучать в дверь, чтобы узнать, можно ли войти к нему, но так как дверь оказалась открытой, то я, сотворив молитву, вошел прямо в келию. |
| Во время Неклана, 375 лучанский князь Властислав несколько раз ходил войною на Чехов, опустошал огнем и мечем не только собственную область их, но и области Лемучей, бывших в союзе с Чехами. Чтобы держать Лемучей в постоянном страхе и покорности, он построил между двумя жупами – белинскою и лютомерицкою – крепость, названную, по его имени, городом Властиславом. Гордость завела его так далеко, что он задумал овладеть и всею Чехией. Князь чешский Неклан, трусливый, как заяц, по словам Косьмы, быстрый на ноги, как леопард, ужаснулся страшной войны и, притворившись больным, заперся в Левом-Градце, поручивши войско храброму полководцу Честимиру (по песне), или Тыру (по Косьме). На поле турском произошла решительная битва Лучан с Чехами. Властислав был убит, и его войско уничтожено. Чехи пошли в область Лучан, разрушили в ней города и собрали много добычи. Но Неклан не имел намерения подчинить себе Лучан; он приказал только разрушать их крепости, и, чтобы поставить Лучан в невозможность вредить на будущее время князьям чешским, построил для них новый город, Драгуш, в долине реки Огры. У них сохранялось даже княжеское достоинство; Неклан заботился о воспитании сына Властиславова, поручив мальчика своему бывшему учителю. 376 Но вскоре за тем сын Властислава был убит, и пять жуп колена Лучан получили устройство, соответственное устройству прочих областей, непосредственно подчиненных князю чешскому. При вступлении на чешский престол Болеслава I, мать его, Драгомира, 377 убежала к Хорватам; князь посылает за ней в погоню, но посланные не могли догнать её. Из этого можно видеть, что Драгомира тогда считала себя безопасною в пределах Хорватов и что Болеслав не мог оттуда достать её: то и другое предполагает независимость хорватского колена за то время. Во всей истории первых чешских князей встречаемся мы с явлениями, имеющими то общее основание, что князьям земским приходилось вести внутреннюю борьбу с сильными коленными князьями и смелыми жупанами. Внутренние раздоры в стране часто вели к внешним столкновениям, так как недовольные князья и жупаны обыкновенно искали поддержки у Немцев. |
| Шатры были везде настолько переполнены, что многие раненые спали на открытом воздухе. Около них помещались санитары и группы болгар, спасавших раненых на месте боя. Генерал Драгомиров был ранен 12-го августа. Только он выехал на позиции, сошел с лошади и хотел осмотреть их, как вдруг опустился на землю, проговорив: «готово!» Все думали, что генерал Драгомиров сел отдохнуть; также не обратили внимания на стон капитана генерального штаба Мальцева, который упал рядом с Драгомировым. – «Я кажется ранен...» – проговорил генерал. Оказалось, что пуля прошла на вылет под правым коленом, не задев артерий, но перебила сухожилия. На излете она попала в стоявшего рядом Мальцева и засела у него в кости бедра. Окружающие растерялись. Случай этот навел на всех уныние... Когда Драгомирова понесли на носилках к перевязочному пункту, мимо шли его Житомирцы. Он с ними поздоровался, советовал драться молодцами и не гнуться под пулями. На открытых площадках турки открывали по нем огонь, пули свистали над самою головою раненого. Пункты эти до того были опасны, что в Житомирском полку, еще далеко от позиций, пятерых выбили из строя и под несколькими офицерами ранили лошадей. 12-го августа вечером, когда все уже успокоилось и даже турки перестали обстреливать дорогу и редкие пули посвистывали в воздухе, какому-то солдату Житомирского полка приснилась атака; со сна он крикнул «ура!» Моментально весь отряд подхватил этот крик и кинулся за бруствер. Едва могли успокоить солдат; так расстроены у них нервы и так чутки они стали во всякой тревоге. 13-го числа войска выказали вполне свою доблесть и совершали чудеса храбрости. Санитары и фельдшеры действовали под жесточайшим огнем. Так фельдшер Алексеев перевязывал раны в самой цепи, а какой-то санитар устроил в ближайшем лесу, на опаснейшем пункте, свой перевязочный пункт и оттуда уже направлял раненых на настоящий. Болгары-санитары кидались в самую свалку, чтобы выхватить раненого. На перевязочном пункте – картины уже знакомые. Замечателен был солдат Брянского полка – Никанор Картамышев; он сам дополз до перевязочного пункта. |
| С самого утра в Систове начались приготовления для встречи Русского Императора. Великий Князь заранее переправился на завоеванный берег, где Его встретили генерал Драгомиров, Великий Князь Николай Николаевич Младший, адъютанты и ординарцы. Генерал Драгомиров изложил весь ход переправы и доклад был полон обычных его прибауток. После этого Его Высочество послал своего старшего сына на встречу Государю. В 11 часов 14-я и 35-я дивизии стали выстраивать шпалеры вдоль пути, от Систова к пристани. Жители, духовенство с образами и хоругвями, собрались при входе в город. Одновременно в Зимнице делались приготовления к отъезду Государя. У пристани ожидал понтон, с гребцами гвардейского экипажа, с лейтенантом Палтовым на руле. Часть 137-го пехотного Нежинского полка была посажена на пароход «Аннета», а в двенадцатом часу разместилась на понтоне свита Его Величества. Его Величество вскоре вышел на улицу и, став на обрыве к реке, изволил любоваться общим видом и впереди лежащей местностью. Прямо, над обрывистым спуском протекал, в виде неширокой речки, один из дунайских протоков, начинающийся несколько выше Зимницы и впадающий в главное русло у Журжева. Через этот проток был перекинут деревянный мост, к которому вел неудобный спуск, несколько разработанный теперь нашими саперами. Тотчас же за мостом начиналось широко раздвинувшееся пространство топкой низменности, пересекаемое несколькими затонами и лужами различной, но более или менее значительной величины. Через низменность дорога шла к пристани по земляной дамбе. Местность эта была совершенно гола и песчана: ни одного дерева, ни одного кустика, даже мало травы. К востоку замечался небольшой лес, подбегающий к самому берегу главного русла. Из-под этого леска и происходила в ночь на 15-е июня посадка войск. На самом берегу и на низменности картинно лежали, стояли, варили себе пищу роты и полки, ожидавшие нагрузки на понтоны. Тут же вблизи стоял простой понтон, приготовленный для Государя, на котором Его Величество должен был переехать на тот берег, и дымился пароход «Аннета». |
| На второе заседание я не пошел, а на первом сказал им; . – Затеваете вы, господа, безнадежное дело: не течет река обратно, не вернуть, что невозвратно. Мое замечание обидело заправил и восстановило их против меня. Поддержал меня только один из участников, ген. Левшин. Скоро я примкнул к другой организации – к Обществу Государственного Объединения, избравшему меня членом своего Совета. Приглядевшись к настроению и поведению собравшейся в Екатеринодаре интеллигенции, я вынес прочное убеждение: ничему она не научилась. Всё происшедшее очень отразилось на ее горбе и кармане: прежние богачи стали нищими и те, коих раньше не вмещали дворцы, и не могло нарядить никакое обилие одежд, теперь зачастую жили в подвалах и ходили почти в лохмотьях, но сердца и умы их остались прежними. Революция, по их мнению, бунт, а задача «государственной партии» – вернуть пострадавшим благоденственное и мирное житие, достойно наказав при этом бунтовщиков. Перестройка, обновление жизни, устранение накопившейся в прежнее время гнили, пересмотр жизненных норм, порядков государственных и т. п., необходимость всего этого чувствовалась только очень немногими, а большинством или ставилась под подозрение или совсем отрицалась. Одновременно с этим политиканство работало вовсю. Все, кому было что и кому нечего было делать, обсуждали и критиковали и стратегию, и политику, при чем, каждый хотел, чтоб Деникин, Драгомиров и другие, стоящие у власти, мыслили и поступали так, как ему казалось лучшим. Драгомиров был забросан проектами, как надо устраивать Россию. В Екатеринодаре шаталось без дела множество генералов, старших по службе Деникина и большинство его сотрудников. Каждый из них считал, что он заслуженнее и потому не хуже, умнее Деникина, – это еще более усиливало и без того сложный и бурный аппарат этой говорильни, приносившей много зла и едва ли дававшей какие-либо добрые плоды. Насколько я разобрался в отношениях старших чинов Добровольческой Армии между собою, они были таковы. Наибольшим влиянием на ген. Деникина пользовался начальник Штаба, ген. И. П. Романовский, в свою очередь, очень прислушивавшийся к «кадетам», среди которых первую роль играли Н. И. Астров и M. M. Федоров. Драгомиров и Лукомский боялись влияния на Романовского «кадетов» и не одобряли влияния последнего на Деникина. Лукомский прямо говорил про себя, что он не в чести у Главнокомандующего, который считает его слишком правым. |
| Рафальский с удивлением косил на меня из-под очков, смотрели внимательно и члены комиссии. - Ваше высокопревосходительство, - начал я, - филер, это - агент наружного наблюдения, находящийся на службе и получающий жалованье по ведомостям, которые идут в контроль. Согласно инструкции директора департамента полиции, филеры набираются из запасных унтер-офицеров армии, гвардии и флота, по предъявлении ими отличных рекомендаций и аттестатов от их войскового начальства. - Вот как, - протянул Драгомиров, - а я и не знал. Так, так... хорошо, что сказали, - и обратившись затем к Рафальскому, проговорил: - Так что там, прочитайте сначала, что там намечено? Рафальский начал снова читать и как только дошел до слов " по указанию филера " , Драгомиров перебил его: - Сколько там назначено? - Два месяца, ваше высокопревосходительство. - Так... согласен, - утвердил генерал-губернатор, и при дальнейшем чтении все, что имело ссылку на показание филера, генерал-губернатор или утверждал или усиливал. И только когда кончилось все чтение, он обратился ко мне с улыбкой: - Ну, а этим... - тут он употребил нелестное словечко (девицам), - скостим немного, дадим им по месяцу вместо трех. Ну их... Финал доклада оказался неожиданным для Рафальского и он чувствовал себя сконфуженным. Мы расстались врагами. В то лето с юга шла стихийная забастовка рабочих, которая захватила и Киев. Бороться с нею было невозможно, и мы старались только, чтобы она не вылилась в уличные беспорядки. На Подоле, у Лавры, на Житнем базаре собирались рабочие; им мешали, их разгоняли, но движение шло на подъем. В городе было неспокойно. Зловеще зазывали заводские гудки. То там, то здесь проезжали казаки. Центром движения скоро сделались железно-дорожные мастерские, где неумелые действия начальника дорог Немешаева только подливали масла в огонь. Немешаев был большой барин, любил пожить, благоволил к женскому персоналу своих служащих, отлично держал внешнюю сторону сети своих дорог и, конечно, левил. Об его похождениях ходили легенды и их отмечали даже революционные прокламации. На рабочих он должного внимания не обращал и в разразившуюся забастовку вмешался, как говорится, слегка присвистывая. Вмешался и только обострил дело. |
| Он мне порассказал много любопытного из «духовной» жизни в войсках. Между прочим, любопытен инцидент по поводу так называемых драгомировских заповедей. Драгомиров 597 в своем Киевском округе приказал начертать в казармах и вообще знать солдатам две заповеди: а) возлюбиши Господа Бога... и б) возлюбиши ближнего. Что же касается десятословия 598 , то оно, по его мнению, излишне. «К чему там – волы, ослы, села...» 599 Между тем в каждой роте есть школы, где батюшки преподают Закон Божий и, между прочим, разумеется, изучают десятословие. На экзамене, где присутствовали военные власти, батюшка (Преображенский, кажется) и спрашивает солдата: «Скажи первую заповедь», разумея заповедь десятословия. Солдат же, видя пред собою властей, которые, быть может, не раз спрашивали его о заповедях по драгомировскому катехизису, недоумевал, какую первую заповедь сказать. Батюшка, видя его заминку, подсказывает: «Аз есмь...» 600 Солдат повторяет. Тогда рассердился какой-то из чинов и громко сказал: «Что это вы, батюшка, морочите их еврейскими заповедями». Батюшка тогда встал и сказал: «Мое присутствие здесь излишне», с этим и вышел. Затем донес об этом протопресвитеру 601 , который ничего не сделал для вразумления бестактного военного чина; виноватым/оказался священник, которого обвинили в доносе(?!), и потому он был переведен в другое место, кажется в Симферополь. Отец Запольский говорил о нелюбви вообще Драгомирова к духовенству, хотя для виду он оказывает ему почтение и даже подходит под благословение, но при этом скорчит такую физиономию, что «хоть святых уноси». Передавал о любопытном представлении новому генерал-губернатору Драгомирову известного «чиновника особых поручений по сектантским делам» при предшественнике Драгомирова Игнатьеве 602 – В.М. Скворцова 603 . Когда Скворцов возглашал свой титул, Драгомиров, приставивший руку к уху, переспросил несколько раз: «По каким, по каким делам? Не слышу... А? Не понимаю. Никаких сект я не развожу и не намерен разводить, и никаких дел у меня не будет». Этим он дал понять, что такой чиновник для него не нужен. И действительно, Скворцов скоро перебрался в Петербург, где стал чиновником при обер-прокуроре и... вообще, делает дела под «миссионерским» прикрытием. |
| Блаженная Людмила, совершив святое дело для отчизны и внука, удалилась на покой в город Течин, тем более, что видела ненависть невестки своей и желала быть вдали от зла. Драгомира нашла ее и здесь. Купленные ею два боярина явились в Течин и здесь набрали себе других головорезов. Блаженная молилась в домашней моленной, как ворвались сюда злодеи. «Так ли помните благодеяния мои?» – сказала добрая княгиня. Но изверги накинули петлю на старческую шею ее. «Лучше поразите меня мечом, – сказала Людмила, – чтобы по примеру мучеников пролилась кровь моя». Душа ее отлетела в небесные селения сентября 16 дня, в день субботний, в 927 году. При скромной гробнице ее совершались чудеса 447 . Неизвестно, знал ли блаженный Вячеслав, что в убиении святой бабы его принимала участие мать его. Современник говорит, что Вячеслав удалил мать от двора, но прибавляет: «Пси злии, иже Быша Вячеслава научили выдати матерь свою без вины». Кто эти злые псы? Какими мыслями руководились они, внушив удалить Драгомиру? – биограф не сказал. Думают, что Драгомира составляла заговор с ревнителями славянской народности, дабы противодействовать сближению Вячеслава с немецким императором и его романизмом – и что сторонники романизма успели было удалить Драгомиру от двора 448 . Если по внушениям беспокойной женщины нанесено было оскорбление послу императора, вызвавшее войну, то поступок ее, при всем патриотизме, не был благоразумным, и оставалось бы только выражение биографа признать слишком резким; но напрасно выводят из отзыва биографа заключение такое, будто князь Вячеслав думал вводить в Богемии папизм, да и еще немецкий. Хвала Древней Церкви говорит о нем, что он жил «в вере чисте», просвещенный «разумом благоверия» 449 . Если он окончил борьбу свою с императором Генрихом Птицеловом тем, что (в 928 г.) признал зависимость свою от императора; – это было следствием политической слабости Богемии пред империею, – но после того правление и законы Богемии не стали немецкими, а остались славянскими 450 . Введение романизма в Богемии началось при Болеславе; а святой Вячеслав сколько дорожил чистотою веры, столько любил и отчизну. |
| Еще хуже обстановка там, где население смешанное, и сербы живут бок о бок с албанцами. Там детей не выпускают за пределы двора, а обрабатывать поля можно только около дома, иначе - опасно. Понимая обстановку, сербское правительство еще несколько лет назад выделило средства, чтобы учеников, которым приходится ходить в школу в соседние села, возили на машине. Пример тому - семья Караджичей в селе Дрсник. В этом селе сейчас проживают около 50 вернувшихся сербов, но Караджичи - единственная семья с детьми. Они вернулись в свой собственный дом, где жили раньше. Милице (когда мы познакомились, ей было 8 лет) и Игору (12) просто не с кем было общаться, единственной отдушиной была школа. Мало того, их двор расположен прямо напротив албанского двора, но те - выше по склону, и двор Караджичей открывается прямо как на ладони. Бедные дети наверняка неуютно чувствуют себя под враждебными взглядами. У них есть земля, но глава семьи, Драгомир, говорил, что соседи-албанцы грозились его убить, если он будет обрабатывать поле. Спасаются огородом, как и все, но больше надежд на скотину. Мы познакомились с ними три года назад, когда они оказались просто в бедственном положении - у них сломалась машина. Драгомир раздобыл какой-то старый автомобиль, но у него не было наличных денег, чтобы его оформить, а за любое оформление документов албанцы дерут с сербов три шкуры. Некоторое время отец водил детей в школу в соседнее село за 5 км пешком. Милица тогда писала в своем сочинении: « Каждое утро мы с братом и с нашим отцом добираемся до школы в Виданье. Знаю, что вы думаете: в Сербии полно детей, которые так же далеко ездят, но никто не проезжает через запретный город. Никто не боится так, как мы. Никто не просыпается каждое утро со страхом, что будет остановлен и убит. После такого, слишком долгого, путешествия, я радуюсь, когда захожу в школу, в мой безопасный дом. Когда наступает время выхода из школы, вновь ощущаю страх. Проходя опять по тем запретным улицам и чувствуя на себе ненавидящие взгляды, стараюсь бороться с собой и со своим страхом. Пробую быть храброй и не бояться, потому что я - сербка на своей СВЯТОЙ СЕРБСКОЙ ЗЕМЛЕ». |
| хора]. Берклей, 1971. (Там же; 165); Запричастные: [Для смеш. хора]. Берклей, 1973. (Там же; 183); Литургия: [Для смеш. хора]. Берклей, 1975. (Там же; 195); Песнопения всенощного бдения: [Для хора разных составов]. Берклей, 1976. (Там же; 208); «Да исправится молитва моя»//«Да исправится молитва моя»: Великий прокимен на Литургии Преждеосвященных Даров/[Сост.: О. А. Бычков]. М., 2003. Ч. 1. С. 48-51; То же: 4//Там же. 2005. Ч. 2. С. 32-34; «Блажен муж»//Песнопения великой вечерни/[Сост.: О. А. Бычков]. М., 2006. С. 34-36. (Богослужебный репертуар 4-голосного муж. хора; 1); Полиелей 2//«Хвалите имя Господне»: В 2 ч./[Сост.: О. А. Бычков]. М., 2009. Ч. 1. С. 40-42. На фин. яз.: Арх.: Б-ка ун-та г. Тампере [ок. 115 произведений]. Изд.: Liturgia 2. Kuopio, 1955; Vigilia [Всенощное бдение]//Valikoima Arkkipiispa Hermanille omistettuja kotimaisia ortodoksisia kirkkosavellyksia. Kuopio, 1952. S. 13-102; «Autuas se mies» [«Блажен муж»: Валаамский напев: Перелож. на 4 голоса]//Suuri ehtoopalvelus. XI Ortodoksisten Laulupaivien ohjelmistoa. Pyhain Sergein ja Hermanin Veljeskunta. Kuopio, 1965. S. 13-18. Лит.: Herman, arkkipiispa. Säveltäjämme A. Krasnostovskij//Aamun Koitto. Kuopio, 1934. N 21; K[asanko], L[eo]. Säveltäjä Aleksei Krasnostovski 75-vuotias//Ibid. 1955. N 7/8; Lappalainen S. Välähdyksiä muutamien suomalaisten ortodoksisäveltäjien elämästä ja tuotannosta//Musiikin suunta. 1994. N 1. S. 23-46; Незабытые могилы: Российское зарубежье: Некрологи 1917-1999/Сост.: В. Н. Чуваков. М., 2001. Т. 3. С. 533; Жаворонков Н. А. «Светлой души человек»: А. И. Красностовский (1880-1967)/Опубл.: Ю. Ю. Сергеев//Тр. МРПС, 2000-2001: Сб. ст., восп., архивных док-тов. М., 2002. С. 253-260; То же//Регентское дело. Севастополь, 2014. 6(126). С. 4-7. С. И. Никитин Рубрики: Ключевые слова: ДАНОВСКИЙ Виктор Игнатьевич (1878 - 1963, Тбилиси), хоровой дирижер, регент, преподаватель, муз. критик, композитор, общественный деятель ДРАГОМИРОВ [Драгомиров-Толстяков, настоящая фамилия Толстяков] Павел Нилович (1880 - 1938), хоровой дирижер, регент, композитор, педагог |
|
|
