| Обличение латинян началось в России со времен св. Владимира. Греческий миссионер указал Владимиру на одно заблуждение их, – употребление опресноков в причащении. Через два года (в 988 г.) св. Владимиру изложили несколько подобных обвинений; попирание креста, безбрачие духовенства, индульгенции, признание земли матерью, не почитание икон (вероятно, некоторыми) 342 . Первое обличительное послание латинянам написано митр. Леонтием, по-гречески; формою и содержанием своим оно сходно с византийскими полемическими сочинениями XI века. Послание озаглавлено: об «опресноках», между тем толкует и о других заблуждениях: посте в субботу, совершении литургии во все дни Великого поста, безбрачии священства, употреблении удавленины, искажении догмата о Св. Духе 343 . Три главные из указанных обвинений имеют основанием своим сочинения Фотия. Впрочем, в одном из посланий Фотия упоминается употребление удавленины, хотя и не ставится в вину латинянам (Введение опресноков у латинян полагают с 860 года). Частный повод к написанию этого послания неизвестен. Подобное обличение написал митр. Георгий, под заглавием: «Стязание с латиною». В нем митрополит насчитывает уже 27 заблуждений, между прочим: изображение икон на помостах, хождение епископов на войну, ношение ими перстней, незаконное сожительство священства, разрешение инокам мяса, сала и под. Чтобы судить об оригинальности этой полемики, рассмотрим последний обвинительный пункт. Устраняя нарекание латинян на иноков, употребляющих яйца и молоко, проповедник укоряет их за употребление сала. «Яйца раздаются от чистых птиц, и потому чисты, молоко – от чистых четвероногих, и тоже чисто. А ваше тучное сало от мяса. Если этому не веришь, латинянин, то вложим яйца в один горшок, а сало в другой, и станем варить их. Вода от яиц бывает чиста, как и невареная; посмотрим же вашу уху; чья заправа толще (жирнее)»? ... При таком характере обвинений число их могло возрасти до более почтенных цифр, а вместе с ними росло раздражение. Поводом к написанию «Стязания» могла служить попытка Григория VII обратить Изяслава в католичество 344 . |
| Торгуя своим саном, играя и тешась, он, казалось, благополучно взбирался всё выше и выше по лестнице почета и положения и снискал такую милость и благоволение царской семьи, какими не пользовался ни один из самых блестящих его предшественников по Петроградской кафедре. По своему легкомыслию, он не предполагал, что игра с огнем может кончиться взрывом порохового погреба, который до основ потрясет всю Россию. Несомненно, что митрополит Питирим ничего, кроме самого себя, не видел. Не видел он ни того, что происходило, ни еще более – того, что могло произойти. Он упоен был своим положением и мечтал, как бы вознестись еще выше. Склад его души был таков, что неограниченное честолюбие соединялось у него с полным безразличием к средствам для достижения цели, а хитрость пропорционально соответствовала легкомыслию. Будущий историк скажет, что митр. Питирим, сам, не сознавая того, сильно помог ускорению революции. Церковный же историк добавит, что митр. Питирим был естественным плодом господствовавшего пред революцией в нашей Церкви направления, когда для достижения почестей высшего церковного звания требовались прежде всего честолюбие и неразборчивость в средствах, а потом уже благочестие, образование, ум и знания. Но этого «потом», как показывают примеры Питиримов, Варнав и многих других, могло и не требоваться, и без этого можно было обойтись. Другим учреждениям, возникшим при В. В. Ц. У. также в 1919 г., был Церковно-общественный Комитет, возглавленный архиеп. Евлогием. Как показывает самое название Комитета, ему предстояла разработка назревших вопросов церковно-общественной жизни и осуществление их. В данное время умы всех были заняты двумя вопросами: а) придут ли большевики; б) как остановить всё растущее, под влиянием наших неудач на фронте, разложение тыла. Все другие вопросы меркли перед этими злободневными вопросами жизни и смерти. В первой половине января архиеп. Евлогием было созвано совещание из более видных священнослужителей, находившихся тогда в Екатеринодаре. Был приглашен и я. |
| Уже только много позже некоторые книги Ветхого Завета были переведены с греческого казанским профессором П. А. Юнгеровым (пророки, Псалтирь, Притчи, Бытие, книги неканонические)... Тревоги Феофана относятся уже к 70-м годам. Характерно, что весь спор идет теперь совсем открыто, без всякого покрова административных тайн, – в периодической печати, а не в секретных комитетах, как прежде... И в процессе работы над переводом Ветхого Завета снова и снова открывалось, что соотношение масоретской редакции и Семидесяти слишком сложно, чтобы можно было ставить вопрос о выборе между ними в общем виде. Можно спрашивать только о предпочтительном или надежном чтении отдельных отрывков или стихов, и приходится «выбирать» иногда «еврейскую истину», иногда же греческое чтение. Филологически «лучшим» будет именно сводный текст. Богословскому заключению о «догматическом» достоинстве определенного текста, во всяком случае, должно предшествовать подробное исследование отдельных книг. Примером такой работы в те годы была диссертация И. С. Якимова о книге пророка Иеремии (1874). Следует упомянуть и работы Д. А. Хвольсона и И. А. Олесницкого ... Обнаруживалась и другая трудность. Оказывалось, что и «Славянскую Библию» не приходится в целом приравнивать к Семидесяти, что и сам славянский текст есть уже сводный, в известном смысле и пределах. В этом и была принципиальная важность описания библейских рукописей Горским и Невоструевым в Московской Синодальной библиотеке. Начинается историческое изучение Славянской Библии. И уже нельзя так упрощенно спрашивать «о выборе» между славянским и русским... Оживает интерес и к вопросам библейской критики. Большинство русских исследователей придерживались «умеренных» или «посредствующих» взглядов, но и у них влияние западной критической литературы сказывалось очень заметно. Достаточно назвать работы архим. Филарета Филаретова (ректора Киевской академии, впоследствии епископа Рижского, 1824–1882). В диссертации о «Происхождении книги Иова» (1872) он не только принимал позднюю послепленную датировку книги, но и разбирал ее скорее, как памятник литературы, нежели как книгу священного канона. К тому же все исследование было проведено по еврейскому тексту, безо всякого внимания к славянским чтениям. Это показалось неосторожным. Митр. Арсений Киевский нашел сам «тон диссертации» несоответствующим богодухновенному характеру библейской книги, и публичная защита диссертации была запрещена Святейшим Синодом. А в следующем (1873) году в «Трудах Киевской Академии» были напечатаны устаревшие лекции по «введению в священные книги Ветхого Завета», читанные самим митр. Арсением в Петербургской академии еще в 1823–1825 годах. Впрочем, в кратком предисловии «от редакции» было оговорено, что читатель сам сможет судить, «насколько вперед подвинулись у нас библиологическая наука с того времени до настоящего..». |
| Пакрацкий Никанор (Груич; администратор в 1872-1874); Прокопий (Ивачкович; патриарх Сербский и Карловацкий митрополит в 1874-1879); Герман (Анджелич; патриарх Сербский и Карловацкий митрополит в 1881-1888); патриарх Георгий (Бранкович; 1890-1907); патриарх Лукиан (Богданович; 1908-1913). Ист.: Деклараториум Илирикум//ЛетМС. 1856. 93. Ч. 1. С. 1-62; Акта сабора народа Србског у Темишвару године 1790 држаног и царска Земун, 1861; Српски народни сабор 1769. у Карловцима//ЛетМС. 1872. 114. С. 151-202; Г. Споменици из будимског и пештанског архива. Београд, 1873-1875. 4 збирке. (ГСУД: 2. 3-6); Руварац Д. Mojcuje митр. београдски (1713-1730)//ССКА. 1898. Бр. 34. С. 81-200; он же. Прилози за ucmopujy архиепископа и епископа у мumponoлuju Kapлobaчkoj//ЛетМС. 1899. 198. Св. 2. С. 98-122; 199. Св. 3. С. 119-134; он же. Опис српских фрушкогорских ман-ра: 1753 г. Сремски Карловци, 1903; он же. Дuapujyм Српског Темишварског сабора од 1790. Сремски Карловци, 1914; М. О Прилози за ucmopujy митрополитства му (1731-1737). Нови Сад, 1900; Д. Прилози за ucmopujy српске цркве//Весник Српске цркве. Београд, 1908. 4. С. 293-299; Р. Прилози за ucmopujy Срба у Aycmpo-Yrapckoj у доба nampujapxa Apcehuja III 1913. Бр. 51. С. 16-42; С. за српску ucmopujy из рус. архива и б-ка//Там же. 1922. Бр. 53. С. 1-329; J., M. Српске npubuлeruje од 1690. до 1792. Београд, 1954; Gavrilovi S., Petrovi N. Temišvarski sabor 1790. Novi Sad; Sremski Karlovci, 1972; Р. Српска црква сред. 17. в.//ГСАН. 1980. 2. С. 61-164; С., И. о православним црквама Карловачке мumponoлuje XVIII в. Београд, 1981. Лит.: Кудрявцев А., свящ. Церковный вопрос в Австрии//ХЧ. 1870. Ч. 1. 4. С. 709-740; Ч. 2. 11. С. 849-878; 1871. Ч. 1. 1. С. 150-158; 4. С. 736-755; С. Србски народни сабор у Сремским Карловцима 1869 г. Нови Сад, 1870; Митр. Павле 1884. 137. Св. 1. С. 42-70; Руварац Д. Исторично-критична црта о Земун, 1886; он же. Српски Народни и Црквено-народни Сабори у Yrapckoj од 1690. до данас. Земун, 1889; он же. Постанак и развитак српске црквено-народне abmohoмuje. |
| Защитники отвлеченной от жизни проповеди ссылаются на Отцов Церкви и в проповеднической практике последних думают найти оправдание для своего взгляда на проповедь. Но Отцы Церкви постоянно и внимательно следили за всеми событиями народной жизни, пользовались каждым случаем и из всего извлекали для себя повод и предмет для своих наставлений. При этом они ставили себя в такое тесное отношение с своей паствою, что, можно сказать, не отделяли своей жизни и своих интересов от жизни и интересов поучаемых, радовались их счастьем и радостью, страдали их бедствиями и страданиями. Вот почему их проповеди, более чем другие литературные произведения, отразили в себе черты современных им нравов и обычаев, так что сообщили истории много данных для ее выводов о состоянии греко-римской жизни по принятии христианства. И мы должны скапать, что при всем уважении к высоким целям назидания, преследуемых общею проповедью евангелия, цвет и тон эпохи, отражающийся в церковном слове Отцов Церкви своими резкими и характерными звуками, невольно привлекает к себе мысль читателя. Из множества проповедей, дошедших до нас от прежних времен, если не самыми лучшими, то наиболее замечательными по определенной характерности своего содержания, кажутся именно те проповеди, в которых ясно виден след временной нужды. Преобладание нравственного элемента в проповеди митрополита Филарета. Характер его морали. Выше было замечено, что митр. Филарет принадлежал к числу тех церковных витий, проповеди которых отличаются догматико-нравственным, содержанием. Однако одни из них говорят преимущественно о догматической части христианского богословия; другие проповедники, напротив, мало касаются догмата и стараются вращаться в кругу нравственных применений к слушателям. Проповедник поступает в данном отношении так пли иначе вследствие известного склада своего ума и известного направления своих гомилетических убеждений. У митр. Филарета практическая почва была первым предметом его внимания, и нравоучительный элемент был тем жизненным нервом, которым сильна была его проповедь, и который придавал ей значение у современников и потомства 63 . |
| Правила для перевода были составлены Филаретом, это сразу чувствуется уже в их стиле. Переводить надлежало с греческого, как первоначального, преимущественно перед славянским, с тем, чтобы в переводе удерживать или употреблять слова славянские, «есть ли они ближе русских подходят к греческим, не производя в речи темноты или нестройности», или если соответственные русские «не принадлежат к чистому книжному языку». В переводе всего важнее точность, затем ясность, наконец, чистота. Очень характерны некоторые стилистические директивы. «Величие священного писания состоит в силе, а не в блеске слов; из сего следует, что не должно слишком привязываться к славянским словам и выражениям, ради мнимой их важности». Еще важнее другое замечание. «Тщательно наблюдать должно дух речи, дабы разговор перелагать слогом разговорным, повествование повествовательным, и так далее..». Эти положения литературным «архаистам» показались дурной стилистической ересью, и это был один из решающих моментов взволнованного «восстания» или интриги против русской Библии в 20-х годах... Русское Евангелие было закончено и выпущено в 1819-м году, и весь Новый Завет уже в 1820-м... Сразу же был начат русский перевод и Ветхого Завета. Прежде всего была переведена Псалтырь и выпущена отдельно, – один российский текст, без славянского, – в январе 1822-го года. В то же время началась работа над Пятикнижием. Филарет в своих «Записках на книгу Бытия» (первое издание уже в 1816 г.) всюду дает библейский текст в русском переводе, с еврейского. К переводческим работам были привлечены и вновь открытые Академии: Московская и Киевская, также и некоторые семинарии. Сразу же встал трудный и сложный вопрос о соотношении еврейского и греческого текстов, о достоинстве и достоинствах перевода Семидесяти, о значении Масоретских чтений, – и эти вопросы обострялись тем, что всякое отступление от Семидесяти означало практически и расхождение со славянской Библией, остававшейся в богослужебном употреблении, а потому нуждалось в нарочитых оправданиях и оговорках. Для начала вопрос был решен слишком просто. В основу был положен еврейский (масоретский) текст, как «подлинный», а в объяснение расхождений со славянской Библией было составлено особое предисловие, убедительное и для незнающих древних языков. Составил его Филарет, и подписано оно было митр. Михаилом, митр. Серафимом, тогда еще Московским, и самим Филаретом, тогда архиепископом Ярославским... |
| Известны распевы Г. Р. для воскресного причастна «Хвалите Господа с небес» на все гласы, кроме 2-го плагального (Ivir. 951; 956, кон. XVIII в.; 970; C Polit. Bibl. Patr. K. Ananiadou. 6, 1680 г.; Stauronik. 165, ок. 1665-1685 гг.; РНБ. Греч. 237; 130, нач. XVIII в.; БАН. РАИК. 42; 37, нач. XVIII в., и др.), причем на 1-й глас часто в одной рукописи приводятся 2 варианта (Lesb. Leim. 238, ок. 1700 г.; Athen. Merlier. 12), один из этих вариантов иногда атрибутируется Мануилу Хрисафу (XV в.) ( Παπαδπουλος. Σ. 303); мелос причастна 4-го гласа существует также с «украшениями» митр. Германа (Xeropot. 317, 229, 1-я пол. XVIII в.; Doch. 332; РНБ. Греч. 188, сер. XVIII в.). Сохранился вариант Г. Р. для причастна в Неделю о Фоме «Похвали, Иерусалиме, Господа» на глас πρωτβαρυς (РНБ. Греч. 130, 132, 711; Lesb. Leim. 459, ок. 1700 г.; см. также: Ivir. 998, сер. XVIII в.). Возможно, Г. Р. также принадлежит распев причастна «В память вечную» на 3-й глас (Ivir. 961). Херувимская песнь была распета Г. Р. на все гласы (Ivir. 949, 970; Doch. 338, 1767 г., 324, 1686 г.; Cutl. 446; Stauronik. 165; БАН. РАИК. 42; РНБ. Греч. 237, 500, 1689 г.; 130, 132, 711; Philoth. 133, кон. XVII в.); в 4-м плагальном гласе часто помещаются 2 варианта распева этого гимна, принадлежащие Г. Р. (Lesb. Leim. 8, 238, 459; Athen. Merlier. 12). Мелос для песнопения «Ныне силы небесныя» был составлен Г. Р. в 1-м гласе τετρφωνος (Stauronik. 165; Ivir. 970, 987, 998; РНБ. Греч. 130, 132, 711; Pantel. 901, 1734 г.; Doch. 338; Paul. 132, 1774 г.) и в 1-м плагальном гласе (Xeropot. 307). Известными песнопениями Г. Р. являются также матимы-богородичны: на 2-й глас - «Превышши явилася еси, Чистая» (Υπερτρα πφηνας, γν) (Doch. 339, 1768 г.; Ivir. 960, 1768 г.), на 4-й глас - 15-сложник для исполнения во время облачения К-польского патриарха или др. архиерея «Тя величаем, сущую Богородицу - Чистая, Всенепорочная, Нетленная Всесвятая» (Σ μεγαλνομεν τν ντως θεοτκον ρδβλθυοτεΑσπιλε παναμμητε φθορε Παναγα) (Pantel. 1008, посл. четв. XVII в.; РНБ. Греч. 130, 237, 711; Ivir. 960, 970, 987; Xeropot. 323, 1708 г.; БАН. РАИК. 42; Doch. 338, 339; Paul. 132), на глас βαρς - «Предстоящая у Креста» (Παρισταμνη τ σταυρ) (Ivir. 951) и «Согреших, исповедаюсь Тебе» (λδβλθυοτεΗμαρτον, μολογ σο) (Ivir. 951), на 4-й плагальный глас - «Преславная, о Тебе» (Δεδοξασμνα περ σο) (Doch. 339; Ivir. 951, 960) и «Тя, Приснодеву» (Σ τν ειπρθενον) (Ivir. 951), «Юница тельца рождшая» (Δμαλις τν μσχον τεκοσα) на 4-й плагальный глас (Lesb. Leim. 459). По крайней мере одна из матим-богородичнов Г. Р. известна в наст. время в обработке митр. Германа - «Радуйся, Обрадованная» (Χαρε κεχαριτωμνη) на глас βαρς (Ivir. 951, 967, 1-я пол. XVIII в.; Xeropot. 229). Кроме этих богородичнов к числу матим Г. Р. принадлежит 15-сложник «Приидите, любящие зрелища» (Δετε, φιλοθεμονες) на 1-й глас (Paul. 14, нач. XVIII в.). |
| Чтобы правильно оценить слова и жизнь митр. Сергия, их нужно брать в связи со всеми публичными доказательствами представителей старой России: с речами поднадзорных академиков, подсудимых инженеров, меньшевиков… Люди, в общественную совесть которых верила вся Россия, обвиняют себя и других в несуществующих невозможных преступлениях. Подтверждают и подписывают все, чего от них требует власть — чтобы спасти жизнь себе и своих близких и — может быть, слабую возможность культурного дела. Мы готовы простить им их падение, зная, какими муками оно куплено. Что облегчает этим падшим мученикам их акт отречения, это потеря веры в силу слова, в народную совесть и общественное мнение. Люди, которые произносят речи за смертную казнь невинных, утешают себя тем, что это просто формальность, что их слова не окажут никакого влияния на заранее принятое решение власти. В этом они, может быть, и ошибаются. Действие террора зависит от состояния общественного мнения — в современной России от двух факторов: настроения рабочих масс и мнения Европы, интересных для власти как торговых и политических контрагентов. Клеветнические показания русских «вредителей» производили впечатление как на народные массы внутри России, так и на левую интеллигенцию и рабочие классы Европы. Ими в значительной мере определяется, напр., политика рабочего правительства в Англии. Отрицание гонений митр. Сергием производит впечатление в той же европейской среде, от которой часто зависит (как это сказалось на судьбе самого патриарха) жизнь и смерть узников за веру в России. Прошлогодние протесты Европы против гонений сделали свое дело — в этом не может быть сомнений: с ними связано некоторое понижение террора в 1930 году. Но насколько ослаблено было значение этого морального голоса всего христианского мира из России, с самого высокого церковного места, оправданием безвинных убийств! 367 М. Курдюмов дает эффектное, хотя и совершенно лубочное, противопоставление: «Дьявол весь в крови, облизывает теплую кровь» и «Мученик, весь светящийся улыбкой любви». |
| Язык Введенского вызвал негодование в России 1921 года, еще хранившей в своих узах совесть свободы. Длительное удушение, повседневная атмосфера моральных и физических пыток сделали свое дело. Сталину удается то, на что не мог рассчитывать Ленин. Предательство, отречение, клевета сделались правилом общественного поведения в России. Чтобы правильно оценить слова и жизнь митр. Сергия, их нужно брать в связи со всеми публичными доказательствами представителей старой России: с речами поднадзорных академиков, подсудимых инженеров, меньшевиков... Люди, в общественную совесть которых верила вся Россия, обвиняют себя и других в несуществующих невозможных преступлениях, подтверждают и подписывают все, чего от них требует власть – чтобы спасти жизнь себе и своих и – может быть, слабую возможность культурного дела. Мы готовы простить им их падение, зная, какими муками оно куплено. Что облегчает этим падшим мученикам их акт отречения, это потеря веры в силу слова, в народную совесть и общественное мнение. Люди, которые произносят речи за смертную казнь невинных, утешают себя тем, что это просто формальность, что их слова не окажут никакого влияния на заранее принятое решение власти. В этом они, быть может, и ошибаются. Действие террора зависит от состояния общественного мнения – в современной России двух факторов: настроения рабочих масс и мнения Европы интересны для власти, как торговых и политической контрагентов. Клеветнические показания русских «вредителей» производили впечатление как на народные массы внутри России, так и на левую интеллигенцию и рабочие классы Европы. Ими в значительной мере определяется, напр., политика рабочего правительства в Англии. Отрицание гонений митр. Сергием производит впечатление в той же европейской среде, от которой часто зависит (как это сказалось на судьбе самого патриарха) жизнь и смерть узников за веру в России. Прошлогодние протесты Европы против гонений сделали свое дело – в этом не может быть сомнений: с ними связано некоторое понижение террора в 1930 году. Но насколько ослаблено было значение этого морального голоса всего христианского мира донесшимся из России, с самого высокого церковного места, оправданием безвинных убийств! |
| Через 1,5 месяца после рассылки инструкции начал свое существование Секретный Комитет по униатским делам. Первым подал мысль об учреждении Комитета пр.Филарет, митр.Московский: эту мысль затем поддерживал пр. Иосиф Семашко в своей записке от 25-го апреля 1834 г., наконец, Блудов, министр внутренних дел, 21-го июня того же года в Аничковом дворце доложил ее Государю Императору. Государь повелел, чтобы Комитет для совещания по делам униатским был в надлежащее время составлен из мм.Серафима и Филарета, архиеп.Тверского Григория, м.Иосафата Булгака, еп.Иос.Семашки, генерал-от инфантерии Толстого, кн.Голицына, статс-секретаря Танеева, министра внутренних дел и обер-прокурора Св.Синода. 30-го декабря 1834 г. Блудов в Зимнем дворце повторил доклад о Комитете. Государь соизволил· учреждение и открытие совещательного для дел униатских Комитета отложить до возвращения митр.Филарета в июне или августе будущего 1835 г. 26-го мая 1835 г. Блудов снова докладывал Государю на Елагином острове о необходимости открытия уже не одного Секретного Комитета, но и предварительных тайных совещаний к нему Государь повелеть соизволил участвовать в предварительных тайных совещаниях по делам учреждаемого Комитета м.Филарету, еп.Семашке, синодальному обер-прокурору и Блудову 566 . 29-го мая Блудов извещал Булгака и других об образовании Комитета для предупреждения «новых произвольных отступлений от сродных униатам обрядов русскаго богослуслужения и церковных уставов и устранения возможных недоразумений, которые бы могли возникнуть между духовенствами гр.-российским и униатским» 567 . 9-го июня, по докладу министра внутренних дел, правителем дел Комитета был назначен служащий в I отделении Собственной Его Императорскаго Величества Канцелярии, дейст.ст.сов.Ханыков 568 . Такова оффициальная сторона дела. Теперь познакомимся с «секретною» стороной Комитета. Чтобы уразуметь намерения правительства в отношении Комитета и надежды, какие последнее возлагало на него, надо уяснить политику правительства в униатском вопросе. |
|
|
