| Процесс оформления практической или, как говорят отцы, деятельной философии идёт параллельно тому, как разрабатывается интеллектуальная богословская доктрина Церкви. Высокое любомудрие, направленное на исследование ипостасей и свойств Божиих, тончайшие дефиниции Троичности и Богочеловечества Иисуса Христа, в свете эллинистической традиции, вызывают наибольший интерес, собирают сонмы богопросвещённых мужей и с увлечением дискутируются на Соборах, составляя вехи официальной церковной историографии. Что же до практической философской дидактики, то она остаётся в тени. Между тем, по предположению некоторых наших исследователей: прот. Г. Флоровского, А. Карташёва, В. Лосского, прот. И. Мейендорфа и др. – по меньшей мере некоторые из ересей и расколов III–VIII в. восходят к редуцированным этическим, мировоззренческим, ценностным, поведенческим, сотериологическим концепциям. Манихейство – отрицание мира как творения злого демиурга; арианство – монизм, отрицание сложности-в-единстве; монтанизм и донатизм – экклезиологический ригоризм, требующий абсолютной чистоты, святости поведения; монофизитство, монофелитство – разные версии спиритуализма, отрицания способности тварной природы приобщаться к Божеству; иконоборчество – борьба с идеей об освящённой материальной культуре. В известном «Очерке мистического богословия Восточной Церкви» Владимир Лосский предлагает исследовать богословские системы «в их самом непосредственном соотношении с жизненной целью, достижению которой они должны были способствовать, иначе говоря, способствовать соединению с Богом. И тогда они воспринимаются нами как основы христианской жизни». Также и прот. Георгий Флоровский в «Путях русского богословия» дает понимание богословия как «аналитики естественных вопросов духа». За каждым догматом, считает он, нужно духовно расслышать тот вопрос из практической, деятельной философии, на который тот отвечает. Только при данном условии, заключает автор, «догмат оживет и откроется во всей своей глубине». В другом месте Флоровский говорит ещё более актуальные вещи: «Арианство сформулировало свой соблазн в философских понятиях, и этими же философскими понятиями Церковь ответила на ее вызов». |
| Выслушав это, они подивились его рассудительности и отошли, получив назидание». Древний патерик . Глава 10. Ереси в истории Возникновение ересей предсказывал апостол Петр: «Были и лжепророки в народе, как и у вас будут лжеучители, которые введут пагубные ереси и, отвергаясь искупившего их Господа, навлекут сами на себя скорую погибель» ( 2Пет.2:1 ). Апостол Павел помещает ересь в один разряд с грехом волшебства и идолослужения ( Гал.5:20 ). Раннехристианская Церковь строго следила за чистотой своего вероучения, решительно противопоставляя себя всем искажениям христианства . Именно поэтому за ней закрепился термин Православие (греч. ρθοδοξα – православие, правоверие, правильное знание, суждение). Распространяющийся со II века термин Православие означает веру всей Церкви в отличие от разных учений еретических сообществ, для обозначения которых использовалось слово гетеродоксия (τεροδοξα – другое, отличное от правильного учение, знание). Первоначально еретиками называли гностиков, хотя считать гностицизм христианским учением вряд ли правомерно. Родоначальником ересей считается Симон Волхв ( Деян.8:9 ). К первому периоду относятся такие ереси, как евионитство, керинфианство, елкезаитство, докетизм, манихейство, монтанизм, хилиазм. Триадологические ереси: монархианство и арианство, осужденные на I и II Вселенском соборах. В списке ересей, осужденных на II Вселенском Соборе, значатся также: евномиане, аномеи, евдоксиане, полуариане, или духоборцы (македониане), савеллиане, фотиниане, аполинариане. Христологические ереси: несторианство (евтихианство), монофизитство, монофелитство, осужденные на последующих соборах, а также иконоборчество, осужденное на VII Вс. Соборе, практически были повторением и развитием древних. В период Реформации возрождается рационализм антитринитариев (Сервет, социниане и др., в России – Феодосий Косой). Адопциане были модификацией несториан, а павликиане и богомилы – вариацией манихейства. В средние века на Западе как отголоски манихейства появились альбигойцы, катары, патарены. В XII в. возникли вальденсы – смесь пиетизма и рационализма. Последовательность возникновения ересей |
| Монофизитская проблематика была в центре внимания Леонтия Византийского, написавшего сочинения «30 глав против Севира Антиохийского» (Triginta capita adversus Severum), «3 книги против несториан и евтихиан» (Libri tres contra Nestorianos et Euthychianos) и др. С монофизитами и монофелитами полемизировал прп. Максим Исповедник , изложивший свои христологические взгляды в письмах и посланиях к разным лицам. Его «Диспут с Пирром» ( Maximus Conf. Disp. Pyr.) и соч. «О двух волях Христа, Бога нашего» (De duabus unius Christi nostri voluntatibus) посвящены анализу монофелитской Е. Прп. Иоанн Дамаскин в защиту иконопочитания написал 3 Слова «Против порицающих святые иконы» ( Ioan. Damasc. De imag.); в догматических трактатах он продолжил полемику с несторианами, монофизитами, монофелитами и манихеями ( Idem. De fide contr. Nest.; Idem. Adv. nest.; Idem. De duab. volunt. и др.). Богомильская Е., возникшая в X в. на Балканах и в М. Азии под влиянием манихейства, павликианства и мессалианства, вызвала появление обширной ересеологической лит-ры. Болг. автором Козьмой Пресвитером была написана «Беседа на новоявившуюся ересь Богомила», а Евфимий Зигабен выступил с критикой еретиков в соч. «Против богомилов». С Е., искажавшей учение о благодати, в XIV в. боролся свт. Григорий Палама , написавший «Триады в защиту священнобезмолвствующих» ( Greg. Pal. Triad.), трактаты против Акиндина и против Никифора Григоры, а также манифест афонских монахов, называемый «Святогорским томосом». На Руси в XV в. против Е. жидовствующих выступил прп. Иосиф Волоцкий, обличивший лжеучителей в соч. «Просветитель». В следующем столетии на защиту Православия от Е. Феодосия Косого встал инок Зиновий Отенский . Им было написано обширное соч. «Истины показание к вопросившим о новом учении». Еретическая литература Большая часть сочинений, написанных еретиками, была уничтожена: «Сочинения еретиков после издания Миланского эдикта истреблялись государственной властью, когда носители ее были православными и защищали Церковь. Так, имп. св. Константин в связи с осуждением арианской ереси на I Вселенском Соборе издал эдикт о сожжении всех книг Ария и его учеников. Имп. Аркадий в кон. IV в. повелел уничтожить книги евномиан и монтанистов. Трулльский Собор 63-м правилом постановил предавать огню повествования о мучениках, составленные для поругания христианской веры» (Вселенские Соборы. М., 2005. С. 207). Исключение было сделано для иконоборческой лит-ры, к-рая не уничтожалась, а направлялась в «епископию Константинопольскую», т. е. в патриаршую б-ку (VII Всел. 9). В результате еретическая лит-ра дошла до наст. времени лишь в небольшом объеме, причем многое из сохранившегося представлено только в цитатах из писаний еретиков, переданных правосл. полемистами. Множество таких цитат содержится в сочинениях священномучеников Иринея Лионского и Ипполита Римского, в трактатах свт. Епифания Кипрского и др. св. отцов и учителей Церкви. В основном это цитаты из гностической лит-ры. |
| В этом смысле можно сказать, что Елеосвящение приобщает больного к страданиям Христа, делает саму болезнь спасительным и целительным средством от духовной смерти. Многие святые с благодарностью принимали посланные им болезни как возможность избавления от мучений в будущем веке. Как учит Церковь, Бог всегда стремится обратить зло в добро: болезнь, сама по себе являющаяся злом, может принести добро человеку, который благодаря ей приобщается страданиям Христовым и воскресает для новой жизни. Известны случаи, когда болезнь заставляла человека изменить свою греховную жизнь и встать на путь покаяния, ведущий к Богу. Брак Любовь между мужчиной и женщиной является одной из важных тем библейского благовестия. Как говорит Сам Бог в Книге Бытия, «оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут двое одна плоть» (Быт. 2:24). Важно отметить, что брак установлен Богом в раю, то есть он не является последствием грехопадения. Библия повествует о супружеских парах, на которых было особое благословение Божье, выразившееся в умножении их потомства: Авраам и Сарра, Исаак и Ревекка, Иаков и Рахиль. Любовь воспевается в Песне Песней Соломона — книге, которая, несмотря на все аллегорические и мистические интерпретации Святых Отцов, не утрачивает своего буквального смысла. Первым чудом Христа было претворение воды в вино на браке в Кане Галилейской, что понимается святоотеческой традицией как благословение брачного союза: «Мы утверждаем, — говорит святитель Кирилл Александрийский, — что Он (Христос) благословил брак в соответствии с домостроительством, по которому Он стал человеком и пошел… на брачный пир в Кане Галилейской (Ин. 2:1-11) " [ 250 ]. Истории известны секты (монтанизм, манихейство и др.), отвергавшие брак как якобы противоречащий аскетическим идеалам христианства. Даже в наше время приходится иногда услышать мнение, будто христианство гнушается браком и «допускает» брачный союз мужчины и женщины только из «снисхождения к немощам плоти». Насколько это неверно, можно судить хотя бы по следующим высказываниям священномученика Мефодия Патарского (IV в.), который в своем трактате, посвященном девству, дает богословское обоснование деторождения как следствия брака и вообще полового акта между мужчиной и женщиной: «…Необходимо, чтобы человек… действовал по образу Божию… ибо сказано: «Плодитесь и размножайтесь» (Быт. |
| Если же больной умирает, православные верят, что посредством таинства елея он обретает особую благодатную помощь для страшного перехода в иной мир. Тем не менее это таинство ни в коем случае не является, как многие думают, таинством напутствия к смерти, нет, это прежде всего таинство исцеления больных и участия Церкви в сострадательной любви к страждущему члену. Таинство брака Любовь между мужчиной и женщиной является одной из важных тем библейского благовестия. Как говорит Сам Бог в Книге Бытия, «оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут двое одна плоть» ( Быт.1:24 ). Важно отметить, что брак установлен Богом в раю, то есть он не является последствием грехопадения. Библия повествует о супружеских парах, на которых было особое благословение Божье, выразившееся в умножении их потомства: Авраам и Сарра, Исаак и Ревекка, Иаков и Рахиль. Любовь воспевается в Песне Песней Соломона – книге, которая, несмотря на все аллегорические и мистические интерпретации святых отцов, не утрачивает своего буквального смысла. Первым чудом Христа было претворение воды в вино на браке в Кане Галилейской, что понимается святоотеческой традицией как благословение брачного союза: «Мы утверждаем, – говорит святитель Кирилл Александрийский , – что Он (Христос) благословил брак в соответствии с домостроительством, по которому Он стал человеком и пошел на брачный пир в Кане Галилейской» 285 ( Ин.1:1–11 ). Истории известны секты (монтанизм, манихейство и др.), отвергавшие брак как якобы противоречащий аскетическим идеалам христианства. Даже в наше время приходится иногда услышать мнение, будто христианство гнушается браком и «допускает» брачный союз мужчины и женщины только из «снисхождения к немощам плоти» 286 . Насколько это неверно, можно судить хотя бы по следующим высказываниям святого Мефодия Патарского (IV в.), который в своем трактате, посвященном девству, дает богословское обоснование деторождения как следствия брака и вообще полового акта между мужчиной и женщиной: «Необходимо, чтобы человек действовал по образу Божию, ибо сказано: «Плодитесь и размножайтесь» ( Быт.1:28 ). |
| Если наличная языческая религия, как она понималась массами и самим автором послания до его обращения, вовсе не походила на фетишизм, то спрашивается, почему же он и ему подобные люди ушли от нее в христианство? Поэтому правильнее не упрекать христианских полемистов в искажении дела, а лучше учиться у них, – чем была в I–II в., нефилософская, вульгарная вера в олимпийских богов 31 . Но, объявляя все религии, кроме еврейской, за завоевания демонов в падшем человечестве, Церковь столкнулась с вопросом: откуда же в них представления и учения, тождественные или сходные с ее собственными (девкалионов потоп, понятие о едином высшем Димиурге, о явлении богов на земле в виде людей, о конце мира чрез мировой пожар)? Цельс видел тут искаженные заимствования Моисея и др. от греков и египтян; Церковь доказывала, что Моисей древнее Орфея и Гесиода ( Ориген и Татиан считают его современником Инаха 32 , 400 лет до Троянской войны), и значит: или греки заимствовали у евреев (а не наоборот), или эти учения у греков – глухая память о первоначальном, общем всему человечеству, откровении. Итак, крупицы истины в античных религиях есть, но только в тех их частях, где они сходятся с обоими Заветами; ясно отсюда, что в язычестве нечего искать каких-либо откровений в дополнение к библейским; важно не содержание этих истинных положений в язычестве, а самый факт их существования, дающий некоторое решение вопросу: неужели милосердый Бог оставил вплоть до Христа все человечество, кроме евреев, в полном мраке и гибели 33 ? По отношению к личному религиозному творчеству вопрос представлялся Церкви в двоякой форме: 1) как относиться к учениям, являющимся на свет, как тайные учения апостолов и Христа (гностики); и 2) возможны ли в настоящее время пророки, приносящие новые откровения, и, если возможны, то как их отличить от лжепророков (монтанизм, отчасти гностики, потом манихейство). Ответ церкви был таков: век апостолов был исключительным веком откровения; в их сочинениях, подлинность которых удостоверена иерархическим преданием, непрерывной цепью восходящим к ним самим, дано все, что нужно знать для спасения; все «тайные учения», якобы идущие от них, или ложны – если они не согласны с каноническими книгами, или не нужны – если они тождественны с ними. |
| Первым чудом Христа было претворение воды в вино на браке в Кане Галилейской, что понимается святоотеческой традицией как благословение брачного союза. Истории известны секты (монтанизм, манихейство и др.), отвергавшие брак как якобы противоречащий аскетическим идеалам христианства. Даже в наше время приходится иногда услышать мнение, будто христианство гнушается браком и «допускает» брачный союз мужчины и женщины только из «снисхождения к немощам плоти». Однако это мнение неверно и основано на незнании церковной традиции. Церковь осуждает «плотскую похоть» и гедонизм, ведущие к половой распущенности и противоестественным порокам. Однако она благословляет половое общение между мужчиной и женщиной в рамках брачного союза. В браке происходит преображение человека, преодоление одиночества и замкнутости, расширение, восполнение и завершение его личности. Протоиерей Иоанн Мейендррф (XX в.) так определяет сущность христианского брака: «Христианин призван – уже в этом мире – иметь опыт новой жизни, стать гражданином Царства; и это возможно для него в браке. Таким образом брак перестает быть только лишь удовлетворением временных естественных побуждений. Брак – это уникальный союз двух существ в любви, двух существ, которые могут превзойти свою собственную человеческую природу и быть соединенными не только друг с другом, но и во Христе». Придавая такое исключительно высокое значение браку, Церковь отрицательно относится к разводу, а также второму или третьему браку, если последние не вызваны особыми обстоятельствами, как, например, нарушением супружеской верности той или другой стороной. Такое отношение основано на учении Христа, Который не признавал ветхозаветных установлений касательно развода (ср. Мф.19:7-9 ; Мк.10:11-12 ; Лк.16:18 ), за одним исключением – развода по «вине любодеяния» ( Мф.5:32 ). В последнем случае, а также в случае смерти одного из супругов или в других исключительных случаях Церковь благословляет второй и третий брак. В раннехристианской Церкви не существовало особого чина венчания: муж и жена приходили к епископу и получали его благословение, после чего вдвоем причащались за Литургией Святых Христовых Таин. Эта связь с Евхаристией прослеживается и в современном чинопоследовании таинства Брака, начинающегося литургическим возгласом «Благословенно Царство» и включающего в себя многие молитвы из чина Литургии, чтение Апостола и Евангелия, символическую общую чашу вина. |
| Основатели западно-церковной науки, Тертуллиан и Августин, испытали чуждые влияния, Тертуллиан – монтанизма, а Августин – манихейства. Тертуллиан отрицает тайное учение в христианстве, апостольскую мистагогию, вопреки утверждениям Отцов Церкви. 240 Западная наука рано утеряла нить апостольского Предания. В творениях западно-церковных писателей не найти и следа умной Иисусовой медитации. Душа и Бог Стремление души к Богу вытекает из самой природы души. Григорий Богослов говорит: «Душа есть Божественная некая струя и приходит к нам свыше. Душа происходит от Бога, т. е. творится Богом» 241 . Макарий Египетский (Великий) говорит: «Нет иной близости и взаимности, какая есть у души с Богом и у Бога с душою… Тело и душу человека создал в жилище Себе. Посему душа благородная, обошедши все создания, нигде не находит себе успокоения, как только в Едином Господе. Душа создана так, чтобы ей быть с Ним единый дух. Господь делается наследием души, а душа – наследием Господа» 242 . В совершенной душе это единение с Богом (unio mystica) полное: «Душа и Господь делаются единый дух, единое срастворение, единыи ум» 243 . Макарий говорит о мистерии души в ее единении с Богом: «Пророк Иезекииль созерцал тайну души, имеющей принять Господа и соделаться престолом славы Его … Такая душа делается вся светом, вся лицем, вся оком; она всецело соделана духом и светом» 244 . Мистерия души завершается ее превращением в дух: «Душа совершенная, очистившись от страстей и срастворяемая Духом Св., сама сподобится стать духом; тогда делается она вся светом, вся духом. Люди, срастворяемые Духом Св., уподобляются Христу» 245 . Полусовершенная душа в спекулятивной мистике принимает и понимает единение с Богом и срастворение буквально. Отсюда идея идентичности души и Бога у Эккарта и др. Соединение двух существ и сущностей вовсе не означает их идентичности. Именно исходя из мысли об идентичности, Эккарт и др. считают единение души и Бога в экстазе актом необходимым; Бог как бы принуждается к единению усилием души. Несовершенная душа, объединившись с Богом, в нецерковном экстазе, смешивает себя с Ним. Это смешение характерно для всей западной не церковной мистики Эригены, Эккарта, Таулера, Якова Беме и др., а также и для мистики индуизма. Причина этой духовно-душевной аберрации в экстазе и особенно в постэкстатическом состоянии – в природе души. Простота и единство души, столь необходимые для чистоты экстаза, – это только идеал аскезы, не всегда осуществляемый на практике. Душа, по выражению Плотина, не имеет своего ока для созерцания Бога, она заимствует это око у духа-интеллекта. По Григорию Нисскому , душа имеет только ощущение присутствия Бога. То же говорит и Плотин 246 : «Интеллектом, ей свойственным, душа видит Божественный интеллект, который до некоторой степени ею ощущаем». |
| на брачный пир в Кане Галилейской ( Ин. 2:1–11 )». 204 Истории известны секты (монтанизм, манихейство и др.), отвергавшие брак как якобы противоречащий аскетическим идеалам христианства. Даже в наше время приходится иногда услышать мнение, будто христианство гнушается браком и «допускает» брачный союз мужчины и женщины только из «снисхождения к немощам плоти». Насколько это неверно, можно судить хотя бы по следующим высказываниям священномученика Мефодия Патарского (IV в.), который в своем трактате, посвященном девству, дает богословское обоснование деторождения как следствия брака и вообще полового акта между мужчиной и женщиной: «...Необходимо, чтобы человек... действовал по образу Божию... ибо сказано: «Плодитесь и размножайтесь» ( Быт. 1:28 ). И не следует гнушаться определением Творца, вследствие которого мы и сами стали существовать. Началом рождения людей служит ввержение семени в недра женской утробы, чтобы кость от костей и плоть от плоти, быв восприняты невидимою силою, снова были образованы в другого человека тем же Художником... На это, может быть, указывает и сонное исступление, наведенное на первозданного (ср. Быт. 2:21 ), предызображая наслаждение мужа при сообщении (с женой), когда он в жажде деторождения приходит в исступление (ekstasis – «экстаз»), расслабляясь снотворными удовольствиями деторождения, чтобы нечто, отторгшееся от костей и плоти его, снова образовалось... в другого человека... Поэтому справедливо сказано, что человек оставляет отца и матерь, как забывающий внезапно обо всем в то время, когда он, соединившись с женою объятиями любви, делается участником плодотворения, предоставляя Божественному Создателю взять у него ребро, чтобы из сына сделаться самому отцом. Итак, если и теперь Бог образует человека, то не дерзко ли отвращаться деторождения, которое не стыдится совершать сам Вседержитель Своими чистыми руками?» Как утверждает далее святой Мефодий, когда мужчины «ввергают семя в естественные женские проходы», оно делается «причастным божественной творческой силе». |
| Средневековье порождает новые формы протестных явлений в рамках христианства. Ранние ереси, формировавшиеся внутри укрепляющейся Вселенской Церкви и как бы «наряду» с ней (претендуя на само звание Церкви, как, в частности, арианство), были главным образом догматическими, не выступая против ее организационных основ (за исключением, например, монтанизма, ереси Маркиона, таких практически нехристианских образований, как манихейство, и т.п.). Даже в случае отделения от Вселенской Церкви вышедшие за ее рамки образования конституировались на неизменных базовых основах церковной организационной структуры (так, как это было в случаях с дохалкидонскими церквами), поэтому некоторые из них можно классифицировать как расколы (например, донатизм). В Средние века протестные учения, изменяя догматические основы учения Вселенского христианства, пытались деформировать и его организационную структуру (отказ от таинства священства, основанного на апостольском преемстве; отказ от понимания Евхаристии как «таинства присутствия» в пользу «символа» и «воспоминания» и утрата, таким образом, евхаристического единства, составляющего основу кафоличности Церкви; соответственно, непризнание авторитета епископата и, на Западе, примата Римской кафедры; образование собственных неепископальных организационных структур; и т.д.). Средневековые христианские протестные учения, таким образом, в некоторой степени можно понимать как ереси экклезиологические 782 . Классическое выражение подобной тенденции дает протестантская Реформация. Однако зачатки такого рода развития возникли намного ранее. Так, в Армении, в атмосфере стимулированного ренессансным духом превалирования светских устремлений, начинает развиваться одна из наиболее характерных сторон Возрождения – независимое свободное мышление, нашедшее первоначальное проявление в ересях. Армения всегда была местом непрестанных тайных или явных еретических движений, которые иногда даже перерастали в восстания. Уже в ранней армянской литературе упоминается некая «барбарианская» (или «борборианская») ересь, распространившаяся в западной части страны. Кроме того, там было немало последователей ереси Маркиона, манихейства, мессалиан, «армянской ереси» и др. Особого внимания достойны два еретических движения, распространившихся на армянской почве, – павликианское и тондракийское. |
|
|
