| Раскрытие характера Евангелия апостольского по соотношению с подлинно Христовым служит нашей мысли единственно верным средством для научного понимания тайн Церкви созидающейся и возрастающей, для отчетливого уразумения пребывающей и для уверенного прозрения в славу торжествующей. Но для всех и всячески бесспорно, что на миссионерском поприще более всех потрудится Апостол языков ( 1Кор. 15:10 ), покоривший кресту Христову всю поднебесную ( Кол. 1:23 ) чрез повсюдное возвещение о нем и чрез утверждение его в мировой столице Риме. Апостольская христианизация, вызвавшая кафолически-церковное христианство , преимущественно условливается благовестнической деятельностью Павловой, объективное рассмотрение которой и здесь оказывается первейшей научной обязанностью и самой насущной потребностью. Точное познание благовестия Павлова безусловно необходимо для понимания и оценки подвига Христа и христианства на всем протяжении, с начала до последнего момента, ибо тут нет никого столь великого, как Апостол Павел 11 . Естественно в этой области обилие научных изысканий. Они не прекращаются ни на минуту, но результат их неутешительный, если прямо свидетельствуют, что в сфере павлинизма поныне не приобретено ничего твердого 12 . Нам, очевидно, нужно воспользоваться средствами, какие употребляются в науке для рационального познания и усвоения истины, когда сверхъестественное фактически не допускается и принципиально недопустимо до тех пор, пока не исчерпаны все естественные факторы. В этом основа и оправдание библейско-христианской критики. Если в крайних формах тюбингенского преувеличения она теперь падает 13 , то все же жизненность её запросов достаточно удостоверяется эпидемическим рационализмом 14 . Только здесь являются новые формы «генетического» истолкования 15 из материалов прошлого, и исторический метод насильственно применяется вопреки своей природе 16 к тому, чтобы все христианство вывести из бывших ранее элементов 17 , почему раздаются даже призывы к интердикту против подобных историко-критических изысканий 18 . |
| 1) Учение о богослужении церковном, имеющее предметом богослужебный чин православной церкви, а целью – как познание сего чина, так в особенности образование благочестивого христианского чувства. 2) Церковное Законоведение или Каноническое Право, имеющее предметом права, законы и постановления Церкви Христовой, а целью – определение правильного образа взаимных отношений между собой членов Церкви. § 24. Науки приспособительные Науки приспособительные имеют предметом научить, как успешнейшим образом употреблять святейшую религию Христову во спасение других, с одной стороны распространяя спасительное познание и благотворное влияние её на верующих, а с другой – защищая ее от неверующих и неправоверующих и обличая заблуждения их. Отсюда: 1) Богословие пастырское, поскольку лица, на которых лежит долг преподавать религию христианскую и употреблять во спасение других, именуются пастырями. Наука сия должна, во-первых, изложить учение о пастырском служении и пастыре Церкви вообще; а во-вторых, указать различные виды служения пастырского в частности, где преподать: а) Правила касательно церковного собеседования (Гомилетика). б) Правила касательно священнослужения (Литургика). в) Правила касательно благоразумного действования в пастве (Пастырская Педагогика). 2) Богословие Обличительное или Апологетика Христианская. Она должна: а) защищать христианскую религию от неверующих и обличать их заблуждения: отсюда Апологетика христианской веры; б) защищать православную Церковь от неправоверующих и обличать их заблуждения: отсюда Апологетика православной Церкви. Метод Богословия § 25. Различные методы Богословских наук Метод, каковой должен быть наблюдаем в Богословии, есть двоякий: 1) метод изложения и преподавания; 2) метод изучения. Первый должно наблюдать наставникам, вторым – учащимся. § 26. Метод изложения Богословия По различию наук, входящих в состав полного курса Богословия, метод изложения его различен. В нем имеет место: 1) Метод исторический. Он преимущественно свойствен наукам приготовительным: Введению в Св. Писание, Церковной Истории и Патрологии, но необходим и в прочих науках, даже составительных, и требует того, чтобы при изложении истин христианской религии обращаемо было внимание на порядок откровения их и на обстоятельства, в каких они открывались и в каких находились в различные времена Церкви, сколько и где это нужно для лучшего уразумения их. |
| Поэтому и наши разъяснения Апокалипсиса будут направлены не столько к оригинальности и новости, сколько к такому характеру изложения разъяснений, уже данных другими, при котором они сильнее могли бы действовать на благочестивую волю читателей. В этом случае мы готовы присоединиться к следующим словам нашего отечественного писателя-богослова: «Попытаемся обозреть то, что доступно христианину, всегда имея одну мысль – почерпать из благодатных источников Духа Святого назидательное и поучительное для души христианской» 67 . Но при этом необходимо всегда помнить мысли древних толкователей, что в Апокалипсисе «столько же тайн, сколько и слов» 68 , и что «в нем многое говорится прикровенно, чтобы дать упражнение уму человеческому, и не много есть такого, что своею ясностью дает возможность привести к уразумению остальное» 69 . А вследствие этого толкователю Апокалипсиса нужно обращать особенное внимание на все эти тайны и темные, неясные места и, по мере сил, выяснять их для своих читателей. Метод объяснения Апокалипсиса должен быть столь же своеобразен, как и самое его содержание. Эбрард, выходя из своего изучения всей литературы по исследованию Апокалипсиса, приходит к выводу, что в прежнее время было два пути этого исследования; это: 1) путь научного экзегезиса, когда занимаются вопросами о самом тексте, – где, когда и как исполнилось, и 2) церковно-историческое выяснение, когда Апокалипсис рассматривается – как изображение развития христианской церкви в ее главных эпохах 70 . Настоящий же период толкования он называет периодом смешения обоих методов. По его мнению, единственно правильным методом может быть признан метод историологический, – по которому в Апокалипсисе предсказаны детали истории церкви 71 . Этот же ученый экзегет заметил в богословской литературе зарождение новой школы, которая находит в Апокалипсисе не идеи или предсказания на церковно-исторические или эсхатологические детали, но действительное, истинное предсказание 72 . Эбрардово подразделение толкователей на группы не единственное. Фаррар, например, находит три главных школы: 1) школа претеристов, которые думают, что предсказания книги в главных своих частях уже исполнились; 2) школа футуристов, которые относят ее к событиям, имеющие осуществиться еще в будущем, и 3) школа непрерывно-исторических толкователей, которые видят в Апокалипсисе очерк христианской истории от дней св. Иоанна до конца мира (себя Фаррар причисляет к претеристам) 73 . |
| Исследование тех литературных методов, которые использовались в Священном Писании, Златоуст рассматривает как непременное условие правильного и адекватного уразумения библейского текста, поскольку священные писатели, преломляющие через свою личность божественное откровение, жили в определённую историческую эпоху, говорили на свойственном ей языке, а также обладали характерным только для них литературным стилем, который был отражением характера их творческой личности. Исследование того, как божественное откровение преломилось сквозь призму личности священного автора, получило в антиохийской школе название историко-грамматического метода. Историко-грамматический метод предусматривал исследование исторических обстоятельств и времени создания той или иной библейской книги, цели её создания, изучение логической последовательности мысли священного автора, уяснение смысла того или иного слова, исходя из его логического и исторического контекста, сличения параллельных мест, различных библейских списков и переводов, а также синтаксических и морфологических особенностей речи и др. Таким образом, историко-грамматический метод включал в себя «определение смысла Писания из дидактических, лексических, риторических и логических элементов» 407 . История происхождения священных текстов, хронология и исторический контекст Одним из важных условий правильного понимания Священного Писания Иоанн Златоуст считает изучение истории происхождения его текстов. В Предисловии к толкованию на послание к Римлянам он говорит: «Намеревающимся приступить к посланию этому, необходимо сказать и о времени, в которое оно было написано» 408 . Помещая послание к Римлянам в хронологический контекст прочих посланий апостола Павла, Златоуст определяет их характерные особенности. Делает он это на основании тщательного сравнительно-текстологического анализа посланий. Он обращает внимание на то обстоятельство, что послание к Римлянам, несмотря на тот порядок, в котором послания апостола Павла помещены в библейском каноне, не является самым ранним из числа всех посланий. |
| Приведём несколько примеров его аллегорической экзегезы. «Рай, – говорит он, – есть любовь Божия», а также Древо жизни для прп. Исаака – «любовь Божия»: «От древа сего был отстранён Адам, и с тех пор не встречала его уже радость, но работал и трудился он на земле терний» (Isaacus Ninivita, 1909, 314. Cap. 43; Исаак Сирин , 1911, 397). Терние, по прп. Исааку, – это страсти: «Действительно же страсти суть терния и произрастают в нас от сеяния в тело» (ср. Гал.6:8 ). «Но с той ночи, в которую Господь излиял пот (в Гефсиманском саду), переменил Он пот, изведший терния и волчцы, на пот, проливаемый в молитве и вместе в делании правды…» (Isaacus Ninivita, 1909, 203. Cap. 28; Исаак Сирин , 1911, 78). Экзегетическим ключом прп. Исаак считал молитву: «К словесам таинств, заключённым в Божественном Писании, не приступай без молитвы и испрошения помощи у Бога, но говори: дай мне Господи, приять ощущение заключающейся в них силы» (Isaacus Ninivita, 1909, 329. Cap. 45; Исаак Сирин , 1911, 408). Герменевтический метод у прп. Исаака разбит на три этапа: 1) «Чтение твоё да будет в невозмущаемой ничем тишине». 2) «Будь свободен от многопопечительности о теле и от житейского мятежа, чтобы вкусить тебе в душе своей сладчайший вкус сладостным уразумением». 3) «Молитву почитай ключом к истинному разумению сказанного в Божественных Писаниях» (Isaacus Ninivita, 1909, 329. Cap. 45; Исаак Сирин , 1911, 408). Вообще, какую бы гевменевтическую процедуру прп. Исаак ни производил с библейским текстом, он всюду преследует одну цель – актуализация его и вовлечение в свой духовный опыт. Такой метод толкования в антиохийской традиции был впервые намечен прп. Ефремом Сириным , который «создал символическую интерпретацию как жанр, используя полисемантические свойства знака… Так, Адам, Самсон и Давид символизируют каждого из нас, оставаясь самими собою» [Саврей, 2012а, 154]. Прп. Исаак без сомнений проводит параллели между событиями ветхозаветных праведников и своим личным опытом: «Кто из собственного стяжания посевает учение в слух внемлющих ему, тот с дерзновением отверзает уста свои, говоря своим духовным чадам, как и престарелый Иаков сказал целомудренному Иосифу: Аз же даю ти единую часть свыше братии твоея, юже взях у аммореев мечем и луком моим ( Быт.48:22 )» Isaacus Ninivita, 1909, 9. Cap. 1; Исаак Сирин , 1911, 8). Прп. Исаак также уподобляет душу всему стану Израильскому, который днём был покрываем облаком, а ночью ему светил столп огненный ( Исх.40:38 ). «Если душа просияла памятованием о Боге и неусыпным бдением днём и ночью, то Господь устрояет там к ограждению её облако, осеняющее её днём и светом огненным озаряющее ночь» (Isaacus Ninivita, 1909, 83. Cap. 6; Исаак Сирин , 1911, 308). |
| а) История Догматов, б) Догматическое Богословие и в) Сравнительная Догматика (иначе называемая вообще Богословием сравнительным), преподаваемая в виде или Символики, или Полемики, или Иреники. Историю догматов гораздо лучше соединять с самым догматическим Богословием. Ибо задача этой истории: а) показать, что все догматы веры Христовой, как вышли из уст Христа-Спасителя и св. Апостолов, так с тех пор и остаются неизменными в Церкви православной в продолжение веков; б) показать также разные недоумения, ереси и споры, возникавшие касательно того или другого из догматов, но вместе и то, в) как православная Церковь защищала, ограждала и строже определяла их, вследствие этих недоумений, ересей и споров. А потому, если в догматическом Богословии, перед раскрытием положительного учения о каждом догмате, будет представлена его история, то это послужит и лучшим подтверждением его истинности и лучшим объяснением к надлежащему его уразумению. Что же касается до сравнительного Богословия: то, хотя оно очень удобно может быть соединяемо с Богословием догматическим, как иногда и поступают; но, для обстоятельного и более отчётливого изучения разностей между вероисповеданиями, гораздо справедливее эту науку преподавать отдельно. А метод преподавания её самый лучший тот, чтобы она была вместе и Символикой, предлагая сначала подлинное учение из символических книг разных исповеданий, и Полемикой, опровергая вслед за тем все несогласия прочих исповеданий с православным, и Иреникой, указывая, в заключение всего, способ к устранению, или примирению этих разногласий. 2) Учение деятельности: а) История Христианского нравоучения и б) Нравственное Богословие. Опять две науки, которые самым естественным образом соединяются в одну, и из которых первая составляет предварительную часть нравственного Богословия, а последняя существенную; потому первая может быть излагаема во введении в последнюю. II. Имеющие предметом Христианские священнодействия или богослужение: 1) Церковная Археология, 2) Литургика православной Церкви и |
| Дело в том, что кроме православной греко-восточной Церкви ныне существуют еще другие христианские религиозные общины, усвояющие себе тоже названия церквей, каковы: церковь армяно-грегорианская, римско-католическая в протестантская. Хотя по предначертанию Господа, Основателя Церкви, Церковь должна быть одна во всей вселенной и следовательно религиозные общины, не находящаяся в общении с единою вселенскою церковью т. е. православною, не имеют права называться церквами, но факт остается фактом и с ним нужно считаться. Знакомство с католическим и протестантским церковным правом должно принести известную долю пользы и для изучения православного церковного права. Нормы католического, армяно-грегорианского и протестантского права не только сходством с правом православной церкви, но и самыми уклонениями от последнего служат к уяснению его и к уразумению истинной природы тех институтов, которых они касаются. Кроме этого чисто научного значения, сравнительный метод изложения церковноправовых норм имеет и практическое значение, так как в нашем государстве очень много последователей инославных церквей, и все они пользуются покровительством государственного закона в своей религиозной жизни. Отношение науки церковного права к другим наукам Из богословских наук она соприкасается всего ближе с догматикой, историей Церкви и литургикой. С догматикой церковное право соприкасается в учении о Церкви и таинствах. Но догматика и церковное право рассматривают Церковь с разных сторон. Догматика рассматривает Церковь с внутренней стороны, со стороны ее задачи и спасительных средств к достижению этой задачи. Церковное право занимается внешней организацией Церкви как общественного союза, ее устройством, ее дисциплиной, ее отношением к другим общественным союзам, в особенности же к государству. Для пояснения этого положения возьмем несколько частностей. Церковная иерархия рассматривается в догматике как богоучрежденный проводник благодати в Церкви, в церковном же праве рассматривается как церковное правительство. |
| в) Сравнительная Догматика (иначе называемая вообще Богословием сравнительным), преподаваемая в виде или Символики, или Полемики, или Иреники. Историю догматов гораздо лучше соединять с самым догматическим Богословием. Ибо задача этой истории: а) показать, что все догматы веры Христовой, как вышли из уст Христа-Спасителя и св. Апостолов, так с тех пор и остаются неизменными в Церкви православной в продолжение веков; б) показать также разные недоумения, ереси и споры, возникавшие касательно того или другого из догматов, но вместе и то, в) как православная Церковь защищала, ограждала и строже определяла их, вследствие этих недоумений, ересей и споров. А потому, если в догматическом Богословии, перед раскрытием положительного учения о каждом догмате, будет представлена его история, то это послужит и лучшим подтверждением его истинности и лучшим объяснением к надлежащему его уразумению. Что же касается до сравнительного Богословия: то, хотя оно очень удобно может быть соединяемо с Богословием догматическим, как иногда и поступают; но, для обстоятельного и более отчётливого изучения разностей между вероисповеданиями, гораздо справедливее эту науку преподавать отдельно. А метод преподавания её самый лучший тот, чтобы она была вместе и Символикой, предлагая сначала подлинное учение из символических книг разных исповеданий, и Полемикой, опровергая вслед за тем все несогласия прочих исповеданий с православным, и Иреникой, указывая, в заключение всего, способ к устранению, или примирению этих разногласий. 2) Учение деятельности: а) История Христианского нравоучения и б) Нравственное Богословие. Опять две науки, которые самым естественным образом соединяются в одну, и из которых первая составляет предварительную часть нравственного Богословия, а последняя существенную; потому первая может быть излагаема во введении в последнюю. II. Имеющие предметом Христианские священнодействия или богослужение: 1) Церковная Археология, 2) Литургика православной Церкви и |
| д) наконец, любовь многих святых Отцов к философии: называя ее то путем ко Христу и приготовительным средством к уразумению Божественной мудрости, 65 то оплотом и ограждением истин Евангелия, 66 знаменитые учители охотно занимались этой наукой и пользовались при раскрытии и защищении откровенного учения: одни из них преимущественно следовали философии эклектической, 67 другие предпочитали Платонову, 68 третьи – Аристотелеву, которая с пятого века начала уже усиливаться между христианскими учеными, и проникла в христианские школы. 69 Вследствие всех означенных причин ученый способ исследования христианских догматов появился весьма рано: его встречаем уже в сочинениях Иустина философа (†165), Афинагора (†180), Феофила антиохийского (†199), Иринея (†203) и Тертуллиана (†220); еще более – у знаменитых наставников и воспитанников александрийского училища: Климента Александрийского (†217), Оригена (†254), Григория Чудотворца (†270), Дионисия Александрийского (†265) и других. В четвертом веке метод этот делается общеупотребительным у писателей Церкви, особенно же у Афанасия и Василия Великих , Григория Богослова и Григория Нисского ; в пятом достигает еще большей степени своего развития – у Феодорита, Кирилла Александрийского и более всех у Августина. Сущность этого метода состояла в том, что достоуважаемые пастыри Церкви, излагая или защищая какой-либо догмат, старались точнее определить его смысл, раскрывали его из Священного Писания и Священного Предания, 70 и для этого нередко указывали на пример апостольских церквей, 71 на священные песни, молитвы и обряды, издревле употреблявшиеся в Церкви, 72 или приводили ряд свидетельств из писаний предшествовавших учителей, 73 и заимствовали изречения из актов мученических; 74 вместе с тем позволяли себе умственные соображения о догмате, выводили следствия из откровенных истин, строили силлогизмы, вдавались даже, по временам, в диалектические тонкости, особенно в спорах с еретиками, 75 пользовались, где находили уместным, свидетельствами самих языческих писателей, 76 и вообще не пренебрегали ничем, что только могла представить в пользу того или другого христианского учения земная мудрость. 77 |
| д) наконец, любовь многих святых Отцов к философии: называя ее то путем ко Христу и приготовительным средством к уразумению Божественной мудрости, то оплотом и ограждением истин Евангелия, знаменитые учители охотно занимались этой наукой и пользовались при раскрытии и защищении откровенного учения: одни из них преимущественно следовали философии эклектической, другие предпочитали Платонову, третьи — Аристотелеву, которая с пятого века начала уже усиливаться между христианскими учеными, и проникла в христианские школы. Вследствие всех означенных причин ученый способ исследования христианских догматов появился весьма рано: его встречаем уже в сочинениях Иустина философа (†165), Афинагора (†180), Феофила антиохийского (†199), Иринея (†203) и Тертуллиана (†220); еще более — у знаменитых наставников и воспитанников александрийского училища: Климента Александрийского (†217), Оригена (†254), Григория Чудотворца (†270), Дионисия Александрийского (†265) и других. В четвертом веке метод этот делается общеупотребительным у писателей Церкви, особенно же у Афанасия и Василия Великих, Григория Богослова и Григория Нисского; в пятом достигает еще большей степени своего развития — у Феодорита, Кирилла Александрийского и более всех у Августина. Сущность этого метода состояла в том, что достоуважаемые пастыри Церкви, излагая или защищая какой либо догмат, старались точнее определить его смысл, раскрывали его из Священного Писания и Священного Предания, и для этого нередко указывали на пример апостольских церквей, на священные песни, молитвы и обряды, издревле употреблявшиеся в Церкви, или приводили ряд свидетельств из писаний предшествовавших учителей, и заимствовали изречения из актов мученических; вместе с тем позволяли себе умственные соображения о догмате, выводили следствия из откровенных истин, строили силлогизмы, вдавались даже, по временам, в диалектические тонкости, особенно в спорах с еретиками, пользовались, где находили уместным, свидетельствами самих языческих писателей, и вообще не пренебрегали ничем, что только могла представить в пользу того или другого христианского учения земная мудрость. |
|
|
